Духовное и душевное

[*Владислав* 2 280]

«Духовный судит о всем, а о нем судить никто не может» (1 Кор. 2: 15)

Является ли душевное ступенькой к духовному? Можно ли, стремясь к духовному, использовать душевное? Нужна ли духовному подпорка из душевного?

 

"Культуре не помогают. Не помогают даже умереть. Просто совсем игнорируют. Но многие при этом делают очень умный вид и непрерывно кричат: духовность, духовность. Но нельзя же свести духовность только к религиозному мироощущению. Как нельзя не понимать, что плохое образование, несмотря на интернет, только добавляет хрупкости цивилизации в целом".

Меня спросили как-то, согласна ли я с гипотезой, идущей от Уэллса и Стругацких, о будущем разделении человечества на люденов и человейник. Я бы не стала говорить об этом всерьез, но одно точно: наш человейник очень замусорен, его предстоит вычистить от мусора, грязи и агрессии. Иначе жить будет невозможно. Как невозможна будущая жизнь без способности радоваться, восхищаться, любить, интересоваться и хранить в душе красоту. Работать над собой. Это трудно. Ну что ж. У нас есть время.

(Президент Пушкинского музея  Ирина Антонова)

http://ruspioner.ru/cool/m/single/5702

 

"но veritas magis amicitiae (истина дороже дружбы.)… Дело в том, что жизнь имеет свои условия… Чтобы чувствовать себя в своей тарелке в интеллигентной среде, чтобы не быть среди нее чужим и самому не тяготиться ею, нужно быть известным образом воспитанным… Талант занес тебя в эту среду, ты принадлежишь ей, но… тебя тянет от нее, и тебе приходится балансировать между культурной публикой и жильцами vis-а-vis. Сказывается плоть мещанская, выросшая на розгах, у рейнскового погреба, на подачках. Победить ее трудно, ужасно трудно!

Воспитанные люди, по моему мнению, должны удовлетворять след<ующим> условиям:"

(Письмо А.П.Чехова  Н. П. ЧЕХОВУ, Март 1886 г.)

https://www.anton-chehov.info/754-n-p-chexovu.html

 

"Душевное это область рассудка и эмоций, обращенность души к земле, семейным и общественным делам, науке, искусству и т.д. А духовное – обращение души к Богу и запредельному, невидимому миру; это порыв из времени в вечность. Без духовного душа мертва. Пробужденный дух возрождает, очищает и просвещает душу. Разумеется, изменить человека может только благодать Божия, и надо, чтобы главным делом нашей жизни было бы стяжание благодати."

 

Сатана, искушая Господа, сказал: «Преврати камни в хлебы». Господь ответил, что истинный хлеб для души - это слово Божие. Господь отказался приобретать себе последователей, кото­рые бы искали в христианстве источник бесплатного хлеба, то есть становились бы христианами ради материальных благ. Современные христиане не хотят искать Христа среди скал и камней безмолвной пустыни. Из призыва сатаны - превратить камни в хлеб - родился современный гуманизм (и, в определенной мере, его дитя - религиозный модернизм).
Гуманизм и правда несовместимы: правда обрекает человека на стра­дания, а гуманизм, если прямо не отрицает будущей вечной жизни, то предпочитает не думать о ней. Нам кажется, что богоотступление в са­мой Церкви началось с разрушения единства: любви и правды, цели и средства. Люди надели на свое лицо маску, и Бог не узнает их в этой маске. Потеряв истину, они хватаются за ложь, как за земное оружие; они превратились в артистов любви. Разве Христос может быть в театре христианства? Там могут проявляться милосердие или демонстрация ми­лосердия, произноситься восхитительные проповеди, там будет блеск и внешняя красота, но где нет истины, - там нет Христа.

