В духовной жизни нет мелочей

[Иулиания 6 270]

СОВЕТЫ ПАЛОМНИКАМ

Православное паломничество – часть религиозной жизни каждого верующего человека. В процессе совершения паломничества основным во время молитвы является не внешнее исполнение обрядов, а тот настрой, который царит в сердце, духовное обновление, которое происходит с православным христианином.

Посещая святые места, старайтесь выполнять некоторые советы:
1. Перед поездкой необходимо получить благословение священника или духовного отца.
2. Форма одежды для женщин — как для храма — юбки, платки. Мужчинам не следует надевать шорты, а женщинам брюки, короткие юбки, открытые платья, блузки, майки и т.д. Женщинам нельзя входить в православную обитель с непокрытой головой.
3. Войдя в храм, следует поклониться местночтимым святыням – чудотворным иконам, святым мощам угодников Божиих. Помолившись, можно приложиться к святыням, но нельзя целовать лик на иконах. У Спасителя принято прикладываться к руке, на иконе Божией Матери и святых целуют или руку, или край одеяния, или просто уголок иконы. Если иконы с мощевиком, принято приложиться к святым мощам. Если за вами стоит очередь людей, также желающих приложиться к чудотворной иконе и святой раке, не стойте возле нее очень долго.
4. Подходить к иконам и ставить свечи лучше либо перед началом службы, либо после её окончания.
5. Не забывайте перед входом в храм выключать свои мобильные телефоны. Не фотографируйте во время богослужений и не снимайте монахов. Не пользуйтесь в храмах фотовспышкой.
6.Не нарушайте общественный порядок и чистоту, с уважением относитесь к братии и сотрудникам монастыря, нежелательно вступать в праздные разговоры с насельниками монастыря.
7.Что взять в дорогу: сухой паек, салфетки, бутылку с водой. Берите с собой в поездку мелкие денежные купюры для расчётов за требы и другие покупки. Пригодится и карманный фонарик. Берите в дорогу мягкую, привычную обувь, желательно с толстой подошвой. То же касается одежды — для переездов и знакомства со святыми местами лучше одеваться без затей, зато с комфортом. Не забудьте про тёплые вещи с учётом времени года. Также могут пригодиться некоторые лекарства (от головной боли, против простудных заболеваний, для лечения желудочно-кишечного тракта), бактерицидный пластырь, т.к. придется много ходить. Емкости для святой воды можно взять с собой.
8.Полезно взять книги: молитвослов, псалтирь.
9. При посещении святых мест паломникам дается свободное время. Пользуйтесь им по своему усмотрению, но не увлекайтесь — не забредайте далеко. Прибывать к месту сбора группы нужно в указанное время, чтобы не заставлять остальных ждать себя. Если у Вас возникнет необходимость отлучиться, сообщайте об этом руководителю группы.
10. Прежде чем ехать в монастырь, желательно заранее ознакомиться с его историей и современным состоянием.

Но вот, что уж точно следует иметь, так это терпение и смирение.
Помните: Вы едете в святые места — это без искушений не бывает!
И верный способ избавиться от проблем – молитва.
После поездки постарайтесь хранить молитвенную память о посещенных местах и святынях.

архиепископ Егорьевский Марк

 

p.s. Не знаю, как в других местах, а в Оптине, например, пункты 4 и 5 нарушаются благочестивыми паломниками постоянно.

Изменено 1 мая, 2014 пользователем Иулиания

[Ерёмин Андрей 4 737]

В "советах паломникам", в первом предложении слишком уж категоричное утверждение. Далеко не каждый верующий человек принимает участие в паломничестве, ну если конечно не считать хождение в храм паломничеством. И это не является нарушением Заповедей Божьих и не умаляет истинности веры человека.

 

Нарушают пункты этих негласных правил не благочестивые паломники, коих в наше время к сожалению единицы, а православные туристы ищущие веру, но пока не определившиеся в ней.

[Иулиания 6 270]

Категоричности не обнаружила. А вот полезные напоминания и для себя нашла.

 

В прошлом году, паломничая по Италии, умудрилась потерять свою группу в первый же день. Ждали друг друга на разных площадях во Флоренции. Выручил итальянец с телефоном, который дал позвонить со своего мобильного нашему гиду. Можно представить, что думала про меня группа, ожидая заблудшую около получаса и наконец появившуюся с недоеденным мороженым. . Даже от батюшки получила нагоняй.

Изменено 1 мая, 2014 пользователем Иулиания

[р.Б. Василий 1 485]

 

ПРАВОСЛАВИЕ †

ПРИТЧА

 

Зашел странствующий монах в церковь помолиться. Глядит – а вместо священника проповедует бес, одетый в одежды священника. Встал монах в сторонку и стал внимательно следить за речью беса, чтобы поймать его на слове, где он скажет неправду. Но бес все говорил точно, как в Священной Книге, ничего не изменяя. И так было до конца проповеди. Проповедь кончилась. Люди разошлись. Тогда монах подошел к бесу и сказал:

– Я узнал тебя: ты – бес!

– Точно так, – отвечал тот.

– Я хотел поймать тебя на слове, но ты все говорил правильно! – сказал монах.

– Я старался, – ответил польщенный бес.

– Так в чем же твой секрет? – спросил изумленный монах.

– Я говорил без любви в сердце, и знаю, что эти люди по моим словам поступать не будут. А этого для меня уже достаточно, – объяснил нечистый.

[Иулиания 6 270]

О чем жалеют старики на пороге вечности.
 
Записки волонтёра из Дома престарелых
 
 

Несколько лет я помогала одиноким старикам. Сегодня мне даже трудно сказать, кто получил от этого больше пользы — я или те бабушки и дедушки, чьи последние дни на этой земле я пыталась по мере сил сделать спокойнее и легче.
Могу с уверенностью сказать, что моя иерархия жизненных ценностей после общения с умирающими стариками коренным образом изменилась. Многое из того, что казалось в жизни главным, отошло на второй и третий планы. Вот о чем чаще всего жалеют бабушки и дедушки:

 

http://fit4brain.com/5516

Изменено 24 июня, 2014 пользователем Иулиания

[Anastasia Hairova 681]

Паисий Святогорец для утешения тем, кто ухаживает за больными и пожилыми:

"Вчера вечером, идя в храм на бдение, я увидел в одном уголочке отца с малышом на инвалидной колясочке. Я подошел к ним, обнял малыша и поцеловал его. "Ты знаешь о том, что ты Ангел?" — спросил я его. А его отцу я сказал: "Для тебя великая честь ухаживать за Ангелом. Радуйтесь, потому что вы оба пойдете в Рай". Их лица просияли от радости, потому что они почувствовали божественное утешение.

