иером. Даниил

Будьте осторожны с этими "наставлениями". Книга очень сомнительна по своему содержанию и походит скорее на один из многих апокрифов о последних временах. В свое время изданию этой книги было отказано в благословении. Очень много сейчас людей прельщеных.

Конечно, вращение по направлению кадила выглядит в ряде случаев не совсем благообразно, поэтому иногда бывает достаточно обернуться к кадящему в пол оборота.

Беседовали с одним знакомым отцом со Святой Горы о послушании и он предложил интересное наблюдение, основываясь на своём опыте жизнии на Горе: Греки народ более рациональный, чем русские. Грек довольно легко оказывает послушание, но его послушание чаще всего не проникает внутрь, оно часто внешнее. Он будто-бы останавливается перед некоторой чертой и не идёт дальше. Потому и учат многие афонские старцы, прежде всего старец Ефрем Филофейский, Ефрем Катунакский и другие об абсолютном послушании, о том, что послушание должно быть не только внешним, но и внутренним и т.д. Русские же больше живут сердцем. Русскому трудно заставить оказывать послушание, но если он это начинает это делать, то до конца, до самого дна, часто переходя грань разумного, отключая всякое критическое мышление. Поэтому русскому постоянно приходиться говорить о том, что послушание не есть безволие или безмыслие, что послушание не должно отключать голову и т.д. Мне кажется, что тут есть над чем подумать. Из ЖЖ m_kleopas

Все-таки тут есть противоречие. Переживания человека не могут зависеть от качества того, что ему не интересно понять. Природа его переживаний кроется не в богослужебных текстах как таковых, иначе бы он с любовью пытался бы их уяснить для себя. Природа переживаний здесь заключается совсем в другом.

А чем кстати было плохо старое, исправленное Никоном обращение священника к кающемуся в чине исповеди? В дониконовском варианте оно звучало так: «Да аще чадо хощеши избыти содеянных тобою злых и прощения прияти всех твоих грехов, то не устыдися лица моего, ни усумняся, но вся ми исповеждь и не утай ничтоже, вся бо Господь Бог весть… Аз же ти чадо буду послух и поручник твоему спасению. И паки глаголет священник тихо: се, чадо, предстоят ангели Божии, невидимо заглажающе грехи твоя, яже исповеси… Но что суть грехи твои, чадо, не осрамляйся мене, исповеждь без стыдения, аз бо таков же человек и грешнее паче всех человек» . В новой нынешней редакции так: «Се, чадо, Христос невидимо предстоит, приемля исповедание твое. Не усрамися, ниже убойся и да не скрыеши что от мене, но не обинуяся рцы вся, елика соделал еси, да приимеши оставление от Господа нашего Иисуса Христа. Се и икона Его пред нами, аз же точию свидетель есмь… Аще ли что скрыеши от мене, сугуб грех имаши. Внемли убо, понеже пришел еси во врачебницу, да не неисцелен отыдеши».

Интересно, кто-нибудь из тех, кто считает, что не должно менять и слова в богослужебных текстах, читал когда-нибудь праздничный канон Пятидесятнице из Цветной Триоди? Нет, я не имею ввиду слышание некоторых обрывочных фраз во время стояния в очереди к помазанию, а именно ВНИМАТЕЛЬНО ВНИКАЛ в его содержание? Скажу сразу, что многие наши чтецы "со стажем" из числа братии сознавались, что уловить смысл тропарей этого канона можно лишь несколько раз перечитав один и тот же тропарь. Только тогда можно понять, какое слово является подлежащим, а какое сказуемым. На слух воспринять это просто НЕВОЗМОЖНО. Т.е. можно годами быть в церкви и просто НЕ ЗНАТЬ, что читается за богослужением. Таким людям обычно стыдно признаться, что о содержании богослужения они не знают почти ничего. Поэтому, о человеке, который борется за каждое слово можно с уверенностью сказать, что богослужение в его духовной жизни не является чем-то важным, а составляет лишь фон каких-то личных его переживаний.

