Таблица лидеров

Автор: Войно-Ясенецкий (Святитель Лука) Проповеди Вы слышали ныне в Апостольском чтении удивительную речь святого апостола Павла о любви. Никто как он не мог так говорить о любви: он явил нам истинную сущность любви, ее безмерное значение. А любовь есть средоточие всего христианского учения, всего Евангелия. Вникните же в эту божественную речь святого апостола Павла: "Если я говорю языками человеческими и ангельскими, а любви не имею, то я - медь звенящая или кимвал звучащий" (1 Кор. 13, 1). А звук меди, звук кимвала есть нечто пустое. Пуст тот человек, который умеет говорить даже на всех языках, и ангельский язык знает, а любви не имеет. Если "имею всякое познание и всю веру, так что могу и горы переставлять, а не имею любви, - то я ничто" (ст. 2). Видите, какое поразительное возвеличивание любви; святой апостол ставит ее неизмеримо выше даже веры, которая может горы передвигать, даже того познания; которому открыты все тайны. "И если я раздам все имение мое и отдам тело мое сожжение, а любви не имею, то нет мне в том никак" пользы" (ст. 3). Бесполезна жертва тех людей, которые тело свое отдают на смерть - даже на сожжение, любви не имеют. Ибо можно и такие дела сделать: жизнь свою отдать, и имение раздать, - не имея любви, в иных целях, в целях нечистых, не святых. Можно раздать имение свое из тщеславия, желая казаться великий благотворителем. Можно отдать жизнь свою не за всех, кто нуждается в этой жертве, отдать ее только за некоторых, только за людей своего класса, своего народа. Такая жертва жизнью своей может быть лишена любви ко всем, ибо бывает соединена с ненавистью к людям другого класса, другого народа. Только та жертва жизнью своей имеет безмерное значение в очах Божиих, которая творится во имя святой любви ко всем, без исключения ко всем, ибо Господь велит любить не только людей своего класса, своего народа, не только своих близких, но любить всех, без исключения всех людей. "Любовь долготерпит, милосердствует, любовь не завидует, любовь не превозносится, не гордится, не бесчинствует, не ищет своего, не раздражается, не мыслит зла, не радуется неправде, а сорадуется истине1" (ст. 4-6). "Любовь долготерпит". В ком есть истинная святая любовь, тот умеет терпеть все недостатки, все пороки" все слабости своих ближних, тот всё терпит, потому что любит этих слабых, этих лишенных подлинно христианских добродетелей людей. "Любовь милосердствует". Сердце человека, наполненного любовью, не может равнодушно смотреть на раздетых, голодных, оставшихся без крова. Любовь, наполняющая такое чистое сердце, полна милосердия. "Любовь не завидует". Никому не завидует, и помните: если кому-нибудь завидуете, значит нет в вас любви, ибо если бы сердце ваше было наполнено чувством христианской любви, то вы никому и ничему не завидовали бы. "Любовь не превозносится, не гордится". Тот, кто полон любви, тот чужд гордости, ибо любовь и гордость противоположны. Где есть любовь, не может быть гордости. Где есть гордость, нет любви. Подлинная любовь не только не завидует - она не превозносится, она ничем не гордится, она смиренна. Помните, помните, что если гордитесь когда-нибудь и чем-нибудь в сердце вашем, это значит, что в вас нет любви. "Любовь не бесчинствует". Мало ли бесчинства мы видим вокруг себя? Ему нет края, и тяжка, невыносима нам его безмерность, а это значит, что нет в людях любви. Ибо, если была бы любовь, то не было бы бесчинства! "Любовь не ищет своего". А мы всегда ищем для себя благ и радостей жизни: имения, почета, высокого положения - всего ищем для себя. А любовь не имеет своего. Любовь доверчива, как доверчивы дети, ибо те, в сердце которых живет святая любовь, подобны детям, о которых Господь Иисус Христос сказал: "Если не обратитесь и не будете как дети, не войдете в Царство Небесное " (Мф. 18, 3). Любовь всему верит, она не подозревает людей во лжи, в предательстве. В мире часто оскорбляют тех, кто не лжет, не клевещет, не совершает предательств, кто чист в словах и делах