Olqa

Опять поворчу, уж простите меня, пожалуйста. А просто для игрушек в человеческом облике, в привычном для общения детей, уже не мастерят? Величайшей своей ошибкой считаю, что разрешала детям смотреть мультики и фильмы - Черепашек, Мумий, Троллей и еще неведомо каких существ. Сейчас еще невиданное количество роботов и монстров. Большинство детей уже не умеют играть с себе подобными. А вместо всяких дивных методик - не задумывались, на чем они "замешены"? - я бы посоветовала храм посещать приучать с рождения своего ребенка, и себя вместе с ним. Уверяю Вас, дети, которых родители осознанно причащают, справятся с проблемами ! А уж тем более, если родители полагаются во всем на Господа Бога, во всем видят Его промысел - какие психологи! "Единственное, что постоянно угнетало его, это откровенная неприязнь учительницы. Ведь Филипп все еще любил ее,.." - а эта фраза для чего была в Вашем тексте про детей?

Катюша, а ответа там не было? Когда мои дети были маленькими, я тоже так думала - это же маму и папу надо поздравлять с тем, что справились с еще одним годом постоянных переживаний, тревог, перегрузок. Когда сама была маленькая, так, конечно, не думала. Главное, чтобы подарочки были, а за что в день рождения одаривают, никогда не задумывалась. А как дело обстоит с другими праздниками? С Христианскими - мне все понятно. Мы друг друга поздравляет с событиями жизни нашего Спасителя, Пресвятой Богородицы, Святых наших заступников и молитвенников. Благодарим Господа Бога и радуемся тому, что все это имеем. Так искренне и радостно, все вместе, я думаю, больше ничему не радуются люди ( что касается праздников). Наверное, просто все искаженное в нашей жизни. Православные всегда старались называть своих детей в честь святого, память которого совершается в день рождения ребенка. И поздравление тогда звучало "С днем Ангела!", что очень понятно и объяснимо. А теперь...

Очень важно понимать все, происходящее на Божественной Литургии. Даже если мы не причащаемся сегодня Святых Христовых Тайн, а просто участвуем в Божественной Литургии - мы все равно причастники, если понимаем глубокий смысл происходящего. Только лишний раз сожалею, что все это с большинством из нас происходит не с детства. Приходится в "закостенелом состоянии" пытаться понять. Совсем недавно я, когда начиналось причастие, могла спокойно идти по храму, писать записочку, ставить свечку - я же не причащаюсь. Сколько же я потеряла! А теперь, как только начинается причастие - поскорее подойти поближе, если сама не причащаюсь и если позволяет количество народа, замереть на месте - " Тело Христово примите, Источника безсмертного вкусите!" - и радоваться за людей, которые удостоились чести Принятия Тайн. Я знаю, что во время Паломничества на Святую Землю, на многодневных Крестных ходах некоторым благочестивым людям благословляется ежедневное Причастие.Люди, которые получали такое благословение, говорят о совершенно другом качестве жизни после Причастия в течении трех, например, дней подряд. Еще осознала с помощью преподавателей. На Всенощном Бдении, когда читается Шестопсалмие при полностью выключенном свете, горят только лампады и свеча в руке читающего - прообраз Страшного Суда. Вот так должны мы предстоять в этот период службы - как на Страшном Суде, готовить себя, молиться, каяться. Должны замереть, можно сказать - не дышать. В некоторых монастырях на время чтения Шестопсалмия закрывают двери храма, чтобы ничего не отвлекало. А чтобы это понимать и многое другой, в храме надо бывать как можно чаще и заниматься своим христианским образованием. Это мое понимание. Может, я в чем-то не права. Поделитесь своими знаниями.

ДИВЕН БОГ ВО СВЯТЫХ СВОИХ "ИДИТЕ НА МОСКВУ – ВЫ ПОБЕДИТЕ!" Пролог ...Лесная пустынь представала телесным очам преподобного Сергия, когда проходил он с молитвой по берегу реки Устье близ Великого Ростова, но духовным зрением видел-то он иное. Остановился и осенил крестом пространство перед собой. Молчали Феодор и Павел, ученики его. – Призрит Господь Бог и Пресвятая Богородица на место сие и святые страстотерпцы Борис и Глеб в помощь вам будут, – тихо сказал Радонежский игумен. – И место сие превознесется яко великая лавра... Труд нелегок: лес рубить, пни выкорчевывать. Но хороший, добрый труд, с молитвенным деланием, в иноческом молчании. Однажды преподобный Павел, утомившись, прилег отдохнуть, Феодор последовал его примеру. Пробудился Павел – сам не свой. Осеняя себя крестным знаменем, невольно огляделся вокруг, словно ища чего-то, и взор его встретил глаза Феодора, много, много говорящие... – Что видел, брат? – шепотом вопросил Павел. – Два мужа дивных... – Воины в багряницах? – В царских! Пресветлые, яко ангелы... "Не напрасны ваши труды", – сказывают. – И мне! "Не оставит вас Пресвятая Богородица, и мы до конца будем в месте сем". – Брат, так то святые Глеб с Борисом были! Голос я слышал... – Помолимся, брат... Далее

От чистого сердца поздравляю всех с долгожданным праздником - Рождеством Христовым! Присоединяюсь ко всем пожеланиям!

Иеромоназх Рафаил (Симаков) Картины Как Господь вывел меня из сюрреализма

Дореволюционные Рождественские открытки

А я уповаю на Господа Бога! Первые христиане ежедневно ждали конца света. А мир существует уже более 2000 лет! Сегодня Рождественский сочельник! Христос рождается! Наш Спаситель - а мы унывать что ли собрались?

Нет, Маргарита, не всех, а "избранных".

