Любовь к ближнему: милостыня, подаяние и зачем мы нужны друг другу

[Nadegda 2 748]

Оленька Спаси Господи за рассказ!Читала со слезами в глазах.Я вчера была в Ростове на конференции по проблеме трудных подростков и неблагополучных семей,как-то все нахлынула вчерашнее прочитав этот рассказ.Так и хочется сказать,люди,давайте будем добрее друг к другу,внимательней и любить друг друга,Простите.

[ОльгаО 2 274]

Вот хорошая невыдуманая история на эту тему - http://www.pravoslav...u/put/61972.htm

Алексей, простите. Вашу ссылку не открывала, а статью прочитала - решила поделиться. Думаем об одном.)))

[Ярик 332]

" Помню, как-то утром, лет пять назад, бежал я в толпе на работу и сунул какой-то нищей, просившей милостыню неподалеку от монастыря, рубль. Сунул – да и заспешил было дальше, но одутловатая, в толстых очках, тетка – а именно ей я и сунул рубль – придержала меня за рукав:

– А мешка муки для бездомных деток не подашь?

 

 

Такие Валентины - это ангелы на земле. Воистину, их Господь посылает страждущим. А заодно и на наши огрубевшие души смотрит.

[sibiryak 5 250]

Вот понравилось

 

Блаженный Иоанн Мосх

Луг духовный.

Лимонарь или «Синайский патерик»

 

9. О доброте одного св. отца.

В той же лавре «Башен» жил один старец, отличавшийся полной нестяжательностью. В то же время он очень любил подавать милостыню. Однажды пришел к нему в келлию один бедняк, прося милостыни. Старец ничего не имел, кроме хлеба, и, взяв его, подал нищему, но тот возразил: «не нужно мне хлеба. Дай мне одежду». Желая услужить бедняку, старец, взяв его за руку, привел в свою келлию. Нищий не нашел в ней ничего, кроме того, что носил на себе сам старец. Глубоко тронутый святостью старца, нищий развязал свой мешок, вынул из него все, что имел, и положил посреди келлии, сказав: «возьми это, добрый старец! A себе я найду что мне нужно в другом месте».

 

http://azbyka.ru/otechnik/?Ioann_Mosh/lug-dukhovnyj

[Вечно в пути (Светлана) 1 924]

Но а если человек, с трясущимися руками и разящим перегаром, на пропитание просит или просто "на жизнь", то тут рассуждать и мудрствовать на что действительно пойдут поданные деньги, не благостно - нужно давать без осуждения, а с радостью о свершившейся возможности помочь человеку. Только нужно сказать ему - "возьми ради Христа, но не на пьянку, а на благое дело." - это и будет как молитва Богу за правильное потребление человеком подаяния и превращения просто подаяния в истинную милость. А как поступит с, данной Богом нашими руками, милостью этот страждущий - это уже его выбор и его отношение с Богом. Христос сказал нам - "соблюди заповеди", и дал заповедь - "просящему дай".

 

Мне так кажется. Но может я и не прав, тогда простите и поправьте.

 

http://www.pravoslavie.ru/jurnal/41991.htm

[ОльгаО 2 274]

http://www.pravoslav...urnal/41991.htm

"Безусловно, для того чтобы этот процесс шел быстрее, да и качественнее, надо, чтобы улица перестала его кормить подачками во имя спасения своих душ. Подавая на винопитие, люди искушают этого и так искушенного человека. Лучше отдать деньги тем, кто кормит бездомных и имеет с ними контакт, кто видит, как они меняются, и, зная технологию вывода таких людей с улицы, имеет возможность это делать. А пока… Одни пытаются им помочь, одевая, питая их, делая замер их готовности к возврату; другие также пытаются, подавая на спой бездомных. Важно, чтобы остальные не множили разврат, спасая себя мыслями, что спасаются тем, что спасают иных, потому что после этого «спасения» возврат крайне затруднителен. Ведь и бездомный понимает, что подавшие ему деньги люди не помогли ему, а дали на его погибель, к которой многие и стремятся."

 

Очень верная и полезная статья.

[Ерёмин Андрей 4 737]

http://www.pravoslav...urnal/41991.htm

"...я их не люблю. Их любить не за что. Как можно любить малознакомого человека, к тому же собственноручно утопившего себя в луже проблем?..."

А где же христианство? Ведь Господь солнышком всех одинаково греет и освещает. Любовь за что то, это завуалированный под любовь эгоизм.

 

"...Любовь должна быть рассудительной..." - любовь ни чего не должна. Любовь это Бог, а Бог любит всех. Это дар Божий в человеке, имея который, не станешь рассуждать и измерять человека в его достоинстве своей любви.