своих. "Любовь не раздражается". А много ли среди нас таких, которые не раздражаются? Много, много таких, которые в раздраженном состоянии кричат исступленным голосом, дерутся и ругаются. А если бы была любовь христианская в сердце нашем, мы не раздражались бы, не топали ногами, не ругались, не дрались. "Любовь не мыслит зла, не радуется неправде, а сорадуется истине". Это значит, что те, в чьем сердце святая любовь, не умеют и не хотят искать в окружающих дурное и злое. Они хотят, они умеют, они стремятся видеть и искать в сердце ближних своих только доброе и чистое. В любви нет злорадства, которого так много в нас, ибо мы всегда радуемся и ликуем, когда видим падение братьев наших, видим их недостатки. Тогда мы радуемся, радуемся бесовской радостью, ибо бесы рады всему дурному, что видят в людях. Когда видит любовь истину в делах человеческих, в словах человеческих, во всех поступках и стремлениях человека, то она радуется истине чистой, ангельской радостью. "Любовь все покрывает, всему верит, всего надеется, все переносит" (ст. 7). Когда мы видим, как согрешает наш брат, закрываем ли мы глаза на этот грех, удерживаем ли язык от разглашения людям о том грехе, который видим в брате своем? Напротив, злорадствуем, бесовски злорадствуем, спешим везде и всюду разглашать, как грешен наш брат. Не покрываем греха брата своего, как делали все святые, а наоборот, открываем, кричим и трубим о чужом грехе, а о своих грехах молчим. Надежда, неуклонная надежда на Бога, надежда на воздаяние в жизни вечной никогда не оставляет тех, в сердце которых живет любовь. "Любовь все переносит". Переносит все издевательства, все насмешки, все мучения за Христа, как переносили блаженные юродивые издевательства, насмешки, голод и холод. Любовь ищет только того, что нужно, что полезно ближним, своего ничего не ищет. "Любовь никогда не перестает, хотя и пророчества прекратятся, и языки умолкнут, и знание упразднится" (ст. 8). Пророчество не вечно, пророки давно умерли, упразднится и гордое знание человеческое, ибо в нем весьма мало истины. "Ибо мы отчасти знаем, и отчасти пророчествуем" (ст. 9). Немного мы знаем, ничтожны знания человеческие, но гордимся, бесовски гордимся этими ничтожными знаниями. "Когда же настанет совершенное, тогда то, что отчасти, прекратится" (ст. 10). Всё знание наше, которое приобрели мы, составляет малую часть полного и истинного знания, - всё это потеряет всякое значение и всякую силу. "Когда я был младенцем, то по-младенчески говорил, по-младенчески мыслил, по-младенчески рассуждал; а как стал мужем, то оставил младенческое" (ст. 11). Разве мы теперь забавляемся детскими игрушками и забавами? Мы это всё оставили. Теперь настало время, когда открылось перед нами истинное и совершенное, и тогда то, чем мы гордились в жизни прежней, - все наши знания, вся мудрость - представляются нам как детские игры, как детские забавы. "Теперь мы видим как бы сквозь тусклое стекло гадательно, тогда же лицем к лицу. Теперь знаю я отчасти, а тогда познаю, подобно как я познан" (ст. 12). Все наши знания, которые кажутся такими ясными, такими светлыми, - ничто иное, как видимое чрез тусклое, нечистое стекло. А когда всё откроется совершенно, мы всю истину и всю правду увидим лицом к лицу. И тогда познаем всё, подобно тому, как я познан, как Бог познал меня; как для Бога нет сокровенного в мире, и для меня не будет сокровенного: я всё познаю. Любовь всё откроет. "А теперь пребывают сии три: вера, надежда, любовь; но любовь из них больше" (ст. 13). Мы должны жить верой, надеждой и любовью: это наша опора, этим мы должны дышать, но надо помнить, что как ни велика вера, как ни благословенна надежда, любовь выше всего. Стяжите же все Христову любовь, очистите сердца ваши и дайте в них место святой любви! 18 августа 1948 г. Святитель Лука (Войно-Ясенецкий). Спешите идти за Христом. Москва 2000

Спаси Господь! Сразу на ум пришло "Я полюбил страдания". Летом слушали с диска по дороге в Оптину и обратно. Удивительная жизнь Святителя Луки!