Егор Санин «Березовая ёлка» (святочный рассказ) Каких только чудес не случается в Рождественскую ночь! Сережа слушал, как мама читает ему святочные рассказы, и только диву давался. Все они, начинаясь грустно-грустно, заканчивались так, что даже плакать хотелось от радости. Были, правда, и рассказы с другим концом. Но мама, хмурясь, пропускала их. И правильно делала. Печального им хватало и в жизни. За окном наступала темно-синяя ночь. Двор быстро чернел, и только береза под ярким фонарем продолжала оставаться белой. Крупными хлопьями, словно ватные шарики на нитках, которыми они когда-то украшали комнату с елкой, падал снег. Вспомнив то счастливое время, Сережа прищурил глаза. Береза сразу превратилась в ель, а многочисленные горящие в честь Рождества окна дома напротив стали светящимися гирляндами. Папа с мамой сновали по заставленной мягкой мебелью и увешанной коврами комнате. Они доставали из буфета праздничную посуду и накладывали в нее сыр, колбасу, дымящуюся картошку с мясом… Сережа сглотнул голодную слюну и открыл глаза. Ель снова стала березой, а комната – пустой и унылой, где не было ни ковров с креслами, ни праздничного стола, ни папы… Мама лежала на истрепанном диване, читая про то, как бедный мальчик однажды попал из жалкой лачуги на рождественский бал во дворец. А папа… его последний раз он видел на вокзале, в окружении точно таких же спившихся бомжей. – Ну, вот и все! – сказала мама, переворачивая последнюю страницу. “Как жаль, что такое бывает только в книгах!” – вздохнул про себя Сережа и вслух спросил: – А почему эти рассказы – святочные? Мама подумала и улыбнулась: – Наверное, потому, что они про Рождество. Ты же ведь теперь знаешь, что сегодня кончается пост. – Он у нас и завтра будет! – буркнул Сережа. – … и наступает самая веселая неделя, которая называется святки! – делая вид, что не слышит его, закончила мама. – Самая грустная неделя… – снова искаженным эхом повторил мальчик. Мама с трудом приподнялась на локте и затеплила перед стоявшей на столе иконой лампаду: – Ну, вот и праздник. С Рождеством Христовым, сынок! Я так хотела, чтобы и у нас с тобой были настоящие святки, но… Недоговорив, она легла лицом к стене. Плечи ее вздрагивали. Чем Сережа мог помочь ей? Обнять? Сказать что-нибудь ласковое? Но тогда она заплачет навзрыд, как это уже бывало не раз. И он опять стал глядеть в окно на березовую ель и радужные из-за слез на глазах окна. Он знал, что мама надеялась получить сегодня щедрую милостыню у храма, куда придет на Рождество много-много людей, и, помнится, даже помогал ей мечтать, как они потратят эти деньги. Но у мамы заболело сердце, и врач сказал, что ей нужно ложиться в больницу. “Только лекарства, – предупредил он, выписывая рецепт, – надо купить за свой счет”. А самое дешевое из них стоило больше, чем мама зарабатывала за месяц, когда еще работала дворником. Где им достать таких денег? Сережа перевел глаза на огонек лампадки. После того, как папа, пропив все самое ценное, исчез из дома, они постепенно сдали в комиссионку мебель и вещи. Осталось лишь то, чего нельзя было продать даже на “блошином” рынке: этот вечно пугающий острыми зубами пружин диван, царапанный-перецарапанный стол, хромые стулья… Мама хотела продать и родительскую икону, но какая-то бабушка сказала, что она называется “Всех Скорбящих Радость”, и если мама будет молиться перед ней, то Бог и Пресвятая Богородица непременно придут на помощь. Никто на свете уже больше не мог помочь им, и мама послушалась совета. Она сделала из баночки лампадку и, наливая в нее дешевого масла, отчего та почти сразу же гасла, стала молиться, а потом ходить в храм, где до и после службы просила милостыню. И, удивительное дело, продавать им давно уже было нечего, денег достать неоткуда, потому что маме из-за болезней пришлось оставить работу, но еда, пусть самая черствая и простая, в доме не переводилась. Сегодня, после первой звездочки, они даже поужинали по-праздничному – черным хлебом с селедкой под луком! А вот завтра, холодея, вспомнил Сережа, им совсем нечего будет есть. И тут он понял, чем может помочь маме! Если она сама не в силах пойти за милостыней, то должен идти он! Нужно было только дождаться, когда мама уснет или погаснет лампадка, чтобы он мог незаметно уйти из дома. Но огонек в этот раз почему-то горел и горел. К счастью, мама вскоре задышала по-сонному ровно, и Сережа, наскоро одевшись, неслышно скользнул за дверь. * * * Улица встретила его разноцветным сиянием и многоголосой суетой. Со всех сторон завывающе подмигивали огни реклам. Мчались, шипя колесами, по заснеженному асфальту автомобили. Люди, смеясь и радуясь празднику, шли – одни обгоняя его, другие навстречу… Десятки, сотни, тысячи людей, и ни одному из них не было дела до одиноко идущего мальчика, у которого дома осталась больная мать. Сережа шел, и ему казалось, что все это он уже где-то видел и слышал, причем совсем недавно. “Ах, да! – вспомнил он. – В святочных рассказах”. Только там бездушными прохожими были жившие лет сто назад, а не эти люди, а бедным мальчиком – он сам. И хотя в ближайшем храме, и в другом, и в третьем всенощная служба уже отошла, его не покидало ощущение, что с ним тоже может произойти