Таблица лидеров

Если услышим, что кто-либо указывает на апостолов и говорит об их подвигах, мы вместо того, чтобы тотчас заплакать о себе, что мы так отстали от них, не считаем и за грех эту (отсталость), но ведем себя так, как будто и невозможно взойти на такую высоту. А если кто-нибудь спросит о причине, мы тотчас представляем такое неразумное оправдание: то был Павел, то был Петр, то Иоанн. Что значит: то был Павел, то был Петр? Не ту же ли природу, скажи мне, имели и они? Не тем же ли, как и мы, путем пришли они в жизнь? Не тою-же ли питались пищею? Не тем же ли дышали воздухом? Не теми же ли пользовались вещами? Не имели ли одни из них жен и детей, другие - и житейския ремесла, а иные даже не низвергались ли в самую бездну зла? Но они, скажет кто-нибудь, пользовались великою благодатию Божиею! Так, если бы нам повелевалось воскрешать мертвых, или отверзать очи слепых, или очищать прокаженных, или исправлять хромых, или изгонять демонов и врачевать другия подобныя болезни: тогда уместно было бы такое наше оправдание. Но если теперь требуется строгость жизни и изъявление послушания (закону Христову), то как идет к этому такое оправдание? И ты при крещении получил благодать Божию и стал причастником Духа, если и не столько, чтобы творить чудеса, то сколько нужно иметь для правильной и благоустроенной жизни; таким образом наше развращение происходит единственно от нашей безпечности. Не будем же, возлюбленные, обманывать себя и говорить, что никому невозможно быть подобным Павлу. Другого Павла, по благодати и чудесам, конечно уже не будет никогда, но по строгой жизни может быть таким каждый желающий; а если нет таких, то единственно потому, что не хотят. Впрочем не знаю, как я дошел до такого неразумия, что ищу между нынешними людьми подобных Павлу, когда не могу видеть и таких, которые были бы подобны третьим или четвертым после него. Об этом должно скорбеть, и плакать, и рыдать, не один и не два только дня, но во всю жизнь; потому что кто приведет себя в такое состояние, тот впоследствии не скоро будет грешить. Свт. Иоанн Златоуст О сокрушении. Слово 1-е

В конце 20-х годов Борис Михайлович Зубакин привез из Карачаева Тамбовской губернии, где жила его сестра Надежда Михайловна и где разорили церковь — сидящую статую Христа, деревянную, тонко раскрашенную масляными красками; почти в натуральную величину, в терновом венце. Борис Михайлович вез ее в большой бельевой корзине. В пути его остановила милиция, по согнутой в колене ноге, выглянувшей из корзины, заподозрив, что он везет тело. Осмотрев, отпустили. Он поднял статую ко мне на 4 этаж без лифта в квартиру, где я жила с сыном-подростком Андреем с 1921 года по год ареста, 1937. (Мерзляковский переулок, 18, кв. 8). Статуя была покрыта от плечей по полуобнаженному телу темнопурпурной материей, стянутой возле шеи. Мы поставили ее возле киота в уголку у ширмы, делившей комнату на две части — мою и сына. Статую называли чудотворной, на шее ее висели два металлических самодельных обрезка с именами исцеленных ею людей; неуверенно помнятся имена: Сергий и Анна. Оставаясь наедине со статуей, я боялась ее и не могла превозмочь страх. Но я молилась ей. Лицо Христа было так кротко... И в горе, в стыде от своего малодушия я взмолилась к ней: «Господи! Сделай так, чтобы я Тебя не боялась! Я же верю в Тебя, люблю Тебя — прогони этот страх!» И в ответ сразу пришли ко мне такая благость, такой покой радостный — на года... Потом в 1933 году понадобилось меня арестовать. Увы, увидев деревянное изваяние, пришедшие позвонили в свое учреждение: — Тут — статуя религиозного содержания. Взять? Возмём!» И, подняв Христа с деревянного кресла, положили Его в Андрюшину часть комнаты на угловой круглый диван, ближе к двери. Сделав обыск, меня увели. Через 64 дня, как я потом узнала, по хлопотам Горького, меня выпустили. Но войти в свою комнату не удалось— комната была опечатана, а у граждан нет права нарушить печать. Восемь дней я спала на полу, на газете и тряпье у своей двери. Затем пришел вежливый человек в очках и снял печать. Первое, что я увидела — это была лежащая на круглом диване статуя — забыли! А в том месте, где она раньше стояла — прохудилась крыша и дождь со снегом падали в комнату: статуя была спасена! Она жила со мной ещё 4 года до 1937 года, когда я вновь была взята. Горького уже не было. 43 мне исполнилось на допросе, а 44 исполнилось на ДВК (дальнем Востоке) на лесной колонне, в трудных условиях. Ночью я увидела сон: статую Христа, уже из моей жизни сгинувшую. На прощание статуя оправдала слух о том, что она чудотворная: синие глаза двигались как живые, глядя на меня. Во сне я сказала: — «Но если это чудо — то пусть будет ещё что-то для твердой веры, что не показалось!» И тогда правая деревянная рука Христа поднялась и благословила меня. На девять оставшихся лет заключения.