Сам я не монах и, присутствуя на постригах, только со стороны мог наблюдать, что происходит с людьми, которых я хорошо знаю и люблю. Я увидел, что на самом деле происходит великое Таинство: в монашестве умирает человек, но рождается ангел. И один из первых вопросов, который задается при постриге, звучит так: «Желаешь ли сподобиться ангельскому образу инокующих?» Монах - это ангел во плоти. Вы можете улыбаться, потому что монахов видели и знаете, можете говорить: «Рассказывай нам, батюшка, рассказывай, мы про них все знаем». Но я вам хочу сказать, что плотская природа остается, духовная брань не упраздняется: мир борется с ангелом внутри монаха, но мир никогда этого ангела уже не победит. Рано или поздно, пройдет десять лет, двадцать, но все равно ангел победит природу. Ангельское в монахе возьмет вверх, оно неистребимо уже, как образ Божий в человеке. «Невидимая брань монаха состоит в том, - по словам старца Ефрема Катунакского, - чтобы победить внутренние страсти, самого себя. Вначале встретишь ветхого человека, подобно Голиафу, но дерзай! Придет благодать, и поднимешься над страстями, над самим собой и увидишь другого человека, подобного новому Адаму, с другим духовным горизонтом, другим духовным одеянием, другой духовной пищей».На первый взгляд любой верующий человек мало чем от монахов отличается, но вы заметьте, как они молчат. Они уже умеют молчать, в отличие от нас. Монахи получают дар молитвы. У них лик обращен к Богу, а не к миру. Они стремятся к уединению, им хочется закрыться, у них уже идет молитва. Вы всмотритесь в монахов: их сразу можно узнать, они от нас отличаются. Есть еще одна тайна: человек не может сам выбрать монашество. Кто благословляет на монашество? Опять монахи. Ангелы выбирают себе восполнение. Только они могут говорить: «Идем, вот ты! Идем к нам - ты готов». Ни один человек из мира, даже особо духовный, не в состоянии благословить на монашество, он может согласиться, понять, но благословить... Благословение родителей имеет большую духовную силу, но даже православные родители теряются перед тайной монашества. При постриге не требуется согласие и благословение родителей, точнее, этот вопрос даже и не возникает. Жития святых и жизнеописания подвижников Православия свидетельствуют о том, что большинство из них шли на монашеский постриг без благословения родителей. Родители удивляются: «Как такое может быть?» Воюют часто. Но ведь чадо к Богу идет! Радоваться надо! Когда человек готов к монашеству? Когда он не откажется. Не потому, что он осознает, что готов, не оттого, что он собрался, а готов тогда, когда пришли к нему и сказали: «Идем!», и он ответил: «Иду!» Именно в этот момент и происходит выбор. Это удивительно! А потому, что неделей раньше человек сказал бы: «Нет!», - он побоялся бы. Через неделю он решит: «Я и без этого проживу». А нужно человеку в такой момент предложить, когда он твердо скажет: «Да!», - а потом, получив этот ангельский образ, он никогда от него не откажется. В монашестве есть дар, который человек, как драгоценную жемчужину, уже никогда ни на что не променяет. Если бы все это узнали, мы бы все туда побежали. Но Господь не всем это дает понимать. Почему Православной Церковью руководит монашество? Потому что Церковь можно доверить только ангелам, а не людям. Вот ангелы и руководят. В Православии архиереев так и называют - Ангелы Церкви. У каждого человека есть два пути, и оба спасительные: путь Марфы и путь Марии. Путь Марфы - это деятельное служение ближним, таково призвание «белого» духовенства. Путь Марии - это выбор «единого на потребу», жизнь монашеская. Монах внимает Господу, сидя у Его ног. Оба пути спасительны, второй - выше, но не нам выбирать. И в монастыре погибнуть можно, и в миру спастись. Монашество - это лицо Церкви, которое всегда обращено к Богу, а священство - лицо Церкви, обращенное в мир, к людям. Вот такие у Церкви два лица радостных. Архимандрит Георгий (Шестун)