что-то необыкновенное. Он уже не шел – бежал по улицам. И только раз, проходя мимо большого магазина, остановился и долго, расплющив нос о витринное стекло, смотрел на ломившиеся от всяких вкусностей прилавки и на огромного плюшевого мишку в отделе подарков. Наконец, обежав и исколесив полгорода на трамвае, он увидел церковь, в котором еще шла ночная служба. Встав на паперти, Сережа робко протянул руку и, завидев приближавшихся людей, выдавил из себя непривычное: – Подайте, ради Христа! Первый рубль, который вложил ему в ладошку старичок, он запомнил на всю жизнь. Потом одна женщина дала ему две десятикопеечные монетки, а другая – пряник. И все. После этого переулок перед храмом как вымер. Сережа понял, что, опоздав к началу службы, он должен дождаться ее окончания, когда начнут выходить люди. Зайти же в храм, где громко пели “Христос раждается…”, он боялся – вдруг за это время появится еще какой-нибудь щедрый прохожий? От долгого стояния на одном месте стали мерзнуть ноги. Варежки он в спешке забыл дома и теперь вынужден был поочередно греть в кармане то одну, то другую руку. Наконец он присел на корточки и, не опуская ладошки – вдруг все же кто-то пройдет мимо, – почувствовал, как быстро проваливается в сон. …Очнулся он от близкого громкого разговора. Сережа открыл глаза и увидел высокого красивого мужчину в распахнутой дубленке, с толстой сумочкой на ремешке, какие носят богатые люди. – Можешь поздравить! – говорил он кому-то по трубке-телефону. – Только что исповедался и, как говорится, очистил сердце! Такой груз с души снял… Все, еду теперь отдыхать! – Подайте… ради Христа! – испугавшись, что он сейчас уйдет, с трудом разлепил заледенелые губы Сережа. Мужчина, не переставая разговаривать, достал из кармана и небрежно протянул – Сережа даже глазам не поверил, но каких только чудес не бывает в Рождественскую ночь – сто рублей! – Спасибо! – прошептал он и сбивчиво в порыве благодарности принялся объяснять: “У меня ведь мама больна … рецепт… есть нечего завтра… было…” – Хватит с тебя. Остальное Бог подаст! – поняв его по-своему, отмахнулся мужчина. И тут произошло что-то непонятное… странное… удивительное! Мужчина вдруг изменился в лице. Брезгливое выражение исчезло, и на смену ему пришло благоговейное. Он с восторгом и почти с ужасом, глядя куда-то выше и правее головы мальчика, стал торопливо расстегивать сумочку, бормоча: – Господи, да я… Господи, да если это Тебе… Я ведь только слышал, что Ты стоишь за нищими, но чтобы это было вот так… здесь… со мною?.. Держи, малыш! Сережа посмотрел на то, что давал ему мужчина, и обомлел. Это были доллары… Одна, вторая, пятая, десятая – и сколько их там еще – зеленоватые бумажки! Он попытался ухватить их, но пальцы так задеревенели на морозе, что не смогли удержать этого богатства. – Господи, да он же замерз! Ты ведь замерз совсем! – обращаясь уже к Сереже, воскликнул странный мужчина и приказал: “А ну, живо ко мне в машину, я отвезу вас… тебя домой!” Мужчина не был пьян. Сережа, хорошо знавший по папе, какими бывают пьяные, сразу понял это. Он очень хотел оглянуться и посмотреть, кто это так помогает ему, но, боясь, что мужчина вдруг исчезнет, покорно пошел за ним следом. * * * В машине, отмякая в тепле, он сначала нехотя, а потом, увлекаясь, стал подробно отвечать на вопросы, как они с мамой жили раньше и как живут теперь. Когда же дошел до того, каким был у них праздничный ужин, мужчина резко затормозил машину и повел Сережу в тот самый большой магазин, у витрины которого он любовался недоступными ему товарами. Из магазина они вышли нагруженными до предела. Мужчина шел к машине с пакетами, в которых были сыр, колбаса, апельсины, конфеты и даже торт, а Сережа прижимал к груди огромного плюшевого мишку. Как они доехали до дома, как поднялись на этаж, он не помнил. Все происходило как во все. Пришел он в себя только тогда, когда предупрежденный, что мама спит, мужчина на цыпочках пробрался в комнату, осмотрелся и прошептал: – Господи, да как же Ты сюда… да как же они здесь… Значит, так! Рецепт я забираю с собой и завтра же отвожу твою маму в больницу. Папой тоже займусь. Ты пока поживешь у моей бабушки. А здесь мы за это время такой ремонт сделаем, что самого Господа не стыдно принимать будет! Кстати, – наклонился он к уху мальчика, – а Он часто у вас бывает? – Кто? – заморгал Сережа. – Ну, Сам… Он! – мужчина замялся и показал взглядом на икону, перед которой продолжала гореть лампадка. – Иисус Христос! – Так значит, это был Он? – только теперь понял все мальчик. – И все это – благодаря Ему?! Через полчаса Сережа, проводив мужчину, лежал на своей расшатанной раскладушке и слушал, как дышит во сне даже не подозревавшая ни о чем мама. За окном быстро наступало светло-синее утро. Окна в доме напротив давно погасли и не казались уже гирляндами. Береза тоже не хотела больше быть елью. Но ему теперь не было грустно от этого. Он знал, что в следующем году наконец-то и у них обязательно будут настоящая елка и святки. Единственное, чего он страшился, так это проснуться не в этой постели, а на промерзшей паперти. Но тут же, сжимая покрепче плюшевого мишку, успокаивал себя: ведь каких только чудес не случается в Рождественскую ночь!