Скрытый текст

О духовной энтропии

 

Рубрика: О духовной жизни

 

В физике существует закон, который назван «вторым законом термо­динамики». Он заключается в том, что структурная энергия обращается в хаотичную, похожую на отработанный шлак. Этот процесс распада энергии, превращение ее в неуправляемую деструктивную силу, которая грозит уничтожением миру, назван энтропией. Если взять акт творения, как исходную точку энергии, то здесь энергия бу­дет обладать наибольшим внутренним порядком и направленностью. Затем происходит постепенное угасание и разложение энергии, как будто еди­ный энергетический план разрушается, и энергия начинает уничтожать саму себя. Пример такой энтропии, на видимом нам историческом отрезке, представляет катастрофическое падение магнитного поля земли: в 1400 лет она уменьшается, приблизительно на половину. Другим видом энтро­пии служит радиация. Итак, в энергетическом плане, история представляется нам процессом от совершенства к разложению, от жизни к смерти, от порядка к хаосу. В этом смысле мир постепенно погружается во тьму и безумие.
Мы привели это, как образ, сравнение и пример, как аналогию с духовной сферой человечества. Нравственно и духовно мир деградирует, он становится неуправимым. Душевная энергия принимает угрожающие формы демонической энергии, культура становится каким-то нравственным самопожиранием, искусство - песней смерти. Единственно, что могло бы противостоять разложению и распаду мира - это религия и Церковь, как возможность контакта конечного с Бесконечным, временного - с вечным, оскуде­вающего - с полнотой вечных божественных энергий. Но и здесь мы видим потери, отчуждение и угасание.
Церковь - вечна, почему же мир чувствует оскудение благодати? В духовной жизни наступают сумерки, которые мо­гут превратиться в непроницаемый ночной мрак. Люди ищут помощи в Церкви, но немногие находят ее. Почему происходит так? Религия - это синергизм, это встреча, единение и сочетание двух волей - божественной и человеческой; вне этого человеческое сердце остается непроницаемым для благо­дати. Человечество потеряло что-то очень важное. Из-за чего в Церкви, обладающей одной и той же силой, внутренний союз человека с Богом разрывается, духовное переходит в душевное, человек начинает искать в Церкви не спасение, а утешение, при том, в душевном значении этого слова: отвлечение от земных проблем, силу переносить несчастье, чувство эстетического удовлетворения и т.д.? Но душевные чувства непостоянны, это не состояние, а настроение: человек не воспринимает религию, как новую жизнь, а Бога - как Душу своей души. Почему происходит это? Можно ли объяснить все невежеством или переходом на внешние ри­туалы? Нет, такую же внутреннюю неудовлетворенность и серость, такую же духовную мертвенность чувствуют люди, изучающие религиозную ли­тературу, и, даже сами богословы, при том, еще в большей степени. По нашему мнению, это расщепление религии, если можно выразиться, «шизо­френия религии», происходит от распада того, что должно составлять единые и неделимые кольца золотой цепи, а именно: правду и любовь, средства и цель. Они разделены: любовь мыслится отдельно от правды, а цель от средств. Любовь многогранна, заповедь о милосердии широка, и низшие формы милосердия зависят от внешних причин и обстоятельств. Здесь происходит апостасия - истина приносится в жертву любви, а любовь, отделенная от истины, уже существовать не может, она деградиру­ет, становится душевной любовью, социальной солидарностью, тем, что последнее время принято называть гуманизмом.