 

Там где начинается суд - "этот нуждается по настоящему, а этот прикидывается. Этот просит на хлеб, а сам пропьёт и ему не нужно давать", там уже нет простоты и сострадательной милости в сердце, то есть нет милосердия. Это есть просто служба социального работника - выдача "любви" в соответствии с необходимыми параметрами и критериям.

 

Я не смогу ни чего видеть и понимать правильно, не узрю благодати, пока не воспитаю в себе смирение. И любви я не пойму и не увижу её, пока не обрету милосердие ко всем без рассуждения и обсуждения и тем более уж осуждения. Мне нужно сначала остановить своё осуждение людей, что бы оно не могло обратится в негодование, а потом в злость и гнев. А осуждение я смогу до конца побороть лишь только когда совсем откажусь от обсуждения и измерения - "Вот тот плох, а тот хорош. Этот достоин, а этот не такой каким должен быть...". Только так можно обрести милосердие и любовь к людям.

[Гость Николя]

То есть перед тем, как подать милостыню, нужно вначале пробить всю ситуацию, о том кому подаёшь? на хлеб ли с маслом иль вино, и вообще не стоят ли за его спиной банда казанская? Труден путь однако, творящему милость.

[ОльгаО 2 274]

То есть перед тем, как подать милостыню, нужно вначале пробить всю ситуацию, о том кому подаёшь? на хлеб ли с маслом иль вино, и вообще не стоят ли за его спиной банда казанская? Труден путь однако, творящему милость.

 

Конечно, Николя, ведь просто дать денежку это же так просто. Не требует никаких усилий. Даже просто повести в киоск и накормить уже сложнее. А тут не раздумывая и не рассуждая, дал мелочь и дальше пошел.

Хотя таким простым действием можно запросто уничтожить многодневный благой труд других. Только зачем об этом думать.

[Ерёмин Андрей 4 737]

Именно так - просто дать милостыню просящему человеку. Не сунуть мелочь и пойти довольным собою, а дать тобою заработанные деньги просящему человеку, не оценивая его и не размышляя что ему нужно, а что не полезно. Дать не для самоудовлетворения как фарисей десятину, а из сострадания и милосердия. Вот это и есть составляющая часть общей, настоящей, нелицемерной любви не за что то. Это синергия - соработничество Богу. Не наше дело духовно лечить просящего человека и воспитывать его подаянием. Наше дело - давать милостыню всем просящим как заповедал нам Христос через Евангелие.

[ОльгаО 2 274]

Дать не для самоудовлетворения как фарисей десятину, а из сострадания и милосердия. Вот это и есть составляющая часть общей, настоящей, нелицемерной любви не за что то. Это синергия - соработничество Богу. Не наше дело духовно лечить просящего человека и воспитывать его подаянием.

 

А вы дорогой, видимо полагаете, что те волонтеры, которые возятся с этими людьми, раздают продукты, беседуют, пытаются пристроить на работу - одним словом вытащить их из пропасти, они делают это за что-то. Вот как раз у этих людей, которые вкладывают часть своей души и жизни в бездомных и пьющих, любовь настоящая и нелицемерная.

А бла-бла-бла за компьютером - это как раз лицемерие и фарисейство.

[Ерёмин Андрей 4 737]

«Если приедет к тебе человек на коне и будет у тебя просить, подай ему. Как он употребит твою милостыню, ты за это не отвечаешь». Св. Дмитрий Ростовский

 

«Творящий милостыню… не делает различия между злым и благим, между праведным и неправедным в потребностях телесных. Но всем равно разделяет, соразмерно с нуждою; хотя добродетельного, за благое расположение воли его, предпочитает порочному». Преп. Максим Исповедник

 

Неправильные нищие, или запотевшая милостыня

Александр Ткаченко

 

Иногда делаешь все вроде бы правильно, а душа не на месте. У меня так бывает всякий раз, когда иду вдоль шеренги помятых личностей, выпрашивающих на подходах к храму денежку «во славу Божию». Или когда в метро вижу очередную печальную женщину с картонкой в руках: «Помогите Христа ради! Умирает сын-дочь-внук-муж». Или когда поддатый инвалид в армейской форме пристает к водителям, пока машины стоят в пробке у железнодорожного переезда....

 

 

Ведь сто раз уже, наверное, видел по телевизору репортажи о подобных способах «разводки на жалость». И в глубине души склонен считать, что так оно все и есть: денежку, полученную возле храма «во славу Божию», помятые личности тут же потратят на горячительные напитки, у женщины из метро никто не умирает, а пьяный инвалид — наемник мафии. Все так. Только вот душа… Как-то она все же беспокоится, если прохожу мимо таких «неправильных» нищих, ничего не подав. Неуютно ей тогда бывает, душе. Мается она потом. Будто спрашивает, мол, что ж ты, христианин? Тебе ведь ясно заповедано: просящему — дай. А ты чего?