О прозорливости старца Нектария осталось много воспоминаний. Один из таких случаев произошел в 1920-е годы, когда он жил в ссылке в селе Холмищи. Молодому московскому врачу Сергею Алексеевичу Никитину (впоследствии епископ Стефан) предлагали заняться научно-исследовательской работой, но ему была по душе и практическая работа лечащего врача. Сделать выбор самостоятельно он не мог. И тут вспомнил, что один из его друзей, Б.В. Холчев (впоследствии архимандрит Борис), рассказывал ему о старце Нектарии. Сергей Алексеевич расспросил его подробнее о старце и отправился за советом. Он приехал в Холмищи и сидел в ожидании старца. Вдруг из-за легкой перегородки появился седенький, сгорбленный старец, шел он как-то по-особому. «Едва топчется», — подумал Сергей Алексеевич. И какие-то новые, чуждые мысли овладели им: «К кому ты пришел? Ведь этот старикашка, должно быть, выжил из ума, а ты, молодой, способный врач, будешь с ним советоваться. Смешно!» Чувство досады, оскорбленного самолюбия омрачило внутренний мир Сергея Алексеевича. Кто-то невидимый настойчиво навевал ему чувство вражды к внешности, движениям «скрюченного старикашки». Когда началась беседа, отец Нектарий спросил: — А не приходилось ли Вам изучать Священную историю Ветхого Завета? — Как же, учил, — ответил молодой врач. — Представьте себе, — перешел от вопроса к повествованию отец Нектарий, — ведь теперь совершенно необоснованно считают, что эпоха, пережитая родом человеческим в предпотопное время, была безотрадной, дикой и невежественной. На самом деле культура была тогда весьма высокой. Люди многое что умели делать, предельно остроумное по замыслу и благолепное по виду. Только на это рукотворное достояние они тратили все свои силы тела и души. Все способности своей первобытной природы они сосредоточили лишь в одном направлении — всемерном удовлетворении телесных нужд. Беда их в том, что они «стали плотью». Вот Господь и решил исправить их однобокость. Он через Ноя объявил о потопе, и Ной сто лет звал людей к исправлению, проповедовал покаяние перед лицом гнева Божия, а в доказательство правоты своих слов строил ковчег. И что Вы думаете? Людям того времени, привыкшим к изящной форме своей цивилизации, было очень странно видеть, как выживший из ума старикашка сколачивает в век великолепной культуры какой-то несуразный ящик громадных размеров да еще проповедует от имени Бога о грядущем потопе. Смешно!» Сергей Александрович сначала недоумевал, к чему отец Нектарий стал говорить о допотопной культуре. Да вдруг в словах старца узнал свои выражения: «выживший из ума старикашка»... А этот «старикашка», оказывается, прочитал его мысли. Молодым врачом овладело сильное смущение, он моментально забыл все, о чем хотел спросить старца. Отец Нектарий прервал его смущение удивительно обыкновенной фразой: «Небось, устали с дороги, а я Вам про потоп». Его благообразное лицо в сединах, как в нимбе, светилось по-детски чистой улыбкой. Глаза излучали добро и мудрость. Когда утром Сергей Алексеевич подошел под благословение, чтобы проститься, Батюшка благословил его, приговаривая: «Врач-практик, врач-практик». Так был дан ответ на невысказанный вопрос. Из книги «Житие иеросхимонаха Нектария»