 

Те, кто с любовью и терпением ухаживает за больными, за калеками и тому подобными, своей жертвой стирают свои грехи. Если же у них грехов нет, то они освящаются. Как-то раз одна женщина рассказывала мне о чудесных случаях из своей жизни. Я удивился, потому что те состояния, о которых она рассказывала, мы встречаем в житиях святых, а она была обычная, простая женщина. Но когда она рассказала мне о том, как прожила большую часть своей жизни, я понял, что вся её жизнь была одной сплошной жертвой. Ещё девушкой она начала ходить за больными, потому что в доме её родителей жили дед и бабушка, которые были больны. Когда она вышла замуж, то вместе с ними жили свёкр и свекровь, которые тоже были больными. Потом заболел её муж. Он лежал прикованным к постели, и она ухаживала за ним. То есть всю свою жизнь эта женщина провела, ухаживая за больными. Все эти годы она очень хотела читать духовные книги, ходить в храм на всенощные бдения, но у неё не оставалось для этого времени. Однако, поскольку у неё было оправдание, Бог дал ей всю Свою Благодать, собранную вместе".

[Николай.. 1 470]

Из устава отшельнической жизни Антония Великого:

11. Когда посетишь какого брата, не медли долго в его келлии.

22. Прилежи чтению писаний, и они исторгнут тебя из нечистоты.(или: будут разгонять нечистые помыслы).

33. Хлеб твой сьедай в безмолвии и с воздержанием, и смотри, чтоб сидение твоё ( за столом ) было скромно.

44. Спи мало и в меру; и Ангелы посетят тебя.

[Апрель 9 365]

Не делай людям того, чего не хочешь, чтобы делали тебе и поймешь в чем состоит заповедь о любви к ближнему.

[Tatuana 251]

Рассказ

 

ИСТОРИЯ О ТОМ, КАК КОСТИК ИДЕАЛ ИСКАЛ 

 

Согласно опросу ВЦИОМ, подавляющее большинство россиян не могут назвать тех, кем бы они могли гордиться. Об этом говорят итоги социологического исследования, представленные 11 июня 2013 года на сайте ВЦИОМ. Причём 57% респондентов заявили, что сегодня в России нет людей, которыми можно гордиться или не смогли вспомнить таковых. Итак, «гордиться нам некем и нечем»...

 

Костик пришёл из школы задумчивый. Мама хорошо знала своего сына и сразу спросила:

– Что случилось?

– Мам, нужно сочинение написать про свой идеал. Я всю дорогу, пока домой шёл, думал про этот самый идеал. Так ничего и не придумал.

– Давай у папы спросим, он сегодня пораньше с работы пришёл. Папа тоже задумался:

– Ну, раньше мы писали про космонавтов. Или вот про разведчиков. Или про врачей, которые на себе вакцину испытывали, чтобы людей спасти. А кто у вас, нынешних пятиклассников, сейчас герой?

– Я даже не знаю, пап… Девочки будут про певцов любимых писать. А мы с Витькой думали, думали… Ну, вот – Человек-паук… Или там – Железный человек… Супермен ещё есть…

Папа задумчиво сказал: – Понимаешь, идеал – это образ того человека, которого ты очень-очень уважаешь, на которого хотел бы быть похожим. Да… Вопрос непростой…

Мама предложила: – Напиши про нашего дедушку. Папа удивился: – Про отца? Тань, мой отец, конечно, хороший человек, и я его люблю очень, но идеал тут причем? Костик поддержал: – Мама, ты смеёшься над нами, что ли? Деда – он добрый… Но какой же он идеал? Он же самый обычный дедушка.

Мама улыбнулась: – Вы просто ненаблюдательны. Вам подавай великие свершения… А ведь можно совершать ежедневные маленькие подвиги, и это иногда бывает ещё труднее.

Знаете, что я придумала? Завтра суббота. Ты, Костик, отправишься в гости к бабушке и дедушке, переночуешь, и внимательно понаблюдаешь за всем происходящим. Если ты заметишь и поймёшь, почему я предложила тебе написать сочинение про собственного деда, то станешь мудрее. Папа пожал плечами, а Костик недовольно поморщился: выходные он планировал провести веселее. А у бабушки с дедом – какие развлечения?! Они уже старенькие, больные…

Бабушка в инвалидной коляске по дому передвигается… Но мама всегда умела заинтриговать сына, и, ложась спать, он уже представлял себя следопытом, который проведёт настоящее расследование и всё узнает: вдруг дед был в молодости разведчиком? Или ещё кем-нибудь очень важным?

Дед с бабушкой жили в соседнем доме. По дороге Костя вспоминал всё, что знал про них. Раньше врачами работали, троих детей вырастили: папу, дядю Колю и дядю Сашу. Бабушка была не просто врачом, а главным врачом и привыкла командовать. А дед был просто врачом. Стоп-стоп…

А если дед врачом был совсем не простым, а героическим?! Хирургом?! Костик представил себе операционный стол и деда-хирурга. Идёт война, и смелый хирург делает операцию прямо во время бомбёжки! Свищут пули, взрываются бомбы, а он спасает раненых! Позвонил в дверь, и – с порога: – Деда, а ты каким врачом был – военным хирургом, да?! Дедушка вышел встречать: невысокий, седой, в мягких тапочках со смешными помпончиками. Улыбнулся растерянно. За спиной – бабушка на инвалидной коляске.

Голос у бабушки, в отличие от тихого и вроде даже робкого голоса деда, громкий, властный – командирский прямо голос:

– Костик, здравствуй, дорогой! С чего это ты взял про военного хирурга-то? Во время войны дед твой ребёнком был. И работал он всю жизнь лор-врачом. Знаешь, такие врачи бывают: «ухо-горло-нос»… Костя прямо с порога расстроился. Ухо-горло-нос… Да, героического мало…

Похоже, сочинение ему в эти выходные не написать… Дед притянул его к себе, обнял тихонько. Старенький, слабый… Не герой, нет, не герой…

А бабушка продолжала громко командовать: – Костик, я деда в магазин командирую! Ты с ним пойдёшь или со мной останешься? Да, выходные, похоже, обещали стать скучными. Костик вяло ответил: – С дедом пойду…

Они пошли в магазин, дедушка достал там бумажку и, читая бабушкин список, складывал продукты в тележку. А Костя бегал и помогал ему. Когда они вернулись домой, бабушка снова скомандовала:

– Дед, я забыла про молоко. Сходи ещё раз – за молоком!

Костику хотелось проворчать что-нибудь о бабушкиной забывчивости, но дед нисколько не расстроился, а в таком же мирном и благодушном расположении духа отправился снова в магазин.

– Деда, часто бабушка тебя так гоняет?

– Машенька? Забывает иногда… Для нас старается. Сейчас вот блинов напечёт…

Когда они вернулись домой во второй раз, бабушка уже не таким командирским голосом виновато попросила:

– Простите меня, масло растительное кончилось…

Костик рассердился на бабушку. Посмотрел на деда: он тоже рассердился? Но дед ласково улыбнулся:

– Не печалься, Машенька, будет тебе масло!

В третий раз Костик с дедом не пошёл: устал. Про деда подумал только: «Вот это терпение!»