 

А я ей тут же в ответ слова Василия Великого: …нужна опытность, чтобы различить истинно нуждающегося и просящего по любостяжательности. И кто дает угнетенному бедностию, тот дает Господу и от Него получит награду; а кто ссужает всякого мимоходящего, тот бросает псу, который докучает своею безотвязностию, но не возбуждает жалости своей нищетою. Вот так. Поспорь, душа, со святителем! А если мало этих слов — добавлю еще и из Дидахе: …пусть запотеет милостыня твоя в руках твоих, прежде чем ты узнаешь, кому даешь. И в придачу укажу еще на Иоанна Кронштадтского, который очень любил эту цитату и часто упоминал ее. Короче, неоспоримо и авторитетно докажу своей душе, что подавать милостыню невесть кому — дело душевредное и богопротивное. Вроде бы и докажу, и объясню, и на Отцов сошлюсь… а только мимо все. Она, глупая, все равно чего-то болит, тревожится. И никакие авторитеты ей тут не указ...

 

Мое отношение к нищим формировалось достаточно долго, под впечатлением ряда наблюдений, встреч и знакомств с людьми этого круга. О некоторых из них я хотел бы вкратце рассказать.

 

После пожара

Смотреть на это было страшно. По грязноватому весеннему снегу разметались цветастым пунктиром одежки моих детей. Я шел вдоль обочины и почти машинально подбирал желтую Антошкину курточку, синие штанишки Никиты, свитер, связанный для Глеба бабушкой Олей… А потом растерянно стоял на дороге с охапкой мокрой испачканной детской одежды. И не понимал, что нужно делать дальше...

 

За пару дней до этого к нам постучалась женщина с печальными глазами. Горьким был ее рассказ. Сгорел в деревне дом. С двумя маленькими детьми она осталась в одночасье без крыши над головой, без вещей, без денег. На первое время их приютили соседи. Мужа нет, родственников тоже. Как жить дальше, не знает. А пока — ходит вот, побирается Христа ради.

 

На дворе стоял девяносто восьмой год. В каком-то смысле мы тоже были тогда бездомными – с тремя детьми ютились в очередном съемном жилье без удобств. Как тут не помочь чужой беде? Только вот помогать-то особо было нечем. Сами едва сводили концы с концами. Ну, что делать: собрала жена немножко продуктов, дала немножко денег, извинилась, что больше нечем поделиться. Женщина поблагодарила. А потом спросила, нет ли у нас какой-нибудь одежды для ее детей. Эх, как же мы обрадовались, что хотя бы здесь можем помочь! Уж чего-чего, а этого добра у нас было в достатке. Долго выбирали все самое подходящее, чтоб по сезону, по размерам. Набрали два здоровенных пакета. Женщина была очень довольна, на прощанье желала нам здоровья и всех благ.

 

...А теперь я стоял на грязном проселке, держал в руках эти вещички и не знал, как с ними поступить. На душе было тягостно, словно бы теперь уже мой дом сгорел, а курточки, штанишки и кофты — это все, что уцелело на пожаре. Глупо, конечно... Однако бросить на дороге я их так и не смог. Притащил домой. И тайком, чтобы не огорчать жену, спрятал в сарае.

 

Прошло три месяца. Однажды захожу во двор и вижу: жена отстирывает в корыте эти самые дареные погорельцам детские вещи.

– Что, — говорю, — нашла «заначку»?

– Ага, — жена шмыгнула носом. — Я их еще тогда, на дороге видела. Только не стала тебе говорить, чтобы не расстраивать. А подобрать не догадалась.

Помолчала и добавила тихо:

– Там еще и продукты были раскиданы…

Думали мы, думали, что же это с нами приключилось, но так и не пришли ни к чему в своих думках. Просто перестирали все, да и отдали мальчишкам дальше донашивать.

 

Двое в поезде

В моей жизни был случай, когда я не подал нищим ничего. Вернее, бывало-то их гораздо больше. Но именно этот врезался в память по-особенному.

 

Рассуждая о нищих, мы обычно подразумеваем под этим словом некий обобщенный типаж человека, который пусть и по-своему, но как-то все же устроился в жизни. На ум сразу приходят члены полукриминальных сообществ, талантливые симулянты-одиночки или обычные тунеядцы, принципиально не желающие добывать хлеб насущный честным трудом. Однако за этими, самыми броскими и распространенными вариантами нищенства существует еще один его пласт. Мы крайне мало знаем о нем, потому что в своей обыденной жизни практически не пересекаемся с его представителями. Но если это все же происходит, такие встречи запоминаются на всю жизнь.

