Перейти к публикации
Татиана.

Вопросы о покаянии

Рекомендованные сообщения

Рождение и смерть это деяния Божьи, совершенно ни каким образом не подвластные воздействию самого человека, по отношению к которому они совершаются. Как может быть стыдно за действия, которые совершаешь не ты и на которые ты не можешь ни как повлиять? Если Вашему человеку стыдно умирать, какая бы причина такого ненормального стыда не была, то посоветуйте ему тогда не умирать вообще...

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Один человек говорит:" мне будет стыдно умереть,потому что хоронить меня будет не на что" .При всём этом он ходит в Храм,причащается .. Какой дать разумный ответ ему для вразумления,если он совсем в этом убеждён? Может есть ссылка на литературу ? Православные монашествующие или если кто встречался с подобным,то дайте ответ . Спаси Господи!

Данный ответ лежит в социальной плоскости. Да, человек верит в Бога, но и задумывается о том, что когда подойдет жизнь к последней черте, а денег на похороны нет. Его смерть станет бременем для родных. Хорошо если есть родные и близкие, а если этот человек совершенно одинок?

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Гость Гость

Да наверное сейчас надо думать не о том как тебя похоронят,а о настоящей жизни,что ты сделал сейчас,что бы предстать пред Господом не стыдясь своих дел.Если есть родные,то сейчас надо им как то сказать,что бы вас поминали в молитвах после смерти,я думаю что это намного важнее.

Похоронят так или иначе.

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение

Нет, ну надо постараться как-то утешить человека. Может, распросить - чего конкретно он боится, Может в тех краях, где он живет есть социальные службы, которые обеспечивают всем необходимым умерших малообеспеченных людей, а он про это не знает.

Столько всего сейчас припомнилось...

 

Как покончил жизнь самоубийством пожилой совсем человек, который боялся умереть в одиночестве. Дети приезжали изредка. И в очередной их приезд натворил беду, чтобы при них все, чтобы тело не портилось.

 

Это у молодых людей все впереди, а у пожилых все наоборот. Бывает страшно, и с этим трудно справиться.

Пожалуйста, может получится у Вас утешить этого человека.

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Гость Ттатьяна

– Дорогие братья и сестры, наш разговор с отцом Артемием пойдет о покаянии, Исповеди и святом Причащении. Отец Артемий, что есть покаяние, а что таковым не является?

– Истинное покаяние всегда имеет свои плоды – изменение от худшего к лучшему, оно предполагает решимость огненную вступить в борьбу с собственными грехами, страстями. На стезях истинного покаяния человек всегда встречается с милующей благодатью, которая его поддерживает, очищает, освящает. Ложное покаяние – это какое-то скрытое от самого себя, но не от Бога лукавство, когда человек что-то говорит, а что-то утаивает или машинально, механически говорит о своих грехах, но не хочет изменяться к лучшему.

– Батюшка, как же добиться искреннего раскаяния? Ведь зачастую мы осознаем, что некий поступок является греховным, но в глубине души не чувствуем раскаяния...

– Просить как в молитве к Богородице: «покаяния двери отверзи нам, Богородице». Всякий, кто просит – получает. Но, так как речь идет о жизни и смерти, вечном спасении или вечном посрамлении – это ж не шутка! – соответственно, мы должны приступать к делу покаяния и Исповеди как будто в первый, а может быть, в последний раз в жизни.

– То есть, получается, на Исповеди нужно исповедать все-все-все грехи, которые были сотворены в течение жизни? Или всё-таки опустить те, которые были раскаяны, по крайней мере?

– Ну, разумеется, Исповедь – это не простое повторение устами того, что давно уже оплакано и прощено. Конечно, многим из наших телезрителей было бы интересно узнать, что такое так называемая «генеральная Исповедь»: «первый раз – в первый класс» – прожив треть жизни, ты приходишь ко кресту и Евангелию, переходишь эту демаркационную черту нерешительности, делаешь шаг, чтобы увидеть объятия Отеческие отверстыми. И здесь-то нужно все припоминать с самого нежного возраста, а значит – хорошо готовиться заранее, даже для себя что-то пометить, самые главные болевые точки, и прежде всего говорить о том, что всего постыднее, всего тяжелее произнести.

– То есть начинать надо именно с самых тяжелых грехов?

– Методически это правильно, а не так, как модные дамы: «Ой, батюшка, я такая раздражительная! Я беспричинно раздражаюсь на все: на вас, на стол, на стакан» – священник думает: «Какова была бы причина этой немотивированной раздражительности?». А у нее раздвоенность в душе! Когда ее спросишь: «Вы замужем?», она ответит: «Это слишком сложный вопрос для Исповеди». Ясное дело, что если у человека там, в «террариуме», водятся такие невскрытые смертные грехи, никакой благости и мягкости в характере не будет, одна колкость и раздражительность. Поэтому мало срезать «вершки», нужно подымать «корешки».

– Батюшка, исходя из того, что святому Причащению предшествует покаяние, покаяние-Исповедь, расскажите нам, как готовиться к Исповеди – и с методической точки зрения, и с духовной.

– Если речь идет о первой Исповеди, я могу вспомнить самого себя, студенческие годы. Будучи студентом Московского университета, филологом, занимаясь в библиотеке, вдруг случайно увидел книжечку. На ней были написаны не слишком понятные на первый взгляд слова «Мытарства блаженной Феодоры». Есть такая книжка, весьма интересная для исследования. Церкви Божией была открыта судьба души этой самой Феодоры, жившей в позднем средневековье, по исходе из тела. И когда передо мной открылась эта книжка, у меня загорелись щеки, я забыл вся и все вокруг себя. Наша душа восходит к Престолу Божиему от одной заставы к другой, мытарства – те заставы, где падшие духи, демоны, выходят, как таможенники, и высматривают, нет ли чего в душе, чем они могут поживиться: неизжитые страсти, неисповеданные грехи. И, вы знаете, до закрытия библиотеки сидел и выписывал, выписывал все по пунктам, потому что многое соответствовало моей еще тогда юной, но не совсем прекрасной жизни. И помню, как с этим кондуитиком я, не без борьбы внутренней, пришел на исповедь. При том что какой-то вкрадчивый голос мне внушал: «Куда ты идешь? Как священник посмотрит на тебя? Что он скажет, узнав о тебе вот это?» А вот теплый ветер благодати, как я сейчас понимаю, подталкивал: «Только сегодня! Ни днем позже! Пусть весь мир осудит, но не ты, Господи!» И сердце меня не обмануло. Действительно, священник, упокой, Господи, его милостивую душу, с таким терпением выслушал мои откровения, которые жгли язык, совесть, сердце. Однако, вы знаете, выйдя по ступенечкам вниз, спустившись после этой исповеди, я познал, что Бог не просто есть, а что Он своей благодатью присутствует в нас. Было такое ощущение, что тело стало легче, как будто все сочленения, кости очистились от каких-то шлаков. Но, самое главное, всех хотелось любить, все были такие симпатичные, светлые. Теперь я убежден, что оптимистическое, жизнеутверждающее мироощущение у христиан рождается именно после очищения совести.

– Ну, тут Вы говорили про генеральную Исповедь, я правильно понимаю? Первая, она же генеральная исповедь.

– Да.

– А к очередной исповеди как готовиться?

– Самонаблюдение. Помните одного посредственного политика, который выражал свои административные мысли словосочетанием: учет и контроль? Вот в течение недели, которую мы проживаем, ожидая Исповеди, скажем, с субботы вечером или в воскресенье, внимай себе. То есть смотри, что происходит в твоей душе. Имей ушки на макушке. Христианин – это многоочитый херувим, который должен и на дорогу смотреть – сначала налево, потом направо – пешеход, – и чувствовать, как тебя воспринимает человек, с которым ты общаешься. Но при этом внутреннее око должно исследовать твоё сердце собственное и, едва лишь только какая-то страстишка шевельнется, гневливость, тщеславие, нечистое что-то привидится, – помните, как Суворов: «Режь, коли, бей! Пуля – дура, штык – молодец! Сражайся!» – то есть призывай имя Господа, осеняй себя крестом, отбивайся, как можешь, от этих прилогов греха. Ну а все, что запомнится: вот ты вышел из себя, казал какое-то грубое неэтичное слово – зачем? почему? – вот ты, простите, переел так, что с памятью твоей «что-то стало: все, что было не с тобой, помнишь». Все это запиши и уже приходи к батюшке подготовленным. Потому что ты приносишь не ворох новостей, как некоторые бабушки: «Была в магазине «Ашан», купила три горшочка с цветами» – священники это выслушивают. А приноси квинтэссенцию: «Моя молитва еще не стала внимательной. Я все-таки обнаруживаю склонность к осуждению. Я задерживался глазами на чем-то неподобном, неприличном. Прости меня, Господи! Помоги исправиться и жить по-православному!»

– Батюшка, а возможно такое, что внутренний взор настолько затуманен, что мы не сможем даже зафиксировать грехи свои?

– Лиха беда начало. Действительно, сейчас застят нам очи внутренние диалоги с самим собой и ненужные воспоминания, которые не идут к делу. Однако терпение и труд всё перетрут, – нужно только начать. Процесс этот настолько увлекательный, я имею в виду «очищение авгиевых конюшен» – если вы помните, Геракл занимался таким трудом, – что годика за два с половиной вы доберетесь уже до видения своей общей греховности. Это Божий дар – ощущать, что ты слабое и немощное создание; видение не самих грехов, а уже страстей, которые вторгаются в твою жизнь, умение болезненно переживать собственную испорченность, соединенное с молитвой «Господи, помилуй! Боже, милостив буди мне, грешному! Господи, Иисусе Христе, помилуй, очисти мя, грешного!» – это уже собственно внутреннее покаяние, которое мало-помалу тебя вознесет из грязи в князи.

– Спасибо за ответ. И к Вам вопрос из Нижегородской области: «Здравствуйте! Имеет ли право батюшка на исповеди брать деньги с исповедующихся?»

– Сохрани Бог попа – толоконного лба от этого кощунственного действия! Ибо священник не то что за исповедь – ни за какие пастырские услуги не имеет нравственного духовного права ничего просить. Почему? Да потому что «даром получили, даром и давайте». Слава Тебе, Господи, не все в нашей жизни покупается и продается. И поэтому, если священник что-то требует от вас: «Это будет стоить столько-то или столько-то», невольно можно уподобиться христопродавцу Иуде. Одно дело сказать: «Простите, я не могу доехать до вашего дома; если можно, пришлите за мной машину». Ну, на худой конец: «Вы знаете, у меня машина есть, но нет денег на бензин, Вы мне поможете восполнить дело?» – это еще куда ни шло. Но когда батюшки начинают уподобляться таксистам, они приближают апокалипсис, готовя себя в ряды осужденных. Поэтому, я думаю, даже не полезно в храмах (надеюсь, собратья-священники меня не осудят) ставить какую-то тарелочку рядом с исповедью. Чтобы туда получивший отпущение грехов жертвовал свои пфенниги. Ну зачем? Не достаточно ли при входе в храм ящика, где сказано: «жертва на храм», «на украшение плащаницы». У нас, например, есть ящик, в который всего больше кладут своих лепт, – написано «На поддержание бедных», а их достаточно. Это современная социальная работа, служба милосердия на приходе. Поэтому убереги Бог нас, батюшек, от такого корыстного воззрения! К тебе, отец духовный, приходит чадо во Христе – и ты будешь смотреть ему на карман, а не на сердце? Contra dice sine qua non – условие, без которого не может быть Исповеди, духовное устремление священника: пусть он уподобится врачу, а не рвачу. Прости, Господи, и помилуй.

– Батюшка, но иногда бывает, что, предположим, исповедующаяся матушка после исповеди кладет батюшке на аналой какую-то сумму...

– Свечечку кладет, а то и сто рублей сует, десять рублей. Но прихожан надо учить: «Милая, вы меня не обогатите вашими приношениями. Складывайте их в копилочку». Ну, в конце концов, если сам человек так, по-деревенски, хочет выразить свою благодарность – во славу Божию, на добрые дела! Но я же этого не прошу и не жду. Конечно, вы правы, священник в России никогда не останется голодным. Та же бабушка, довольная тем, что священник ее внимательно выслушал, завтра скажет: «Батюшка, я вот козочку привела. В храм ее ввести, или там, на паперти подождет?» Подождет, подождет, подождет. Народ, конечно, несет священнику и яйки, и творожок. Видите, какие рукава широкие? В один рукав вошло, в другой вышло. Все мы живы тем, что участвуем в перераспределении любви. В этом смысле священник – живой человек, и живет на пожертвования, это так и есть.

– Вопрос с интернет-форума нашей программы: «Как подготовиться к Исповеди и святому Причащению светскому работающему человеку? С учетом невоцерковленности окружения и малого опыта».

– Светскому – но не советскому же... Дело в том, что понятие «светский» вовсе не исключает просвещенности духовной. Вечерком сходить на службу, на Всенощную. Уже помыслить, подумать о том, что бы ты хотел сказать батюшке. «Ба, да вот он и стоит, священник!» Сегодня во многих храмах на Всенощной уже совершается исповедь, что совершенно правильно. Дабы с вечера раскрыв язвы своей души Богу, ты утром, уже обновленный, с крыльями за спиной, жаждал и алкал святого Причащения. Мы все окружены жизнью многозаботливой, священник или экономист – все вращаемся «в этом мире большом». И поэтому, конечно, немножко нужно прийти в себя: вечерком после вечерней службы, придя домой, попив чайку, почитать со вниманием правильце молитвенное ко святому Причащению. Но кто-то уже подружился с молитвословом, и он является его настольной книгой, а кто-то, может быть, считает за подвиг для себя выучить молитву «Отче наш». В этом смысле постарайся раскрыть сердце свое Небесному Отцу, Который тебя видит и слышит: «Господи, даруй мне увидеть мои согрешения! Научи, вразуми меня – что, как, в каком порядке исповедовать?» Вы знаете, Бог положит вам на сердце все – только чуть-чуть угомонитесь, в уединении подумайте и (мой ненавязчивый совет) напишите кратенько главные, так сказать, занозы, которыми кровоточит сердце. Но утречком, натощак, приходите в храм, да пораньше. Высмотрите, в каком месте храма появился батюшка с крестом, Евангелием, епитрахилью. Если вы очень робеете (особенно это относится к мужчинам, они у нас, как зайчики, дрожат от волнения. И хорошо, потому, что Исповедь – это нейрохирургия. Это единственная нравственная терапия, посредством которой мертвые становятся живыми, а человек, отягощенный грехами, обретает невероятную легкость, прощение и милость от Господа, лишь только имей желание меняться от худшего к лучшему), батюшку попросите: «Батюшка, дорогой, вы меня простите, я первый раз сегодня. Вы мне не поможете? Я, впрочем, подготовился» – «А, ну-ну, давайте, давайте, послушаем вас». Выбирайте батюшку, который попсихологичнее. Тоже ведь, и дантисты бывают разными: кто-то поймет, что вам нужно пломбировать канал, удалив предварительно нерв, а кто-то скажет: «А, у вас здесь косметический ремонт. Сейчас я вам залакирую». Священник пусть смотрит в корень. Ну а так как спасение утопающих – дело рук самих утопающих, то облегчим батюшке эти хирургические работы, и, как мы выяснили в начале передачи, рази змия во главу. «Батюшка, был молодой и глупый, до встречи со своей невестой вот имел... пробу пера с тремя, пятью. Господи, помилуй. Одной обещал жениться, а потом как-то недостойно ушел в сторону. До сих пор болит душа. А вот женившись, цветы подарив на свадьбу, больше этого никогда не делал во все последующие пятнадцать лет. Не хватало сердечности, внимания милой. Да вот, слава Богу, сейчас пришли к сознанию необходимости повенчаться. Батюшка, помогите нам освятить наш супружеский союз под знаком вечности». Так, слово за слово, да еще священник углубит дело – вы выйдете в область ослепительного Божественного света.