Костик остался хозяйничать с бабушкой. Баба Маша ловко передвигалась по дому в инвалидной коляске. Пришли на кухню, там было солнечно и уютно, на стенах висели пучки душистых трав, дедушкины лекарственные сборы. Бабушка замесила тесто, поставила чайник. Костик пошёл на балкон за банкой земляничного варенья и чуть не запнулся о верёвку:

– Бабушка, это чего у вас тут за верёвки такие? Бабушка засмеялась: – А ты пойди, посмотри! Костик исследовал начало и конец верёвки и понял, что начало её у кровати бабушки в спальне, а конец – в гостиной – у дивана деда. Причём верёвка у деда заканчивалась деревянной колотушкой, привязанной к кастрюле таким образом, что когда за верёвку дёргали, колотушка стучала о кастрюлю. И стучала довольно громко.

– Это что за будильник такой? Бабушка улыбнулась:

– Да вот дед за меня переживает очень. Вдруг мне ночью плохо станет или пить захочу. А слышит он уже плохо. Вот и придумал, чтобы я его могла позвать в любое время.

– А ты его часто будишь? Бабушка вздохнула виновато:

– Да раз пять за ночь бужу… Болею я, Костенька…

– А он не ругается? – Нет. Твой дед – стойкий оловянный солдатик… Если бы не он… Знаешь, меня тут прихватило так сильно… Скорую вызвали… Температура сорок, подозрение на пневмонию. В больницу на ночь не поехала, думаю, посмотрю, как утром будет. Так дед твой всю ночь не спал – молился за меня. Я проснусь, а он на коленях у икон. И лампадка горит. Забудусь, снова проснусь – он всё молится.

– Всю ночь? – Всю.

Утром терапевт пришёл, а у меня температуры уже нет. Только слабость осталась. Врач плечами пожал и ушёл. Дед меня травами отпаивал, даже без антибиотиков обошлись…

Костик помялся и спросил как бы невзначай: – Бабушка, а дед только за тебя молится? Бабушка улыбнулась, и лицо её просияло. Костик подумал: «Да, бабушка только на вид – строгий командир, а если она так деду улыбается, то понятно, почему он её всю жизнь любит…»

А бабушка сказала: – Дед, Костя, молится за нас всех, за твоего папу и маму, за братьев, за детей. За тебя. Я иной раз ворчу на него: «Ты чего это на старости лет? Чудотворцем, что ли, хочешь стать?» А он – только ты ему не говори ничего, а то рассердится на меня – книгу всё читает. Мама твоя ему подарила. Называется «Святоотеческий Патерик».

– Я знаю, это как подвизались в пустыне иноки. Или в лесу дремучем… Подвиги совершали…

– Вот-вот… Читает он, значит, читает, а потом мне и говорит: «Эх, Машенька, если бы я в молодости это узнал, как бы я стал тоже подвизаться…» Ишь, чего, старый, придумал – подвизаться! Бабушка говорила вроде бы насмешливо, но чувствовалось, что на самом деле она совсем не насмехается. Костя понял это. А бабушка поняла, что он понял. И улыбнулась ему так, как будто они теперь вместе знают тайну. И это было очень приятно…

Дед вернулся. Он надел свои смешные тапочки с помпончиками, сел за стол, и бабушка нажарила вкусных блинов, таких тоненьких-тоненьких, кружевных, тающих во рту. И они ели блины с душистым земляничным вареньем и запивали ароматным чаем с листочками смородины.

Костя посматривал на деда: мягкий, добрый, седой. А на самом деле – стойкий оловянный солдатик. И Костик думал: как трудно увидеть героическое в обычном! Когда человек терпеливо и кротко встаёт к больному, когда молится всю ночь напролёт, когда сохраняет мир и покой душевный и не сердится, если его близкие совершают ошибки. Как увидеть и рассмотреть это? И если он напишет своё сочинение про деда, то поймут ли его? Не засмеют ли? Ну, что ж, он попробует…

 

http://www.pravoslavie.ru/jurnal/62663.htm

Записки продавца иконной лавки

    Приглашают поработать на подмене в иконной лавке, когда коллеги в отпуске или приболел кто-нибудь.
    Коллектив продавцов- четыре человека, которые работают парами по такой схеме - два дня работы, два дня отдыха. У каждого свои достоинства и недостатки, разный уровень образования, только в одном мы одинаковы - все пенсионерки. Стараемся находить компромиссные решения в отношениях, и с терпением относиться друг к другу. Но в одном мы сходимся во взглядах и претензиях – наша коллега ,назовем ее Любовью, отличается редким своеволием, торопливостью и суетливостью. Ну, например:
- «Бейджик» с именем отчеством  на одежде носить не буду. Что это я с биркой буду ходить? Что это книги придумали раскладывать в таком порядке? Кому надо и так найдут! Нечего меня учить подсвечник у иконы чистить, батюшка мне замечаний не делал и т.п.
Возмущаемся все вместе и поврозь, но другого продавца не предвидится и приходится работать все в том же составе. А вот и мне выпало с ней работать.

   Так уж устроены женщины, что в официальные рабочие отношения привносится личное.  Делимся друг с другом проблемами и переживаниями. Узнала я и более подробные сведения из жизни Любови: рано овдовела и поднимала двоих детей в трудные перестроечные годы. Справилась. Дети получили образование, создали семьи и у них уже свои дети, а у Любы – внуки и внучки, пятеро. Все приезжают, не забывают родительский дом. И вот, сколько же я неожиданных уроков для себя получила, общаясь с Любовью.
Рассказывает мне: 
-Приехали и сын с мальчишками, и дочь со своими девочками. Радуюсь, что дом полон. А «пробежала кошка» между моими деточками, поссорились. Сашке завтра уезжать, а он с сестрой не разговаривает, и мириться не собирается. Как же мне все это видеть не хочется! Начинаю общий разговор, а они все равно друг с другом не хотят говорить. Думаю:
- Что же мне сделать-то?
 И придумала:
- Устрою  я скандал на пустом месте. Да так, чтоб обоим от меня досталось. Сказано-сделано! А что? Сразу помирились! 
Ходят, перешептываются:
- Чего это с нашей мамкой стряслось? Из-за пустяка такой шум подняла?!
- Ничего, на мамку долго сердиться не будут! Пусть я плохой побуду. Зато все помирились между собой.

      Пенсия небольшая, да и зарплата в иконной лавке тоже. А Любови хочется всех своих родненьких подарочком оделить. Грядущая ее зарплата уже наперед вся распланирована, и то маловато будет.
        В нашу смену приехала паломническая группа из Белоруссии. Нравится им в нашей лавке. Выбор товара очень неплохой. Но покупательная способность у «сябров» невелика. Берут в руки книги, перелистывают и, с сожалением, ставят назад. Что-то продаем, да просто беседуем, рассказываем о нашем храме. Один подросток разглядывает набор-конструктор  «Лего» в красочной упаковке -  из него можно собрать три красивых храма. Возьмет коробку, поглядит на нее со всех сторон и возвращает на место. Походит вместе со всеми вдоль витрин и снова идет к конструктору, вздыхая с сожалением. 
Детки любят это занятие. Любовь рассказывала, что ее внучки с увлечением собирали храмы из этого конструктора - бабушкин подарок. И смотреть на них была одна отрада для сердца.
 Не выдержала Люба, взяла эту коробку, идет ко мне и просит:
- Запишите в блокнотик мне к тому долгу, что есть, вот этот конструктор.
И дарит его мальчишке. 
Сколько счастья было на его лице! Он порывисто обнял тетеньку, поблагодарил. И, удивительно , не возникло никакой неловкости в происшедшем!
Видимо ,свидетели этого поступка обсудили это в автобусе ,и кто-то зашел к нам и рассказал, что ребенок из неблагополучной семьи, а в паломнической поездке он со своим крестным. Вот таким счастьем одарила его Богородица (наш храм освящен в честь Оковецкой - Ржевской иконы Божьей Матери), вложив в сердце нашей Любочки  желание поспособствовать этому.
Зная ее финансовые затруднения, я по - возможности ,деликатно попросила разрешения разделить с ней на двоих сумму подарка. На что Люба ответила мне отказом в самой категоричной форме.