Высшая цель духовной любви - вечное спасение; вне истины она неосуществима. Цель гуманизма - удовлетворение эмпирических потребностей и способностей человека. Соединить это с высшей истиной не возможно. Нам кажется, что духовной энтропией человечества является ложь. Она не изобретение современности: демон наз­ван в Евангелии лжецом и отцом всякой лжи. Премудрый Соломон писал: «Много есть людей милостивых, а правдивого где найдешь». Но в последнее время ложь стала настолько глобальной, что люди перестали видеть и понимать, что такое ложь, - как рыба, плавая в воде, не понимает, что та­кое вода. Ложь стала стилем жизни. Ложь существовала раньше, но тогда люди знали, что это ложь, что ложь это грех, а теперь если кто-либо решился бы говорить всегда правду, или молчать, то его сочли бы больным, безумным, в лучшем случае, оригиналом, вроде хиппи, который из-за гордости бросает вызов общественному мнению.
Люди каются на исповеди в грехах, иногда очень под­робно, а некоторые интеллигенты так глубоко, что им позавидовал бы сам Фрейд со своим психоанализом. Но почти никто не кается в том, что ложь стала нормой жизни; почти никто не понимает, что говорить правду - это долг христианина; что без правды нет христианства, а только его душевный суррогат.
Сатана, искушая Господа, сказал: «Преврати камни в хлебы». Господь ответил, что истинный хлеб для души - это слово Божие. Господь отказался приобретать себе последователей, кото­рые бы искали в христианстве источник бесплатного хлеба, то есть становились бы христианами ради материальных благ. Современные христиане не хотят искать Христа среди скал и камней безмолвной пустыни. Из призыва сатаны - превратить камни в хлеб - родился современный гуманизм (и, в определенной мере, его дитя - религиозный модернизм).
Гуманизм и правда несовместимы: правда обрекает человека на стра­дания, а гуманизм, если прямо не отрицает будущей вечной жизни, то предпочитает не думать о ней. Нам кажется, что богоотступление в са­мой Церкви началось с разрушения единства: любви и правды, цели и средства. Люди надели на свое лицо маску, и Бог не узнает их в этой маске. Потеряв истину, они хватаются за ложь, как за земное оружие; они превратились в артистов любви. Разве Христос может быть в театре христианства? Там могут проявляться милосердие или демонстрация ми­лосердия, произноситься восхитительные проповеди, там будет блеск и внешняя красота, но где нет истины, - там нет Христа.
Труднее быть правдивым, чем милосердным: правда грозит разлучением с друзьями, упреками род­ных, потерей близких, изгнанием и даже смертью; милосердие требует намного меньше - отдачи части своего другим. Мы уже не говорим о том, что в наше время «артисты милосердия» ухитряются больше полу­чать, чем давать и помогать человечеству в собственном лице. Грех и обман существовали всегда. Мы говорим о том, что изменяется сама мораль, следовательно, и дух современных христиан. Более того, ложь считается, чуть ли не мудростью и богоугодным делом. Человек, примирившийся с ложью, не может чувствовать благодать Божию в своей душе, он только может ощущать душевное удовольствие за то, что сделал доброе дело, да еще его похвалили за это. Заповедь о тайной милостыне также стала непонятной: почему добро надо прятать? Не лучше пропагандиро­вать его через прессу и телевидение, чтобы на это добро смотрели многие и учились ему? Только они забыли, что это добро не увидит Бог.
Человек, употребляющий нечистые средства, как бы забывает о сущест­вовании Бога и о всемогуществе Божием, более того, ставя перед со­бой религиозную цель и употребляя греховные, лживые средства, он считает, что угождает Богу. Ложь и зло во славу Божию - это самое страшное кощунство. Разве может немощный человек защитить дело Бо­жие продажей своей совести, неужели Господь потерял Свою силу? Девиз: «Цель оправдывает средства» - логически приводит человека к безбожию. Нам кажется, что те ложные общественно-церковные движения, которых не знала история Церкви, как раз происходят оттого, что истину отделили от любви, а любовь - от истины. Истина - это берега реки, а любовь - поток, наполняющий русло. Если иссохнет поток, то никто не захочет подойти к пустому руслу, чтобы утолить жажду, а если будут размыты берега, то река превратится в топкое и грязное болото.
Крест Спасителя – это любовь и правда, соединенные Кровью Христа.