– Спасибо, батюшка. И к Вам еще один вопрос, на этот раз из Калужской области: «Скажите, пожалуйста, вот я слышала, что есть такое правило у нас в православии: чтобы приступать к Святой Чаше, не нужно есть и пить с вечера пятницы и до воскресенья, и все… Суббота – такой же день, без еды и без питья. И в воскресенье утром приходишь на службу и причащаешься…»

– Вы знаете, видимо, батюшка на приходе у вас какой-то пещерник, Робинзон Крузо, который сам не ест по неделям и другим не дает. Я думаю, что такой строжайший пост является просто исключением из правил. Если Вы вспомните библейскую историю: пророк Иона свидетельствовал жителям Ниневии, что город будет разрушен, подвергнувшись каре небесной, – и вот они наложили на себя такой пост, о котором сейчас рассказала калужская прихожанка. Даже младенцам не давали есть и пить. Такой же пост был наложен вторым ополчением, Минин и Пожарский, когда получили свыше Божие благословение, сами вот так постились пред началом похода на Москву, – но Калуга пока на Москву не идет. Я думаю, к такому посту прибегать было бы неоправданным ригоризмом, то есть строжничеством, несообразным с немощью современного человека. Поэтому давайте в пятницу попостимся – воздержимся от мясного и молочного. Прибавьте к этому субботу – уже будет более чем достаточно. Но в субботу обязательно покушайте, тем паче в Калуге у вас натуральные продукты. Картошечку с лучком жареным маслицем подсолнечным полейте, можете добавить помидор какой-нибудь малосольный, ну а там как вам подскажет ваш кулинарный опыт. Поэтому давайте, друзья, будем придерживаться во всем разума. Вы говорите: «Три дня не есть и не пить», – ну хорошо, вы придете, потому что вы крепкого телосложения, калужская кровь. А москвичей просто на носилках после такого воздержания в храм принесут. Это будет какая-то лежачая забастовка, а не воскресная литургия.

– Я еще обратил внимание, что в вопросе матушки не прозвучало слово «исповедь». То есть, как я понимаю, речь идет только о посте и последующем святом Причащении.

– Ну, Исповедь является самым главным слагаемым при подготовке к Причащению. Оговоримся, что не все способны к посту. У вас, может, колит, у меня гастрит, какие-то гастроэнтерологические проблемы, а вот студент-астеник, а у кого-то малокровие, поэтому нужно подходить строго индивидуально к каждому прихожанину. Это я о пастыре, который наставляет людей. А вот святитель Феофан Затворник, именитый писатель XIX века, рассуждая о подготовке к причастию, замечательно кратко свидетельствует: «Поисповедайся от сердца (то есть искренно, глубоко. – о. Артемий), вот ты и готов к святому Причащению», потому что дерзновение, раскрытие души, готовность к приятию Небесного Дара, как правило, дает именно исповедь – «смирился я, и спас меня Господь».

– Батюшка, скажите, пожалуйста, а почему каяться стыдно, а грешить – нет?

– Вы знаете, я не нахожу абсолютным это утверждение. Когда меня спрашивают об этом, я обычно возражаю: «Вы знаете, творить дела нечистые, постыдные и противно, и ужасно и стыдно. А каяться – похвально и радостно». Действительно, ведь не о всяком человеческом действии Спаситель сказал: «Радость на небе и на земле об одном кающемся больше, чем о девяноста девяти людях, живущих праведно». И тот, кто опытно вкусил (вот наш дядя Миша, я так надеюсь, что он все-таки доползет до Исповеди) облегчение, свободу, какое-то радостное осенение в сердце своем после полнокровной Исповеди, будет утверждать, что каяться поначалу нелегко, но едва лишь только ты превозмог себя – и у тебя являются крылья за спиной. Между прочим, Иоанн Златоуст именно на ваш вопрос так ответил: «Постыдные грехи стыдом исповедания сожигаются». Действительно, мы должны наступить на хвост собственному себялюбию – так нелегко и в миру, в обычном течении светской жизни сказать: «Простите, я виноват», идет в ход самооправдание или, наоборот, агрессия – «лучшая оборона – наступление»: «что ты тут под ногами мешаешься!» – это когда наступил соседу своему на ногу башмаком. Итак, нелегко преодолеть себя, но награда за это «простите» – вечное спасение. Стоит потрудиться, уважаемые товарищи.

– Спасибо за Ваш ответ, и к Вам еще один звонок – из Уренгоя: «Если человек крестился уже в возрасте сорока лет, грехи, которые были до того, после Крещения надо говорить на Исповеди, каяться в них? Потому что, допустим, я крестилась в этом возрасте, и некоторые батюшки уже говорят «не надо». Но иногда у меня такое сомнение: они у меня как бы есть, грехи, которые я не знаю».

– Да, очень, я думаю, нужный для нашей передачи, для нашей темы вопрос. А вы вспомните – святой Иоанн Креститель, я думаю, он поопытнее московских или уренгойских батюшек: чем он занимался, приготовляя людей к крещению? А он как раз уединялся с ними у реки Иордан, особенные были условия, и исповедовал индивидуально каждого. Это была исповедальная беседа, плодом которой являлись умягчение сердца и жажда очищения в Крещении водой и Духом. Поэтому батюшки, видимо, позабыли то, что они проходили в семинарии. А в семинарии на уроках пастырского служения или подготовки к служению будущих пастырей наверняка им говорилось о том, что с людьми необходимо беседовать – и не вообще, вокруг да около. Да, нужна просветительская беседа. Но, конечно же, помочь им заглянуть внутрь самих себя. И вы правильно сделаете, если уже прощенные вам грехи – вы крестились сознательно, слава Богу, – все-таки бегло, но поименно поисповедуете: вы получите психологическую разгрузку, и демоны уже не будут иметь дерзость напоминать вам о каких-то нехороших деяниях (они есть у каждого), будут пожжены все сети, которыми лукавый пытается уловить христианина вследствие того, что он не осветил как следует через исповедальную беседу свою докрещенскую жизнь.

– Батюшка, скажите, пожалуйста, почему даже при сознании необходимости покаяния в своих грехах иной раз не возникает покаянного чувства?

– Вы знаете, нельзя ждать у моря погоды. Ведь наше сердце – это не сердце ребенка, светлое, мягкое, любящее, чуждое амбициозности, обидчивости, – но имея определенный опыт жизни, все мы накопили худо-бедно в душе как доброе, так и злое, и сердце не всегда чувствительно, оно похоже на бегемота с грубой кожей. Поэтому весьма наивно рассуждение иных: «Вот, я буду молиться тогда, когда мне захочется. Вот, я почему-то готовлюсь к Исповеди и ничего не чувствую». Милый, достаточно для тебя того, что ты сознаешь в духе, в совести необходимость ощущения. А радость, легкость, мажор придут, но не когда ты ждешь, а когда Боженьке будет угодно. Давайте-ка вспомним, дорогие друзья, установочные слова нашего Спасителя: «Лишь употребляющий усилие над собой входит в Царствие Небесное, Царствие Небесное усилием берется». И думаю, что во многом это как раз усилие самоконтроля, самонаблюдения, внимания и постоянной, регулярной исповеди. Я вот, например, стараюсь два раза в неделю исповедоваться у священника, мы делаем это друг у друга. И знаете, как хорошо живется! Пострадав студентом от уныния лет 30 тому назад, я сейчас стараюсь на дух его не допускать – и посредством исповеди всегда, с Божией помощью, пребывать в тонусе.

– Я правильно понимаю, что исповедоваться нужно до нескольких раз в неделю? А причащаться сколько раз? С какой периодичностью?

– Исповедоваться можно и нужно по потребности и по возможности, но желательно почаще, чтобы не превратиться в дикого помещика, героя Салтыкова-Щедрина, помните? Превратился он в такое чудище рогатое... Ну а что касается причащения, будем руководствоваться с вами Апостольским обычаем: не реже, чем раз в месяц. А по слову преподобного Серафима, и чаще: в праздники, которые особо чтимы Церковью и тобою. Это вопрос, уже который лично с духовником мы обсуждаем. Видеобатюшка не может, простите, раздать рецепты на все случаи и всем, кто его об этом спрашивает заочно.

– Спасибо, батюшка. К Вам вопрос из Электростали: «Надо ли каяться, что редко каешься, редко причащаешься? Тут я, собственно, говорю о своем сыне, о своей невестке. Она замечательная, добрая, умная, хорошая девушка, хорошо образована, воспитана, но больна. С 17 лет у нее диабет. Попыталась родить ребенка (они пятый год женаты), но, к сожалению, потеряла. Не часто ходит в храм. Даже соборуется, но не часто.

– Вот бы ей, милой, почаще, почаще. Потому что источник бессмертия, врачевание души и тела – таинство Причащения. Это – первое лекарство. Между прочим, для диабетиков все снисхождения в отношении поста. Это как раз тот случай, когда человек, например, утром должен сделать себе укол и должен обязательно что-то вкусить. И мы, священники, знаем, и в этом случае, таком исключительном, не требуем даже натощак приходить к Святой Чаше. Ведь главное, чтобы душа пришла в силе, а не на носилках, как мы выясняли. Передайте ей, что Господь ждет. И батюшки будут так рады видеть ваших молодых у креста и Евангелия на Исповеди. Сил будет больше, да и Господь врачует через таинство.

– Батюшка, скажите, пожалуйста, нужно ли исповедовать грехи, в которых внутренне, перед Господом, уже покаялся – вот согрешил, тут же ощутил, что это грех, и искренне попросил у Бога прощения – на Исповедь нужно нести это?

– Мы призваны внутри себя ежедневно, ежечасно, а может быть, ежеминутно приносить покаяние. По существу, в словах «Господи, помилуй» оно и заключено. Но на Исповедь мы приносим, как уже было сказано, экстракт, выжимку. Ты никогда не сможешь сказать на Исповеди, скольких людей ты попытался внутри себя осудить. Бывают такие наивные зайчики: «Осудила Иван Иваныча, Алевтину Петровну», и т.п. Милая! Не забудьте еще сто незнакомых прохожих пририсовать... Поэтому нужно уметь обобщать. Обобщение – это свойство рассудительного ума. Иначе вы просто в трех соснах запутаетесь и не сможете за три часа толком ничего сказать.

– Батюшка, еще один вопрос с интернет-форума нашей программы: «Стоит ли объяснять окружающим своё выпадение из жизни в период подготовки к исповеди, причащению, в период поста? И каким образом объяснять, если это необходимо?

– «Выпадать в осадок» не нужно. Если Вы имели обыкновение допускать какие-то увеселения сомнительного характера, то, конечно, надо выпасть как можно скорее, из андерграунда подняться наверх; и больше желательно туда не возвращаться – ночные дискотеки, посиделки в подъездах и прочее. Кстати, не нужно быть слишком откровенным в этом мире, не нужно исповедоваться всем и вся вокруг себя. А если уж есть слишком охочие и любопытные, то отвечайте им что-нибудь с таким юморком: дорогие друзья, у меня на носу докторская диссертация, прошу меня не беспокоить в течение ближайших трех дней. «Батюшка, что ж вы нам советуете, это же неправда?!». А я Исповедь и называю докторской диссертацией: доктор – Спаситель, а диссертация – твоя хартия, на которой ты пишешь свои грехи.

– Отец Артемий, скажите, пожалуйста: древние христиане, как известно, исповедовались очень редко, чуть ли не раз в жизни, – почему современному человеку нужно исповедоваться чуть ли не несколько раз в неделю?

– «Жестокие нравы, сударь, в нашем городе, жестокие». Слаб человек. И, как мы видим, с техническим прогрессом соседствует нравственный регресс. Люди становятся падкими на соблазны, слабыми. Помните, как говорит поэт? «Богатыри – не вы!» Древние христиане имели пылкое сердце и жертвенную любовь ко Христу, и поэтому им не было нужды копаться в своих помыслах, они непрестанно молились. А исповедь, собственно, означала примирение со Христом и Церковью того, кто отпал от нее, совершив грех прелюбодеяния или убийства или украв что-нибудь. А мы с вами прибегаем к духовной терапии. Постоянно имея нужду в исповеди, мы не то говорим, что ведем зазорный образ жизни: крадем, прелюбодействуем, оскверняем уста бранью, это все отошло уже от нас – один раз поисповедался, и блюди себя от смертных грехов. Но вот эти внутренние наши порочные мысли, чувствования, пресловутая раздражительность, расслабленность, мнительность... Нам хотелось бы очистить сердце от этой мутной воды. И на помощь нам приходит исповедальная беседа и молитва разрешительная со стороны священника – это внутренняя потребность современного христианина.

– Спасибо. И к Вам еще один вопрос из Московской области: «У нас здесь церковь, батюшка один. И очень приход большой, можно сказать. Когда подходишь к исповеди, он не имеет возможности выслушать тебя и сразу накрывает голову, перекрещивает, читает молитву – отходишь, и все. Пока слушаешь молитву, вроде бы осознаешь все свои грехи, но высказать их не имеешь возможности. Как быть в этом случае?»

– Первое – надо попросить батюшку с любовью, чтобы он накануне вечером занялся бы Исповедью. На Всенощной, по крайней мере, десять прихожан, которые усердно хотели бы раскрыть то, что их заботит, батюшка без труда выслушает. Второе – можно было бы побеседовать с благочинным – старшим священником округа – сказать: «Пришлите нам еще одного батюшку! А то наш родимый совсем с ног сбился, ему некогда даже нас выслушать! Прикроет епитрахилью, там что-то шепчешь, батюшка уже другого подзывает». Третье – если вам действительно нужно что-то сказать, может быть, напишите крупным почерком. «Батюшка, вот мои грехи – почитайте, а потом накрывайте». Он просмотрит: «Ага, ага. Понял. Ну что же, Бог простит». Четвертое – если батюшка даже и бумажку не захочет почитать и накроет вас как бы полунасильно, – как Атлант, знаете, небо поддерживает, из-под епитрахили выгляните, скажите: «Батюшка, если я сейчас не назову три главных греха, вместе гореть будем в вечном огне!» Он скажет: «Что? Как? Говорите!» Только не передавайте ему, что это я посоветовал.

– Напомните, пожалуйста, от каких мероприятий следует однозначно отказаться в период подготовки к исповеди?

– Мы говорили: от увеселений всяких, пирушек, гостей. Но должно немножко уединиться, правда? Какая-то собранность духа приходит к нам только тогда, когда никто нас не отвлекает. Давайте немножко отрешимся от власти телевидения – я не имею в виду телеканал «Союз», а прочие каналы, которые зазывают: «Оставайтесь с нами! Оставайтесь с нами! Немножко рекламы, а потом мы будем с вами до позднего вечера». Вот, нужно уметь жертвовать чем-то ради спасения собственной души.

– А что относительно поста телесного?

– А мы уже выяснили: среду и пятницу нужно соблюдать, от мясного, молочного воздержаться. Но если денек еще кто-то захочет прибавить – ругать не будем; здесь с духовником нужно обсуждать. Я не за то, чтобы поститься всю неделю: придет пост Рождественский – будем поститься всей страной. Для тех, кто часто причащается, не нужно и трех дней поститься. Это не я сказал, а в Троице-Сергиевой лавре, которая всему задает тон. Опытные духовники рекомендуют все-таки Евхаристический пост не продлевать на столь длинное время.

– Батюшка, и буквально последний вопрос в рамках нашей сегодняшней программы – наша телезрительница спрашивает на форуме о совершении каких-либо грехов, не смертных, в период подготовки к Причащению, таких, как гнев, раздражение: могут ли эти грехи говорить о неготовности к Причащению?