Этот рассказ читала игумения Ксения (Ново-Голутвинский Свято-Троицкий женский монастырь). Если будет интересно - почитайте книгу Анастасии Ивановны Цветаевой (родной сестры Марины Цветаевой) "О чудесах и чудесном" http://www.rulit.net/books/o-chudesah-i-chudesnom-read-4971-1.html "...У Анaстaсии Ивaновны движение к ее Ангелу Хрaнителю, к внутреннему Свету - в откaзе от кaкой бы то ни было лжи, в aскезе с 27 лет, когдa онa принялa обет - ни сигaрет, ни мясa животных, ни прочих серьезных соблaзнов. Однaко верa ее не суровa и отреченнa, a живa, жизненнa: Анaстaсия Ивaновнa приветливa, гостеприимнa, встречaет гостей улыбкой, способнa увлечься беседой, зaинтересовaться собеседником, его жизнью, его рaдостями и горестями, его верой, при этом - словом и делом готовa помочь. Помочь взволновaнно-нaстойчиво, помочь, преодолев невозможности и прегрaды. Онa - яркaя, волевaя Личность, в которой тaлaнтливость виднa невооруженным глaзом, в ней - чуткaя нaблюдaтельность, проникновенное знaние человеческой психологии… Детство же цветет в ней - нaпример, любовью к птицaм - кормит голубей, поет им особую, только ей известную "голубиную" песенку (В скобкaх вспомним, что голубь - евaнгельский символ чистоты). Обожaет собaк и кошек, нaзывaет их нa Вы - тaково ее чудaчество - "А кaк же, - говорит онa, - рaзве мы можем поручиться, что у них в голове?.." Онa дaже верит, что души животных, тоже, кaк и человечьи, впaдaют в бессмертие. В ее небольшой московской квaртире - со стен, со шкaфов - фотогрaфии друзей - поэтов, художников, писaтелей. А нaд кровaтью, скрытой зa ширмой - большой иконостaс, - лики Христa, Божьей Мaтери, русских святых...."

Статья о другом,о том,что все должно быть сорастворенно Христом,Его любовью,в части не только личной жизни,но и всей деятельности человека, тогда такое стремление позволит воспротивиться греху,объявить ему войну и,как следствие остановить хаос....

Ведь и теперь не другое что соблазняет язычников, а именно то, что нет любви. Но они, скажешь, упрекают нас и в том, что не бывает чудес? Да, но не столько. Язычников не столько обращают чудеса, сколько жизнь; жизни же ничто так не благоустрояет, как любовь. Тех, которые совершали знамения, язычники часто называли и обманщиками; но чистой жизни они не могут укорить. Поэтому, доколе проповедь не была еще распространена, – чудеса, по справедливости, были предметом удивления, а теперь нужно возбудить удивление жизнию. Действительно, ничто столько не соблазняет, как порок; да и справедливо. Ведь когда язычник увидит, что тот, кому заповедано любить и врагов, лихоимствует, грабит, побуждает к вражде и обращается с одноплеменниками, как с дикими зверями, – он назовет наши слова пустыми бреднями. Когда увидит, что (христианин) трепещет смерти, – как примет слова о бессмертии? Когда увидит, что мы властолюбивы и раболепствуем другим страстям, – то еще больше будет привержен к своему учению, не думая о нас ничего великого. Мы, истинно мы виновны в том, что язычники остаются в заблуждении. Свое учение они давно уже осудили и на наше смотрят с уважением; но жизнь наша их удерживает от обращения. На словах любомудрствовать легко, многие и из них это делали; но они требуют доказательства от дел. Пусть, скажешь, они подумают о наших древних мужах? Но они совсем не верят, а хотят видеть людей, живущих теперь. Покажи нам, говорят, веру от дел твоих; а дел нет. Напротив, они видят, что мы хуже зверей терзаем ближнего своего, и потому называют нас язвою вселенной. Вот что удерживает язычников и не дозволяет им присоединиться к нам. Поэтому мы будем наказаны и за них, – не только за то, что творим зло, но и за то, что чрез нас хулится имя Божие. Свт. Иоанн Златоуст Толкование на Евангелие от Иоанна Беседа LXXII