Уважаемая администрация! Когда вставляется большое сообщение, появляется надпись: "Ваше сообщение слишком КОРОТКОЕ". "Самые умные" не сразу догадываются, что сообщение наоборот слишком большое.

Продолжение лекции 11 по ссылке Одно из самых чудных песнопений Рождества говорит вот о чем: "Что Тебе принесем, Христе, яко явился еси на земли, яко человек, нас ради? Каяждо бо от Тебе бывших тварей благодарение Тебе приносит: Ангели – пение; небеса – звезду; волсви – дары; пастырие – чудо; земля – вертеп; пустыня – ясли; мы же – Матерь Деву. Иже прежде век Боже, помилуй нас". Замечательное место, одна из жемчужин литургического богословия: сначала недоумение, чем встретить, чем одарить Владыку, а затем говорится о самом ценном даре, который только можно было принести Господу – Чистой Деве Марии. Оказалось, что в роде человеческом есть Чистая, чуждая всякого греха Дева, Которая одна только могла выйти навстречу Христу и послужить делу, превосходящему всякий разум – Боговоплощению. Тексты предпразднства и самого Рождества полны живых диалогов. Это диалоги Иосифа и Божией Матери (стихиры на Царских часах), в которых Иосиф недоумевает о происходящем, а Богородица успокаивает его. Тексты эти удивительны тем, что открывают нам сомнения и смущение святого человека. .. Еще вообще для самообразования можно посмотреть по ссылке ( это нам предложили на курсах при нашем храме) Моя ссылка (в правом поле "Богослужебный устав и гимнография = Основная литература= учебники Никулиной Е.Н. и Красовицкой М.С.)

Моя ссылка (из "Годового круга неподвижных праздников. Великие праздники месяцеслова") ....Таким образом, мы приближаемся к центру месяцеслова – к праздникам Рождества и Богоявления, которые в древности составляли единый праздник – Богоявление, и лишь впоследствии были разделены на два. Но не только в богословском смысле, но и в литургическом своем оформлении, безусловно, эти два праздника представляют собой очень крепкое, неразрывное единство. Богослужения этих дней совершенно симметричны: они имеют по пять дней предпразднства, в которые входят очень похожие сочельники, и только попразднство Рождества короче, чем Богоявления, но оно короче потому, что там появляется праздник Обрезания, и приходится совершить отдание Рождества раньше, чем хотелось бы, ради того, чтобы можно было праздновать Обрезание. К Рождеству Церковь нас готовит почти как к Пасхе: Пасха является центром всего года и, в первую очередь, центром Триодного круга, а Рождество и Богоявление являются центром месяцеслова. И Рождеству, и Пасхе предшествует сорокадневный пост. Правда, Рождественский пост легче и веселее Великого, там больше праздников, мягче устав в пище, но длится он 40 дней. В середине Рождественского поста, день памяти Саввы Освященного, назначается другая катавасия – только один день в этот период. К Рождеству нас Церковь готовит, во-первых, сорокадневным постом, во-вторых – многократным пением рождественской катавасии, в третьих, на праздничных службах, например, свт. Николаю Чудотворцу, уже поются предпразднственные стихиры, хотя формально предпразднство еще не началось. Кроме того, Рождеству предшествует Неделя свв. праотец, и затем Неделя свв. отец. В этот день вспоминаются те, кто ждал Христа и не дождался, те, которых весь мир не был достоин, те, кто скитались по пропастям земным, которые не приняли исполнения обетования, но образовали непрерывную цепь ожидающих Мессию. Так говорит Церковь устами своих гимнографов: "Праотцев собор, празднолюбцы, приидите, псаломски да восхвалим". (Празднолюбцы – это не лентяи, а те, кто любит церковные праздники). "Адама праотца, Еноха, Ноя, Мелхиседека, Авраама и Иакова, по законе Моисея, и Аарона, Иисуса, и Самуила, и Давида, с ними же Исаию и Иеремию, Иезекииля и Даниила, и дванадесять вкупе (имеются в виду малые пророки), Илию, Елиссея и всех, Захарию и Крестителя, и проповедавшия Христа, жизнь и воскресение рода нашего". Наконец, и Рождество и Богоявление имеют особый день предпразднства, последний день перед праздником – это навечерие Рождества и навечерие Богоявления, или сочельник. Сочельник происходит от слова "сочиво" – кутья, особая пища, которую можно есть в этот день: пшеница с медом. Это дни строгого поста и, кроме того, это дни совершенно особого богослужения. Если сочельник Рождества или Богоявления попадает на понедельник, вторник, среду, четверг или пятницу, то в этот день совершаются Царские часы, изобразительны, вечерня с чтением паримий, и на вечерни – литургия Василия Великого. Поскольку вечерня связана с двумя днями, и на вечерни уже поются стихиры праздника, то в каком-то смысле день Рождества растягивается, становится более длинным церковным днем, чем все прочие. По окончании литургии Василия Великого уже происходит праздничное славление: выносят свечу и поется тропарь и кондак празднику, т.е. в каком-то смысле уже наступает Рождество. Под сам праздник служится особое всенощное бдение. Оно состоит не из великой вечерни и утрени, а из великого повечерия, литии праздничной, которая является окончанием вечерни, и утрени. В самый день Рождества Христова, пришедшийся на вторник, среду, четверг, пятницу или субботу, совершается литургия Иоанна Златоуста. Если же Рождество Христово попадает на воскресенье или понедельник, а сочельник, соответственно, на субботу или воскресенье, то в сочельник служится литургия Иоанна Златоуста, а в сам день Рождества – литургия Василия Великого. Хотелось бы сказать, что служба предпразднства Рождества Христова во многих отношениях красивее самого дня праздника. В службе праздника трудно воспринимается канон (интересный ямбический канон Иоанна Дамаскина, но перевод, по-видимому, не очень удачен). В предпразднство на повечериях назначаются очень интересные каноны, даже жалко, что на эти дни попало столько великих русских святых, а это немного отодвигает, заслоняет предрождественские службы. Там тексты совершенно удивительные, и тоже во многом повторяют Страстную. Так, на Царских часах есть стихира, симметричная стихире Великого Пятка: "Днесь раждается от Девы рукою всю Содержай тварь, пеленами, якоже земен (как будто земной человек, человеческий младенец) повивается, Иже существом неприкосновенен Бог. В яслех возлежит Утвердивый небеса словом в началех, от сосцев млеком питается, Иже в пустыни манну одождивый людем (т.е. должен питаться естественным человеческим порядком Тот, кто превосходит всякое естество и чудесным образом питал Свой народ), волхвы призывает Жених Церковный, дары сих приемлет Сын Девы. Покланяемся Рождеству Твоему, Христе, покланяемся Рождеству Твоему, Христе, покланяемся Рождеству Твоему, Христе, покажи нам и Божественная Твоя Богоявления". Помните, в стихире на Великий Пяток тоже трижды: "Покланяемся страстем Твоим, Христе" – и в заключение: "Покажи нам святое Твое Воскресение". ..