В православной церкви нет такого понятия "правильные молитвы". При издании молитвословов используются различные редакции и не стоит уж так смущаться их многообразием. Первый приведенный вами вариант по-видимому использовался в те времена, когда Россия официально называлась православной империей. Последний ваш вариант есть всего-навсего сокращенная редакция предпоследнего, от чего смысл вовсе не теряется. Поминание усопших благоверных царей, цариц и князей было непременной обязанностью в то время, когда во главе России стоял православный монарх. В наше время такое поминание не является обязательным.

А передавание свеч - это вообще серьезная болезнь как мне кажется. Лучше не идти на поводу у передающих, а вежливо им отказывать в этом. Ведь свеча есть всего-навсего символ молитвы, поэтому неправильно, когда символу дается перед молитвой предпочтение. Кто хочет поставить свечу, может спокойно сделать это или до или после богослужения, дав тем самым другим возможность спокойно помолиться.

В Русской церкви призывают к вдумчивой дискуссии по поводу языка богослужений Москва. 23 сентября. ИНТЕРФАКС - Вопрос о языке православных богослужений обсуждать необходимо, но без спешки и с учетом самых разных мнений, считают в Московском патриархате. "Очевидно, как церковная среда, так и общество в целом серьезно разделены в том, что касается вопроса языка богослужения. А значит, на мой личный взгляд, здесь не может быть легких решений или попыток утвердить силой, что называется, "продавить" одну из существующий позиций", - заявил глава синодального Отдела по взаимоотношениям Церкви и общества протоиерей Всеволод Чаплин, слова которого приводит в пятницу исследовательская служба "Среда". Так священник прокомментировал итоги проведенного службой "Среда" и фондом "Общественное мнение" опроса, данные которого поступили в "Интерфакс-Религия". Согласно исследованию, 37% жителей России считают, что службы в православных храмах должны совершаться на современном русском языке, 36% респондентов, напротив, выступают за сохранение церковнославянского языка как языка богослужений. По словам отца Всеволода, в Русской церкви есть приходы, в которых легко приживутся отредактированные богослужебные тексты, будут приняты брошюры с параллельным русским переводом и другие средства, позволяющие сделать богослужение более понятным. Но есть приходы, в которых изменение "даже одного слова может привести к серьезным нестроениям и даже к расколу". "Поэтому при дальнейшем обсуждении этого вопроса и принятии решений нужен взвешенный, ответственный, продуманный подход. Нужно рассмотреть все аргументы, которые иногда не знает, а может быть и не желает слышать та небольшая, но активная часть образованной церковной и околоцерковной среды, которая привыкла считать, что все новое - хорошо, а все старое - плохо", - заявил он. Священник призвал иметь в виду, что "поспешность суждений, в том числе призывов к немедленной реформе богослужебного языка, часто связана с недостаточностью знаний и опыта церковной жизни". Он считает, что обсуждать проблему языка богослужения "нужно и дальше - на уровне серьезной вдумчивой дискуссии, а не на уровне спора, в котором решающими будут аргументы типа "я всегда за все старое" или "я всегда за все новое". Со своей стороны замглавы синодального Отдела внешних церковных связей протоиерей Николай Балашов выразил мнение, что данные опроса примерно соответствуют тем общим впечатлениям о настроениях в Церкви и в обществе в связи с этой темой, которые сложились у него за годы священнического служения. Напомнив, что дискуссия о языке богослужения в России имеет длительную историю, он заявил, что "ни одна из точек зрения не может претендовать на исключительность". "Необходимо серьезно и уважительно относиться к существующим мнениям и продолжать ответственный, компетентный диалог. Ведь проблема понимания богослужения как людьми, впервые приходящими в храм, так и богомольцами "со стажем" и даже священнослужителями - реально существует. Это не выдумка "модернистов", - отметил отец Николай. Он указал на то, что постановка вопроса в форме "русский или церковнославянский" "страдает чрезмерным упрощением", поскольку и церковнославянский язык богослужения менялся на протяжении веков, "да и русский язык, как нам хорошо известно, далеко не сводится к разговорным его формам". "Так что - не будем спешить с выводами. Сохраняя мир в церковном обществе, важно продолжить обсуждение языкового вопроса, которое в Церкви уже ведется, в том числе и в рамках деятельности Межсоборного присутствия", - добавил священник. http://www.interfax-religion.ru/?act=news&div=42345