– Преподобный Серафим ответил на этот вопрос. Если и миллион лет будешь готовиться, все равно никогда не приступишь достойно, в твоем представлении достойно. Но умей моментально, как святой Иоанн Кронштадтский, тотчас сокрушиться внутри себя, покаяться: «Я, Господи, согрешил как человек. Ты же, как Бог щедрый, помилуй меня». И, таким образом, приготовление к Исповеди есть сознание своей слабости, немощи, недостоинства, соединенное с упованием на Всемилосердного Господа. Поэтому не нужно искать в себе кристальной чистоты – ее просто нет. Но будемте смиряться до зела, а Небесный Отец все нам простит и вознесет в стан света и любви в награду за одно смирение и готовность. Помните «Повесть о настоящем человеке»? «Не можешь лететь к Исповеди – беги. Не можешь бежать – иди. Не можешь идти – ползи», – доползешь до Царствия Небесного.

– Отец Артемий, я благодарю Вас за беседу, от себя, от лица телезрителей.

– Взаимно. Мне тоже очень приятно поделиться сокровенным. Потому что, дорогие друзья, вы прекрасно знаете: нет ни на земле, ни на небе более важной вещи для нас, чем покаяние.

– Дорогие друзья, мы с вами на этом прощаемся. До новых встреч. Будьте с Богом.

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Гость Татьяна

Уважаемая администрация может стоит перенести сообщение 25-29 в отдельную тему? эти сообщения не относятся к теме о покаянии.

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Гость Нафаня

Это у молодых людей все впереди, а у пожилых все наоборот. Бывает страшно, и с этим трудно справиться.

 

Не знаю, всё не так однозначно. Мне близки слова из канона "не надейся человек на телесное здравие и на скоромимоходящую красоту, видиши яко сильнии и младии умирают..." Одна надежда - на Господа. Я не чувствую себя в безопасности от того, что я молода. И мысль о смерти бывает очень даже полезна (для меня). Тем более жизненный опыт показал, что нужно дорожить временем, которое Бог дает для исправления, а не заниматься пустым и суетным.

 

Мою приятельницу 2 года назад на Пасху убил один дурачок прямо можно сказать на глазах у ее родителей, а потом сам повесился (всё из-за того, что она с ним дружить не захотела). Потом спустя небольшое время такой же примерно дурачок убил одну девочку, которая со мной училась в школе в параллельном классе, я сней не дружила, но помню ее, моя тетя дружит с ее мамой, поэтому я знаю даже о подробностях убийства - и это ужас!

Другой мой знакомый был спортивным, сильным, симпатичным парнем, занимался баскетболом. После одной стандартной мед.комисси ему вдруг ставят диагноз - рак, и он за какие-то месяцы сгорает, все врачи отказались, ни силы ни цветущей молодости не осталось, он умер.

 

Человек думая о смерти и готовясь к ней, должен переживать о ином. О том каким он предстанет пред Господом, и какие чувства о себе оставит после смерти своим ближним. Заметила, чем светлее человек, тем его ближним легче после его кончины, я даже слышала такие слова, что некоторые люди признавались что на похоронах испытывали какую-то тишину и мир и по покойному ближнему у них нет истерики и отчаянья. А за грешного, неверующего и душа болит. Поэтому я так думаю, не стоит заботиться в какой гроб тебя положат, с пятнами на лице ты будешь или нет, похоронят все-равно однозначно.

Намного легче людям будет, если их ближний был верующим, богобоязненым, благочестивым, светлым, добрым, если тянулся к Господу в своей земной жизни и старался жить по правде Божьей.

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Гость Татьяна

Один человек говорит:" мне будет стыдно умереть,потому что хоронить меня будет не на что" .При всём этом он ходит в Храм,причащается .. Какой дать разумный ответ ему для вразумления,если он совсем в этом убеждён? Может есть ссылка на литературу ? Православные монашествующие или если кто встречался с подобным,то дайте ответ . Спаси Господи!

Когда меня смущали подобные мысли я рассказала об этом на исповеди.Потом смущение пропало.

И один священник посоветовал как можно чаще читать Новый Завет. Помоги Господь.

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение

http://www.youtube.com/watch?v=sqMlb8CneMs



Фильм рассказывет о смертных грехах нескольких людей и принесенных ими плодах покояния; о их вере в милость Божию. Если кто еще этот фильм не видел, очень советую посмотреть. На мой взгляд - очень полезный фильм особенно для тех , кто впал в уныние и ропот.
Приятного просмотра.

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение

Как говорить на исповеди о постыдных грехах?

 

Автор: Протоиерей Алексий Тюков

У каждого человека есть совесть - голос Божий в его душе. И человек, живущий христианской жизнью, стремящийся по мере своих сил реализовывать евангельские истины в своей жизни, имеет глубокую потребность в покаянии - очищении своей души от всякой греховной скверны. Часто бывает, что человек ощущает в себе жгучий стыд от содеянных грехов и боится высказать их перед священником на исповеди. Это проистекает от не совсем правильного понимания происходящего на исповеди.

 

Допустим, вы пришли не в храм, а в больницу к врачу. У вас какие-то серьезные проблемы - заболевания, связанные с теми участками нашего тела, которые мы обычно стараемся скрыть под одеждой и никогда не обнажаем их перед людьми. Но ведь и такие части тела у человека нередко нуждаются во врачебной помощи, в лечении, и многие из нас вынуждены приходить к врачу и, вопреки нашим морально-нравственным устоям, открывать их, демонстрируя перед врачом свои язвы, болячки. Если человек, придя к врачу, начнет невнятно бормотать: у меня что-то болит, но я не покажу вам это место и не скажу, какое, - он ведь так и уйдет неисцеленным, не получив реальной медицинской помощи. Преодолевая же ложный стыд, больной получит те рекомендации, те лекарства, которые помогут ему преодолеть эту болезнь. Тоже самое можно сказать и о взаимоотношениях священника и человека, пришедшего на исповедь.

Часто бывает, что необходимо исповедовать такие грехи, такие действия, о мерзости и скверне которых вы бы не рассказали никому из посторонних людей, даже из своих близких. Но здесь мы приходим в духовную лечебницу, в больницу, где лечим не раны и гнойники нашего тела, а те гнойники нашей души, которые возникли вследствие нашей греховной жизни, нарушения заповедей Божиих, тех духовных закономерностей, преступая которые, мы повредили себя и оставили гноящиеся рубцы на нашей душе.

Опытные духовники советуют не вдаваться в мелкие подробности своих постыдных грехов, так как это может вызвать ненужные воспоминания у самого исповедующегося. Не стоит описывать в мельчайших подробностях, как и при каких обстоятельствах был совершен постыдный грех. Но исповедовать нужно все чистосердечно, называя своими именами. Если для чего-то вы не можете подобрать слов и не знаете, как назвать грех, то необходимо теми словами, которыми вы владеете, дать понять священнику, что именно вы пред Богом исповедуете. В противном случае та язвочка, которая возникла вследствие этого греха в вашей душе, останется неисцеленной, будет продолжать источать гной, который будет заражать вашу душу и подтачивать ваши телесные и духовные силы.

Чтобы этого не происходило, чтобы не распространялся греховный гной в нашей душе, мы и исповедуемся в тех грехах, которые совершили, помня, что как врачу, проработавшему два-три месяца и уже насмотревшемуся различных язв в разных местах человеческого тела, ничего удивительного, ужасного уже не представляется, так и священник, прослуживший даже совсем немного времени, уже наслушался таких откровений, таких исповедей со всевозможными постыдными и мерзкими грехами, что ваша исповедь ни в коей мере не удивит, не ужаснет его. Напротив, существует определенная закономерность, неизвестная подчас людям, не имеющим священного сана, но хорошо знакомая каждому пастырю. Когда на исповедь приходит человек и начинает каяться в каких-то, пусть очень мерзких и постыдных, грехах, священник внутренне радуется, что человек пришел исцеляться - не из пустого в порожнее переливать, сказав тьму слов не по существу, а, пожигая свои страсти, свои греховные наклонности, лечить свою душу и снова вставать на тот правильный путь, который при благоприятных условиях дальнейшей христианской жизни приведет его к христианскому мировоззрению и деланию. Поэтому призываю вас не поддаваться ложному стыду, а стараться исповедовать все, что вы совершили. И священник, слушая это, будет радоваться, что вы нашли в себе силы восстать от греха, восстать от греховного сна и снова начать путь, ведущий ко Христу.

О стеснении на исповеди

Крестился - и все грехи простились?

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение

На реках вавилонских. Протоиерей Андрей Ткачев

Печаль и надежда — вечные спутники истинного покаяния. Евангелие открывает бездну нашего падения, как луч света — пропасть, разверзшуюся под ногами. Но также Евангелие открывает бесконечное, как Вселенная, Божественное милосердие. Увидеть ад в своей душе — это и будет началом покаяния. Этому чувству должна сопутствовать память о всепрощении Господнем. Как сказал Силуан Афонский, «держи ум свой во аде и не отчаивайся».

Пост уменьшает количество пищи на столе, и он же увеличивает количество молитв в богослужении, количество «псалмов, и пений, и песен духовных». Иначе и быть не должно, поскольку нужно пожертвовать чувственным удовольствием, чтобы насладиться от умной трапезы. Она вкусна, эта умная трапеза, она обильна и таит сладость в каждом отдельном куске. Но не для того, увы, кто встаёт из-за сытного обеда. Перед таким не стоит метать жемчуг. Такой не поймёт красоты в драгоценных горошинах и наступит гордо на них ногой.

Ещё до начала поста Церковь как любящая мать подкладывает нам на тарелку один за другим сладкие кусочки. Это те сладости, о которых Давид сказал: Как сладки гортани моей слова Твои! лучше мёда устам моим (Пс. 118, 103). В числе этих духовных сладостей псалом 136 й. Он написан евреями, находившимися в вавилонском плену и тосковавшими по родине. Но поскольку Церковь — это не просто музей истории, поскольку всё происходящее в ней, все звучащие слова молитв касаются нас непосредственно, спросим себя: что в этом псалме касается нас с вами?

 

***

 

У всех людей, приносящих покаяние и чающих жизни будущего века, должен быть тождественный внутренний опыт, а именно — ощущение того, что ты не дома. Ты на чужбине, ты далеко, и не важно, кто увёл тебя из родного края: внешняя сила, как в истории с евреями, уведёнными в плен, или твоя злая воля, как в случае с блудным сыном, ушедшим «на страну далече» проматывать отцовское наследство. Ты не дома!

Домой ещё предстоит вернуться, а покаяние — это и есть внутреннее движение в сторону Отчих объятий. Оно, покаяние, — это «трепет души перед воротами рая», как сказал один из святых.

Но прежде чем вернуться, надо вдоволь насытиться тоской, вдоволь насмотреться на чужое небо, вдоволь наплакаться. Это нужно для того, чтобы, случись возможность бежать, душа не оборачивалась вспять, как Лотова жена, и не роптала, как евреи, вспоминавшие о египетских котлах с мясом, о чесноке и луке. Поэтому блудный сын в притче, прежде чем вернуться, доходит до крайнего унижения и питается вместе со свиньями. А евреи в Вавилоне долго пьют воду, смешанную с горечью плена, и долго едят хлеб, смоченный слезами печали.

Самих себя мы должны опознать в этих ёмких и кратких словах. И когда грустно нам, мы не должны из кожи лезть, чтоб изобразить веселье. Нужно лечь на лицо своё и насытиться вздохами. Пусть некто неуместно процитирует Писание и скажет: «Всегда радуйтесь, непрестанно молитесь». Мы то знаем, что мы грешники и что «скорбь и теснота всякому делающему злое». Мы не в раю, но всё ещё на пути к нему. Вот и евреям, смеясь, говорили: «Пропойте нам из песней сионских». Они же в ответ спрашивали: «Как нам петь песнь Господню на земле чужой?»

Есть время плакать и время смеяться, время обнимать и время уклоняться от объятий. Мы вступили в покаянные дни. Это время плакать, это время уклоняться от объятий. Нам понятна печаль детей Сиона, оказавшихся в Вавилоне.

***

 

Наибольшего внимания стоят последние стихи псалма, те самые, где слышен нечеловеческий призыв к мести и уничтожению вавилонских младенцев. «Дочь Вавилона, опустошительница! Блажен, кто возьмёт и разобьёт младенцев твоих о камень».

Это ещё что за ненасытная кровожадность?! Что это за жестокость, и зачем она нам?

Так выглядит дело, если смотреть на плоть, то есть на букву Писания. Если смотреть на букву, душа смутится, ибо помышления плотские суть смерть, а помышления духовные— жизнь и мир (Рим.8, 6).

Начнём с того, что «камень»— это одно из имён Спасителя. Вот, Я полагаю в Сионе камень краеугольный, избранный, драгоценный; и верующий в Него не постыдится (1Пет.2, 6). Это Пётр цитирует пророков, говоря о Христе.

Камень, который отвергли строители, соделался главою угла: это— от Господа, и есть дивно в очах наших (Пс.117, 22–23). Этот псалом пророчествует о Христе, и пророчество это многократно повторяется в Евангелии.

Итак, отцы наши пили питие духовное из духовного последующего камня, камень же был Христос (1Кор.10, 4). А согласившись стем, что камень— Христос, поищем объяснения для вавилонских младенцев.

Один монах, опытом постигший, что значит бороться с грехом, просил учеников вырывать из земли растения, на которые он им укажет. Молодые иноки без труда вырывали траву и молодой кустарник. Но было тяжелее с юными деревцами, и, наконец, совсем невозможно было вырвать из земли деревья укоренившиеся и окрепшие. Это было уроком относительно того, как нельзя позволять греху укореняться в душе. Нужно вырывать ростки — чем раньше, тем лучше. Потом будет всё тяжелей, а со временем и вряд ли возможно. Слабые ростки греха — это и есть вавилонские младенцы. Так проникаем в смысл Писания мы, если только Дух Божий живёт в нас (Рим. 8, 9).

***

 

Говорят, талантливый писатель всегда умнее самого себя. Перо в его руках нет-нет да и напишет то, что далеко превосходит его личный замысел, то, что будет актуально на долгие грядущие века. Так же было и в священной истории. События, претерпеваемые евреями, имели отношение не только к ним самим, но и ко всему последующему миру. Поэтому кроме личных чувств, кроме собственной горечи или радости язык евреев проговаривал слова пророческие, нас с вами касающиеся напрямую. В своей тоске они изобразили наше томление от грехов, а в своей жажде мести указали нам на врага и сказали, как бороться с ним.

Наш враг — грех, точнее, греховный помысл, начало греховного движения в душе, угроза пленения ума. Наше оружие — имя Христа. Это Камень, о Который надо бить вавилонских младенцев, пока они не выросли, пока не стали исполинами, пока не уничтожили нас.

Воевать именем Иисусовым означает творить Иисусову молитву. Господи Иисусе Христе, помилуй меня.

Пять слов в этой молитве, и не те ли это пять камней, с которыми Давид пошёл на Голиафа? Выбрал пять гладких камней из ручья, и положил их в пастушескую сумку, которая была с ним (1 Цар. 17, 40). Не те ли это пять слов, которые Павел хотел произнести умом, предпочитая их тысячам слов, просто слетающих с языка? В церкви хочу лучше пять слов сказать умом моим... нежели тьму слов на незнакомом наречии (1 Кор. 14, 19).

Господи Иисусе Христе, помилуй меня.

Вот наше оружие. Вот камни, летящие в Голиафа. Вонзился камень в лоб его, и он упал лицом на землю (1 Цар. 17, 49).

***

 

Итак, к духовной трапезе на входе в Великий пост добавляет нам Церковь поначалу всего один псалом, притом короткий. Главное слово в нём последнее — «камень». Это тот Камень, на Который если кто упадёт, разобьётся, а на кого он упадёт, того раздавит (Мф. 21, 44). Это — Христос.