ОСОБЕННОСТИ И СОСТАВНЫЕ ЧАСТИ ПРАЗДНИЧНОГО БОГОСЛУЖЕНИЯ Всем известно, что богослужение бывает не только будничное, не только строгое, простое, покаянное, но и праздничное, то есть по преимуществу радостное, хвалебное, связанное с церковным торжеством. Праздничные элементы имеются в любом богослужебном круге времени. Все эти круги представляют собой не ровную линию, а некий рельеф. Во всяком богослужебном круге есть вершины и спады, все они организованы сложно и разнообразно. Что это за вершины? Говорить о праздничности служб дневного круга вряд ли правомерно, потому что дневной круг образует канву богослужения; вечерня и утреня совершаются в любой день года, независимо от того, будничное богослужение в этот день или праздничное. Однако, если мы взглянем на устроение дневного круга, то увидим, что каждая служба имеет отличительные черты. Есть службы совсем скромные, простые и краткие, например, часы. Есть службы, которые выделяются из всего дневного круга как своими размерами, так и своей литургической темой, своим общим характером. Несомненно, утреня – самая большая, самая праздничная служба из всего дневного круга. Литургия, которая является целью, вершиной, недосягаемой для разума высотой богослужебного дня, по своей природе к дневному кругу богослужения не принадлежит. Природа ее иная, на литургии совершается величайшее таинство Церкви, являющееся центром всей церковной жизни – таинство Евхаристии. Ни на одной другой службе дня ничего подобного не совершается. А литургия лишь сопрягается с богослужением времени, привходит в него, испытывая лишь отчасти его влияние, но никогда не может с ним смешаться и сравняться вполне... Моя ссылка

Катя, ели я не ошибаюсь - 6-го до первой звезды - пост. Нам объясняли. Сейчас нет времен, чуть позже напишу. Надо посмотреть "Рождественский Сочельник"

Преподобный Сергий Радонежский Еще один фильм

Однажды за день до своего рождения ребенок спросил у Бога: - Я не знаю, зачем я иду в этот мир. Что мне там делать? Бог ответил: - Я подарю тебе ангела, который всегда будет рядом с тобой. Он все тебе объяснит. - А как я пойму его, ведь я не знаю его языка? - Ангел будет учить тебя своему языку. Он будет охранять тебя от всех бед. - Как и когда я должен вернуться к Тебе? - Твой ангел скажет тебе все. - А как зовут моего ангела? - Неважно как его зовут, у него много имен. Но ты для начала будешь называть его - мама. Когда мы были на экскурсии в Хотьково, в монастыре, где покоятся мощи преподобных Кирилла и Марии Радонежских - родителей Преподобного Сергия Радонежского, экскурсовод сказала примерно так. Не верно думать, что при такой-то болезни надо молиться такому-то святому, а при такой-то беде - такому. Если мы будем так думать и поступать, то мы будем как язычники. И все же, кому же, как не родителям, вырастившим ТАКИХ СЫНОВЕЙ!, молится нам за наших детей. Ведь многие святые не имели семей и детей, а преподобные Кирилл и Мария Радонежские, как никто, поймут наши молитвы за наших детей!

А я решила, что батюшки повреждаются не от того, что видят, а от того, что слышат (хоть бы я была не права!). Наверное, по этому батюшки постарше не.... слово не подберу. Вообщем, очень строгие.