Первые два пункта относятся к разделу свободного народного творчества и лучше такие обычаи не перенимать. Что касается поклонов и коленопреклоненных стояний, то в праздничные и воскресные (+накануне) дни они однозначно отменяются в церкви, и делать их - значит нарушать церковные правила, которые сами по себе несут в себе глубокий смысл. Исключения здесь могут составлять поклоны перед Св. Дарами, когда их выносят перед причащением и при переносе с престола на жертвенник на словах "всегда ныне и присно и во веки веков". Второй поклон надо заменить на поясной тем, кто причащался. Также можно сделать земной поклон после пения "Тебе поем", хотя на воскресной литургии достаточно поклона поясного. Поклоны и стояние на коленях во время Славословия тоже не оправданы, поэтому лучше этого не делать. Надо еще понимать, что иногда стояние на коленях это своего рода отдых и поэтому для многих встать на колени - единственная возможность снять напряжение с ног. В этом случае такое действие может быт оправдано, как проявление немощи. Вообще, в идеале в церкви во время службы лучше делать как можно меньше телодвижений, тем самым мы не будем мешать молящимся и привлекать к себе лишнего внимания. Если возникло чувство особого благоговения в какой-то момент богослужения, то лучше тихо перекреститься и мысленно себя представить пред Богом. Руку священника при помазании целовать надо. Но некоторые батюшки специально дают целовать поруч. Тут уж как придется. Что некоторые батюшки не дают приложиться к руке после литургии объясняется тем, что у тех, кто причащался на губах может что-то остаться после причастия и многих батюшек это настораживает. Ведь, если много незнакомого народа, то не всегда известно, брал ли человек запивку. Целование руки священника означает священническое благословение. Греки вообще, например, при благословении не делают рукой знака Креста, а просто дают целовать десницу. Так происходит и на помазании и после литургии. Поэтому очень неправильно делают те, кто после того, как приложится ко Кресту еще и просит благословить его. Так же не правильно делают те, кто не хочет стоять в очереди ко Кресту, а просто прикладывается к местной иконе Распятия. Те, прихожане, которые думают, что после помазания могут идти домой поступают очень не хорошо. Основная служба начинается как раз после полиелея. А что помазание происходит во время чтения праздничного канона - делается по необходимости из-за большого количества народа. По уставу помазание должно совершаться во время чтения первого часа. Тем кто собирается причащаться, надо ОБЯЗАТЕЛЬНО быть до конца богослужения.

Рядом со старцем жил монах, небрежный в монашеской жизни. Когда он умирал, к нему пришли несколько братьев. Вдруг старец увидел, как душа брата весело и легко покидает тело, и чтобы укрепить братьев, он сказал: - Знаешь, брат, мы все знали, что ты не был замечен в усердном подвижничестве. Почему же ты так бодро направляешься на небо? - Поверь, отче, - ответил умирающий, - ты сказал истину. Но с тех пор, как я стал монахом, то не знаю, чтобы я осудил кого-либо, (а если и допускал чего-нибудь), то мирился с человеком в тот же день. И хочу сказать Богу: «Ты говорил, Господи: Не судите, и не будете судимы и прощайте, и прощены будете. - Мир тебе, чадо, - воскликнул старец, - ибо ты спасся без тяжких трудов. Евергетин. Том 3

Прошу прощения, что отвечаю на вопрос, адресованный Елене. Часто путают священическое (именное) перстосложение, которое изображается на иконах у Спасителя и святителей со старообрядческим мирским двуперстием. Десница Спасителя никак не может благословлять мирским перстосложением, поэтому совершенно неверно полагать, что на иконах мы видим вариант старого обряда. Изобразить на иконах именное перстосложение бывает очень трудно, поэтому и возникает такая путаница. В некоторых случаях на иконах изображены крестящиеся святые не в священном сане, где на первый взгляд может показаться, что крестятся они двумя перстами, но на самом деле не видно, где находится большой палец, поэтому говорить о двуеперстии тут тоже неверно. Об этом писал еще свт. Игнатий Брянчанинов (письмо найти сейчас не могу).