   Хожу по лесу, собираю грибы. В кармане звонит «сотовый» и наша старшая просит меня выйти на работу в иконную лавку,  так как не вернулась ко времени из отпуска наша Любовь- совсем на море заотдыхалась. Поехала на машине со знакомыми, и «сотовый» не отвечает. А как я из леса приду, никак не успею! Завтра смогу прийти.
-Ну, что с нее возьмешь? Могла бы хоть позвонить, предупредить, что не успевает вернуться вовремя. Не  напрасно мы ее укоряли!

    Захожу в лавку спустя какое-то время. Любочка благополучно приехала отдохнувшая и загорелая. Нашлись объяснения задержки. Рассказывает мне с радостью, как в Краснодарском крае ,во время их поездки , по трассе шел многолюдный крестный ход с иконой святителя Тихона Задонского:
- Выскочила я из машины, прямо в носках, как ехала. А крестный ход таким мощным потоком идет по шоссе. Мне же хочется приложиться к иконе. А как? Батюшка , проходя мимо, говорит:
- На колени!
Я падаю, а надо мной проносят иконы…
-Может я уж не совсем никчемный человек, что мне, грешнице, Господь такую милость явил? – со слезами говорит Люба.

Как тут не вспомнить слова святых отцов, пытающихся уберечь нас от осуждения:
- Ты видел, как твой брат грешил, да не видел, как он каялся…

Каждый человек неоднозначен, и каждая встреча  может нас обогатить опытом духовным, житейским, любым.

Лидия Вакина,Октябрь 2012г.http://www.proza.ru/2012/11/07/1540

[Николай.. 1 470]

Когда рукополагали кого-либо во священники, то преподобный Лаврентий Черниговский обливался слезами. Его однажды спросили сёстры, почему он так плачет. Старец ответил, что многие из этих священников погибнут за свою небрежность и нерадивую духовную жизнь. Они не будут думать о своём спасении, а тем более о спасении других.

Некий мужчина из родного села батюшки Лаврентия Карильское был пономарём в церкви, а потом изьявил желание быть священником. Пришёл к старцу Лаврентию на благословение, а о.Лаврентий взялся за голову, да и говорит:"Уж ад таких полон."

[Ника 1 837]

Вчера как-то неожиданно обратила внимание на купола переделкинских храмов - похожие и совершенно разные, как зеркала двух эпох.
 
и

Старые купола 19 века - оригинальны (хотя они и выполнены под "Василия Блаженного"), "уютны", спокойны, радостны. Кресты на них резные, тонкой работы. Эта русская старина умиротворяет, в ней чувствуется спокойное величие и вместе с тем - шутка, задор. Вид куполов говорит о том времени, когда вера была чем-то естественным, "домашним" для внешнего наблюдателя.

Купола нового храма, построенного несколько лет назад, стилизованы под старый храм.
Одна и та же идея, но насколько различно воплощение! Очевидно, что произошла катастрофа, после которой ромбики старого храма вытянулись и превратились на новом в шипы. Из них к небу вырастает крест... Другой купол-повтор (зелено-желтый) оброс чешуей, она же покрывает и центральный синий купол, и крышу. На смену голубиной простоте пришла змеиная мудрость... Кресты уже не имеют былого изящества. Общий вид куполов скорее холодный и "электрический". Потеряно что-то естественное, как будто из архитектуры ушла теплота (или мы сейчас "не можем ее себе позволить"), а стилизация под старину как будто фальшивит и выдает совсем другое звучание... Это то, о чем писал Бунин в дни русской революции: "Наши дети, внуки не будут в состоянии даже представить себе ту Россию, в которой мы когда-то (то есть вчера) жили, которую мы не ценили, не понимали, – всю эту мощь, сложность, богатство, счастье"…

Может быть, в этой архитектурной монументальности, панцире-броне, скрыты те раны безбожных лет, которые еще живы в памяти Церкви. А два памятника во дворе нового храма - страстотерпцу князю Игорю и священномученику митрополиту Филиппу - как будто это подчеркивают...

[Mary 417]

Название темы такое четкое, в статус просится... :-)

[GlebYanchenko 1 310]

 

И МЫ БУДЕМ ТАКИМИ...

 

Монах Виталий, (Св. гора Афон, Свято-Пантелеимонов монастырь). 1905 г.

 

Люблю бывать по временам,

Где скрыта тайна жизни нашей,

Где, может быть, сокроюсь сам,

Вслед за испитой смертной чашей.

 

Здесь я минуты провожу,

Томим уныньем неисцельно.

И здесь отраду нахожу,

Когда душа скорбит смертельно.

 

Смолкает тут житейский шум –

И вместо мыслей горделивых,

Приходит ряд суровых дум –

Судей нелестных справедливых.

 

Передо мной убогий храм

Наполнен мертвыми костями.

Они свидетельствуют нам,

Что мы такими ж будем сами.

 

Немного лет тому назад

(Как жили те земные гости),

И вот ушли они в свой град,

Оставив нам лишь эти кости.

 

Не в силах были и они

Владеть собой в иную пору.

И между ними, как людьми,

Бывали ссоры из-за сору.

 

Теперь довольные судьбой,

Лежат, друг другу не мешая,

Они не спорят меж собой:

Своя ли полка иль чужая.*

 

Мы тоже гости на земле,

И нам лежит туда дорога.

Идем туда в какой-то мгле,

Не видя вечности порога.

 

И святость любим, и грешим,

Гонясь  за счастием – страдаем,

Куда-то всякий день спешим,

И то, что важно, забываем.

 

Боимся смерти и суда,

Желаем здесь пожить подольше,

Стараясь избегать труда,

И чтоб скопить всего побольше.

 

Не можем слова перенесть

Иль чуть не ласкового взгляда,

А скорбных испытаний крест

Для нас мучительнее ада.

 

Других виним почти всегда,

Хоть сами Бога прогневляем,

Себя ж винить мы никогда

И в самом малом не дерзаем.

 

Для личной прихоти своей

Готовы потом обливаться,

Не спать подряд и пять ночей,

Во все опасности пускаться.

 

Кривить душой на всякий час,

Безбожно совесть попирая.

И все, что только тешит нас,

К себе усердно загребая.

 

За честь всегда стоим горой,

Ценим труды свои и знанья.

И невниманье к  ним порой

Приносит нам души терзанье.

 

Таков есть страстный человек –

Хвастливый бог земного рая!