Сельма Лагерлеф «Святая ночь» Когда мнe было пять лет, меня постигло большое горе. Я не знаю, испытала ли я впоследствии горе большее, чем тогда. У меня умерла бабушка. До того времени она каждый день сидела на угловом диване в своей комнате и рассказывала чудные вещи. Я не помню бабушку иной, как сидящей на своем диване и рассказывающей с утра до ночи нам, детям, притаившимся и смирно сидящим возле нее; мы боялись проронить хоть слово из рассказов бабушки. Это была очаровательная жизнь! Не было детей, болee счастливых, чем мы. Я смутно помню образ бабушки. Помню, что у нее были прекрасные, белые, как мел, волосы, что была она очень сгорбленна и постоянно вязала свой чулок. Еще помню, что, когда бабушка кончала рассказ, она клала свою руку мне на голову и говорила: “И все это такая же правда, как то, что я тебя вижу, а ты меня”. Помню, что бабушка умела петь красивые песни; но пела их бабушка не каждый день. В одной из этих песен говорилось о каком-то рыцарe и морской девe, к этой песне был припев: “Как холодно веет ветер, как холодно веет ветер по широкому морю”. Вспоминаю я маленькую молитву, которой научила меня бабушка, и стихи псалма. О всех рассказах бабушки сохранилось у меня лишь слабое, неясное воспоминание. Только один из них помню я так хорошо, что могу рассказать. Это—маленький рассказ о Рождестве Христовом. Вот, почти все, что у меня сохранилось в памяти о бабушке; но лучше всего я помню горе, которое меня охватило, когда она умерла. Я помню то утро, когда угловой диван остался пустым, и было невозможно себe представить, как провести длинный день. Это помню я хорошо и никогда не забуду. Нас, детей, привели, чтобы проститься с умершей. Нам было страшно поцеловать мертвую руку; но кто-то сказал нам, что последний раз мы можем поблагодарить бабушку за все радости, которые она нам доставляла. Помню, как ушли сказания и песни из нашего дома, заколоченные в длинный черный гроб, и никогда не вернулись. Помню, как что-то исчезло из жизни. Будто закрылась дверь в прекрасный волшебный мир, доступ в который нам был до того совершенно свободен. С тех пор не стало никого, кто смог бы снова открыть эту дверь. Помню, что пришлось, нам, детям, учиться играть в куклы и другие игрушки, как играют все дети, и постепенно мы научились и привыкли к ним. Могло показаться, что заменили нам новые забавы бабушку, что забыли мы ее. Но и сегодня, через сорок лет, в то время, как разбираю я сказания о Христе, собранные и слышанные мною в далекой чужой стране, в моей памяти живо встает маленький рассказ о Рождестве Христовом, слышанный мной от бабушки. И мне приятно еще раз его рассказать и поместить в своем сборникe. * * * Это было в Рождественский сочельник. Все уехали в церковь, кроме бабушки и меня. Я думаю, что мы вдвоем были одни во всем доме; только мы с бабушкой не смогли поехать со всеми, потому что она была слишком стара, а я слишком мала. Обе мы были огорчены, что не услышим Рождественских песнопений и не увидим священных огней. Когда уселись мы, одинокие, на бабушкином диване, бабушка начала рассказывать: „Однажды глубокой ночью человек пошел искать огня. Он ходил от одного дома к другому и стучался; — Добрые люди, помогите мне — говорил он.— Дайте мне горячих углей, чтобы развести огонь: мне нужно согреть только что родившегося Младенца и Его Мать. Ночь была глубокая, все люди спали, и никто ему не отвечал. Человек шел все дальше и дальше. Наконец увидел он вдали огонек. Он направился к нему и увидел, что это — костер. Множество белых овец лежало вокруг костра; овцы спали, их сторожил старый пастух. Человек, искавший огня, подошел к стаду; три огромные собаки, лежавшие у ног пастуха, вскочили, заслыша чужие шаги; они раскрыли свои широкие пасти, как будто хотели лаять, но звук лая не нарушил ночной тишины. Человек увидел, как шерсть поднялась на спинах собак, как засверкали в темноте острые зубы ослепительной белизны, и собаки бросились на него. Одна из них схватила его за ногу, другая — за руку, третья — вцепилась ему в горло; но зубы и челюсти не слушались собак, они не смогли укусить незнакомца и не причинили ему ни малейшего вреда. Человек хотеть подойти к костру, чтобы взять огня. Но овцы лежали так близко одна к другой, что спины их соприкасались, и он не мог дальше идти вперед. Тогда человек взобрался на спины животных и пошел по ним к огню. И ни одна овца не проснулась и не пошевелилась”. До сих пор я, не перебивая, слушала рассказ бабушки, но тут я не могла удержаться, чтобы не спросить: — Почему не пошевелились овцы? — спросила я бабушку. — Это ты узнаешь, немного погодя, — ответила бабушка и продолжала рассказ: „Когда человек подошел к огню, заметил его пастух. Это был старый, угрюмый человек, который был жесток и суров ко всем людям. Завидя чужого человека, он схватил длинную, остроконечную палку, которой гонял свое стадо, и с силой бросил ее в незнакомца. Палка полетела прямо на человека, но, не коснувшись его, повернула в сторону и упала где-то далеко в поле”. В этом месте я снова перебила бабушку: — Бабушка, почему палка не ударила человека?— спросила я; но бабушка мне ничего не ответила и продолжала свой рассказ. „Человек подошел к пастуху и сказал ему: — Добрый друг! Помоги мне, дай мне немного огня. Только что родился Младенец; мне надо развести огонь, чтобы согреть Малютку и Его Мать. Пастух охотнее всего отказал бы незнакомцу. Но когда он вспомнил, что собаки не смогли укусить этого человека, что овцы не разбежались перед ним, и палка не попала в него, как-будто не захотела ему повредить, пастуху стало жутко и он не осмелился отказать незнакомцу в его просьбе. — Возьми, сколько тебе надо, — сказал он человеку. Но огонь уже почти потух. Сучья и ветки давно сгорели, оставались лишь кроваво-красные уголья, и человек с заботой и недоумением думал о том, в чем донести ему горячие уголья. Заметя затруднение незнакомца, пастух еще раз повторил ему: — Возьми, сколько тебе надо! Он с злорадством думал, что человек не сможет взять огня. Но незнакомец нагнулся, голыми руками достал из пепла горячих углей и положил их в край своего плаща. И уголья не только не обожгли ему руки, когда он их доставал, но не прожгли и плаща, и незнакомец пошел спокойно назад, как будто нес в плаще не горячие уголья, а орехи или яблоки”. Тут снова не могла я удержаться, чтобы не спросить: — Бабушка! почему не обожгли уголья человека и не прожгли ему плащ? — Ты скоро это узнаешь — ответила бабушка и стала рассказывать дальше. „Старый, угрюмый, злой пастух был поражен всем, что пришлось ему увидеть. — Что это за ночь, —спрашивал он сам себя,— в которую собаки не кусаются, овцы не пугаются, палка не ударяет и огонь не жжет? Он окликнул незнакомца и спросил его: — Что сегодня за чудесная ночь? И почему животные и предметы оказывают тебе милосердие? - Я не могу тебe этого сказать, если ты сам не увидишь, — ответил незнакомец и пошел своей дорогой, торопясь развести огонь, чтобы согреть Мать и Младенца. Но пастух не хотел терять его из вида, пока не узнает, что все это значит. Он встал и пошел за незнакомцем, и дошел до его жилища. Тут увидел пастух, что человек этот жил не в доме и даже не в хижине, а в пещере под скалой; стены пещеры были голы, из камня, и от них шел сильный холод. Тут лежали Мать и Дитя. Хотя пастух был черствым, суровым человеком, но ему стало жаль невинного Младенца, который мог замерзнуть в каменистой пещере, и старик решил помочь Ему. Он снял с плеча мешок, развязал его, вынул мягкую, теплую пушистую овечью шкурку, и передал ее незнакомцу, чтобы завернуть в нее Младенца. Но в тот же миг, когда показал пастух, что и он может быть милосердным, открылись у него глаза и уши, и он увидел то, чего раньше не мог видеть, и услышал то, чего раньше не мог слышать. Он увидел, что пещеру окружают множество ангелов с серебряными крыльями и в белоснежных одеждах. Все они держат в руках арфы и громко поют, славословя родившегося в эту ночь Спасителя Мира, Который освободит людей от греха и смерти. Тогда понял пастух, почему все животные и предметы в эту ночь были так добры и милосердны, что не хотели никому причинить вреда. Ангелы были всюду; они окружали Младенца, сидели на горе, парили под небесами. Всюду было ликование и веселье, пение и музыка; темная ночь сверкала теперь множеством небесных огней, светилась ярким светом, исходившим от ослепительных одежд ангелов. И все это увидел и услышал пастух в ту чудесную ночь, и так был рад, что открылись глаза и уши его, что упал на колени и благодарил Бога”. Тут бабушка вздохнула и сказала: — То, что увидел тогда пастух, могли бы и мы увидеть, потому что ангелы каждую Рождественскую ночь летают над землею и славословят Спасителя, но если бы мы были достойны этого. И бабушка положила свою руку мне на голову и сказала: — Заметь себе, что все это такая же правда, как то, что я тебя вижу, а ты меня. Ни свечи, ни лампады, ни солнце, ни луна не помогут человеку: только чистое сердце открывает очи, которыми может человек наслаждаться лицезрением красоты небесной.