Верующая личность может быть в двояком отношении к своей церкви: истинном и номинальном. Быть православным – это значит жить в Церкви. Церковность для него принцип жизни, все сознание его церковно. Такой человек естественно отнесется к инославию отрицательно, т.к. для его церковного сознания ясна истинность его веры и его жизни, ясен путь спасения, реально молитвенное общение с братьями вне границ времени, неоспоримы действительность и преемство благодатной жизни во Христе. Инославие возбуждает в церковном сознании не отвлеченный познавательный интерес, а стремление быстро и верно найти его ошибку, т.к. двух истин быть не может. Однако невозможность метода отвлеченного сравнения отнюдь не отвергает объективного исследования. Движущей силой служит в таком случае стремление поделиться своим ведением истины с другими. Подобное отношение можно видеть у Отцов Церкви. Их полемические творения продиктованы пастырским попечением о спасении погибших чад. Решительное опровержение заблуждений делается ими во имя обращения к истине и спасения душ. Но при таком отрицании инославия, во имя истины, православный сын Церкви не станет враждовать с ним с фанатической ревностью и, тем более, преследовать его последователей. Фанатизм всегда бывает проявлением духовной ограниченности и, зачастую, слепой привязанности к своему привычному мнению без глубокой внутренней убежденности. Убежденный в своей правоте будет объективен к противнику. Объективность даст ему возможность беспристрастно, по евангельски, отнестись к положительному элементу в инославии, а потому глубже познать его и успешнее выполнить долг братской любви к ближнему и попечительности о его спасении ради полного единства Христовой Церкви. Противоположную картину представляет нам номинальная, внешняя принадлежность к Церкви. Она в свою очередь может иметь два вида отношений: консервативное и либеральное. Консервативное отношение к своей Церкви характеризуется верностью до упорства своему учению и дисциплинарным предписаниям. Для него церковное учение не живая истина, а внешний авторитет, утвержденный в соответствующих инстанциях. Но такой внешний авторитет не дает внутренней живой уверенности и непоколебимых личных убеждений. В таком сознании возникает боязнь новизны, всякое незнакомое мнение воспринимается, как отступление от раз принятого направления, как враждебная сила. Тем более враждебно будет воспринято инославие. Полемика будет вестись не столько во имя истины, сколько во имя сохранения для себя своего привычного обычая и учения. Полемика может иметь блестящую форму, но не иметь положительного содержания. Примером можно привести образцы схоластического богословия католиков-полемистов, для которых Церковь – именно внешний авторитет. Таковы же позднейшие, утратившие остроту борьбы за самосохранение, споры русских и многих других раскольников, для которых была ясна только верность раз принятому «древлеотеческому благочестию». Либеральное церковное сознание воспринимает церковное вероучение и весь строй церковной жизни так же, как официальную норму поведения без внутреннего жизненного постижения ее. Безразличие к своему вероучению порождает неуверенность в его истинности и, вообще, религиозный индифферентизм. Вероисповедная полемика ему чужда и цель ее непонятна. В практической жизни при встрече с полемикой у него возникает визионерское желание прекратить разделение в Церкви, происходящее якобы из-за косности, из-за фанатизма противников готовых спорить о том, что по существу не имеет никакого значения. Вполне понятно, что ни одно из двух последних направлений не может создать правильного метода богословской науки, фанатизм и индифферентизм плохие судьи. Их не могло быть у св. отцов и не может быть у православных богословов, продолжающих отеческую традицию. Убежденный в истине своей церкви не боится противника, как не боится поражения той истины, исповедником которой он является, ибо терпит поражение не вечно живая истина, а неспособный апологет ее. Ему нет нужды прибегать и к пристрастной оценке и фальсификации, он имеет мужество и честность добросовестно изложить все сильные и слабые стороны как своего вероисповедания, так и инославного, в котором он ищет не только ошибку, но и средства для ее преодоления. Из конспекта МДА по разбору западных исповеданий за 1965 год.