Он суетится весь свой век,

Покоя день и ночь не зная.

 

И всем безумно дорожит,

Пока здоровьем обладает.

Когда ж болезнь его сразит,

Совсем другой тогда бывает.

 

Ударит грозный смертный час –

Душа греховная смутится.

И все, что дорого для нас, -

Со всем навек должны проститься.

 

Безсильны нежности друзей,

Ничтожны ценности имений –

Они не могут жизни сей

Продлить хоть несколько мгновений.

 

Напрасно с помощью спешат,

И врач искусство изощряет:

Больному все трудней дышать –

И он, конечно, умирает.

 

Хладеет грудь и тускнет взор,

Все чувства рабски умолкают.

И нас, как будто некий сор,

Поспешно в землю зарывают.

 

Затем немного надо знать,

Что с нами здесь потом бывает:

Вот эти кости говорят…

Им наша совесть доверяет.

 

Один момент – и жизнь - мечта!

Зачем же столько треволнений?

Зачем вся эта суета

И масса горьких наслаждений?

 

Мы забываем тот урок,

Который смерть нам повторяет,

Что жизнь дана на краткий срок,

И детство дважды не бывает.

 

О смерть, кому ты не страшна?

Кому ты только вожделенна?!

Блажен, кто ждет тебя, как сна,

Кто помнит, что душа бессмертна.

 

И нет несчастнее того,

Кто вспомнить о тебе страшится:

Вся жизнь – мученье для него,

И сей, однако, он лишится.

 

А там – для праведных покой

И радость вечно со святыми:

Для грешных – ад с кромешной тьмой,

И участь их с бесами злыми.

 

Теперь, быть может, что иной

Одежды всякий день меняет;

Умрет – положат лишь в одной,

И той случайно не бывает.

 

А тот, кто даром мудреца

Владеет, Бога же не знает,

Умрет – не более глупца,

Напрасно только жизнь теряет.

 

Недалеко уж этот срок,

И эта к вечности дорога,

Припомни, мудрый, тот урок:

Познай себя – познаешь Бога.

 

Познай, откуда ты и кто, 

Зачем пришел, куда идешь,

Что ты велик и ты – ничто,

Что ты бессмертен и – умрешь.

Изменено 12 августа, 2014 пользователем GlebYanchenko

[р.Б. Василий 1 485]

— Если бы люди на большой земле знали, как труден и скорбен путь афонского монаха, никто бы тогда не шел подвизаться, но если бы все, хотя бы на минуту, ощутили блаженство, ожидающее воинов Христовых после смерти, наверное, не осталось бы на земле людей, которые не захотели бы стать монахами, — Григорий всегда повторял про себя это изречение одного великого старца, когда наступала пора искушений. А искушения приходили довольно-таки часто. Он принял монашество сравнительно недавно — два года назад, был еще молод и обладал достаточно жестким и весьма неприятным для окружающих характером. Григорий родился в Афинах и был единственным ребенком своих богатых родителей, которые в свое время избаловали его донельзя. Сейчас это все выходило ему боком.

 

Отцы чувствовали железное сердце Григория и старались смягчить его всевозможными колкостями, причиняя молодому монаху при этом огромные душевные мучения. Почти с завистью глядел он на тех послушников, которые были кроткими в общении и смирялись под игом послушания. Для Григория же любое слово, сказанное повелительным тоном, превращалось в бич, которым его загоняли, как какого-то паршивого мула в стойло.

 

— Отец! Живо пойди и отнеси эту муку на склад! — пожилой монах Гервасий был в монастыре келарем уже пятнадцать лет, и Григорий, по постановлению собора старцев, находился этот год у него в послушании. Раз в две недели они вместе ездили в Салоники за продуктами, при этом часто ссорясь, как и сейчас.

 

— Отец Гервасий, можно говорить со мной немного повежливей, я уже знаю, что эту муку нужно на склад. Необязательно говорить со мною в таком тоне.

 

Когда Григорий начинал выстраивать свою психологическую оборону, старый монах обычно замолкал — такова была его стратегия. Но уже через пять минут, когда конфликт казался исчерпанным, Гервасий снова принимал привычный стиль общения, и Григорию оставалось только смиряться.

 

— Ты что, не видишь, как ты просыпал крупу?! Возьми веник и аккуратно замети ее — бережливость одна из главных добродетелей монаха, — старый монах указал на горстку гречки, лежащей на дне салона микроавтобуса, новенького «мерседеса», на котором они справляли свое послушание. — Вон там, рядом с ящиком помидоров, — он театрально покачал головой. — Эх ты! Сколько тебя можно учить?

 

— Да где там что просыпалось, отец?! Это всего лишь шелуха из мешка — буду мыть машину, тогда и вымету отсюда всю грязь.

 

— Я тебе сказал, выполняй послушание — выметай ее сейчас же и не вздумай выбрасывать эту гречку в мусорный бак, а засыпь ее обратно в мешок. Когда ты научишься жить по-монашески?! Монах должен быть бережливым.

 

— Да хватит меня уже смирять, отец! — Григорию казалось крайне унизительным выполнять, как ему казалось, нелепые приказания старого монаха. — Тебе ведь не столько важна эта гречка, сколько ты хочешь поддеть меня. Но если, как вы говорите, я такой гордый, зачем вы, зная все это, продолжаете мучить меня своими нападками!

 

— Ой-ой, сколько пререканий на одно маленькое замечание. Иди отдыхай, Григорий! Я сам все сделаю. Иди с Богом, — Гервасий попытался улыбнуться и пошел на кухню за веником.

 

«Опять я оказываюсь в дураках, а Гервасий чуть ли не святой! Если бы он ничего не говорил мне, было бы все нормально. А сейчас у меня нет душевного мира, теперь весь день стану об этой стычке думать и переживать. Уж лучше уйду в пустыню, буду жить один», — Григорий пошел в свою келью и, присев на кровать, достал свои четки и начал усердно молиться. Но молитва почему-то не шла. — «А как же другие все переносят?» — Григорий даже не представлял себе, как эти святые мужи из патериков выносили сильнейшие оскорбления и унижения с улыбкой на лице, да еще и молились со слезами за своих обидчиков. Возможно ли это? Объемистые книги патериков и житий святых значили для него одну из двух вещей: либо он сам настолько слаб, что не может повторить и сотой доли того, что переживали эти великие отцы, либо их жизнеописатели несколько преувеличивали.

Молодой неопытный монах решил обратиться по этому вопросу к духовнику обители — почтенному старцу Евфимию, поделиться своими сомнениями и получить взамен вразумление и добрый совет.

 

После окончания вечерни он договорился с ним о беседе и, выстраивая в уме предстоящий диалог, пошел на трапезу…

 

— Что ты хотел спросить у меня? — отец Евфимий был очень добрым, благообразным и рассудительным монахом. Его любили все, и слово его редко кто осмеливался нарушить. Сейчас они, после повечерия, стояли на левом клиросе в соседних стасидиях и беседовали.