Вот - на самой первой странице этой темы: Отправлено 18 июня 2010 - 15:52 В паломническую гостиницу бесплатно поселяются мужчины, православные или готовящиеся принять крещение, приехавшие на срок более трех суток, готовые нести трудовые послушания, имеющие при себе паспорт, без вредных привычек. Не поселяются паломники без документов, в нетрезвом виде, психически больные, люди без определенного места жительства. Препятствием к поселению является наличие серьезных заболевания, инвалидности, в связи с отсутствием необходимых условий для этого. Срок поселения в каждом случае определяется индивидуально. В гостинице действует следующий распорядок дня (в будние дни): 5-00 Подъем 5-30 Богослужение в Введенском соборе монастыря 8-15 Завтрак в паломнической трапезной 8-50 Развод в гостинице, на котором определяется послушание на день 9-00 – 16-00 Трудовые послушания 12-00 – 14-00 Обеденный перерыв 17-00 – 20-00 Вечернее богослужение в Казанском храме монастыря 20-00 Ужин в паломнической трапезной 21-30 Вечернее правило в гостинице (покаянный канон, вечерние молитвы) 23-00 Отбой В субботу и накануне церковных праздников – короткий рабочий день (до 12-00). В воскресные и праздничные дни – выходной день. Соблюдение распорядка дня, посещение богослужений и выход на послушание является обязательным.

Дорогие братья и сестры! Пусть желающие поступить в монастырь хотя бы доедут до него - уж тем более не нам решать - быть им в монастыре или нет. Спросил человек - давайте ответим так, чтобы он туда приехал и его поселили. А то мы на страже прямо стоим, чтобы никто в монастырь не пошел. Даже просто проживание в монастыре - огромная польза для человека, независимо, как дальше складывается его судьба. Прочтите житие преподобного Амвросия Оптинского - самое начало, когда он в миру еще жил. Валерий, Вы внимательно почитайте = есть тема "Правила проживания и поселения в монастыре". На официальной странице тоже есть ссылки.