Верующая личность может быть в двояком отношении к своей церкви: истинном и номинальном. Быть православным – это значит жить в Церкви. Церковность для него принцип жизни, все сознание его церковно. Такой человек естественно отнесется к инославию отрицательно, т.к. для его церковного сознания ясна истинность его веры и его жизни, ясен путь спасения, реально молитвенное общение с братьями вне границ времени, неоспоримы действительность и преемство благодатной жизни во Христе. Инославие возбуждает в церковном сознании не отвлеченный познавательный интерес, а стремление быстро и верно найти его ошибку, т.к. двух истин быть не может. Однако невозможность метода отвлеченного сравнения отнюдь не отвергает объективного исследования. Движущей силой служит в таком случае стремление поделиться своим ведением истины с другими. Подобное отношение можно видеть у Отцов Церкви. Их полемические творения продиктованы пастырским попечением о спасении погибших чад. Решительное опровержение заблуждений делается ими во имя обращения к истине и спасения душ. Но при таком отрицании инославия, во имя истины, православный сын Церкви не станет враждовать с ним с фанатической ревностью и, тем более, преследовать его последователей. Фанатизм всегда бывает проявлением духовной ограниченности и, зачастую, слепой привязанности к своему привычному мнению без глубокой внутренней убежденности. Убежденный в своей правоте будет объективен к противнику. Объективность даст ему возможность беспристрастно, по евангельски, отнестись к положительному элементу в инославии, а потому глубже познать его и успешнее выполнить долг братской любви к ближнему и попечительности о его спасении ради полного единства Христовой Церкви. Противоположную картину представляет нам номинальная, внешняя принадлежность к Церкви. Она в свою очередь может иметь два вида отношений: консервативное и либеральное. Консервативное отношение к своей Церкви характеризуется верностью до упорства своему учению и дисциплинарным предписаниям. Для него церковное учение не живая истина, а внешний авторитет, утвержденный в соответствующих инстанциях. Но такой внешний авторитет не дает внутренней живой уверенности и непоколебимых личных убеждений. В таком сознании возникает боязнь новизны, всякое незнакомое мнение воспринимается, как отступление от раз принятого направления, как враждебная сила. Тем более враждебно будет воспринято инославие. Полемика будет вестись не столько во имя истины, сколько во имя сохранения для себя своего привычного обычая и учения. Полемика может иметь блестящую форму, но не иметь положительного содержания. Примером можно привести образцы схоластического богословия католиков-полемистов, для которых Церковь – именно внешний авторитет. Таковы же позднейшие, утратившие остроту борьбы за самосохранение, споры русских и многих других раскольников, для которых была ясна только верность раз принятому «древлеотеческому благочестию». Либеральное церковное сознание воспринимает церковное вероучение и весь строй церковной жизни так же, как официальную норму поведения без внутреннего жизненного постижения ее. Безразличие к своему вероучению порождает неуверенность в его истинности и, вообще, религиозный индифферентизм. Вероисповедная полемика ему чужда и цель ее непонятна. В практической жизни при встрече с полемикой у него возникает визионерское желание прекратить разделение в Церкви, происходящее якобы из-за косности, из-за фанатизма противников готовых спорить о том, что по существу не имеет никакого значения. Вполне понятно, что ни одно из двух последних направлений не может создать правильного метода богословской науки, фанатизм и индифферентизм плохие судьи. Их не могло быть у св. отцов и не может быть у православных богословов, продолжающих отеческую традицию. Убежденный в истине своей церкви не боится противника, как не боится поражения той истины, исповедником которой он является, ибо терпит поражение не вечно живая истина, а неспособный апологет ее. Ему нет нужды прибегать и к пристрастной оценке и фальсификации, он имеет мужество и честность добросовестно изложить все сильные и слабые стороны как своего вероисповедания, так и инославного, в котором он ищет не только ошибку, но и средства для ее преодоления. Из конспекта МДА по разбору западных исповеданий за 1965 год.