 

— Я не могу понять, почему Господь призвал меня в монахи? Как ни стараюсь я смирить себя, ничего у меня не выходит. Даже на маленькие замечания я реагирую нетерпеливо, а иногда даже и злобно. С таким характером, как у меня, можно жить только в пустыне, подобно дикому зверю. Пусть я никого не трогаю, и меня пусть никто не трогает. А иначе, отче, я больше не могу — сердце мое изнемогает от постоянных обид. Я понимаю, что это неправильно, но ничего не могу с этим поделать.

 

Отец Евфимий подумал немного и размеренно, как бы вкрадчиво, начал свое вразумление:

 

— Ты понимаешь, какое дело, Григорий, смирение и кротость — добродетели разного порядка. Кротким может быть не каждый. И даже, я тебе скажу, далеко не каждый. А вот смириться под силу всякому человеку.

 

— Да, но ведь смирение — это именно кроткое перенесение обид без какой-нибудь потери душевного мира. А я и обид не переношу, и душевный мир теряю. Какое же тут смирение!

 

Отец Евфимий продолжил:

 

— То смирение, о котором ты говоришь, это дар Божий и признак святости. Человеческими силами такое смирение не стяжать. Мы можем только своими делами показать Богу свое произволение и желание придти в такое состояние, а уж только от Него зависит, кому раздавать Свои благодатные дары. Но, помимо смирения-дара, есть еще и смирение-делание, когда мы принижаем себя как в собственных глазах, так и в глазах других людей. И даже если ты, Григорий, не можешь смириться с нудными поучениями отца Гервасия, ты можешь, по крайней мере, смириться с тем, что ты никак не можешь с ними смириться.

 

— Я не силен в таких вещах, отче, — Григорий стал жалобно просить духовника благословить его на пустынножительство. — Там мне будет спокойней — исихия 1 . Буду плести четки и есть свой скудный хлеб, молясь Христу в глубокой тишине.

 

— Понимаешь, какое дело, — отец Евфимий всегда пребывал в каком-то покое, в другом состоянии духа Григорий пока его не видел, — то, что ты осознал свою неспособность к послушанию, — это признак смирения. Но твое стремление в пустыню есть признак уже демонической гордости. Ты хочешь убежать сам от себя, от своей неспособности смиряться.

 

— От боли!

 

— Да, и от боли тоже, — духовник вдруг стал говорить еще более вкрадчиво: — Григорий, я хочу открыть тебе одну тайну, но ты должен пообещать, что никто об этом не узнает.

 

Заинтригованный монах сразу согласился:

 

— Конечно, отче, я буду нем, как могила.

 

— Так вот, слушай. Недавно мне было от Господа откровение о самых смиренных людях Афонской горы. Увиденное так поразило меня, что я вначале даже усомнился в божественном источнике этого откровения. Но затем все стало на свои места, — отец Евфимий вдруг задумался, словно что-то вспоминая. — Так вот, на вершине этой святой пирамиды стоит отец Богдан — македонец, который живет в Кавсокаливии, в келье великомученика Димитрия Солунского. Я давно его знаю, Григорий, он плетет четки, зарабатывая этим на жизнь. Мне бы хотелось, чтобы ты немного поучился у него настоящему смирению, поэтому я отправлю тебя к нему с одним личным поручением.

 

— Здорово! — Григорий полностью отошел от своих скорбей и уже представлял себе встречу с самым смиренным афонским подвижником, а может быть, одним из самых смиренных людей мира. Великая благодать!

 

Духовник вытащил из кармана рясы сто евро и медленно передал деньги Григорию:

 

—Завтра бери благословение у игумена и поезжай в Кавсокаливию. Скажи отцу Богдану, что я хочу купить у него четверо четок. Теперь иди в келью, уже поздно, — он опять задержал его на мгновенье, взяв за рукав. — Правило-то выполняешь?

 

—Конечно, все так, как вы мне и назначили: семь четок с поклонами.

 

—Ну, хорошо, иди, дорогой.

 

—Благословите, отец! — и Григорий радостно пошел в свою келью, думая о завтрашнем дне.

 

На следующее утро молодой греческий монах — обладатель скверного характера, получив благословение игумена, сел на паром и отправился в скит Кавсокаливию учиться смирению. Паром плыл вдоль святого полуострова, и монах наслаждался прекрасным видом афонских монастырей и скитов, окруженных зеленой растительностью. Кавсокаливия была последней остановкой, и плыть нужно было еще долго. Григорий заметил одного знакомого сиромаху 2 — русского монаха, уже целый год ходящего по горе от монастыря к монастырю:

 

—О! Здравствуй, Николай, как твои дела?

 

—Очень хорошо, как у тебя? — Николай плохо говорил по-гречески и знал только самые простые фразы.

 

—Да нормально. Ты сейчас куда?

 

— Григориат. А ты куда? — они говорили громко, перекрывая шум ревущего мотора.

 

—Я в Кавсокаливию к отцу Богдану, знаешь такого?

 

Николай, похоже, удивился:

 

—Да кто ж не знает этого злого монаха?

 

—Злого?! — Григорий подумал о том, как велика зависть диавола. Самого смиренного человека Афона какой-то русский проходимец зовет злодеем. — Молчи уж лучше, Николай, ты уже и сам, как я гляжу, обозлился. Езжай-ка лучше обратно в свою Россию. Что вы все рветесь сюда, как будто у вас там Бога нет?!

 

Николай, обидевшись, наспех попрощался с ним и отошел в другую сторону парома, а Григорий, уже укорявший себя за вспыльчивость, погрузился в молитву…

 

Наконец, паром подошел к последней пристани. Седовласые старцы с мулами, нагруженными всевозможными тюками, молодые послушники с торбами, рабочие и восторженные паломники — все смешались на выходе с катера в одну разнородную толпу. Григорий спросил у одного вежливого схимника, у которого был на удивление спокойный навьюченный мул, где тут в скиту находится келья великомученика Димитрия. Получив исчерпывающий детальный ответ, он улыбнулся, поняв, что отец Богдан достаточно известный монах, а может быть, и почитаемый старец, — странно, что раньше он ничего о нем не слышал. Поблагодарив схимника и сжав покрепче посох, Григорий стал подниматься по древним каменным ступенькам.

 

Без труда найдя эту келью, Григорий постоял немного, собираясь с духом, и постучал в дверь с непременной молитвой: «Молитвами святых отец наших, Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй нас!» Никто к двери не подходил, и Григорий повторил свою попытку:

 

—Молитвами святых отец наших, Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй нас, — он, наконец, услышал шаркающие шаги.

 

—Кого там лукавый опять принес?! Чего надо?!

 

Григорий подумал, что таким образом старец скрывает свои добродетели от мира, от таких праздношатающихся верхоглядов, как Николай. Конечно, мир отвечает ему завистью, ненавистью и презрением.

 

—Я из Ксенофонта, монах Григорий. Приехал по поручению отца Евфимия.

 

—Евфимия? Что этому старику от меня надо? — отец Богдан слегка переждал изумленное молчание, словно молния, разорвав стереотип собеседника новым выпадом: — Чего ты теперь заткнулся?! Я тебя спрашиваю, сынок, что этому старику от меня надо?!

 

Григорий понял, что так отец Богдан его проверяет на смирение, и решил терпеть все до конца.