Его именем нам предстоит побеждать вавилонских младенцев — злые похоти, вырастающие из земли нашего сердца. Разбивать их о камень нужно без жалости, поскольку нас они не пожалеют, если мы позволим им вырасти. В победе над этими «младенцами» и заключается залог возвращения домой, в объятия Отца, на землю свободы, на духовную Родину.

Весь пост есть роскошная богословская трапеза. Ощутит её вкус тот, кто подсушит чрево, напряжёт ум и сожмёт сердце печалью о содеянных грехах. Поспешим же на этот пир, братья, пока двери не заперты, пока глашатаи на распутьях продолжают звать, пока трапеза наполняется возлежащими.

 

 

Журнал «Отрок.ua»

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Гость Вера

Ко мне - последние две строки.Ох,как хочеться разбить младенцы сия о камень.И надежда перед постом вновь и вновь посещает.Слава Ему,Господу Богу моему.Хотя умом понимаю,что полезнее зреть грехи свои,чем возгордиться праведностию,но сердце кается и плачет-в этом для гордых и спасение.

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение

Путь покаяния

Архимандрит Нектарий (Антонопулос)

 

put.jpg

Отцы Церкви называют покаяние «вторым Крещением», «обновлением Крещения». Через Таинство Крещения мы входим в Церковь, вступаем на путь, ведущий к Царствию Божию. Благодаря второму Крещению — покаянию — человек может слезами раскаяния омыться от греха, восстать от своего падения, исцелиться от ран и продолжить путь к Богу.

Покаяние не является некой юридической процедурой, которая освобождает человека от ощущения вины. Это не формальная исповедь, которую человек зачастую позволяет себе перед великими праздниками.

Само слово «покаяние» означает кардинальное изменение человеческого существа, его возрождение, изменение образа мыслей, перемену жизни, отрицание греха всем сердцем. Другими словами, мы должны осознать всем своим существом, что путь греха, по которому мы шли, ведет к погибели. Нам нужно понять, что мы оказались в каком-то болоте, далеко от родного дома. Нам следует остановиться и сказать себе: «Куда мы идем? Это же безумие! У нашего Отца роскошный дворец, где все радует глаз, а мы сидим в трясине!» Мы должны найти в себе решимость вернуться в отцовский дом, в объятия Бога Отца и своих собратьев.

Для того чтобы покаяние было истинным, нужно, чтобы оно совершилось на деле. Если мы не удалимся от греха и не изменим свою жизнь, наше покаяние не будет истинным. Оно даже не является покаянием в полном смысле слова.

Многие люди с готовностью подходят к духовнику, удрученные тяжестью психологических и других проблем. Они исповедуются со слезами и дают обещания, что больше не вернутся к греху, что изменят свою жизнь и т.д. Но насколько глубоко такого рода покаяние? Оно не должно ограничиваться взрывом эмоций. Требуется время, труд, навык в добродетели и борьба с грехом при содействии благодати Божией. При этом покаяние осуществляется подспудно, тайным образом, в душе человека.

 

Как мы уже сказали, покаяние невозможно без благодати Божией. Человек, пребывая во тьме греха, не понимая, насколько прекрасна жизнь в Боге, не может ощутить разницы между греховной жизнью мира и святой жизнью Церкви. Только когда благодать Божия всеет в его сердце семя Божественной любви, он сможет увидеть свою духовную несостоятельность. Солнечный свет, проникая в темную комнату, освещает все. Так и благодать Божия открывает нам опустошенность наших душ, обнажает наши страсти, наши грехи. Потому святые так усиленно просили Бога: «Даруй мне покаяние всецелое». Истинное покаяние — безопасный путь, ведущий в Царствие Божие.

Если покаяние, то есть чувство раскаяния и неприятия греха, является как бы вступлением в Таинство, то исповедь, а именно исповедание грехов перед духовником, — это само Таинство. Как по поводу покаяния, так и по поводу исповеди существуют некоторые заблуждения.

Например, многие считают, что исповедь — это нечто вроде беседы, в которой обсуждаются наши грехи. Если мы попытаемся проанализировать, что подвигает многих из нас к исповеди, то выяснится, что одни при этом стремятся получить некое облегчение от чувства вины; других гонит к священнику страх перед «наказанием» от Бога; третьи приходят не с целью собственно покаяться, а только для того, чтобы потом причаститься. Однако все это имеет слишком отдаленное отношение, или вовсе не имеет, к исповеди и покаянию.

Поскольку среди христиан господствует неведение во многих вопросах нашей веры, то в покаянии и исповеди невежество и легкомыслие проявляются в высочайшей степени. Большинство приступают к исповеди абсолютно неготовыми, предпочитают, чтобы священник сам спрашивал о грехах, словно Церковь — это следственный орган, а священник — оракул, который призван гадать о наших грехах. Есть и другая крайность — когда люди приступают к исповеди, чтобы сказать, что у них нет никаких грехов, или чтобы рассказать, какие они «хорошие» и сколько совершили добрых дел. Это показывает, что в данном случае не было ни самоанализа, ни приготовления к исповеди и что мы, конечно, очень далеки от процесса самопознания, необходимого для христианина. В душе гнездится какой-то страх: мы боимся увидеть свое истинное «я», стараемся спрятаться не только от Бога, от людей, но и от самих себя. Нам кажется, что если мы признаемся в своих грехах, то Бог неминуемо покарает нас, а окружающие отвергнут. Приходится надевать тогу благочестивого христианина — а что может быть хуже такого самооправдания?!

Но если мы внимательно прочитаем Евангелие, то увидим, что Иисус осудил не грешника, а грех. Со всеми грешниками, которые к Нему подходили, Он говорил с расположением и сочувствием, даже если они во многих случаях не проявляли раскаяния (Закхей, самарянка, блудница и т.д.). Только одну разновидность грешников Он осудил, причем довольно сурово, — это лицемеров, надевших личину праведников, — грех, столь распространенный среди «хороших» людей и «хороших» детей.

Бог не требует, чтобы мы были безгрешными, потому что Ему ведома наша человеческая немощь, наши несовершенства. Единственное, что от нас требуется, — это чтобы мы осознали нашу греховность, чтобы мы постоянно устремлялись на путь покаяния. В этой связи стоит обратить внимание на следующее. Многие христиане проявляют некую нервозность, которую можно назвать «страстью к совершенству», что на самом деле никак не связано с подлинным стремлением к совершенству, которое, несомненно, является благим побуждением. «Страсть к совершенству» на самом деле не приводит к совершенству, она просто не дает возможности человеку терпеть собственное несовершенство. Другими словами, нам, конечно же, следует стремиться к совершенству, но когда мы мучаемся и не можем уснуть оттого, что мы, оказывается, еще несовершенны, то следует понять, что это — ужасный недуг гордости, который особенно мучителен для «благочестивых».

Итак, нам необходимо познавать самих себя, не бояться анализировать свои состояния. Нам следует твердо усвоить, что мы можем быть осуждены не за то, что грешили, а за то, что не каялись. Чем больше мы считаем себя «хорошими», тем дальше мы отходим от Бога. Прийти на исповедь и сказать духовнику, что мы «ничего плохого не сделали», это то же самое, что признать — мы безгрешны, а это сродни богохульству. Если мы заглянем в собственное сердце без предвзятости, то увидим, что там гнездится множество страстей и грехов.

Какие бы богослужебные тексты нашей Церкви мы ни прочли, везде обнаружим, что писались они для мытарей, блудников, разбойников. Ни один из них не написан для добродетельных и чистых людей.

С другой стороны, реальная греховность — это не только внешнее поведение, но и внутреннее расположение, и пристрастие к греховному. Конечно, зачастую внешние проявления состояния человека не совпадают с внутренним настроением и обманывают нас. Например, у человека может быть рак, и он на какой-то стадии ничего не чувствует, а другой от зубной боли испытывает невыносимые страдания. Но от больного зуба человек избавляется очень легко, а при раке чаще всего бывает смертельный исход.

Итак, когда совесть перестает укорять нас, то следует основательно разобраться: может быть, причина вовсе не в нашей чистоте, а в усталости, притуплении и очерствении нашей совести из-за множества грехов. Когда мы приступаем к исповеди, то порой бываем смущены тем, что не знаем, что говорить. Вот довольно-таки распространенный диалог:

— Батюшка, может, вы сами спросите меня?..

— Но ведь исповедь — это не допрос. Неужели вам нечего сказать?

— Что сказать? Я не воровал, не убивал (десять заповедей сводятся к двум!)…

— Знаете, не только само действие, но и бездействие бывает грехом. Вы отзывчивы к вашим ближним?

— Ой, батюшка, все, что могу, делаю… И начинается перечисление своих «добродетелей», чтобы показать, какие мы «хорошие» и чем нам обязан (!) Бог. Но самое страшное — это то, что мы верим, что теплое местечко в Раю нам обеспечено. То есть вроде бы не о чем беспокоиться: мы устроены и здесь, и в Будущей Жизни. Но если будем откровенными с самими собой, то мы увидим бездну своих грехов. Мы осознаем, что нет греха, которым бы мы не согрешили в той или иной степени. Разве то, что нас не поймали за руку, означает, что мы не преступники против закона Божия? Разве то, что мы умные и умеем скрывать свою нечистоту, позволяет нам сказать, что мы стоим на правильном пути? Для Иисуса Христа не столь важно поведение человека, сколько состояние его сердца. Там совершается грех! Ибо из сердца исходят злые помыслы, убийства, прелюбодеяния, любодеяния, кражи, лжесвидетельства, хуления (Мф. 15, 19).

Внимательное исследование своего внутреннего состояния может оказаться спасительным. Однако и здесь расставлены ловушки диавола. Когда мы размышляем о своих грехах, то часто ощущаем подавленность, даже отчаяние. Это состояние не имеет никакого отношения к истинному покаянию и может привести к отдалению от Бога, потому что при этом проявляются:

  • страх перед наказанием (когда нам кажется, что Бог — не Отец, Который ждет нас с распростертыми объятиями, но неумолимый Судья, Который жаждет нашего наказания);
  • греховное самомнение и самолюбие («как это я, такой порядочный человек, мог совершить такие грехи!?»).

Грешнику, который испытывает угрызения совести и видит в Боге только строгого Судию, жестоко карающего за грехи, даже не приходит на ум, что Господь милостив. В результате он замыкается в себе и требует искупительных наказаний от Бога.

Блудный сын в притче, осознав свое греховное состояние, испытывал не отчаяние, а раскаяние. Он раскаялся в том, что опечалил своего отца и оказался недостоин его любви. Но он знал, что отец продолжает любить его, как прежде. Он был уверен, что отец снова примет его, и потому решил вернуться.

Как мы уже отмечали, многие приступают к исповеди без подготовки: вроде бы им нечего сказать духовнику, оправдываются своей слабой памятью, просят, чтобы батюшка помог. Однако, как говорит священник Александр Ельчанинов, «слабая память и забывчивость вовсе не являются оправданием. Это может происходить от недостатка серьезного отношения к греху, от нашей бесчувственности. Грех, который тяготит нашу совесть, не может забыться».

Перед тем как отправиться к духовнику, нужно побыть в уединении, горячо помолиться Богу, чтобы Он дал нам истинное покаяние, осветил тайные уголки нашего сердца, и, насколько возможно, честно, объективно, без всяких скидок исследовать глубины своей души.

Все это — зеркало, показывающее несоответствие состояния нашего внутреннего мира, наших греховных дел учению Христа. Ведь многие из нас исповедуют какие-то незначительные промашки, а более тяжкие грехи опускают!

Какая-то часть людей впадает в отчаяние от множества своих грехов и их серьезности. Они полагают, что у них не может быть и надежды на спасение или что их грехи поразят духовника — столь они велики и ужасны. Такое мнение стало одной из причин того, что многие авторы — в первую очередь преподобный Никодим Святогорец — в своих сочинениях об исповеди описали все разновидности человеческих согрешений, то есть все пути удаления человека от Бога. Преподобный Никодим с отличающим его пастырским чутьем и сообразно с нуждами своего времени оказывает нам неоценимую услугу: он не только помогает в истинном самоосуждении и правильной подготовке к исповеди, но одновременно дает грешному человеку силу и надежду в момент отчаяния, когда тот находится на грани срыва. Святогорец-подвижник показывает, что Церковь хорошо распознала всю человеческую греховность, что даже самые «ужасные» грехи известны Матери-Церкви и ошибочно полагать, будто ты один являешься каким-то чудовищем!

Таинство исповеди не на словах, но на деле является Таинством. Человек приступает к нему с обычным чувством греховности, а после чувствует себя еще более грешным. Однако понемногу, если у него есть решимость и стремление к очищению, непостижимым образом он начинает ощущать, что, какую бы бездну не скрывала в себе его душа, Христос рядом с ним, внутри него; что Он принимает и любит человека таким, какой он есть — грешным. Покаяние показывает нам, насколько мы грешны, и в то же время дает надежду на исцеление. На исповеди мы узнаем, сколь трудно и прискорбно истинное покаяние. Но вместе с этим укрепляется наша уверенность в милосердии Господа.

 

http://otrok-ua.ru/s...pokajanija.html

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение

http://www.pravmir.ru/gordost-lyubyat-vse-no-gordecov-ne-lyubit-nikto/

 

«Гордость любят все, но гордецов не любит никто»

 

29 марта, 2012 •

  • No Related Post

 

Мониторинг СМИ

 

 

post2.gif

Источник: Agionoros.ru

 

 

lestvica1.jpg

Лествица Иоанна Лествичника

Корреспондент Agionoros.ru побеседовал с одним из самых авторитетных современных афонских богословов старцем Лукой (насельником монастыря Филофей).

Почему мы с такой легкостью впадаем в гордость и самолюбование, говорим всё время «я, я, я…»? Ведь когда-то нас не было и мы не знали, когда родимся на свет. Не ведаем и дня нашей кончины.

Кто дал нам жизнь, бытие? Разве мы сами? Или может наши родители? Супруги, что, когда пожелают рожают детей?

Сегодня на богослужении мы читали «Лествицу» святого Иоанна Синаита. Одна из главных мыслей этой книги касается добродетели – «Чем больше она скрыта от людей, тем более явна перед Богом».

Каждый человек пытается как-то строить свою жизнь, к чему-то стремится. То в чём видит он цель своего существования, в конечном счете, и повлияет на него, предопределит его жизненный путь. Станет ясно, кто живет для мира, а кто для Бога. Тот, кто существует для мира, живет и с духом мира сего – гордыней и самолюбием.

Тот, кто посвящает свою жизнь Богу, руководствуется словами апостола Павла «жизнь ваша сокрыта со Христом в Боге, когда же явится Христос, жизнь ваша, тогда и вы явитесь с Ним во славе»[1]. Лишь бы человек не отступал и стремился что-то сделать ради Славы Божией.

Если человек не покается, не решит изменить свою жизнь – он неизбежно обращен к мирскому. Всё что он предпринимает, делает для того, чтобы вступить с миром в своего рода договор – торговую сделку. Принимает и отдаёт, продаёт и покупает… Но все эти расчёты и деловые связи находятся вне Божественного, небесного измерения. Человек мирского духа может спуститься под землю, но на небо воспарить не в состоянии. Необходимо иметь связь с Богом, чтобы Господь поднял его ввысь.

Чтобы соединиться с Богом нам необходимо иметь что-то, чтобы он мог привлечь нас к себе. Магнит может притянуть железо, но не дерево или кирпич. Необходимо прийти в адекватную сущностную связь с Господом, чтобы стать общником Его Благодати.

Но вернёмся к гордыне, которая есть в каждом из нас. В своём помрачении мы думаем, что что-то из себя представляем, сами принимаем решения и ни от кого не зависим. Всё время говорим только о своих правах, ропщем, возвущаемся.