Вопрос не дерзкий, а естественный и на определенном этапе духовного становления неизбежный. Можно очень много говорить на эту тему. На вскидку вот вспомнились мысли по этому поводу у о.Андрея Кураева в его книжке "Как делают антисемитом". Кстати, думаю полезно будет прочитать ее всю. Хоть и ругают многие о. Андрея, но вместе с тем надо признать, что апологета лучше чем он в наше время не найти.

Сложно сразу ответить на этот вопрос. Ведь тут надо уметь видеть, во-первых, людей, откровенно несчастных и жестоко обманутых, которым вместо того, чтобы стыдиться своей болезни и каяться в этом грехе, внушается, что такой образ жизни является нормой и что в этой стране они должны бороться за право открыто самовыражаться. Во-вторых, понимать, что за организаторами и вдохновителями такого рода парадов стоят совсем иные личности, цели которых является более глобальными, чем банальная защита прав человека. Правильно сказано у о. Всеволода, что любой священник знает, о страшном разрушительном действии на душу этого греха. Понимают и чувствуют это внутри своей души и сами грешники. Поэтому есть большая опасность выплеснуть всю энергию своего праведного гнева по ложной цели, и наши удары могут оказаться поражающими не сам грех как таковой, а бедного, обманутого грешника. Поэтому я лично считаю, что простым мордобоем тут не отделаешься, потому что верующие люди в этом случае могут легко уподобиться тем псам, которые по команде кинутся кусать брошенный в них камень, вместо того, кто его бросил. Здесь нужно что-то серьезней, нужна организация, которая бы сумела грамотным юридическим образом противостоять этому беспределу в нашей стране. Ну, а если все-таки у заморских организаторов гей-парадов хватит денег, чтобы подкупить нашу власть и вынудить пойти на поводу «европейских стардартов», то тут уж как говорится, все средства хороши будут. Ведь проведение гей-парада в столице нашей родины – явление эсхатологического характера, тревожное знамение времени. Господь пока хранит наш народ, несмотря на всю тяжесть наших грехов до тех пор, пока мы признаем их грехами и стыдимся их. Но как только в России станет нормой называть черное белым, а белое черным, т.е. грех, вместо того, чтобы называться грехом, станет наименоваться одним из вариантов самовыражения, похоже, дни существования России будут уже сочтены.

В интересное время мы живем, если такие очевидные вещи для кого-то еще и разъяснять приходится.