Свеча воровская (Николины притчи) СВЕЧА ВОРОВСКАЯ Жил-был один человек, а время было трудное, вот он и задумал себе промыслить добра да недобрым делом: что у кого плохо лежит — не обойдет, припрячет, а то накупит дряни какой, выйдет купцом на базар и так заговорит ловко, так выкрутит, совсем тебя с толку собьет и втридорога сбудет, — одно слово, вор. И всякий раз, дело свое обделав, Николе свечку несет. Понаставил он свечей, только его свечи и видно. И пошла молва про Ипата, что по усердию своему первый он человек и в делах его Никола ему помощник. Да и сам Ипат-то уверился, что никто, как Никола. И однажды хапнул он у соседа, да скорей наутек для безопаски. А там, как на грех, хватились, да по следам за ним вдогонку. Бежал Ипат, бежал, выбежал за село, бежит по дороге — вот-вот настигнут, — и попадает ему навстречу старичок, так нищий старичок, побиральщик. — Куда бежишь, Ипат? — Ой, дедушка, выручи, не дай пропасть, схорони: настигнут, живу не бывать! — А ложись, — говорит старичок, — вона в ту канавку. Ипат — в канаву, а там — лошадь дохлая. Он под лошадь, в брюхо-то ей и закопался. Бегут по дороге люди и прямо по воровскому следу, а никому и невдомек, да и мудрено догадаться: канавка хоть и не больно глубока, да дохлятину-то разнесло, что гора. Так и пробежали. Ипат и вышел. А старичок тут же на дороге стоит. — Что, Ипат, хорошо тебе в скрыти-то лежать? — Ой, дедушка, хорошо, — чуть не задохнулся! — Ну, вот, видишь, задохнулся! — сказал старичок и стал такой строгий, — а мне, как думаешь, от твоих свечей слаще? Да свечи твои, слышишь, мне, как эта падаль! — и пошел такой строгий. Примечания Свеча воровская (с. 339). — Газ. «Речь», Пг., 1915, 6 дек., № 336 (вместе с притчей «Николин умолот»); Ремизов А. Николины притчи. Пг., 1917; Никола Милостивый (Николины притчи). Пг.: М., 1918; Звенигород окликанный, Николины притчи. Нью-Йорк; Париж; Рига; Харбин, 1924. Судя по помете в «Примечаниях» (изд. 1917), в притче объединены сказка, переданная Есениным Ремизову, и сказка «Об отце Николае» из сб. А. Н. Афанасьева «Русские народные сказки», М., 1914 (№ 246, записана в Пермском уезде). Ниже воспроизводится сказка из сб. А. Н. Афанасьева (1914). ОБ ОТЦЕ НИКОЛАЕ В одном городе был вороватый человек, и наделал уже много бед. Однажды случилось ему обокрасть богатого человека; дело это подметили и послали за ним погоню. Долго он бежал лесом, а впереди того леса была чистая степь верст по крайней мере на десять. Как пробежал весь лес, остановился и не знает, что ему делать. Если бежать по степи, то сейчас поймают, потому что версты на две все видно, а погоня, слышит, уже близко. Тогда-то он начал молиться: «Господи! Прости мою душу грешную; батюшка отец Николай, сокрой меня — я тебе гривенную свечку поставлю». Вдруг ниоткуда взялся-предстал человек пожилых лет и спрашивает вора: «Что ты теперь говорил?» Вор отвечает: «Вот что я говорил: Батюшка отец Николай, сокрой меня в этой глуши. И обещался ему свечу поставить». Тут он покаялся старичку в своем грехе. Старик ему сказал: «Если хочешь, полезай в это падалище!» А тут неподалеку лежала падаль. Нечего было делать вору, надо было лезть в падаль, потому что пойману быть не хочется. Залез он туда, а старичок в ту же минуту невидим стал. Тот старичок был сам отец Николай. Вот приближается погоня; выехали люди на степь, отъехали с полверсты — никого не видать, и воротились обратно; а вор лежит в падалище, еле дышит — такой гнилой дух! Когда проехала погоня мимо, он вылез оттуда и видит опять того же старичка — стоит неподалечку да сбирает воск. Вор подходит к нему, благодарит за избавление; тогда старичок снова спросил: «А что ты обещал отцу Николаю, когда искал убежища?» Вор отвечает: «Я обещался сменить гривенную свечу». — «То-то и есть! Как тебе было душно лежать в падалище, так и отцу Николаю было бы душно от твоей свечи». И дал ему старичок наставление: «Никогда не проси Господа Бога и святых его угодников на злые дела, потому что Господь не благословляет злых дел. Да смотри же, помни мои слова, да и прочим скажи, чтоб никогда не просили Бога в худых делах!» Сказал это и скрылся из глаз.

Катя, вот нашла ссылку - на Предание.ру люди интересовались. Почитайте.Моя ссылка

О необходимости возжигать лампады (это -ссылка ) Почему икона, перед которой горит лампада, кажется нам более «глубокой» и «живой»? Почему этот обычай возжигать перед святыми изображениями лампады издревле существует в православной Церкви? Еще в Ветхом Завете написано: «И сказал Господь Моисею… чтобы непрестанно горел светильник; вне завесы ковчега откровений в скинии собрания Аарон (и сыны его) должны ставить оный пред Господом от вечера до утра всегда; это вечное постановление в роды ваши; на подсвечнике чистом должны ставить они светильник пред Господом всегда» (Лев,24;1-4). В другой книге Ветхого Завета читаем: “Зажигают золотой светильник и лампады его, чтобы горели каждый вечер, потому что мы соблюдаем установление Господа Бога нашего” (2Пар,13-11). Но вот прошло время «детоводителя» ко Христу — Ветхого Завета — и с пришествием Спасителя мира было установлено царство свободы в благодати Христовой Церкви. Но возжигание светильников по-прежнему присутствует в жизни Церкви — теперь уже новозаветной. «Никогда не совершается у нас богослужений без светильников, - говорит учитель церкви Тертуллиан, - но мы употребляем их не для того только, чтобы разгонять мрак ночи, Литургия совершается у нас при дневном свете, но для того, чтобы изобразить Христа – Свет несотворенный, без которого мы и среди полдня блуждали бы во тьме».Кстати, еще в одной из глав книги Деяний Апостолов пишется, что Святые Апостолы вместе со своими последователями возжигали светильники когда собирались в ночное время для проповеди слова Божьего, для молитвы и преломления хлеба: ”В горнице, где мы собрались, было довольно светильников» (Деян 20;8) — читаем мы там.На Русь практика возжигания лампад пришла вместе с крещением из Византии, при святом равноапостольном князе Владимире...

Катя, думаю, Вы не будете возражать,я нашла пока только про иконы в доме. Хорошо, если люди почитают. Иконы в нашем доме автор: Священник Сергий Николаев Tue, 27 Dec 2005, 22:59 Материальный мир, окружающий нас, мир предметов — ежедневных свидетелей нашей жизни — не безгласен. Жилище человека расскажет о хозяине, пожалуй, больше самого хозяина. И если православный человек на улице, в автобусе, в магазине ничем внешне не выделяется, то дом его все же имеет свои особенности. А потому не лишним будет поговорить об эстетике православного дома. Приходской священник часто бывает в жилищах своих прихожан. Его призывают освятить квартиру, отслужить домашний молебен, зовут к больному совершить таинство елеосвящения (соборования). Во время таких посещений я всегда обращаю внимание, какое место отведено домашним иконам, как они содержатся, есть ли перед ними лампадки или подсвечник. Есть ли в доме Евангелие, духовные книги. далее