Бог ни одного человека не оставил обделённым, всем дал какие-то таланты и способности. Некоторые из них видны, некоторые сокрыты. Некоторые применимы здесь, в мирской жизни, некоторые даны для вечности.

Как же мы не правы когда судим человека по его внешнему поведению! Мы ведь не знаем глубин его сердца! Много мудрости содержится в народных пословицах и поговорках: “Не суди, не рань другого своим мирским познанием, не знаешь, что он от Господа получит: признание или наказанье”. Скольких мы осуждаем и обсуждаем, на основание того что нам кажется или видится. Но знаем ли мы то, что от нас сокрыто? И поэтому, чтобы уберечь нас от падения в эту пропасть, Господь сказал нам: “Не судите, да не судимы будете”. Осуждая, человек показывает своё недоброе расположение.

Вспомним заповедь “не делай другому того, что не желаешь чтобы делали тебе”. Она была дана в Ветхом Завете, тогда когда человек был слаб, чтобы он по крайней мере избегал зла.

afon-tropy.jpg

Афонскими тропами

В Новом Завете, Христос дал людям силу. В Моисеевом законе содержалась запретительная часть нравственного закона, помогавшая человеку воздерживаться от неправды. Благодать же и истина принесены были в мир Спасителем. Это уже не запретительное, а позитивное учение. И с помощью благодати Божией мы можем исполнить то, что должны исполнить, и следовать тому, чему должны следовать (то есть заповедям Божиим).

Какова главная заповедь? Это заповедь любви. “Как ты хочешь, чтобы к тебе относились люди, так и ты относись к ним”. Для спасения нам достаточно было бы следовать этим словам, в которых заключено всё Евангелие. Но и здесь нам мешает эгоизм. Мы не делаем сами первого шага, а ждём пока другие начнут к нам хорошо относиться. Пусть они с нами первые здороваются, помогают нам, хвалят нас.

Бедняки! Нищие! Попрошайки! Просящие повсюду и у всех подаяния… “Почему он мне так не сказал? Почему не похвалил? Почему так посмотрел? Почему? Почему? Почему…” Заполняем свою жизнь этими пустыми вопросами. А в конце чувствуем лишь привкус стыда…

Хотелось бы сказать об очень важной вещи, которой мы несправедливо не придаём значения, тем самым совершая по отношению к себе большую несправедливость. В своём ослеплении мы ставим себя в центр мироздания. Да мы и Бога хотим поставить при себе слугой, чтобы он выполнял наши прихоти! Не только люди, природа, но и Сам Бог! Такие у нас запросы!

Господь как Любовь, подобно Солнцу никого не оставляет своим посещением. Лишь бы мы выходили на улицу, подставляя себя солнечным лучам. Если мы избегаем солнца, то лишаемся его света добровольно, его вины в этом нет. «Приступите к Нему и просветитеся, и лица ваша не постыдятся”[2]. Когда кто-то выходит на свет, силы тьмы и дела неправды бессильны против него. Но мы боимся выйти на свет, потому что внутри у нас беспорядок, появившийся и развившийся из-за нашей гордыни, из-за того неуемного желания, чтобы всё было по-нашему. Мы поступаем по-своему и в результате оказываемся должниками, банкротами перед Богом. У нас не хватает даже решимости попросить у Господа прощения, чтобы Он очистил нас от дел неправды.

Святой Иоанн Лествичник говорит о том сколь мы безрассудны, когда впадаем в самомнение и гордыню: “Если можешь что-то доброе сделать без своего тела – это будет по твоей заслуге, так как тело дано тебе Богом. Если можешь творить добро без участия своей души, то можешь приписать его себе. Так как и душа дана нам от Господа”. Итак можем ли мы добиться чего-то без тела и души? Нет? А что же тогда, постоянно превозносимся и говорим “я, я, я”. Когда то нас не было и лишь по воле Божией мы появились на свет.

Сколь поврежденным является наше состояние! Мы должны прийти в себя, так как сейчас мы вне себя. Пьяные без вина…

- Геронда, но ведь часто приходится слышать, что есть и добрый эгоизм. Разве мы добились бы чего-нибудь без него? Человек должен ставить цели, задачи и идти к их реализации. Разве не так?

- Неправда никогда не может приблизиться к нам, если не попытается вырядиться в одежды истины. Вот и сейчас она этим самым и занимается.

Художники, когда пишут картину, видят перед собой какой-то образ, с которого она создаётся. Это может быть какая-то картинка, пейзаж, человек, натюрморт. Даже если реального прототипа нет, они черпают образ из своей фантазии.

А теперь зададимся с вами вопросом, какова наша цель, какая задача стоит перед православными христианами. Чтобы преобразовать себя, мы, как и живописцы, должны ориентироваться на какой-то образ, прототип, идеал.

Со словом образование мы в разных значениях встречаемся на протяжении всей нашей жизни. Но что значит оно для нас, православных людей? Сотни часов можно было бы обсуждать эту тему. Если бы здесь были ученые, профессора, академики – чего бы только они не сказали. Но на деле всё просто. Есть только одна цель – отобразить Христа в своём сердце. В этом заключается задача любого образования – запечатлеть образ Христа внутри себя. Для этого Спаситель и пришёл на землю, чтобы преобразовать нас из обезображенного состояния грехов и слабостей. Если этого не произойдёт, если мы не покаемся и не позволим Господу провести нас из обезображенного в преображенное состояние, мы не сможем устоять ни в этой, ни в будущей жизни.

Здесь на земле Господь нас ещё терпит: чтобы испытать нас, дал нам возможность пожить некоторое время, кому 70, кому 80 лет, кому меньше кому больше. Наша задача – воспользоваться данным нам временем и возможностями и запечатлеть Христа – Нового Адама внутри нас. Ведь будучи потомками ветхого Адама мы рождаемся вне райской ограды. Мы принимаем Святое Крещение, освобождаемся от первородного греха, но впоследствии из-за нашей невнимательности снова падаем. С грехом необходимо бороться, пытаясь стяжать Дух Святой. Образцом же для нас должен стать Христос, наш Господь и Спаситель. «Научитесь от Меня, ибо Я кроток и смирен сердцем, и найдете покой душам вашим»[3].

glikofilusa.jpg

Сладкое Лобзание - чудотворная икона монастыря Филофей

Мы были созданы по образу Бога, но исказили его своими грехопадениями. И эту первоначальную красоту должны снова восстановить через покаяние. Открыть свою душу духовнику (а он называется так потому что совершает свое дело в Духе Святом, а не как простой человек). Что происходит, когда человек приносит покаяние? Он отрекается от своего «я». Он приносит покаяние в последствиях своего эгоизма. «С духом сокрушенным, сердцем сокрушенным и смиренным»[4], чтобы Бог простил его.

Итак, с духом самости мы все разбиваем вдребезги, с духом Христовым находим себя, возвращаемся к своему подлинному неискаженному облику. Подражая Спасителю «кроткому и смиренному сердцем», находим успокоение и радость.

Гордость мы все любим, но гордецов не любит никто. Что скажете? Как можно это сочетать? Это ведь сочетаемое несочетаемого. Мы принимаем первую часть этого правила, а вторую вовсе не замечаем. Любим эгоизм, но когда становимся самолюбивыми нас никто не любит. Неужели будем жить дальше с такой глупостью? Любя гордость, отпадая тем самым от любви всех и от Самого Бога?

Что говорит Господь в Евангелии? Что «Он гордым противится, а смиренным даёт благодать». В гордеце есть дух первого эгоиста – денницы, павшего вместе со своим ангельским чином. Неужто мы думаем, что на его место Бог поставит новых гордецов? Нет.

Что такое гордость? Это представление человека, что он лучше чем другие, что-то из себя представляет. Но это иллюзия, чудовищная ошибка! И к этому стремятся все! Все гордецы хотят быть один выше другого. Тут-то и начинаются склоки. Ссорятся кто самый главный. Сколько напрасного труда и усилий!

Что в конце концов происходит? Они теряют твёрдую почву под ногами. Парят в воздухе, в пространстве. И каждую секунду боятся рухнуть вниз. Положение гордеца чрезвычайно зыбкое, он чувствует волнение и страх.

А человек, который кается, опускается на землю, возвращает себе радость, уверенность. Если же не успеть спуститься вниз, Господь может попустить резкое падение и безвозвратную гибель. Но из-за своей большой Любви Он время от времени немного сотрясает лестницу на которой мы стоим, чтобы привести нас в чувство. И человек столкнувшись с каким-то страданием, исправляется, вновь приходит в себя, смиряется.

На многих, на неисчислимое число людей, любовь Божия действовала подобным образом. Попускала их падение, чтобы почувствовав боль и сокрушение, они нашли и осознали себя.

Боль является средством приводящим человека в чувство. Мы увидели бы это, если бы могли сейчас обойти больницы и взять у больных интервью, о том какими они были до болезни и как изменились после неё.

Конечно, бывает, что Господь попускает испытания, скорби и искушения и для тех, кто подвизается, ведёт праведную жизнь. Но здесь другое. Они вступают в прямую брань с лукавым и с помощью Благодати Божией одерживают в ней победу. Внешние трудности и скорби для подвизающихся православных компенсируются внутренней радостью. Для человека нераскаянного всё черно и внутри и снаружи. Человек же раскаявшийся и отличается как раз тем, что чувствует утешение и радость.

Гордецы пытаются найти утешение в своих помыслах, строят планы: «сделаю то… сделаю это… Завтра… послезавтра…» Всё только в их воображении и фантазии.

А покаявшийся человек заменяет печаль греха на радость Христову. И этой радостью, которая у него в избытке, он может делиться и с окружающими.

Чем больше человек продвигается по пути покаяния, тем больше места открывает в своем сердце для Благодати Божией. И именно тогда Господь задействует те таланты, о которых вы говорили в вашем вопросе. Сначала мы должны оторваться от тех иллюзий, которыми руководствовались в своём помрачении, ища славы, богатства и прочих подобных вещей. И когда мы освободимся, Благодать Божия задействует наши таланты и дарования.

Если человек начнет очищать себя и реализовывать по-возможности данные ему Богом силы и дары, случится тоже, что и в апостольские времена. Ученики Христовы, получив Благодать Святого Духа, в день Пятидесятницы крестили три тысячи человек. И потом каждый день обращали ко Христу тысячи и тысячи людей. Все они приняв дар Божий, приняли в своё сердце Рай, который Господь принёс на землю.

kniga2.jpg

Книга отца Луки - Святая Гора. Экуменизм и мир - вызвала большой интерес у греческих читателей

«Царство мое не от мира сего», это царство смиренных, а не влиятельных и могущественных. Господь приходит к каждому смиренному человеку и вознаграждает его радостью и миром. То, что у Него есть по природе дарует нам по благодати.

Но как это почувствовать? После борьбы со своими страстями и слабостями, Господь посылает нам мир. После печали и сокрушения из-за наших грехов к нам приходит утешение и радость. Жизнь христианина это радости печаль. Из этого смешанного чувства рассудительные, принося покаяние, выбирают печаль. Ей они расплачиваются со своими долгами и у них остаётся радость. Неблагоразумные, не желающие покаяться, хотят брать у жизни только радость и в результате остаются один на один только с печалью.

«Блаженны плачущие, ибо они утешатся»[5]. Те кто плачет о своих грехах – обретут радость. Они встали на правильный путь. Идут к небу и время от времени скорбью, слезами, воздыханием оставляют позади своего ветхого человека и обновляются. Так постепенно шаг за шагом они приближаются к Богу, а значит копируют те, качества которые Ему свойственны. Забывая и отбрасывая назад всё то, что взяли у лукавого.

Разве это не справедливо? Мы шли к диаволу и он нагрузил нас всем неправильным, ложным и испорченным. Теперь, каясь, бросаем ему всё это в лицо и освободившись идём ко Христу. В этом и заключается смысл покаяния. Отказаться от того, что предлагает нам лукавый и взять на себя то, что хочет нам дать Христос.

Вспомним слова Спасителя: «Мир оставляю вам, мир Мой даю вам; не так, как мир дает, Я даю вам»[6]. Что это значит? Чтобы получить радость у мира, надо сперва отказаться от радости Христовой, изгнать её из своего сердца. Разве может кто-то согрешить, если прежде не пренебрежет Законом Божиим? Как он без этого согрешит? Сначала он совершит зло в своём сердце, растопчет и разорвёт свою связь с Богом. Если у человека внутри свет, он соблюдает Божественные заповеди, разве сможет к нему прийти тьма? Сначала надо стереть свет и добро, которое есть внутри, чтобы стать способным творить зло.

А потом что должно произойти? Он должен попросить света, чтобы оставить тьму. Даст Бог, когда-нибудь мы твердо решим преодолеть себя. Ведь что с нами сейчас твориться? Мы падаем и снова поднимаемся… Хорошо бы если бы в этом было какое-то движение вперёд, какой-то прогресс. Ведь те беды и падения, которые с нами уже случились, по идее мы не должны повторять. Они должны быть запечатлены в нашей памяти, у нас должен быть наработан опыт, понимание к чему привели наши заблуждения и ошибки. Но мы всего лишь топчемся на месте, наступаем на одни и те же грабли.

pokayanie1.jpgВ последнее время, приходя на исповедь к своему духовнику, разве из раза в раз мы не каемся в одних и тех же прегрешениях? А всё почему? Потому что мы не делаем ничего, чтобы превозмочь себя. Мы всё бродим и бродим вокруг места преступления, вокруг наших страстей и слабостей. А ведь Христос – путь, движение вперёд! Мы не должны стоять на месте.

Должны идти к Богу, не озираясь по сторонам и не оглядываясь на земные мир и радость. Да, у людей мира сего тоже есть свой «мир». Когда они живут в согласии со злом. Что, разве они могли бы столько нагрешить если бы не примирялись с неправдой? Человечество внешне живет мирно, но этот «мир» ведёт его к катастрофе. Мир, мир, свобода… Об этом только и слышим! Вспомните пророка Исаию: «Говорят… Говорят… Мир… Мир… А мира нет». Не может человек иметь внутри мир, если с ним не будет Дарующий мир. Творить зло, губить себя, и одновременно иметь покой и умиротворение.

Мы должны идти ко Христу и приносить покаяние, чтобы преобразился наш разум. Преобразилась его работа. Если этого не произойдёт, жизнь наша не изменится. Мы будем ходить на исповедь и говорить одно и тоже. Мы должны покаяться практически, а не теоретически. Пока же совершаем добро только на словах, а в действительности творим зло. Это мы и должны в себе изменить.

Оставив зло, мы начнем двигаться ко Христу. А именно Спасителя боятся демоны, скрывающиеся за страстями. Чем больше мы будем возрастать, тем меньше будем им давать прав над собой, предоставляя возможность к нам приблизиться. Они не могут переносить света. Чем больше мы возлюбим свет, тем больше будем избавляться от темных дел и сил.

igumen-efrem-filofey.jpg

Игумен Ефрем с братством Филофея.1985 г.

 

[1] Колосс.: 3, 3-4.

[2] Псалт.: 33, 5.

[3] Матф.: 11, 29.

[4] Псал.: 50, 19.

[5] Матф.: 5, 4.

[6] Иоанн.: 14, 27.

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Гость николай..

в фильме архим.Тихона Шевкунова о Псково-Печорском монастыре рассказывается о явлении Божией Матери старцу Мельхиседеку. будто он стоял на каком-то лугу,а внизу во рве увидел все свои столярные работы-киоты,кресты и т.д. потом обернулся и увидел Божию Матерь,которая ему сказала:"Мы ждали от тебя покаяния,а получили только вот это". после этого старец стал серьёзней относиться к своей жизни.