(архимандрит Рафаил Карелин)

[inna d 4 836]

 

[*Владислав* 2 280]

Ремарка на разговор о Достоевском.

 

Без Церкви спасения нет - аксиома. Кто-то подметил, что у всех больших русских писателей проблема с Церковью и церковностью. У малых тоже, хотя за всех не могу говорить, но на память никто не приходит. Даже у религиозных писателей почти полное отсутствие Церкви, борьбы со страстями и грехом церковными средствами.

[A Lost Sheep 12 108]

Всё же про Достоевского старец Амвросий сказал: "Это кающийся", - хороший знак для него. А так всё верно. Никакому самому великому светскому писателю не сравниться со святыми отцами. Но в миру св. отцов мало кто читает, к сожалению

[inna d 4 836]

4 часа назад, A Lost Sheep сказал:

в миру св. отцов мало кто читает, к сожалению

Отче, думаю, читают. Это умственное занятие и надо свободное время. А еще поняла, что и толкование на святых отцов не помешало бы))

И это чтение не дается с наскока.
Заметила, что после причастия очень легко идет  чтение или Откровения Иоанна Богослова или святых отцов.

Изменено 14 августа, 2023 пользователем inna d
Дополнено

[A Lost Sheep 12 108]

26 минут назад, inna d сказал:

А еще поняла, что и толкование на святых отцов не помешало бы))

https://bible.optina.ru

 

так их немало, на оптинском сайте тоже есть

[*Владислав* 2 280]

8 часов назад, A Lost Sheep сказал:

про Достоевского старец Амвросий сказал: "Это кающийся", - хороший знак для него. А так всё верно. 

Но при этом удивительно, что те же князь Мышкин, Сонечка Мармеладова - любимые персонажи автора, в которых он вложил христианские добродетели, почему-то никто из них не молится, не исповедуется, не причащается. И это у  глубоко верующих писателей Достоеского, Гоголя... Церковный аспект религиозной жизни совсем не исследован и не описан мирскими писателями.

[A Lost Sheep 12 108]

В 19 веке в России большинство людей причащалось и исповедовалось раз в год. В Оптиной монахи, кстати, тоже ненамного чаще. Это была другая страна совсем.

[Юрий Кур 3 259]

1 час назад, A Lost Sheep сказал:

В 19 веке в России большинство людей причащалось и исповедовалось раз в год.

 

Они хранили в жизни мирной
Привычки милой старины;
У них на масленице жирной
Водились русские блины;
Два раза в год они говели;
Любили круглые качели,
Подблюдны песни, хоровод;
В день Троицын, когда народ,
Зевая, слушает молебен,
Умильно на пучок зари
Они роняли слезки три;

 

(А.С.Пушкин. Евгений Онегин)

 

Но в жизнеописании преп. Моисея Оптинского виден совсем другой уклад, который почти нигде не описан, разве что у Шмелева.

 

Изменено 14 августа, 2023 пользователем Юрий Кур

[*Владислав* 2 280]

5 часов назад, A Lost Sheep сказал:

В 19 веке в России большинство людей причащалось и исповедовалось раз в год. В Оптиной монахи, кстати, тоже ненамного чаще. Это была другая страна совсем.

Получается, что благодаря революции 17 года произошло освобождение от формализации и государственного контроля над Таинством и мы имеем сегодняшнюю практику частоты причастия.

 

"1917 г. принес практике причащения прежде всего эмансипацию, освобождение от связки с приписанными ей государственно-контрольными функциями. Об аналогичном процессе применительно к Таинству Исповеди говорит Н.Б. Киценко[19]. Таинства снова начинали восприниматься сами по себе, а не как удостоверение в гражданской благонадежности"

 

"Действительно необходимым более частое причащение делало иное обстоятельство. Верующие в советской России оказались перед лицом гонений и смерти, от голода или от репрессии. Эта «предельность» их существования стала поводом к более частому причащению и – к ослаблению требований относительно подготовки к Таинству."

 

Практика причащения православных прихожан советской эпохи

[inna d 4 836]

16 часов назад, A Lost Sheep сказал:

так их немало, на оптинском сайте тоже есть

Слава Богу, что есть. Благодарность тем людям, которые все это делают.

 

Больше моя мысль была о том, что есть святые отцы, перевод их (на русский язык) может немного сложен для меня))

 Поэтому так высказалась, что не мешало бы еще Толкование к ним) 

Изменено 15 августа, 2023 пользователем inna d
дополнено

[Olqa 13 238]

Как оно было в конце 19-го века можно поеять из предисловия к "Вопросам на исповеди детей" (1897 года, февраля 10 дня.Протоиерей Григорий Дьяченко)

"...Примечание. Многие пастыри крайне жалуются на ненормальность внешних условий, в которых совершается исповедь вообще и исповедь детей в частности.