 

В тот день я ехал на пригородной электричке домой. Пригревало апрельское солнце. Молодой зеленью светились за окном деревья. На душе было хорошо, как это бывает лишь весной в такие вот погожие деньки. И тут в вагон вошли двое. Назвать их мужчиной и женщиной можно было лишь потому, что так уж принято называть разнополых особей людского рода. Человеческий облик едва угадывался в них за какой-то совершенно невероятной ветошью, составлявшей их одежду. Ничего подобного я не видал на живых людях ни до, ни после. Засаленные, полуистлевшие, грязные до полной потери цвета мерзкие тряпки, когда-то бывшие кофтой, брюками, пиджаком…

 

И лица у них были под стать одеянию: одутловатые, заплывшие, не красные даже, а какие-то бурые. Мужчина был безглазым. Веки над пустыми глазницами свисали у него до середины щек, как у гоголевского Вия. По черному от грязи воротнику бродили крупные вши. Женщина-поводырь шла впереди него по вагону с помятой консервной банкой в руке. Слепой держался сзади за резинку ее рейтуз. Но окончательно вогнал меня в ступор даже не вид их, а запах. Вернее — чудовищная, непередаваемая словами вонь. Чем от них несло — аммиаком, гнилью, прелью, разлагающимся человеческим телом — Бог весть как это все еще можно назвать. Они медленно шли мимо меня, не произнося ни слова. А я смотрел и смотрел на них, цепенея от увиденного. Даже в голову мне раньше не приходило, что люди могут дойти до такого края. Наивно думалось, что у нищеты бывают какие-то пределы…

 

Нищие вышли в тамбур и направились в следующий вагон. Оторопевшие пассажиры пришли в себя и дружно бросились открывать окна. Зазвучали со всех сторон возмущенные вариации на тему: «Как можно позволять вонючим бомжам заходить в электрички!»

 

А я думал о том, что перед такой огромной чужой бедой человек попросту бессилен. Да, тогда я растерялся. И не бросил в их жалкую баночку ни копейки. Но даже если бы я отдал все, что у меня было с собой — деньги, одежду, сумку с книгами, — все равно это ничего не изменило бы в их страшной жизни. Это и жизнью-то назвать язык не поворачивается.

 

Наташа

Впервые она появилась у нас в доме с огромным животом и маленьким хмурым мальчиком, вцепившимся в ее подол. Молодая изможденная женщина на последних сроках беременности просила подаяния. Рассказала свою нехитрую историю: детдомовка, вышла замуж, жили в Грозном. Началась война, муж погиб. Его родственники от нее отказались. Осталась одна с ребенком, да еще и беременная. Дело происходило в самый разгар первой чеченской кампании. Я лично знал в нашем краю пару-тройку людей с подобными судьбами. Сорванные войной с родных мест, без жилья, без средств к существованию, они находили себе приют в российской глубинке — благо, брошенных домов в пустеющих деревнях хватало на всех…

 

Наташу поселили в недостроенном общежитии местного ПТУ, в комнате без отопления. Для летнего сезона жилище вполне подходящее. О том же, что будет зимой, она старалась не думать. Мы помогали ей, чем могли, — деньгами, едой, вещами. Через несколько недель Наташа родила еще одного мальчика и перебралась в соседний райцентр, где власти нашли ей более подходящее жилье. Но нас она время от времени навещала, поскольку кормилась, как и прежде, нищенством. Детские пособия были тогда совсем мизерными, а получить работу в ее положении было практически нереально. Правда, позже она дважды пыталась устроиться уборщицей — сначала в школе, потом в Доме культуры. Но дети постоянно хворали, приходилось отпрашиваться, брать больничные… А тут, в придачу ко всем бедам, у нее самой открылась язвенная болезнь. Ну кому нужна такая уборщица? Короче, работать не получилось. Теперь, уже с двумя детьми в вечно ломающейся коляске, она ходила от дома к дому, надеясь лишь на людское милосердие. У нас она иногда останавливалась отдохнуть часок-другой. Ела очень мало.

 

Худая, с черными полукружьями под глазами, вечно уставшая до полусмерти. К нам в Жиздру она приезжала побираться не от хорошей жизни — в соседнем райцентре народ был куда жестче. Случалось, в подъездах тамошних «хрущевок» ее избивали и даже спускали с лестницы. Местная шпана несколько раз отбирала у нее собранные с таким риском крохи. У нас же она в каждый приезд обходила несколько домов, где ее давно знали. Появлялась нечасто — раз в две-три недели. Если Наташи долго не было, мы с женой начинали волноваться: уж не случилось ли чего? Знакомство наше продолжалось несколько лет.