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение

Исповедь внутреннего человека, ведущая к смирению

 

 

 

 

Услышал я, что за 7 верст от Киева в Китаевой Пустыни есть духовник подвижнической жизни и весьма мудрый и благоразумный,- кто ни побывает у него на духу, приходит в чувство умиления и возвращается со спасительным наставлением и легкостью в душе. Сие очень меня возрадовало и я немедленно пошел к нему. Посоветовавшись и побеседовавши, я подал ему свой листок на рассмотрение. Прочитавши оный, он сказал мне: "ты, любезный друг, написал много пустого. Выслушай: • во первых, не должно на исповеди произносить тех грехов, в коих ты прежде каялся и был разрешен и не повторял их, а иначе это будет недоверчивость к силе таинства исповедания; • во вторых: не должно вспоминать других лиц, соприкосновенных к грехам твоим, а только себя осуждать; • в третьих: святые Отцы запрещают произносить грехи со всеми околичностями, а признаваться в них вообще, дабы частным разбором оных не возбуждать соблазна в себе и в духовнике; • в четвертых: ты пришел каяться, а не каешься в том, что не умеешь каяться, т. е. хладно и небрежно приносишь покаяние; • в пятых: мелочи ты все перечел, а самое главное опустил из вида,- не объявил самых тяжких грехов, не сознал и не записал, что ты не любишь Бога, ненавидишь ближнего, не веруешь слову Божию и преисполнен гордостью и честолюбием. В сих четырех грехах вмещается вся бездна зла и все наше душевное развращение. Они суть главные корни, от коих происходят все отростки наших грехопадений.

Услышавши это, я удивился, да и начал говорить: "помилуйте, преподобный батюшка, как же можно не любить Бога, Создателя и Покровителя нашего! Чему же и верить, как не слову Божию, - в нем все истинно и свято. А каждому ближнему я желаю добра; да и за что же мне его ненавидеть? Гордиться же мне нечем: кроме бесчисленных грехов моих, я ничего похвального не имею. И куда мне по моей бедности и хворости сластолюбствовать и похотствовать? Конечно, если бы я был образованный или богатый, то, неспорно, что был бы и виноват против сказанного вами."

“Жалко, любезный, что ты мало понял то, что я тебе объяснял. Дабы скорее вразумить тебя, вот дам я тебе списочек, по которому я и сам всегда исповедаюсь. Прочти его и ты ясно увидишь точные доказательства всего того, что я тебе сейчас говорил”.

Духовник подал мне списочек, и я стал читать его:

 

Исповедь внутреннего человека, ведущая к смирению

 

"Внимательно обращая взор мой на самого себя и наблюдая ход внутреннего моего состояния, я опытно уверился, что я не люблю Бога, не имею любви к ближнему, не верю ничему религиозному и преисполнен гордостью и сластолюбием. Все это я действительно нахожу в себе посредством подробного рассматривания моих чувств и поступков, как-то:

 

1. Я не люблю Бога. -- Ибо если бы я любил Его, то непрестанно размышлял бы о Нем с сердечным удовольствием; каждая мысль о Боге доставляла бы мне отрадное наслаждение. Напротив, я гораздо чаще и гораздо охотнее размышляю о житейском, а помышление о Боге составляет для меня труд и сухость. Если бы я любил Его, то собеседование с Ним чрез молитву питало бы меня, наслаждало и влекло к непрерывному общению с Ним; но, напротив, я не токмо не наслаждаюсь молитвою, но еще при занятии ею чувствую труд, борюсь с неохотою, расслабляюсь леностью и готов с охотою чем-нибудь маловажным заняться, чтобы только сократить или престать от молитвы. В пустых занятиях время мое летит неприметно, а при занятии Богом, при поставлении себя в Его присутствие, каждый час мне кажется годом. Кто кого любит, тот в продолжение дня беспрестанно о нем мыслит, воображает его, заботится о нем и при всех занятиях любимый друг его не выходит из его мыслей; а я в продолжение дня едва ли отделяю и один час, чтобы глубоко погрузиться в размышление о Боге и воспламенить себя в Его любви, а двадцать три часа охотно приношу ревностные жертвы страстным моим идолам!.. В беседах о предметах суетных, о предметах низких для духа, я бодр, я чувствую удовольствие, а при рассуждении о Боге я сух, скучлив и ленив. Если же и невольно бываю увлечен другими к беседе божественной, то стараюсь скорее переходить к беседе, льстящей страстям моим. Неутомимо любопытствую о новостях, о гражданских постановлениях, о политических происшествиях; алчно ищу удовлетворения моей любознательности в науках светских, в художествах, в приобретениях, а поучение в Законе Господнем, познании о Боге, о религии не делает на меня впечатления, не питает души моей, и я сие почитаю не токмо несущественным занятием христианина, но как бы сторонним и побочным предметом, коим я должен заниматься разве только в свободное время, на досуге. Кратко сказать, если любовь к Богу познается по исполнению Его заповедей: "аще любите Мя, заповеди Моя соблюдите", говорит Господь Иисус Христос, а я заповедей Его не токмо не соблюдаю, но даже и мало стараюсь о сем, то по самой чистой истине следует заключить, что я не люблю Бога... Сие утверждает и Василий Великий, говоря: "Доказательством, что человек не любит Бога и Христа Его есть то, что он не соблюдает заповедей Его" (Нрав. прав. 3).

2. Я не имею любви к ближнему. -- Ибо не только не могу решиться для блага ближнего положить душу мою (по Евангелию), но даже и не пожертвую моею честью, благом и спокойствием для блага ближнего. Если бы я любил его по Евангельской заповеди, как самого себя, то несчастье его поражало бы и меня, благополучие его приводило бы и меня в восхищение. А, напротив, я выслушиваю любопытнее несчастные повести о ближнем, не сокрушаюсь, а бываю равнодушным или, что еще преступнее, - нахожу как бы удовольствие в оном и худые поступки брата моего не покрываю любовию, но с осуждением их разглашаю. Благосостояние, честь и счастье его не восхищают меня, как собственные, а совершенно, как все чуждое, не производят во мне радостного чувства, но еще тонко возбуждают во мне как бы зависть или презрение.

3. Я не верю ничему религиозному. -- Ни бессмертию, ни Евангелию. Если бы я был твердо убежден и несомненно верил, что за гробом есть жизнь вечная с возмездием за дела земные, то я беспрестанно размышлял бы об этом; самая мысль о бессмертии ужасала бы меня, и я провождал бы жизнь сию как пришлец, готовящийся вступить в свое отечество. Напротив, я и не думаю о вечности и конец настоящей жизни почитаю как бы пределом моего существования. Тайная мысль гнездится во мне: кто знает, что будет по смерти? Если и говорю, что верю бессмертию, то это говорю только по разуму, а сердце мое далече отстоит от твердого убеждения в оном, что открыто свидетельствуют поступки мои и постоянная забота о благоустройстве чувственной жизни. Когда бы святое Евангелие, как слово Божие, было с верою принято в мое сердце, я бы беспрестанно занимался оным, изучал бы его, наслаждался бы им и с глубоким благоговением даже взирал бы на него. Премудрость, благость и любовь, в нем сокрытые, приводили бы меня в восхищение, я наслаждался бы поучением в Законе Божием день и ночь, питался бы им, как повседневною пищею, и сердечно влекся бы к исполнению его правил. Ничто земное не сильно было бы отклонить меня от оного. Напротив, если я изредка и читаю или слушаю слово Божие, то и то или по необходимости, или по любознательности и при сем не входя в глубочайшее внимание, чувствую сухость, незанимательность и, как бы обыкновенное чтение, оставляю без всякого плода и охотно готов заменить его чтением светским, в коем нахожу более удовольствия, более новых занимательных предметов.

4. Я преисполнен гордости и чувственного себялюбия. -- Все поступки мои сие подтверждают: видя в себе доброе, желаю поставить его на вид, или превозношусь им пред другими, или внутренне любуюсь собой; хотя и показываю наружное смирение, но приписываю все своим силам и почитаю себя превосходнейшим других или, по крайней мере, не худшим; если замечу в себе порок, стараюсь извинить его, покрыть личиною необходимости или невинности; сержусь на неуважающих меня, почитая их неумеющими ценить людей; дарованиями тщеславлюсь, неудачи в предприятиях почитаю для себя оскорбительными, ропщу и радуюсь несчастью врагов моих; если и стремлюсь к чему-либо доброму, то имею целью или похвалу, или своекорыстие духовное, или светское утешение. Словом, - я непрестанно творю из себя собственного кумира, которому совершаю непрерывное служение, ища во всем услаждений чувственных и пищи для сластолюбивых моих страстей я похотений.

 

Из сего перечисленного я вижу себя гордым, любодейным, неверующим, нелюбящим Бога и ненавидящим ближнего. Какое состояние может быть греховнее? Состояние духов тьмы лучше моего положения: они хотя не любят Бога, ненавидят человека, живут и питаются гордостью, но по крайней мере веруют, трепещут от веры. А я? Может ли быть участь бедственнее той, которая предстоит мне? И за что строже и наказательнее будет определение суда, как не за таковую невнимательность и безрассудную жизнь, которую я сознаю в себе!"...

 

Прочитавши сие данное мне духовником исповедание, я ужаснулся, да и подумал сам в себе: "Боже мой, какие страшные кроются во мне грехи, и до сих пор я их не замечал!" Итак, желание очистить нх заставило меня просить наставления у сего великого отца духовного, каким бы образом, познавши причины всех зол, найти способ к исправлению. Вот он и начал мне толковать.

 

“Видишь ли, любезный брат, причина нелюбви к Богу есть неверие, причина неверия - неубеждение, а причина неубеждения есть неискание светлых истинных познаний, нерадение о просвещении духовном. Словом сказать: не веря, нельзя любить; не убедясь, нельзя верить. А чтобы убедиться, необходимо снискать полные и обстоятельные познания предположенного предмета; необходимо следует, посредством размышлений, изучения слова Божия и опытных наблюдений, возбудить в душе жажду и вожделение или, как иные выражаются, "удивление", которое производит неутолимое желание ближе и совершеннее познавать вещи, глубже проникать в свойства предмета.

 

“Один духовный писатель рассуждает о сем так: "любовь", говорит он, "обыкновенно развивается познанием, и чем больше будет глубокости и пространства в познании, тем более будет любви и тем удобнее размягчается душа и располагается к любви Божественной, прилежно рассматривая самое пресовершеннейшее и преизящнейшее существо Божие и беспредельную Его любовь к человекам".

“Вот теперь видишь, что причина прочитанных тобою грехов есть леность к мышлению о духовных предметах, погашающая чувство самой потребности оного. Если ты желаешь узнать и средства к побеждению сего зла, то всемерно старайся о просвещении духовном, достигай его прилежным занятием словом Божиим, учением св. отцов - размышлениями и духовным советом или собеседованием с мудрыми о Христе. Ах, любезный брат, сколько бедствий встречаем мы от того, что ленимся просвещать душу нашу словом истины, не поучаемся в законе Господнем день и нощь и не молимся о том прилежно и неотступно! А от сего и внутренний человек наш и гладен, и хладен, и истощен, не имея силы к бодрственному шествию путем правды к спасению. Итак, чтобы воспользоваться сими средствами, решимся, возлюбленный сколько можно чаще наполнять ум свой размышлениями о предметах небесных, и любовь, излиянная свыше на сердца наша, разовьется и воспламенится в нас. Будем вместе с сим и, сколько можно, чаще молиться, ибо молитва есть главнейший способ и сильнейшее средство к нашему обновлению и преуспеянию. Будем молиться взывая так, как учит св. церковь: "Господи, сподоби мя ныне возлюбити Тя, якоже иногда возлюбих той самый грех!"

Со вниманием выслушав все это, я умиленно просил сего святого отца исповедывать меня….

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение

В продолжение темы.Исследуя себя,вот что нахожу.Прихожу к Исповеди и перечисляю свои грехи,но если случится подобный случай,разве я не буду поступать так же?Я просто перечисляю,исполняя работу беса.Далее,иду на Литургию,но на ней я присутствующий,а не участвующий.Мысль-скорее бы закончилась,дела есть.Кто может по памяти повторить Литургию в уме? Далее,приступаю к Причастию.Разве я люблю Бога?Исполняю некую обязанность,раз в пост, раз в месяц.Исполнил и спасен.И весь с головой в мир.Ни веры,ни надежды,ни любви.Но любви к себе требую.

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение

Вот хорошая статья о покаянии

 

"В сущности, можно сказать, что вся наша жизнь в Церкви с момента нашего прихода в нее – это путь покаяния. Освобождаясь от греховных навыков, каждый из нас проходит определенные этапы: осознание греха, раскаяние в нем, исповедание себя грешным перед Богом, выражение желания измениться – и дальше начинается процесс изменения и исправления, с Божией помощью, себя. И длится он не месяц и не год, а всю нашу жизнь."

 

http://www.pravoslavie.ru/put/64899.htm

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение

Я вот не могу полюбить Христа как личность (так мне кажется). Могу полюбить то, что, мне кажется, можно назвать Его славой (Его благость, Его милосердие, Его дух (если не ересь сейчас несу), то, что он сделал для людей, даже то, что он посылает мне для моего спасения). Но восприятие Христа как личности мне недоступно.

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение

  • Сейчас на странице   0 пользователей

    Нет пользователей, просматривающих эту страницу.

  • Похожие публикации

    • Автор: Олег Сергиев
      Григорий Иванович  Горностаев  родился в тысяча девятьсот   пятидесятом году. Жил и воспитывался в Советском Союзе, был октябрёнком, пионером. После окончания  школы поступил в ПТУ, потом его забрали в армию, там он получил ещё одну профессию  и стал водителем. После армии заочно закончил  технический ВУЗ   и  стал  инженером на заводе. Профессия в то время была   одной из самых престижных. С супругой Ниной Петровной жили счастливо.  Как  и многие соотечественники, стояли в очередь на телефон, копили на  «Запорожец». Все эти блага были получены. Не пил -  всё  для семьи, для детей. 
       
      Мальчику было десять, девочке -  тринадцать, когда наступили  девяностые годы, он,  как и многие в то время, попал под сокращение. Денег не было,  новой работы -  тоже. А что делать?  Гудок  - на завод, гудок – с завода. Но гудки  исчезли.
      Наступило тяжёлое время, помогали родители, начали они с супругой ездить к родителям в деревню помогать по огороду. На зиму заготавливали по пятнадцать мешков картошки, сотни банок засаливали с помидорами, огурцами, с лечо.  Только этим и жили
      В сентябре общая школьная форма была отменена. Детям они не могли купить одежду в школу. А потому дети ходили в той ещё общей форме. У мальчика в классе по началу дети были одеты в перемешку, кто в старой школьной форме, кто в новой китайской одежде которая тогда заполонила рынки России. И что только произошло с Ниной Петровной? Во всех бедах она винила исключительно своего супруга. С утра до вечера ворчала.
      - Сука. Ты,  сука, - говорила Нина Петровна. – Падла, мразь, тварь, какой ты кормилец? Мразь, тварь бездарная, детям в школу одеть нечего. Какой ты отец? Сволочь ты, а не отец, отец называется! – часто крутила она одну и ту же пластинку.
      Михаил Григорьевич то же винил во всём только себя. В последнее время сердце постоянно кололо. А от супруги только и слышно было что упрёки. Не слова поддержки ни разу не сказывала она. А только и знала, что ворчать да причитать, обвиняя супруга.
      Как то ребёнок пришёл из школы, и спросил:
      - Почему все дети  в адидасах ходят, а я до сих пор в школьной одежде?- Мальчик остался последним в классе кто носил школьную форму.
      - А ну марш уроки делать взревела Нина Петровна на сына, сын со слезами на глазах ушёл.
      Михаил Григорьевич сидел и листал газету ищя подходящую вакансию.
      - Посмотри, какой ты отец? Взревела Нина Петровна, вон ребёнку одеть нечего, падла ты, ты не отец, тварь бездарная.
      Из детской комнаты раздался громкий плачь, сына.
      - Падла, ты, падла, - твердила Нина Петровна, жаря картошку. Паскуда грёбанная, ну зачем я за тебя замуж вышла? ну зачем!? Вон у всех дети в адидасах ходят, а нашему даже обуви зимней нет.
      - А-а-а-а-а-а, - схватился Михаил Григорьевич за сердце.
      - Что паскуда с сердцем плохо? Не притворяйся, тварь.
      - А помнишь, как я тебе шоколадку Алёнушка подарил? – сказал он.
      - Что ты мне скотина подарил? – криком спросила она.
      - Шоколадку Алёнушка, - сквозь зубы выговорил он и упал весь бледный.
       