Великий пост — страдная пора для пастырей Церкви. Кроме совершаемого трижды в день довольно продолжительного богослужения, у них, особенно на первых неделях поста, бывает по 300–500 человек исповедников, для которых они должны отделить по меньшей мере два дня в неделе — четверток и пятницу: в один день исповедать 500 человек, даже продолжая исповедь с утра до ночи, едва ли возможно. Но пастырский труд, по нашему мнению, состоит главным образом не в физическом утомлении, хотя и это утомление бывает весьма значительным, — а в утомлении духовно–нравственном, происходящем преимущественно от не вполне правильной постановки исповеди. Нелегко переспросить почти об одном и том же 300–500 человек, и то уже язык путается; но несравненно труднее видеть со стороны исповедников равнодушие к своему духовно–нравственному состоянию и часто невнимание к пастырским вопросам при исповеди. Большая часть исповедников, по установившемуся обычаю, только отвечает на вопросы священника: «Грешен! Грешен!», не слушая иногда вопросов и потому отвечая невпопад. Поневоле придешь в смущение и поставишь себе вопрос: «Исповедь ли это?» Как разрешать от грехов человека, который так равнодушен к делу исповеди, что не хочет внимательно выслушать даже вопросы священника? Как разрешать того, кто на вопросы священника о самых обыкновенных грехах, от которых и праведники не свободны, твердит одно: «Не грешен!»? Не принимает ли священник грех на свою душу, разрешая таковых исповедников? Но и не разрешать в наши лукавые дни — тоже дело мудреное. Как же быть? Что делать? Как помочь горю? Научать, наставлять, вразумлять? Несомненно! Но при исповеди нет для того свободного времени; а все прежние научения, вразумления, наставления, данные в свое время, забыты. И стоит этот вопрос: «Как быть? Что делать?» — неразрешенным, и не знаешь, как разрешить его. Так и проводит пастырь весь Великий пост в великом смущении и туте сердечной, от которых можно бы, пожалуй, прийти в отчаяние, если бы мысль о том, что Господь ничего и ни от кого не требует сверх силы, не умеряла смущение и туту сердечную. Как достигнуть того, чтобы народ православный приступал к Таинству Исповеди разумно и сознательно и сам раскрывал бы духовному отцу свои раны сердечные или, по крайней мере, хотя бы только и сознательно отвечал на его вопросы?

Прекрасные советы по этим вопросам мы находим в журнале «Руководство для сельских пастырей», которыми и воспользуемся.

1) Рекомендуют для того пастырям Церкви, рассуждает один иерей в названном журнале, научать народ толково и сознательно Десятословию. «Если хотите, чтобы прихожанин давал вам на исповеди правильные и разумные ответы относительно своего греховного состояния, устройте, по возможности, чтобы он знал заповеди и мог сличать с ними свою ежедневную жизнь. Чтобы сознать свои грехи, человеку нужно приблизить к ним зерцало закона Божия». Это в особенности необходимо по отношению к детям.

2) Другие, чтобы расположить человека к покаянию, чистосердечному признанию своих грехов, потрясти зачерствевшее сердце грешника и побудить раскаявшегося блудного сына к исправлению греховной жизни, вместе с изучением Десятословия рекомендуют пастырям предлагать исповедникам подготовительные беседы и поучения о покаянии и исповеди.