 

Однажды я разговорился с женой нашего священника, которая тоже все это время помогала Наташе. И не сразу смог осмыслить услышанное. Дело в том, что матушке она рассказывала о себе совсем другую историю. Не помню всех подробностей, но в этом варианте Наташиных злоключений никакой Чечни не было и в помине. Зато детей у нее оказалось уже не двое, а… пятеро! И прописана она была в Овсороке — деревне, где еще с послевоенных времен обосновался цыганский табор. Все это матушка своими глазами прочла в ее паспорте, который Наташа сама показывала. А приходские всезнающие бабульки говорили еще более интересные вещи: будто живет она там преспокойно с мужем-цыганом. А к нам ездит, потому что таков национальный обычай — цыганская жена должна промышлять либо гаданием, либо попрошайничеством. Вот ведь какая версия: хочешь — верь, хочешь — нет… Я — не хотел. Потому что лично знал Наташу не один год и верил своим глазам больше, чем досужим россказням. Ну не укладывалось у меня такое в голове, и все тут!

 

А закончилась эта история следующим образом. Однажды поехали мы с женой за какой-то надобностью в тот самый соседний райцентр. Влезли в битком набитый автобус. К середине пути в салоне стало попросторней. Мы перебрались на заднюю площадку, где освободились места. И увидели прямо перед собой… Наташу. С пятью детьми. И с коренастым цыганом в обнимку. Она сразу же сделала вид, будто не замечает нас. Мы тоже старались не смотреть в ее сторону. Это стоило нам всем значительных усилий, поскольку сидели мы в двух шагах напротив друг друга. Вскоре они сошли у какой-то придорожной деревушки. С тех пор Наташу я больше не встречал.

 

Два смысла милостыни

Ни в коем случае не оспаривая чьей-либо точки зрения, сразу хочу сказать: я стараюсь по мере сил подавать каждому, кто ко мне обращается (за исключением, разве что, откровенно пьяных). Мне кажется, что за всеми этими спорами и обсуждениями на тему «кому дать, кому не дать» мы незаметно ушли в сторону от христианского понимания милостыни и теперь рассматриваем ее лишь как социальное понятие. А ведь это далеко не одно и то же.

 

В христианстве мы призваны делами милосердия исправлять самих себя; учиться любить ближнего не на словах, а на деле; милостыней лечить свою душу. Казалось бы, очевидная мысль. Но сегодня мы почему-то куда более озабочены совсем другими проблемами: как потратит нищий полученные от нас деньги? Не напьется ли на них? Не согрешит ли с их помощью? А может быть, он и вовсе подпольный миллионер и аферист?

 

И здесь нам неизбежно приходится делать вывод: подавляющее большинство сегодняшних нищих — «неправильные». То есть – не соответствующие нашим высоким требованиям к настоящему, добросовестному нищему, которому мы могли бы вручить милостыню с твердой уверенностью в том, что он потратит ее исключительно на благое дело. Пытаясь угадать, как просящий распорядится полученными деньгами, мы, по сути, выносим ему приговор. То есть уже загодя считаем его мошенником, пьяницей, тунеядцем и т. д. И самое главное — понимаем вдруг, что не любим этого человека. А значит, денег ему не дадим.

 

Вот это я и называю социальным подходом, когда «хорошим» нищим мы даем милостыню, «плохим» — нет. А ведь и в евангельские времена нищие едва ли были более нравственным народом, чем теперь. Однако Христос ясно и недвусмысленно сказал: просящему — дай. Любому. Каждому, кто к тебе обратится. И вовсе не потому, что он достоин подаяния, а совсем по другой причине: каким бы он ни был плохим и нечестным, мы все равно призваны отнестись к нему с любовью. Иначе и сами отпадем от Любви Божьей. Вот чего нужно действительно бояться, а не гадать — жулик этот несчастный или нет.

 

Однажды я столкнулся в магазине с нищенкой, покупавшей пиво на только что выпрошенные у меня деньги. Сперва, конечно, возмутился. А потом подумал: ну а что, разве я сам никогда не покупал себе пивка в охотку? Какая разница-то? Вот, Господь посылает мне деньги, и я трачу их по своему усмотрению. В том числе и на пиво. И нищенке Господь тоже послал деньги, на этот раз — через меня. И она точно так же свободна распоряжаться ими. Так что же тогда меня возмущает в ее выборе, за который я себя, кстати, никогда не осуждал?

 

А возмущает меня следующее: когда я понимаю, что побирушка может за день насобирать в большом городе денег больше, чем я сам за этот же день зарабатываю, то подавать милостыню как-то уже и не хочется. Ну не хочется мне, чтобы тот, кому я помогаю, жил лучше, чем я! Вот если гарантировано, что его условия жизни хуже моих, тогда подам без проблем. Только где ж ее взять, такую гарантию? Справку о доходах у нищих спрашивать? Или частного детектива нанимать, чтоб проследил, как они расходуют полученные от меня средства?

Такие вот мысли... Горькие и гадкие, если честно.