      Мне было тогда лет семнадцать, когда она рассказывала эту историю. Мы с друзьями работали от мебельного магазина, собирали корпусную мебель. У неё мы собрали и установили кухню, она расплатилась с нами, накрыла на стол и рассказывала о своей жизни, наверное, она так исповедовалась.
      - Скорая когда приехала,- продолжила она. – Врач сказал, что сердце остановилось. А шоколадку он мне подарил, когда у нас было третье свидание. Щас подождите мои родные.
      Она вышла из кухни и ушла в комнату.
      - Вот посмотрите, - Нина Петровна принесла аккуратно сложенный фантик, с фольгой внутри от шоколадки  Алёнушки, она была завёрнута в целлофановый пакет и обклеена скотчем. – Я бывает, достану из альбома эту обвёрточку, налью стопочку, к сердечку прижму, а на сердечке тепло так становиться и плачу сижу. Бывает слёзок нет, дак я у Боженьки  попрошу. – Она подняла голову на иконку Иисуса Христа, висевшую на кухне. – Боженька, - говорю, - пошли мне слёзок то поплакать. Он пошлёт, а я плачу сижу. По её щекам потекли слёзки, она встала, достала из холодильника половину бутылки водки посмотрела на нас:
      - Выпьете со мной по стопочки?
      - Нет спасибо, - отказался я, мой друг то же отказался.
      Она села налила себе стопочку, выпила и всё всхлипывала.
      - Это ж ведь я его в могилу свела. Всем своим подругам твержу, что б мужиков поддерживали. Иначе потом ничего уже не исправишь. Я Гришке верность до конца дней хранить буду. Гришенька ты  ж мой миленький, - зарыдала она целуя обвёртку от шоколадки
      В замочной скважине завертелся ключ, это пришла из колледжа дочь Нины Петровны. Дочь появилась на кухне (она была примерно моих лет) и, не обращая внимание на нас, произнесла:
      - Вау! круто, оболденная кухня.- Потом перевела глаза на плачущую мать, которая держала у сердце обвёртку от Алёнушки. – Мама!!! – закричала на неё дочка. – Ты опять выпила? иди спать.
      - Щас, дочь, Щас только мальчишек провожу, - она ушла из кухни, пошла, положила обвёртку в альбом для фотографий.
      - Ребят, не обращайте на неё внимание, она как выпьет всё время с этой обвёрткой носится.
      - Да ничего, - сказал я.
      - Вот блин, мама! - кричала дочь ей в комнату, - зачем ты им мозги паришь?
      - Да ничего страшного, - сказал я её дочери. - Ей просто выговориться нужно.
      - Да она уже всем выговорилась кому только можно,- громко говорила дочь, что б мать слышала. – Сколько можно мама, столько лет прошло. Говорю ей, найди себе мужика. Дак нет, она всё рыдает и рыдает и обвёртку эту таскает, надоела уже.
      Мы вышли из подъезда, и пошли в пивную пить пиво. У Нины Петровны на тот момент было три точки на рынке с вещами, она стала коммерсанткой.  Тогда я особо не задумался над рассказом Нины Петровны, а вот недавно вспомнил и написал её историю Вам, дорогой читатель.
       
    • Автор: Анна на шее
      Очень сокровенная тема. Я решила поделиться, потому что надеюсь, что она будет кому - нибудь полезной.
      Много сказано о том, что воспитание детей начинается в утробе матери. Я попробую доказать, что это истинно так. Первую доченьку свою я носила недостойно, если можно, а наверное и нужно, так сказать. За всю беременность причастилась раз всего. С мужем ругалась, нервы трепала, эгоизм зашкаливал. Оглядываясь сейчас на этот период жизни, мне особо стыдно. Я ведь такой верующей себя считала... А тут муж верить мешал... Мне молиться надо, а ему чай, видите ли налей. А я беременная! Сам бы налил! Носилась я со своей беременностью, хуже, чем кура с яйцом. Всё особенного отношения себе искала, чтоб к ногам положили. На сохранении раз 5 лежала. Сначала, чтобы на работу не ходить, потом мужа шантажировала. И вбилась мне в голову мысль, что плод у меня крупный и, что родить мне непременно нужно раньше, а то позже я не смогу. С 35й недели я начала километры по городу наматывать и по лестницам взад-назад бегать. И молиться. Чтобы мне быстрей родить. Глаза горят, колени в поклонах сгибаются, и не посмотришь, что беременная : "Дай, Господи, ДАЙ!" Я не хочу подробно всё это расписывать, мне хоть сейчас, хоть тогда противно было, только я остановиться не могла уже. Захватил грех. Вы не подумайте, что я похвалиться хочу чем, больно мне очень всё это вспоминать. В общем я просила Бога быстрей родов, в последние дни вообще, будто с ума сошла. Выпросила. В ночь перед родами я бегала по лестнице отделения патологии вверх - вниз, пока не стали подтекать воды и не начались схватки. Было ровно 39 недель. Утром меня повели в родовую. Я выключила телефон, сказав мужу, что плохо спала, мол де буду отсыпаться, ты мне не звони. Это, чтобы он не переживал. И НИКОГО НЕ ПОПРОСИЛА ПОМОЛИТЬСЯ, Рожала я сутки. Эпидуралку сделали - эффекта ноль. Я царапала стены. Но хуже была душевная боль. Я прозрела наконец. Я корчилась в муках и понимала за что это. И понимала, что я преступник не только против себя, против Бога, но и против малышки,которая лишена была благодати, вынуждена была чувствовать безумные чувства своей мамы и в таких муках появиться на свет. Когда я стала терять сознание от боли - меня прокесарили. Самое интересное, что новая спинальная анестезия тоже подействовала лишь отчасти. И, когда малышку выдёргивали из таза, куда она успела опуститься, ножками ударили мне в диафрагму так, что я не смогла дышать. Милостью Божией она осталась здорова... Относительно, потому что воспитание начинается с утробы матери...
      Послеродовый период был тяжёлый, но не в физическом. а в духовном плане. Я ждала исповеди, как странник в пустыне воды. На ноги встала очень быстро. Подняло осознание вины. Я должна была кормить, я должна была ухаживать за дочерью, я должна была каяться делом и исправлять натворённое. Полгода мы спали по 4 часа в сутки максимум. Варя орала, как будто её режут. Дисбактериоз, колики... За всё я благодарила Бога, но иногда под утро я боялась возненавидеть жизнь. На второй день после выписки пропало молоко. Нет! С этим я не смирилась. Дочь рассасывала пустую грудь до страшных трещин, я молилась. Но не как в роддоме. Вернулось тепло. Слишком оскорбила я Бога, чтобы так быстро забыть. Молоко пришло. Скоро его стало столько, что можно было ещё и блины печь. Девочку я старалась причащать 3 раза в неделю. Всё наладилось постепенно. Только вот... Врачи мне сказали : 5 лет не беременеть. Я сама операционная сестра...
      Вера должна быть разумной. И я прочитала всю литературу на эту тему. Поговорила со священником и он сказал, что в социальной концепции РПЦ допускается предохранение неабортивными средствами в подобных случаях.
      Но меня не покидало ощущение "по жестокосердию вашему"... И я поняла, что согрешив недоверием Богу искупить вину я могу лишь доверившись Ему, как дитя. И доверилась. Через год после родов я поняла, что беременна снова. Когда вставала на учёт, врачи недовольно качали головой. Но я знала: ВСЁ БУДЕТ ХОРОШО. Я чувствовала это. Мой Бог успокаивал меня. Я часто причащалась, не ругалась ни с кем, сносила молча и с благодарностью все неприятности, попущеные Господом. За всю беременность я ни разу не лежала на сохранении и почти до родов носила первую дочь на руках. Когда УЗИ показало: мальчик, муж выбрал имя Иоанн. И я каждый день возносила свои молитвы Предтече Господа. Я нашла роддом, в котором принимают роды с рубцом на матке. Договорилась с заведующей, в 35 недель приехала, сделала УЗИ и услышала: "Противопоказаний к естественным родам нет".
      В 37 недель я легла на дородовую госпитализацию. Тяжело было расставаться с мужем и дочкой. С дочкой я расставалась впервые на такой срок.
      Лёжа в палате ещё с двумя пациентками, я всё равно молилась утром и вечером, про себя, мне молитва нужна была, как воздух, и я чувствовала, как ребёночек в утробе просыпается в начале молитвы, отзывается на благодать.
      Начинается июль. Я продолжаю молиться пророку и крестителю Господню. Неужели седьмого рожу?
      Седьмое число. День, как день. А врач, с которой я договаривалась из отпуска выйдет только завтра. Без неё страшновато... А вдруг на стол и разрез? "Нет!", - отбрасываю все сомнения. Я знаю, будет всё так, как угодно Богу. И я приму любой поворот. 10 часов вечера. Схватки. Думаю, что снова ложные и ложусь спать. Но уснуть не могу. Не ложные. Всю ночь молюсь и хожу по палате, мешая спать соседке. В пять утра пошла за врачом. Посмотрела, сказала : "В родовую". Сердце заходится... Оформляют, схватки всё сильнее. Кушетка, укол - окситоцин. Схватки становятся нестерпимые. Обезболивать нельзя - рубец. И тут в проёме двери появляется доктор, с которой я договаривалась. Нет, не за деньги, просто она заведующая послеродовым и пообещала меня опекать. Вышла из отпуска. Первый день. Чувствуете помощь Божию по молитвам Пророка? И я почувствовала.
      Боль, конечно была нечеловеческая. Раскрытие через 5 часов - ведут на стол. Потуги по сравнению со хватками - это комариные укусы. И вот, я собственными глазами вижу, как мой сын появляется на свет. Меня захлёбывает чувствами. Я понимаю, что родила. Мне показывают мальчика, откуда - то из третьего измерения я слышу, что здоров, слёзы.... Я люблю весь мир. Кладут малыша на грудь и мне кажется, что мне мало сердца. Далее следует неприятная процедура - ручное исследование полости матки под наркозом. Кетамин. Бррр. Мерзкая штука. Галлюциноген. Летала по вселенным, но, что удивительно и необыкновенно - в сердце не переставала молитва. Разум не соображал, но сердце молилось. Я не знаю как, но я знаю это точно и это одно из лучших чувств и воспоминаний моей жизни. Приходя в себя, чувствуя тошноту, слабость, головную боль и боль в животе, я поворачиваю голову, открываю глаза и вижу икону Пресвятой Богородицы, висящую на стене, Она смотрит на меня и Она слышит меня, я это чувствую! Слёзы брызнули, снова мне показалось сердца мало. Благодарность наполнила всё моё существо и покой. Прощена. Выполнила. До конца. Обет доверия.
      Родила я на Петра и Февронию, но сын всё равно Иоанн. Сильный у малыша молитвенник.
      В заключение, хочу сказать, хочу вновь сказать : Воспитание начинается с утробы матери. И это очень заметно сейчас на моих детях. Дочка, старшенькая беспокойней, непослушней, озорнее. Сынок всех удивляет своей мирностью, спокойствием. И Матери Божией я молюсь: "Уврачуй душевные и телесные раны детей моих, моими грехами нанесённые..."
      Метров у нас мало. Отец не родной мне, отчим, мама и мы с детьми живём в небольшой двухкомнатной квартире, мы с детьми в маленькой комнате. Двухъярусная кровать, полки, полки. Мама панически боялась, что я ещё рожу, муж сказал хватит. Но у меня стойкая позиция. Я больше Бога не предам. Мама сдалась, видя железную веру, смирилась сама. Муж вздыхает пока. А я знаю, что не бывает посрамлен надеющийся на Господа. Пишу, а у самой ком в горле. Доверяю Господи, доверяю! Этим и живу. И не боюсь. Вера оказывается, бывает такая, что её потрогать можно. Лишь бы только помиловал мой Господь.
    • Автор: Вечно в пути (Светлана)
      Как можно вызвать и/или усилить в себе покаянное чувство?
       
      Вот вижу, к примеру, какие-то в себе грехи, но не вижу в себе глубокого покаянного настроя. Обычно глубокое покаяние случается тогда, когда "влетит" от Господа Бога, тогда вдруг начинаешь видеть и осознавать свои грехи, даже те, которые раньше не особо и прочувствованы были, и, соответственно, в них каяться.
       
      А в обычной жизни, без таких пинков от Бога, можно как-то вызвать в себе покаянное настроение?
    • Автор: GlebYanchenko
      О борьбе с главными грехами человека
      по учению Православной Церкви
       