"Ныне отпускаешь раба Твоего, Владыко, по слову Твоему, с миром; ибо видели очи мои спасение Твое...» (Лк. 2,29-30). Такие слова произнес праведный Симеон, узрев Богомладенца Иисуса. Краткая история его жизни, помещенная в Евангелии, свидетельствует о том, что он любил жизнь и в своей глубокой старости желал продолжения ее. Он любил жизнь, не имея пристрастия к земным удовольствиям. Его святая душа давно уже обитала в горних селениях и наслаждалась предвкушением небесных радостей. Он любил жизнь потому, что она могла быть еще полезна для его ближних. Он желал продолжения оной, чтобы иметь через это возможность увидеть Спасителя Мира, обратить к Нему внимание и сердца своих сограждан. Каждый христианин должен любить жизнь и молить Бога о продолжении ее, но при всем том спокойно оставлять ее, когда Господь и Владыка жизни воззовет его в селения небесные. Утвердим эту истину, которая особенно важна в наши дни, характеризующиеся разочарованием в жизни, унынием, отчаянием и даже самоубийствами. О происхождении и высоком достоинстве человека, о его преимуществе перед прочими земными тварями говорится в самом начале Книги Бытия, в ее первой главе. «Какая великая благость Божия: Господь неба и земли творит нас по образу и подобию Своему, тем показывая особенное к нам внимание и высоту нашей природы» (Прот. Григорий Дьяченко). В своем творении Господь нас вознес высоко. А каковы же в действительности должны быть отношение человека к себе и видение своего места в жизни? Обозначим это термином «самооценка». Самооценка – это оценка человеком самого себя в целом и отдельных сторон своей личности, деятельности, отношений с другими людьми и степени греховности пред Богом. Человек может оценивать свои возможности в выполнении той или иной деятельности как достаточно высокие, может считать их средними, а может думать, что они весьма низкие. Это представление характеризует уровень самооценки: высокий, средний, низкий. Самооценка может соответствовать успешности выполнения человеком деятельности, а может не соответствовать. Самооценка, которая соответствует реальной успешности деятельности, считается адекватной. Такая самооценка позволяет человеку лучше понимать причины своих успехов, ошибок, неудач, вовремя исправлять их. Неадекватной самооценка бывает в тех случаях, когда она не соответствует успешности человека. Неадекватная самооценка может быть завышенной и заниженной. И та, и другая мешают деятельности и развитию человека, они не дают ему правильно понять, в чем причина успехов и неудач, правильно относиться к ним. Американский психолог У. Джеймс считает, что самооценка бывает двух родов: самодовольство и недовольство собой. Для обоих родов самооценки язык имеет достаточный запас синонимов. Таковы, с одной стороны, гордыня, самодовольство, высокомерие, суетность, самопочитание, заносчивость, тщеславие; c другой – скромность, униженность, смущение, неуверенность, стыд, унижение, раскаяние, сознание собственного позора и отчаяния. Наверное, все согласятся, что гордыня является основой повышенной самооценки. Ведь подверженный гордыне человек хвалит себя, например, и за доброе дело, в котором якобы с такой силой проявились его дарования, и за грех, который позволил ему принести глубокое покаяние, и за покаяние, в котором проявилось его «подлинное» благочестие. Этот человек хвалит себя за все, но за все свое, а Бог при этом не нужен. Протоиерей Владислав Свешников отмечает целый ряд проявлений гордыни, название которых начинается с «само», что дает возможность в традиционной аскетике применять вполне стандартное слово «самость». Это самолюбие, самодовольство, самонадеянность, самоуверенность, самопревозношение, самоволие, самосожаление. Самосожаление и в некоторых случаях самолюбие могут выражаться через такую форму гордыни, как обидчивость. Обидчивость оказывается связанной с другой формой проявления гордыни - повышенной самооценкой, или, по терминологии известного духовного писателя 19 века святителя Феофана Затворника, самоценом. Практически всегда, кроме тех случаев, когда покаяние становится устойчивой нормой нравственной жизни, самоцен, или завышенная самооценка, – постоянное явление в жизни большей части падшего человечества (Прот. В. Свешников). Есть еще один порок, в котором никто из нас не хочет сознаться, – тщеславие. «Не будем тщеславиться, друг друга раздражать, друг другу завидовать», - говорит апостол Павел (Гл. 5, 26). «Все боязливые – тщеславны, – уверяет св. Иоанн Лествичник, - однако же не все небоязненные смиренномудры». Некоторые отцы предупреждают нас об опасности тщеславия и честолюбия на научном пути: «Встав на этот путь, надо работать, совершать большие и маленькие открытия. Делать доклады, писать статьи, книги и т.д. – все это может быть поводом для развития тщеславия, честолюбия...» (Прот. Глеб Каледа). Например, в Средние века часто не подписывали своих работ, т.