 

—Он хотел бы приобрести у вас несколько четок, отче!

 

ответ наступила короткая пауза. «Перед бурей», — подумал Григорий.

 

—Четок? Ну ладно, сейчас, подожди, — старец, то и дело разражаясь проклятьями в адрес замка, открыл скрипучие двери. — Заходи быстрей, у меня мало времени.

 

 

 

Григорий посмотрел в лицо отца Богдана: оно было красным, с маленькими злыми глазками, большая нечесаная седая борода окаймляла подбородок, грязные грубые кисти рук теребили сальный подрясник.

 

—Чего уставился, олух?! — старец резким взмахом связки ключей указал на стол с низенькой скамейкой. — Сядь туда! Лукума у меня нет, если хочешь жрать, вынесу тебе пряники. Ты хочешь жрать?

 

—Нет-нет, отче, я не голоден.

 

—Отлично! Воду-можешь набрать вон в том кранике, стакан рядом, сиди тихо, молись, а я пока вынесу товар, — старец зашел в келью и долго шумел, недовольно ругая дьявола, отца Евфимия и его самого весьма сочными выражениями, которые Григорий слышал в Афинах от уличной шпаны уже так давно, что и позабыл, как они звучат. Через десять минут старец, ежесекундно чертыхаясь, вышел, держа в руках связку четок разных цветов и длины. Он бросил эту горсть на стол и грубо спросил:

 

—Сколько хотел заказать старик Евфимий?

 

—Четверо четок.

 

—Так мало? Стоило ли посылать тебя из-за ерунды в такую даль? Мой тебе совет, малец, держись подальше от этих духовников — от них одна беда. Когда я был молодым послушником, гораздо моложе, чем ты теперь, то есть четырнадцати лет от роду, один известный святогорский духовник прилюдно возмутился, что такие молодые безусые юноши, как я, спокойно разгуливают по горе, соблазняя монахов. Не выдержав оскорбления, я вцепился ему в бороду и вырвал густой клок волос, — старец при воспоминании об этом инциденте воспламенился гневом; казалось, что краснота его лица перейдет сейчас на бороду и она загорится. — За это меня чуть не упрятали за решетку и удалили с горы, но я вновь пробрался сюда тайно и жил в ущельях и пещерах шесть лет. Как дикий зверь, я выходил ночью на промысел, воруя еду и одежду… Никто не хотел меня принимать в монастырь, потому как на третий день, максимум через неделю, я устраивал в обители жестокую драку. Полицейские так зауважали меня, брат, что при встрече до сих пор отдают честь. Но, как ты уже успел понять, меня, старика, никто не любит. Послушники у меня держатся, самое большее, два часа, — отец Богдан немножко расстроился. — Но мне они и не нужны, эти послушники-лентяи, все бы им есть и спать. Смирения у них — ноль, потом только ходят и порочат меня по всему Афону, — отшельник махнул рукой и смачно выругался. — Сколько раз лаврские старцы хотели выгнать меня отсюда, с горы, с этой кельи, если бы ты знал! А какие подлости вытворял прежний дикей 3 ! О! Тем не менее, я на Афоне вот уже шестьдесят лет, малец, — старец казался гордым, оттого что он все еще живет здесь и, несмотря на преклонный возраст, сам ухаживает за собой. — Ну, ладно, заболтался я с тобой, давай деньги, получай товар и уматывай отсюда, мне пора молиться Богу.

 

Григорий вытащил сто евро и принялся выбирать из предложенной ему разноцветной кучи четверо четок для отца Евфимия; он уже почти выбрал самые красивые, когда услышал дикий вопль разгневанного старца:

 

—А! Подонок! Ты думаешь, что я стар и меня можно так легко обмануть?!

 

— чем дело, отец Богдан? У меня и в мыслях не было вас обманывать, — молодой монах уже спрятал свой скверный характер в самую глубину своего сердца, испугавшись дикого гнева старца, способного, по всей видимости, даже дать волю рукам.

 

— Евфимий хорошо знает, что мои четки стоят сорок евро! Где еще шестьдесят? Решил, видно, припрятать себе! Ну, смотри, я тебя проучу, — старец занес над монахом свой буковый посох так решительно, что Григорий подумал, что он расколет его голову, как орех.

 

Вспомнив, что у него как раз была заначка в шестьдесят евро, на которую он хотел купить компакт-диски с песнопениями в исполнении хора Ватопедского монастыря, Григорий взмолился:

 

—Отче, наверное, я все перепутал, деньги здесь, в кармане… — он вытащил несколько мятых купюр, которые старец вырвал из его рук и, смяв, бросил на землю.

 

—Поздно, брат! Не выкручивайся теперь, как змей, надеясь уйти от справедливой расплаты. Возмездие ворам — мой посох! — старец замахнулся своей дубиной, и Григорий почти распрощался с жизнью.

 

—Не бейте меня, отче! Я больше не буду воровать.

 

—Я тебе не верю!

 

—Обещаю, Богом клянусь!

 

—Ах! Ты еще, как я погляжу, любитель произносить имя Божие всуе. Так получай же, подлец, — и старец обрушил на привыкшую к поклонам монашескую спину свой тяжелый посох…

 

После экзекуции Григорий, охая, забрал четки и быстро направился к выходу:

 

—Спасибо вам, отче, за науку.

 

—Не язви, а то опять схлопочешь. А Евфимию передай, чтобы никого больше ко мне не присылал, я уже, кажется, говорил ему об этом. А то мне придется лично придти к нему и все объяснить, — старец стал руками подталкивать Григория к дверям. — Давай-давай! Не пытайся меня разжалобить, не на того напал.

 

—А что, я уже не первый, кого посылает отец Евфимий? — задал тот свой последний вопрос.

 

—За последние десять лет ты уже, кажется, шестой, — отец Богдан уже закрывал дверь. — Да, и еще! Если ты когда-нибудь увидишь меня на пароме, в Карьесе или Дафни, не вздумай ко мне подходить, здороваться или брать благословение — проучу так, что будешь вечным посмешищем. Все, проваливай!

 

Григорий, кряхтя от боли, пошел в скитскую гостеприимницу. Архондаричный 4 ласково принял его, угостил обедом и спросил:

 

—Что, был у старика Богдана?

 

—Да, а как вы узнали? — проученный монах с удивлением посмотрел на архондаричного.

 

—Это достаточно легко, отец. Не переживай, я все прекрасно понимаю. Сколько лет мы хотим приструнить этого бесчинника. Прежний дикей чуть не добился своей цели, но игумен лавры сказал, пусть уже этот злобный старик доживает век в своей келье, и благословил его причащаться в нашем Кафоликоне. Так что мы терпим его каждое воскресенье, можешь себе представить?

 

На следующий день Григорий сел на паром и поехал в монастырь. Прибыв в родные стены, он сразу пошел к духовнику за объяснениями.

 

Отец Евфимий отдыхал в своей келье, когда он пришел к нему. Услышав молитву, духовник открыл свою дверь и неожиданно сделал перед Григорием земной поклон. Монаху стало неловко, и он подивился как мудрости, так и смирению монастырского духовника. Затем старец пригласил его войти:

 

—Григорий, прости меня…

 

— Нет-нет, отче, это был для меня хороший урок. Я только хочу вашего разъяснения, — взяв иерейское благословение и передав ему купленные четки, он замер в ожидании ответа.