      в древние времена у восточных деспотов, особенно в Персии, существовали две страшные отвратительные казни.
      Одна состояла в том, что к казнимому привязывали разлагающийся труп и руки трупа обхватывали плотно шею преступника. В его глаза постоянно глядели провалившиеся очи мертвеца, он всегда обонял зловоние разлагающегося тела; шел он, за его плечами была страшная ноша, он садился с трупом, он не мог ложиться спать, не чувствуя этих страшных объятий.
      Другая казнь заключалась в том, что осужденного, обнажив, клали на доску и крепко привязывали по рукам и ногам, потом ему на живот клали мышь, накрывали ее глиняным горшком и на горшок клали раскаленное железо. Горшок нагревался, мышь начинала задыхаться от жажды и, не находя выхода, прогрызала живот казнимого, забиралась в его внутренности и причиняла страшную боль.
      Други мои, и в наш век культуры и цивилизации, в век открытий великих, сохранилась и та, и другая казнь. Многие из нас носят за плечами страшный труп, этот мертвец нашего времени - безбожие. Оно же есть и тот гад, который грызет внутренности наши, и с этими ужасными ношами ходят люди, потому что страшный палач-дьявол - творит над ними казнь. О, какая это отвратительная, какая невыносимо ужасная пытка!
      Если бы, други мои, пошли вы на кладбище, и все похороненные там встали бы из могил и окружили бы вас, бродили бы бледными тенями вокруг вас, не дрогнуло бы ваше сердце? Не захотелось бы разве вам убежать от этого зрелища? А мы часто ходим среди живых мертвецов. Разве неверующие не мертвы? Но мы должны заглянуть в свои души, не мертвы ли и они тоже? Не приложимы ли к нам слова апокалипсиса Иоанна Богослова: "Ты думаешь, что ты богат, а Я говорю тебе, что ты нищ и убог и мертв".
      Так и нам кажется иногда, что мы живы, а на самом деле душа наша мертва от грехов, потому что грехи умерщвляют дух Божий в нас. Вот почему нам всем нужно взывать: Иисусе воскресший, воскреси души наша!
      Святой апостол Павел в Послании к Галатам говорит:
      "А я не желаю хвалиться, разве только Крестом Господа нашего Иисуса Христа, которым для меня мир распят и я для мира".
      Каждый христианин должен распинаться миру, быть распятым на кресте. Есть у него и гвозди, четыре гвоздя, которыми пригвождается он к кресту; есть и копие, которым прободается его сердце.
      Что же это за крест у христианина?
      Крест этот называется мироотречение.
      Мира нужно отвергнуться, не того мира, в котором светит яркое солнце, не того, в котором цветут прекрасные цветы,- нет, через этот мир мы только познавать можем Творца, прославлять.
      От другого мира нужно отвлечься, от того, который апостол Иоанн называет "мир прелюбодейный и грешный".
      Мир этот движется на адской колеснице, у которой три колеса, о которых тоже говорит святой апостол.
      Колеса эти - похоть плоти, похоть очей и гордость житейская. Этими тремя колесами колесница мира и движется прямо в пропасть адову, в царство сатаны.
      Первое колесо - похоть плоти: кто живет в нечистоте, кто нарушает узы брачные (а к великому горю в наше время это часто делают), кто обещал хранить девство, а потом нарушает его - вот кто держится за первое колесо этой страшной колесницы.
      Похоть очей - вот второе колесо. Похоть очей - это когда грешат взором, очами нарушают чистоту души, например, когда любуются чужою красотой, не Бога прославляя, а самоуслаждаясь, с нечистыми помыслами и желаниями. Всякие зрелища, которые действуют на страстную сторону души, тоже похоть очей. Так, на дверях театра нужно было сделать эту надпись: "похоть очей". Когда любуются на танцы, идут за колесом этим.
      Гордость житейская, когда человек все сам хочет сделать, все по-своему, раздражается, когда ему возражают: "Как, меня не слушают? Я ошибаюсь? Да быть того не может!" Часто, часто хватаемся мы за это третье колесо.
      Вот на какой колеснице едет прелюбодейный и грешный мир.
      И когда человек пойдет по пути мироотречения,- эта адская колесница обязательно попадается ему навстречу, чтобы соблазнить его, чтобы заставить идти за собой, перережет ему путь, чтобы остановить его. Колесница пойдет в одну сторону, а человек, отрекшийся от мира, в другую, и каждый христианин обязательно должен быть распят на кресте мироотречения; не только монахи отрекаются от мира, но всякий, носящий имя христианина, потому что он не может любить мира, ни яже в мире.
      Есть у христианина и четыре гвоздя, которыми он пригвождается к кресту.
      Первый - это самоотвержение.
      Десную руку пронзает этот гвоздь, потому что именно правая наша рука, главным образом, творит, действует. Ее-то, образ действующего начала, и пригвождает гвоздь самоотвержения.
      Что же значит - отвергнуться себя? Не обращать внимания, не замечать себя; бранят - не огорчаться, хвалят - не радоваться, как будто и не о нас речь.
      Второй гвоздь - терпение, им пригвождается левая рука, потому что левая рука считается символом злого начала, протеста.
      Правую ногу христианина прибивает ко кресту гвоздь бдения молитвенного, стояния молитвенного. "Непрестанно молитесь",- говорится в слове Божием. Нужно, чтобы даже когда тело спит, отдыхает, душа бы бодрствовала, молилась.
      Четвертый гвоздь, которым пронзается левая нога христианина,- это труд молитвенный.
      Неправильно говорят, что молитва легка, что молитва - радость. Нет, молитва есть подвиг. Святые отцы говорят, что когда человек молится легко, с радостью, это не он молится сам, а ангел Божий молится с ним, вот ему и хорошо так. Когда же молитва не ладится, когда ты устал, хочешь спать, когда не хочется тебе молиться, а ты все молишься, вот тогда-то и дорога для Бога твоя молитва, потому что ты тогда молишься сам, трудишься для Бога, Он видит этот твой труд и радуется твоему усилию, этой работе для Него.
      Многие говорят: я не молился сегодня утром, настроения не было. Так может говорить только христиански необразованный человек. Вот когда у тебя нет настроения, тогда-то ты и иди в храм и становись на молитву, чтобы ноги твои были, как пригвожденные к кресту. Распятый никуда двинуться не может, так и твои ноги пусть будут пригвождены молитвостоянием и молитвенным трудом.
      На главе христианина всегда возлежит терновый венец - это помыслы наши, христианину они непрестанно дают себя знать, они, как терн, больно колют. Стоит человек на молитве, помыслы набегают и смущают в храме; даже пред Чашей Животворящей беспокоят эти помыслы, часто они бывают ужасные, пугают они человека, и он должен их вырывать. Больно от них делается человеку.
      Копие, которым прободается сердце христианина,- это любовь ко Христу. У кого есть эта любовь, тот всегда видит пред собою Сладчайшего Господа; кто имеет эту любовь, у того всегда в сердце звучит: "Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй нас". Такому человеку уже некогда думать о мире, о мирском, его мысль всегда занята образом Спасителя его, ему некогда судить других, разбирать их поступки - он только себя судит, чтобы не обидеть возлюбленного Господа.
      Святой Игнатий Богоносец имел такую любовь, он так восклицал: "О, любовь моя..."
      ...Молю Бога, чтобы никто из вас не воссел на колесницу мира, чтобы ни одно колесо не коснулось вас, чтобы всегда вы были пригвождены ко Кресту, носили раны Спасителя.
      Господи, Иисусе Христе, молим Тя, сподоби нас сраспинаться и спогребаться Тебе, чтобы и воскреснуть для вечной жизни с Тобою.
      ...Душа наша может умирать и делаться пищей червей. Черви, терзающие душу нашу,- это страсти и грехи наши, бесконечно много этих червей на душе нашей, потому что много, много у нас грехов: и словом, и делом, и мыслию - всем мы согрешаем.
      Как псалмопевец говорит: "Беззакония моя превзыдоша главу мою" - вот какое множество у нас грехов!
      Но главных грехов святые отцы считают восемь, остальные же грехи только языки этих восьми змей, только ядовитые зубы их.
      Первая змея - чревообъядение. Это прежде всего всякого рода излишества в пище и питье, объядение, пьянство, лакомство. У этой змеи много языков и зубов, часто очень тонких и малозаметных. Всякого рода забота о плоти, самоуслаждение - вот языки этой ядовитой змеи. Но самый главный из них - самолюбие, когда человек думает и заботится слишком много о себе, о своем покое.
      Вторая змея - любодеяние. О зубах ее и говорить, по словам апостола, "срамно есть", но по долгу архипастыря я назову и покажу вам эти страшные зубы: один из них - блуд, нарушение целомудрия; второй- прелюбодеяние. Этот зуб разрывает хитон супружества, когда муж нарушает верность жене или обратно- тогда, знайте, что это действие зуба второй змеи. Но у нее еще есть зубы - пороки противоестественные, о них мы и говорить не будем, потому что срамно есть. Отвратительны все эти змеиные зубы. К тем, которые отдаются в их власть, апостол обращается со словами: "Разве вы не знаете, что вы есть Христовы и тело ваше храм Божий есть?" Кто отдает себя во власть второй змеи, тот разрушает и оскверняет этот храм. У второй змеи есть и более тонкие зубы, о них сказал Христос: "Всякий, кто взглянет на женщину с вожделением, уже прелюбодействует вместе с ней". Вот как строго относится к чистоте Христос, и труднее нет борьбы, как с этими злыми детенышами страшной змеи. В этой борьбе нужно просить помощи у Пречистой Девы Марии, честнейшей херувим и славнейшей серафим, чистейшей светлостей солнечных.
      Третья змея- сребролюбие, любовь к деньгам, страсть к наживе. У человека, одержимого этой страстью, уже не остается в душе места для Христа, ему некогда подумать о спасении, потому что он всегда в смятении, в тревоге, как бы не упустить какого-либо сокровища. У этой змеи есть один очень острый зуб, который теперь очень часто кусает: многопопечительность. Да что я буду делать в будущем году? Да как я проживу? Как придется жить под старость? Не думают люди, что Господь прежде нашего прошения знает наши нужды.
      С третьей змеей тесно связана четвертая - гнев. Много зубов у этой змеи. Первый из них - раздражительность. Не согласятся с нами - и мы гневаемся, кричим, укоряем, дальше раздражение усиливается, заставляет нас браниться, часто злыми, отвратительными словами; мы забываем тогда, что за всякое слово гнилое воздадим ответ в день суда. Бывает и хуже: мы не только браним своего брата, а еще дальше и убиваем или словом, или взглядом. Да, други мои, и взглядом можно убить человека. Тяжко, когда в душу вонзается зуб этой змеи, мрачно делается на душе, холод схватывает ее, радость оставляет душу человека в гневе.
      Пятая змея- печаль. Есть печаль о Боге, та печаль, которая заставляет сокрушаться и плакать о грехах,- печаль святых угодников, но есть и другая печаль - печаль о благих мира сего. Два острых зуба имеет эта змея - ропот и тоска. Всем людям живется хорошо, только мне тяжело, вот ропот и печаль. Да разве ты знаешь, почему так живешь? Еще страшнее зубы тоски, которая доводит до отчаяния в милости и силе Господа. Отчаяние - грех Иуды Искариота.
      Уныние- шестая змея, ее можно назвать параличом души. При параличе тела отдельные члены его теряют способность действия: глаза не смотрят, уши не слышат, ноги не ходят, руки не действуют, словом, почти прекращается жизнь. Так же бывает при параличе души: вся жизненная сила ее оскудевает, молитва не ладится, работать над собой не хочется, душа как бы впадает в тяжелый сон.
      Могущественная седьмая змея, многочисленны ее детеныши, тонки, удивительно тонки ее зубы. Тщеславие - имя ее. Почти нет человека на земле, который мог бы сказать о себе: "Я не тщеславен, потому знаю, что я хуже всех". Тщеславие - тщетная, напрасная слава. Тщеславится человек умом, талантом, красотою лица, богатством одежды и обстановки, умом, знанием, ученостью. Ужаснее всего, что даже великие подвижники от этого зуба страдали, потому что можно превозноситься и подвигами. Вдруг во время молитвы скажет сам себе: "Люди видят, какой я молитвенник". Вот уже превознесся и был укушен змеей тщеславия. Даже, повторяю, и великие подвижники не были свободны от помыслов, правда, помыслов только, как преподобный Серафим. Когда он отказался оставить Саровскую обитель и принять сан игумена и возвратился в убогую келейку в пустыне, почувствовал, что тщеславный помысл возникает в душе. Великий, полный смирения старец наказал себя за этот помысл: тысячу дней и тысячу ночей отмаливал он этот помысл. Забывает тщеславный, что все, что имеет он, не его, а Создателя. С пренебрежением часто относится человек тщеславный к другим людям, с раздражением встречает всякое сопротивление. С осторожностью смотрите, как опасно ходите.
      Восьмая змея - гордость. Самого сатаны грех этот. Гордость ведет ко многим грехам, страшнейший из них - безбожие, за которым наступает смерть души.
      Мы рассмотрели восемь змей души нашей, грехи эти смертные, потому что душа, ими одержимая, умирает медленной смертью.
      ...Если есть змеи в душе, то там же растут и цветы небесные, которых боятся змеи.
      Первая змея - чревообъядение - боится цветка воздержания.
      Любодеяние не выносит крошечной росинки с цветка целомудрия, чистоты.
      Сребролюбие боится милосердия.
      Гнев убивается чудным цветком кротости.
      Печаль- неизреченною, неизглаголанною радостью о Духе Святе.
      Уныние - цветами терпения.
      Тщеславие не выносит небесной красоты цветка смирения.
      Что же касается последнего небесного цветка, малейшая росинка с которого, как страшный яд, убивает гордость со всеми ее змеенышами, имя этого дивного цветка - любовь. Любовь ко Христу - самый дивный, самый прекрасный цветок души нашей. У кого расцвел этот цветок, у того вечная радость. Чтобы найти этот цветок, трудятся подвижники, отрекаясь от всех благ мира, для этого цветка проливалась кровь святых мучеников. Кто понимает, как прекрасен этот цветок, тот ничего не пожалеет на приобретение его, отдаст все силы души.
      Один подвижник тридцать лет взывал ко Христу: "Дай мне каплю любви". И через тридцать лет молитву его услышал Господь; старец впал в тяжелую болезнь, во время очень тяжелых испытаний упала в его сердце чистейшая капля с небесного цветка, и такое блаженство охватило душу старца, что он благословлял свои страдания.
      Господи, и мы тебя умоляем, урони каплю любви и в наши души, зажги в них огонь с цветка Твоего Божественного.
      ...У каждого из нас есть свой кремль, освященный, Божественною силою воздвигнутый кремль души нашей. Этот кремль нужен для того, чтобы сохранить от врагов внутреннее духа нашего. У нашего священного кремля тоже, как и у всякого, четыре стены.
      Первая стена, обращенная прямо ко внешнему миру, самая большая, самая важная, называется смирение.
      Вторая стена - самоукорение. Если первая учит не превозноситься, считать себя хуже всех людей, то вторая гласит - "что бы ни случилось с тобой, помни, что ты один во всем виноват".
      Третья стена - страх Божий. У кого воздвигнута эта стена, тот будет избегать греха, чтобы не оскорбить Господа.
      Четвертая стена - память Божия. Когда есть эта стена, человек ни на одну минуту не забывает, что он ходит пред лицом Бога, который видит не только его дела, но и мысли.
      Но кроме стен, кремль божественный защищают четыре стража, у каждой стены по одному.
      У первой стены страж - внимание. Этот страж следит за входящими и допускает только тех, кто имеет билет добродетели, остальных же не допускает.
      У второй стены страж, на долю которого выпало очищать кремль, если врагам все же удалось проникнуть. Страж этот- покаяние.
      У третьей стены на страже ревность по Боге, грозный этот страж избивает врагов, которые все же проникли в кремль. И четвертый страж бичом изгоняет и поражает своих врагов, которые сумели спрятаться от первых трех стражей. Имя четвертому стражу - молитва Иисусова.
      Вот как укрепляется кремль, в такой не проникнут никакие враги, потому что их не допустят стражи и каждый из нас посмотрит: в порядке ли стены? Не обрушились ли где? На месте ли стража? Если так, то будь спокоен за дом души твоей, кремль охранит ее, и дом этот станет жилищем Самого Бога, а кремль будет подобен дому, построенному на камне, ни бури, ни волны житейские не обрушат его.
      Я хочу вам подарить... драгоценную цепочку из золотых колечек, пусть она будет у вас на сердце, а еще лучше, пусть она хранится у вас в сердце - эта драгоценная цепочка.
      Семь колечек имеет цепочка, семь прекрасных золотых колечек, вот они, запомните их хорошенько!
      Первое колечко - память Божия. У кого есть это колечко, тот постоянно, каждую минуту помнит о Боге, видит Его пред собою.
      Второе колечко тесно связано с первым - это страх Божий. Кто помнит Бога, тот не сделает дурного, потому что побоится, не захочет обидеть Господа, Которого зрит пред собою.
      А если есть страх Божий, то и третье колечко уже должно быть - покаяние, потому что страх Божий покажет вам все ошибки вашей совести.
      С покаянием тесно связан самоконтроль: наблюдение за собою - это четвертое колечко золотой цепочки.
      Кто искренно раскаивается в своих грехах, тот всегда будет следить за собою, избегать всего, что может оскорбить Христа.
      Пятое колечко, самое драгоценное, оно усыпано бриллиантами - это колечко называется смирение. У кого имеются первые четыре, тот имеет и пятое, потому что такому человеку некогда превозноситься над людьми, нечем гордиться, он только занят своими грехами, он только внимательно следит за собою, за своими поступками. А кто помнит и боится Бога, раскаивается в грехах своих и контролирует, наблюдает за собою, у того есть смирение, тот обрел мир совести, мир души - это шестое колечко.
      Седьмое колечко, наверное, вы сами мне подскажете: у кого светло и мирно на душе, тот не станет сердиться или обижать другого, потому что у него есть седьмое колечко - мир с людьми, тот любит людей.
      Я повторяю еще раз: память Божия, страх Божий, покаяние, самоконтроль, смирение, мир совести и мир с людьми.
      Возьмите же этот подарок, сберегите его и отнесите в свои дома.
×
×
  • Создать...