к. авторам был нужен результат распространения идеи, а не собственное имя. По словам протоиерея Григория Дьяченко, предметами, которые развивают и поддерживают нашу гордыню, являются богатство, красота, сила, слава, мудрость и даже добродетельная жизнь. «Тяжело я страдаю, - пишет одна женщина старцу Амвросию, - душевным и телесным расслаблением, которое меня отчуждает от всех радостей и связей мирских, и даже от дел долга. Нет для меня надежды в будущности. Одна лишь усиленная молитва к Богу поддерживает меня. Но иногда мои страдания доходят до такой степени, что я совершенно отчаиваюсь. Открываю вам свое малодушие: нет сил больше терпеть». Именно так любой человек от малодушия может перейти к таким душевным состояниям, которые относятся к пониженной самооценке (в православии являются грехами), как отчаяние, тоска, печаль, уныние. Д. Симандз к пониженной самооценке относит страх, сомнение, злобу, враждебность, беспокойство, вину. В помощь избавления от безотчетной печали старец Амвросий, вопреки общему обычаю святых, вынужден был хвалить и ублажать свою ученицу, чтобы каким бы то ни было образом разогнать мрак душевной печали и этим повысить самооценку. Психотерапевт В. Сатир утверждала, что все боли человека, его проблемы, а иногда недопустимо безобразная жизнь и даже преступления – все это результат низкой самооценки. Человек с заниженной самооценкой, как правило, не использует все имеющиеся у него возможности. Он готов заранее, сразу, при первой же неудаче отказаться от дальнейших попыток действовать, не прилагать усилий, чтобы добиться лучших результатов. «Мы не смеем унывать, - говорит один проповедник, - потому что наше расположение духа отражается на окружающих, наши мрачные мысли отнимают у них надежду на будущее и силу в борьбе с искушениями. Лучше молчать, чем заранее высказывать наши опасения». Доктор медицинских наук В. Макаров говорит: «Одной из наиболее часто встречающихся причин нарушения здоровья и неуспешности является заниженная самооценка, низкий уровень самоуважения». Есть примеры великих людей, которые не считали себя людьми высокого достоинства. Вот один из них. После смерти своего отца Николай II писал: «Сандро, что мне делать? Что будет со мной, с тобой, с Ксенией, с Алекс, с мамой и с Россией? Я не подготовлен к тому, чтобы быть царем. Я никогда не хотел этого. Я ничего не понимаю в делах управления. Я даже не представляю, как говорить с министрами». К средней самооценке можно отнести следующие высказывания отцов церкви: «Всякий раз ограждай себя от гордыни, - говорит Василий Великий, - смиряя себя, чтоб возвыситься, подражая Господу, нисшедшему с неба до крайнего уничижения и обратно из уничижения вознесшемуся на подобающую высоту». «Ко всем будь благосклонен, доступен, не пускайся в похвалы себе самому, не вынуждай и других говорить о тебе, не принимай неприличного слова, прикрывай, сколько можно, свои преимущества, а в грехах сам себя обвиняй и не жди обличение от других». Прот. Григорий Дьяченко дает рекомендацию избавления от гордыни и снижения своей самооценки до среднего уровня таким образом: «Не будь несправедливым судьей себе самому и не истязуй благодать. Если находишь что-либо доброе в себе, то, взвесивши это и добровольно предавши забвению согрешения свои, не величайся тем, что сегодня сделал доброго, равно не произноси сам себе прощения и в тех злодеяниях, которые вновь или прежде учинил. Когда же воздымают тебя настоящие добродетели, приведи себе на память прежний образ жизни, и тогда оставишь безумную гордость свою». Примерно так отцы церкви рекомендуют изменять свою самооценку. По моему мнению, скромность можно отнести к средней самооценке. Скромность хорошо описывает архиепископ Иоанн Маховский. Он говорит: «Чем человек скромнее, тем он приятнее для всех. Скромных все любят, тщеславие всех отталкивает. Мы ясно видим, что действует – даже в неверующих людях – непреложный закон. Неверующие тоже подчинены этому закону... Скромность, безусловно, равна милосердию, т.к. в силу одной своей скромности человек уже милосерд к другим людям – не надоедает им своими претензиями, не мучает их своим посягательством на какую-то значимость. Вольно или невольно, скромный всегда отдает честь Богу и людям. Скромный никогда в жизни не проигрывает; этим его таланты и достоинства не унижаются. Скромность отнюдь не означает слабости, как думают некоторые. Она, только она есть сила и доблесть духа. И оттого Слово, создавшее миры (Иисус Христос), приняло на себя жизнь скромного человека и прошло страдальческим путем жизни, показывая дух скромности, как свет, ведущий в бесконечную славу Небесного Царства». В заключение хотелось бы сказать, что для успешной жизненной деятельности, радости жизни и даже некоторого счастья человеку необходимо стремиться вырабатывать в себе среднюю адекватную самооценку. Священник Андрей ВИНОГРАДОВ