 

Запотевшая денежка

Есть такой святой – Иоанн Милостивый, патриарх Александрийский. Однажды его слуги заметили в толпе нищих несколько хорошо одетых девиц, также просивших подаяния. На вопрос слуг, подавать ли милостыню и им тоже, он ответил: «Если вы действительно рабы Христовы, то подавайте так, как Христос повелел, не взирая на лица и не расспрашивая о жизни тех, кому даете». И ведь это сказал не кто-то, а святой, вошедший в историю Церкви под именем Милостивого. То есть – осуществившего добродетель милостыни так, как она должна быть осуществлена и всеми нами. Ну как же мне с ним спорить? И на каком основании?

 

Я стараюсь каждому обратившемуся дать хотя бы что-нибудь. Не надеясь особо изменить его жизнь к лучшему — ну что там изменит моя десятка? — а просто для того, чтобы самому остаться человеком и не смотреть на несчастного опустившегося бродягу как на никчемный отброс. В дневниках Тараса Шевченко есть страшная запись: «Шел я в декабре по набережной. Навстречу босяк. Дай, говорит, алтын. Я поленился расстегивать свитку. Бог, отвечаю, подаст. Иду дальше, слышу — плеск воды. Возвращаюсь бегом. Оказывается, нищий мой в проруби утопился. Люди собрались, пристава зовут... С того дня я всегда подаю любому нищему. А вдруг, думаю, он решил измерить на мне предел человеческой жестокости...»

 

Я не знаю, почему обратившийся ко мне с просьбой человек оказался в бедственном положении. Не знаю, что им движет. Ничего о нем не знаю, кроме того, что сам он о себе рассказал. И не дай мне Бог в таких случаях принять настоящую людскую беду за ловкое мошенничество. Уж лучше я еще сто раз ошибусь в другую сторону, чем хотя бы однажды окажусь мерилом жестокости для подлинно бедствующего.

 

Никакие святоотеческие цитаты не смогут меня в этом разубедить. Конечно, фраза из Дидахе о запотевшей в руке милостыне — очень сильный аргумент. Но только в том случае, если она цитируется вне контекста. Потому что строкой выше там же, в первой главе Дидахе, написано: Всякому просящему у тебя давай и не требуй назад, ибо Отец хочет, чтобы всем было раздаваемо от даров каждого. Блажен дающий по заповеди, ибо он неповинен. Горе тому, кто берет! Ибо если он берет, имея в том нужду, то он неповинен; а не имеющий нужды даст отчет, зачем и на что он взял…

 

И цитата из Василия Великого, несмотря на всю свою убедительность, в данном случае не работает, поскольку речь в ней идет о совершенно иной ситуации. Приведенные мною в начале статьи слова святителя взяты из наставления человеку, который решил раздать все свое имущество без остатка. К нему-то обращаясь, и пишет Василий Великий: …не на себя должно брать раздаяние имения, но поручить тому, на кого возложено распоряжаться делами бедных. …Ибо нужна опытность, чтобы различить истинно нуждающегося и просящего по любостяжательности. Остается лишь удивляться, с какой легкостью и постоянством искажается смысл этих слов в многочисленных публикациях, где они приводятся в качестве доказательства прямо противоположной мысли. Василий Великий призывает собеседника не заниматься благотворительностью лично, по причине отсутствия опыта. У нас же сегодня эта фраза часто воспринимается едва ли не как требование ко всем и каждому руководствоваться такой опытностью. Но ведь нет ее почти ни у кого, за редчайшим исключением. И у меня тоже нет.

 

А вот нищие вокруг – есть. И время от времени обращаются ко мне с просьбой о милостыне. Плохие, обманщики, воры, пьяницы – Бог весть, кто они там такие. И что мне с ними делать? Да, Иоанн Кронштадтский любил повторять слова о запотевшей в руке милостыне. Но ведь как же он и благотворил при этом! Сколько раз жена корила кронштадтского пастыря за то, что он возвращался вечером домой без сапог, подарив их на улице очередному босяку! Вот бы в чем равняться на Праведника. Иначе получается, что милостыня у меня в руке потеет, а сапоги-то на месте…

 

Жизнь наша не такая уж и долгая. Как мы ее ни проживем — в нищете ли, в богатстве – все равно через какое-то время она закончится. И единственный ее результат для всех будет лишь в одном: научились ли мы любить другого человека? Научились ли видеть сквозь все его недостатки образ Божий?

 

Да, мне трудно с любовью отнестись к нищему. А ему трудно с любовью отнестись ко мне. И купюра в кружку не изменит чужой жизни. Но с моей стороны она может стать делом любви, а нищему поможет смотреть на меня хотя бы без неприязни.

 

Впрочем, об этом сказано еще так: пусть запотеет милостыня твоя в руках твоих, прежде чем узнаешь, кому даешь. Хорошие и правильные слова. Вот только к себе я их примерить никак не могу. Потому что боюсь так и остаться с сопревшей в кулаке денежкой, для которой не нашлось «достойного» нищего.