 

Духовник протянул Григорию синюю бумажку в двадцать евро и отдал одни из четок отца Богдана:

 

— Возьми эти чудесные четки, отец. И когда будешь по ним молиться, помни, что отец Богдан уже шестьдесят лет живет и мирится со своим жутким характером. Несмотря ни на что, он живет на Афоне и молится Богу. А ты, имея уж куда более покладистый характер, через два года приходишь в уныние. Имей ты хоть сотую часть смирения отца Богдана, ты бы терпел собственные недостатки так же легко, словно бы они были чужими. Так что, дерзай.

 

Григорий опустил голову, теперь ему стал ясен смысл урока.

[Николай.. 1 470]

     

 

Прп.Прокопий Декаполит и свят.Питирим Тамбовский.

 

В 1695 году после десятилетнего управления Тамбовской епархией свят.Питирим тяжело заболел. Молился он в болезни и своему тезоименитому в детстве и отрочестве святому Прокопию Декаполиту. И однажды воочию явился ему Прп.Прокопий и стал молиться: "Безсмертный Боже, хвалу Тебе воздаю: Царь бо един всем; помилуй душу его и сподоби сего Царствия Небесного." И в ответ на молитву явился в облаке Господь Иисус Христос, держа в левой руке Евангелие, а правой благословил молящихся. Святитель Питирим после этого выздоровел и прожил ещё три года.

[Olqa 13 242]

Р.Б. Василий  разместил:

 

— Если бы люди на большой земле знали, как труден и скорбен путь афонского монаха, никто бы тогда не шел подвизаться, но если бы все, хотя бы на минуту, ощутили блаженство, ожидающее воинов Христовых после смерти, наверное, не осталось бы на земле людей, которые не захотели бы стать монахами, — Григорий всегда повторял про себя это изречение одного великого старца, когда наступала пора искушений. А искушения приходили довольно-таки часто. Он принял монашество сравнительно недавно — два года назад, был еще молод и обладал достаточно жестким и весьма неприятным для окружающих характером. Григорий родился в Афинах и был единственным ребенком своих богатых родителей, которые в свое время избаловали его донельзя. Сейчас это все выходило ему боком....

 

На всяк.случай напишу, что это рассказ  Станислава Сенькина "Тяжелый характер" ( был опубликован в сборнике "Украденные мощи" в 2007 г.).

[Николай.. 1 470]

      

 

Имейте веру Божию, ибо истинно говорю вам, если кто скажет горе сей: поднимись и ввергнись в море, и не усомнится в сердце своём, но поверит, что сбудется по словам его,- будет ему, что ни скажет. (Марк 11,23).

[Николай.. 1 470]

 

 

Через три дня нашли Иисуса в храме, сидящего посреде учителей, слушающего их и спрашивающего их; все слушавшие Его  дивились разуму и ответам Его. (Лука 2, 46-47).

[Николай.. 1 470]

    

 

Не думайте, что Я пришёл принести мир на землю; не мир     Кто любит отца или мать более, нежели Меня, не достоин 

пришёл Я принести, но меч, ибо Я пришёл разделить чело-    Меня; и кто любит сына или дочь более, нежели Меня, не  

века с отцом его, и дочь с матерью её,  и  невестку со све-     достоин Меня; и кто не берёт креста своего и следует за 

кровью её. И враги человеку - домашние его.                            Мною, тот не достоин Меня.

 

(Мафей 10, 34-38).

[Татиана. 1 983]

Покой наш не в перемене места или иных внешних условиях, а во внутреннем изменении, в стяжании кротости и смирения. Свойств же этих нельзя приобрести в уединении или там, где нас все любят и уважают. Господь знает, что послать нам в помощь ко спасению.

Игумен Никон (Воробьев) (1894-1963).

[Николай.. 1 470]

Из книги о.Пантелеимона Ледина "Невидимая битва":

Мужчина лет сорока пяти, приехал издалека к нам, с Урала. Смущённо просит: "Проверьте меня, батюшка, болею очень, сохну, а вы говорят, можете сказать - нужно мне отчитываться или нет". 

- А вы как считаете?

- Не знаю. А что такое отчитка?

Прикладываю к нему мощевики ( 2 шкатулки с частицами мощей) и вдруг живот его страшно раздувается и начинает "ходить ходуном", как будто бьётся в нём кто-то. Он смотрит удивлённо и спрашивает:

- Что это?

- Бес. Вот это святыня, а вот тут-он.

- Какой? Мужчина в изумлении.

- Завтра узнаем. И что такое отчитка, и кто сидит...

После субботнего молебна, на котором ему очень было плохо: все кишки выворачивало рвотой, многое для него прояснилось и стало понятно. Он уезжал другим, не таким, каким приехал: то, что пришлось испытать и пережить, изменило его понятия о жизни, придало" духовный обьём". А бес у него был "бегемот" и сидел давно.

[Николай.. 1 470]

Когда помню я переехал в Козельск на постоянное жительство, в 2004 году, в нашем доме снимала квартиру монахиня Евгения откуда-то из Самары, жили они вдвоём с сыном. Что тогда меня поразило, так это то, что м.Евгения, как две капли росы была похожа на мою преподавательницу в школе Ларису Александровну Полякову, скончавшуюся в ноябре 1991 года. Лариса Александровна преподавала у нас в школе русский язык и литературу была почётным гражданином г.Советска, вообщем известной и уважаемой там личностью. Долго я думал, что же мне Божия Матерь хочет сказать таким сходством этих двух женщин. И несколько лет спустя одна монахиня подбросила мне идею, что речь могла идти о возрождении Мысевской женской общины в г.Советске. Действительно, появление например монахини в таком городишке как Советск не осталось бы незамеченным и многие ученики Ларисы Александровны уловили бы сходство с приезжей скажем монахиней, кто-то быть может пришёл бы к вере в Бога. Единственное было пожалуй то, что неизвестно как бы прореагировал на это муж Ларисы Александровны, Герман Андреевич Поляков преподаватель физкультуры, в то время он ещё был жив, а сейчас у них вроде только сын остался Антон. Матушка Евгения Якутина тоже сейчас здесь не живёт, куда-то на родину к себе  вроде подалась, давненько её не видел.

[Николай.. 1 470]

   Кто-нибудь в курсе, что за министры сидят справа и слева от патриарха?

[E Va 1 019]

Шувалов справа от патриарха.Слева забыла))

Изменено 5 декабря, 2014 пользователем Елена Валентиновна

[sibiryak 5 250]

 

Слева забыла

 Министр обороны Иванов, ну это если Николай про всех, а не именно сразу за Патриархом.

 

Шувалов

Мне кажется вы ошибаетесь. http://www.vedomosti.ru/persons/3973/%D0%98%D0%B3%D0%BE%D1%80%D1%8C%20%D0%A8%D1%83%D0%B2%D0%B0%D0%BB%D0%BE%D0%B2