В связи с поступлением многочисленных обращений в адрес Русской Православной Церкви по вопросам пропаганды гомосексуализма и деятельности ЛГБТ-организаций председатель Синодального отдела по взаимоотношениям Церкви и общества протоиерей Всеволод Чаплин направил ряду авторов упомянутых обращений ответ, текст которого приводится ниже. В ответ на обращения, направленные на имя Святейшего Патриарха Московского и всея Руси Кирилла, хотел бы пояснить следующее. Мужеложство, скотоложство, педофилия, кровосмешение и многие другие грехи, связанные с половой разнузданностью, долгое время сопровождают человеческое общество. Как и любой грех, при отсутствии покаяния они лишают человека будущности в жизни вечной. В Священном Писании недвусмысленно говорится: «Не обманывайтесь: ни блудники, ни идолослужители, ни прелюбодеи, ни малакии, ни мужеложники, ни воры, ни лихоимцы, ни пьяницы, ни злоречивые, ни хищники — Царства Божия не наследуют» (1 Кор. 6:9-10). В Основах социальной концепции Русской Православной Церкви (ХII.9) говорится: «Дискуссии о положении так называемых сексуальных меньшинств в современном обществе клонятся к признанию гомосексуализма не половым извращением, но лишь одной из "сексуальных ориентаций", имеющих равное право на публичное проявление и уважение. Утверждается также, что гомосексуальное влечение обусловлено индивидуальной природной предрасположенностью. Православная Церковь исходит из неизменного убеждения, что богоустановленный брачный союз мужчины и женщины не может быть сопоставлен с извращенными проявлениями сексуальности. Она считает гомосексуализм греховным повреждением человеческой природы, которое преодолевается в духовном усилии, ведущем к исцелению и личностному возрастанию человека. Гомосексуальные устремления, как и другие страсти, терзающие падшего человека, врачуются Таинствами, молитвой, постом, покаянием, чтением Священного Писания и святоотеческих творений, а также христианским общением с верующими людьми, готовыми оказать духовную поддержку». Позицию Русской Православной Церкви по данному вопросу разделяют все традиционные религиозные общины России. В документе, принятом на заседании Межрелигиозного совета России 13 апреля 2011 года, говорится: «К сожалению, есть группы людей, пусть небольшие, которые считают эти греховные явления нормальными, дозволительными, подлежащими публичной манифестации и навязчивой рекламе, которая вызывает протесты во многих европейских и иных государствах. Однако мы выступаем в защиту прав того абсолютного большинства, которое считает гомосексуализм грехом или пороком и не желает, чтобы людям навязывали противоположную точку зрения через публичные акции, СМИ, образование, "правовые" или политические решения. Просим государственную власть Российской Федерации защищать не только интересы различных меньшинств, но и права большинства населения страны, и не позволять проводить акции, заведомо оскорбляющие нравственные чувства граждан России, которые понимают, что только союз мужчины и женщины образует полноценную семью». Уже и в земной жизни мнимое удовольствие, которое получают грешники, в скором времени оборачивается разочарованием, страданиями, дальнейшим нравственным падением. Наконец, оно ведет человека к полной утрате перспективы быть счастливым. Пастырский опыт показывает, насколько опустошенную, полную отчаяния душу имеют те, кто пережил грех однополых сексуальных связей. Именно внутренняя неуверенность в обретенном на миг ложном удовольствии заставляет толпы духовно нездоровых людей проводить шествия и другие шумные мероприятия. У них создается иллюзия коллективного счастья, они пытаются скрыть за громкими словами свои проблемы, свое одиночество. Поэтому Церковь, как и многие века назад, продолжает протягивать этим людям многократно отвергаемую руку помощи в борьбе с губительной страстью. Особую опасность пропаганда гомосексуализма представляет для детей и юношей, подчас особо подверженных внушению. Небезызвестно, что именно на молодежь и подростков эта пропаганда подчас направлена, прежде всего. Агрессивность продвижения гомосексуальных взглядов, в том числе под прикрытием защиты прав человека, носит явно провокационный характер. Менее всего активисты упомянутого движения принимают во внимание права других лиц, даже не задумываясь о том, что их поведение может быть оскорбительным для окружающих. В то же время международное право признает допустимым ограничение прав человека в интересах защиты прав других лиц, подчеркивая, что каждый человек имеет право на защиту его моральных интересов. При осуществлении своих прав и свобод каждый человек должен подвергаться тем ограничениям, какие установлены законом исключительно с целью обеспечения должного признания и уважения прав и свобод других и удовлетворения справедливых требований морали, общественного порядка и общего благосостояния в демократическом обществе (ст. 29 Всеобщей декларации прав человека, стт. 9, 10 Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод, ст. 19 Международного пакта о гражданских и политических правах). Подчеркиваю, что демонстрация торжества порока, олицетворением которой является деятельность ЛГБТ-организаций, противоречит справедливым требованиям морали, многие века определяющим жизнь нашего общества. В связи с этим поддерживаю здоровые силы общества, намеренные оказать мирное и законное противодействие людям, пытающимся заставить нас жить вопреки истинным представлениям о добре и зле. Искренне желаю всем благополучия, мира и помощи Божией в добрых делах. 10 сентября 2011 г. http://www.patriarch...xt/1619521.html