 

[Ерёмин Андрей 4 737]

Неделю назад вечером заходил в магазин "Журавли" не далеко от моего дома. На ступеньках магазина сидел и просил милостыню местный бомж. Он очень слаб здоровьем и ходит еле передвигая ноги, весь чёрный от заскорузлой грязи и вонючий. Конечно большую часть денег пропивает. Он сидел, а молодой парень - охранник магазина, прогонял его, ругаясь и даже пиная ногами. Его, конечно, начальство заставляет - работа такая, но уж слишком он не по-людски обращался к этому бомжу - оскорблял и хамил... А бомж сидел склонив голову и бормотал, что то себе под нос. Очень эта картина душу на изнанку выворачивала. Уже будучи в магазине я вскоре увидел этого охранника с гордостью рассказывающего своим коллегам о своей "победе" над этим "вонючим дебилом, который ни чего кроме пинков не понимает"... Когда вышел из магазина, то стал искать этого бомжа с каким то не понятным угрызением совести, как будто это я его пинал. Нашёл за углом, но просто стоял прижавшись к стене под моросящим дождём, в том месте где почти никто не проходит... Но его оттуда ни кто не прогонял... Знаете, удивительное дело - я чувствовал себя виноватым перед эти бомжем во всём на свете, за всё что с ним случилось в жизни, за то, что ему плохо, а мне хорошо. Я не знаю на что он потратит милостыню и знать не хочу - не моё это дело. Я уже один раз согрешил подумав об этом и раскаялся, больше не хочу судить и мерить. Это был тот же самый бомж, он стоял возле минирынка "Садко", что то же возле моего дома, но с другой стороны. Ему ни кто не подавал, все проходили мимо и брезгливо отворачивались. Такой у него страшный и отпугивающий вид. И вот дав ему денег, я тогда пошёл и подумал, что а вдруг вот он сейчас пойдёт и возьмёт на эти деньги какой ни будь гадости, выпьет и навредит себе больше через меня... Безумный я, и Господь мне показал это - милостыня не может быть не во благо. Увидел я этого бомжа через пять минут с другой стороны минирынка - он шёл, волоча больную ногу по дороге, и нёс батон белого хлеба и литровый пакет кифира. Мне стало сразу одновременно и радостно за то, что помог и подкормил, и стыдно перед Богом за свои "чёрные мысли - подозрения".

 

Вот так мы вот христиане и живём всё других измеряя, а не себя. Бог же нам деньги послал на милостыню, что бы мы давали, а не судили кому дать, а кому отказать. Мне вот всё слова той бабушки - свечницы вспоминаются - "Православия - хоть отбавляй. Христианства, что то не видно."

[Tampy 3 135]

В Москве впервые вручили награду за помощь бездомным – премию имени Надежды Монетовой

Победителем премии имени Надежды Монетовой стала социальный работник из Архангельска Вера Костылева. В 2010 году она создала социальный приют на подворье Свято-Артемиево-Веркольского мужского монастыря. Приют - это два дома, в которых одновременно может проживать до 14 мужчин. Своим подопечным Вера помогает восстановить документы, отправляет домой, связывается с родственниками. Все постояльцы приюта обязательно проходят трудотерапию.

Награждение проходило в сквере рядом с Курским вокзалом – на месте, где московские волонтеры и социальные работники регулярно кормят бездомных, а также оказывают им необходимую помощь.

Бездомные собрались в сквере, чтобы принять участие в молебне, который совершил председатель Синодального отдела по церковной благотворительности епископ Пантелеимон (Шатов).

Епископ Пантелеимон представил собравшимся победительницу премии и торжественно вручил ей диплом, нагрудный знак и денежную премию в размере 50 000 рублей, которую Вера Костылева планирует потратить на развитие социальной работы в Архангельске.

350 небольших подарков получили и все собравшиеся бездомные: угощение и дезодорант достались каждому. Кроме того, многие воспользовались возможностью обратиться к священнику за духовной помощью. Желающим раздавали крестики.

Премия имени Надежды Монетовой была учреждена Синодальным отделом по церковной благотворительности Русской Православной Церкви в 2012 году в честь сотрудницы православного движения помощи бездомным «Курский вокзал. Бездомные дети», которая была зверски убита, когда возвращалась домой. Надежда Монетова знала жизнь на улице на собственном опыте: сотрудники службы помощи бездомным встретили ее на паперти, где она собирала на жизнь, чтобы выжить с ребенком на руках.

На сегодня в России действует более 35 церковных приютов и пунктов временного проживания для бездомных.

[Nadegda 2 748]

Может немного не в тему,но тут много говорят о бомжах.Хочу поделиться радостью,вчера сестра,которая ответственна за помощь бомжам,сказала что наш Андрей попросился на излечение от алкоголизма,и другие начали задумываться,это конечно капля в море,но мы вчера очень этому радовались.Перед Богом мы все равны,тело может вонять,а душа будет благоухать,или наоборот.

[Вечно в пути (Светлана) 1 924]

Речь идет не о том, помогать или не помогать бомжам, а о том, чем им помогать. Не деньгами, а продуктами и одеждой.

Тут от интернета бывает сложно отказаться, а уж алкоголику отказаться от выпивки...

Зачем мудрить и думать, на что бомж потратит деньги. Хочешь помочь - помоги вещами или делом. Зачем вводить в соблазн? Особенно, когда последствия пристрастия к алкоголю уже проявились в облике человека.

Сейчас можно таких фраз из Писаний под это надергать,,,

[SergNata 1 392]

Роберт Ингпен "Руки бедняков".

[ОльгаО 2 274]

http://www.pravoslav...urnal/41991.htm

Может немного не в тему,но тут много говорят о бомжах.Хочу поделиться радостью,вчера сестра,которая ответственна за помощь бомжам,сказала что наш Андрей попросился на излечение от алкоголизма,и другие начали задумываться,это конечно капля в море,но мы вчера очень этому радовались.Перед Богом мы все равны,тело может вонять,а душа будет благоухать,или наоборот.

 

Я не считаю, что если тело, простите, воняет, то душа при этом может благоухать. Такое если и бывает, то в очень редких исключительных случаях. ( Речь не идет о пустынниках, отшельниках и т.д. Речь идет о бомжах и алкоголиках.) Но то, что человек, в которого сестры вложили частичку своей души, захотел измениться - дорогого стоит.

 

Не спешите спасаться бездомными

"Лично я смотрю на бездомных просто: они, как и я, – образ Божий. Но видя, как они живут, как пытаются исказить этот образ питием, разгулом и развратом, понимаешь: для того чтобы они вышли из своего скотского состояния, им нужна помощь. Не такая, чтобы сразу бросаться им помогать, отправлять в реабилитационный центр, искать работу. Нужен совместный поиск выхода. Через общение и достижение «общего знаменателя», через понимание: «так жить дальше нельзя» или «я готов жить иначе». Речь вообще не о том, отказать в помощи или оказать ее. Главное – другое: увидеть, что бездомный изменился. Потому что отправлять еще «несозревшие» тело и душу в реабилитационный центр бесполезно. Потому что и попав в новую обстановку, бездомный продолжает свое падение, так что после запоя покидает учреждение, место, куда его устроили трудиться"

http://www.pravoslav...urnal/41991.htm

[Nadegda 2 748]

Я не считаю, что если тело, простите, воняет, то душа при этом может благоухать. Оленька,я же образно написала).Тема эта сложная и ответа никогда на нее не будет.Просто надо дарить людям любовь и все)))

[Ерёмин Андрей 4 737]

Я не считаю, что если тело, простите, воняет, то душа при этом может благоухать. Оленька,я же образно написала).Тема эта сложная и ответа никогда на нее не будет.Просто надо дарить людям любовь и все)))

Как просто и точно Вы сказали - "просто нужно дарить людям любовь и всё". Все нуждаются в любви. Нужно дарить любовь и молится, а Господь всё управит как нужно - кого нужно наставит и вылечит и прозреет он, а кого то и накажет.

[ОльгаО 2 274]

Я не считаю, что если тело, простите, воняет, то душа при этом может благоухать. Оленька,я же образно написала).Тема эта сложная и ответа никогда на нее не будет.Просто надо дарить людям любовь и все)))

 

Да, Надя, нужно дарить любовь. Обязательно. Только не за счет маленьких деток,которых накачивают героином или водкой, чтобы заработать подаяние. Прости. Никак из головы нейдет.

 

Но за вашего подопечного, который решил лечиться, рада очень. И за вас тоже. Не зря вкладывали душу в него.

[Nadegda 2 748]

Ну эта история не вяжется с любовью,разные вещи,тут преступление и о любви речи не может быть.Оля,сложно все,прочти тему о крещение психически больного ребенка,вот что делать?

[маргарита(морская) 306]

http://www.pravoslavie.ru/jurnal/41885.htm

[Гость Николя]

Я не считаю, что если тело, простите, воняет, то душа при этом может благоухать. Оленька,я же образно написала).Тема эта сложная и ответа никогда на нее не будет.Просто надо дарить людям любовь и все)))

И всё!

А тема и правда сложная и Опасная.

[Наташа Белочкина 6 120]

Палата в участковой больнице в с. Бояркино, Озерский район, Московская область, не так далеко от столицы. Какими же пустыми после этих двух кадров кажутся многие слова..