«Несомненно, знание Десятословия должно быть обязательным для каждого православного христианина наравне с Символом православной веры для того, чтобы ежедневно и, пожалуй, ежеминутно поверять свою жизнь. Необходимо вести с исповедниками и подготовительные к исповеди беседы, чтобы сколько–нибудь расположить к покаянию зачерствелые души. Но достигается ли вполне этими средствами предполагаемая цель? Опыт показывает, что, несмотря на усиленную проповедь в дни Великого поста прямо о покаянии, цель эта не вполне достигалась. Цель достигалась в единичных и притом не частых случаях. Где же коренная причина столь нежелательного и, можно сказать, прискорбного явления? В незнании ли народом Десятословия? В нашем ли умении расположить грешника к покаянию? Может быть, и в том и другом, но только далеко не единственная и не главная. Пусть простой человек не знает Десятословия, но неужели он, в силу этого незнания, не имеет никакого понятия о различии между добром и злом? Неужели он не знает, что грех и что добродетель? Он отлично знает, что недоверие к Промыслу Божию и ропот на Бога — грех; что отпущение праздничного богослужения, леность к домашней молитве и рассеянность в молитве — грех, что пьянство, объедение, любостяжание — грех; что напрасная божба, неблагоговейное употребление имени Божия — грех; что непочтение к родителям, начальникам, пастырям, духовным и старшим — грех; что сквернословие, воровство, обман, злословие, осуждение, лжесвидетельство, клевета и т. п. — грех. И кто свободен от подобных грехов? Однако простой человек большей частью ничего такого за собой не знает; и, пришедши на исповедь, не только не высказывает сам своих грехов, но или отвечает на вопросы священника невпопад, или считает себя тяжким греш-

ником.

 «Чем же все это объяснить? Невниманием русского человека к своей не только внутренней, но и внешней жизни, отсутствием самонаблюдения и самоиспытания. Он часто не разбирается в своей внутренней жизни: в мыслях, чувствах, желаниях, побуждениях. Он не знает своих грехов не потому, чтобы не мог различить добро и зло, но потому, что живет и действует, не справляясь часто со своим знанием. «Во всем грешен; что ступил, то согрешил», — эта мысль, обыкновенно встречаемая при исповеди, высказывается исповедниками не всегда с желанием скорее отделаться от вопросов священника; а потому, что исповедник, при всем своем желании, действительно не знает, что больше сказать. У него есть одно только общее сознание своей греховности, и сознание часто не ложное, не напускное, а искреннее: раздельного же представления о грехах у него часто не бывает, и потому о них сказать он ничего не может. В этом случае и Десятословие ему не вполне поможет, и пастырская беседа в большинстве случаев не расположит припомнить грехов: приводить на память можно только то, что когда–нибудь было в ней, но забылось. И между людьми интеллигентными, знающими все Десятословие, превосходно развитыми и могущими понимать несравненно более того, что может понимать простой человек, разве не встречается много таких, которые приходят на исповедь незнайками? Отчего это? Да от того же невнимания к себе и отсутствия самонаблюдения, самоуглубления, самоиспытания?

3) А потому–то, независимо от научения Десятословию, необходимо приучать народ жить сознательной жизнью, наблюдать за всеми своими действиями, словами, движениями и состояниями души, так чтобы он всегда и во всякое время мог дать отчет о своей внутренней и внешней жизни и себе и другим. Но как и чем приучить? Можно сказать, что приучить народ к самонаблюдению сразу никакими путями невозможно: дело это требует личных опытов, управляемых личной волей каждого. Самонаблюдение есть дело не знания, а привычки, соединенной с знанием».

По нашему глубокому убеждению, этому в высокой степени должны содействовать следующие четыре средства, на которые очень мало обращается внимание.

а) Нужно проповедовать чаще — не в одни двунадесятые праздники, а в каждое воскресенье, во всякий праздник, хотя бы даже и малый. Во дни же Великого поста и ежедневно нужно поучать словесам благочестия. При этом следует вести речь о покаянии и исповеди, знакомить с планами самоиспытания по руководству как десяти заповедей Закона Божия, так и девяти евангельских заповедей и девяти церковных. Если речь пастыря будет простая, одушевленная и живая, не по мертвящей тетрадке, то быть не может, чтобы пасомые не поняли и не усвоили основных понятий об исповеди. Такая проповедь возбудит желание сознательно относиться к своей духовной жизни.

б) Другое, также весьма действенное средство к подготовлению прихожан к сознательной исповеди заключается в том, чтобы вводить между ними Великим постом обычай читать общедоступные духовнонравственные брошюры об исповеди. Быть не может, чтобы чтение этих душеспасительных брошюр, или листков, осталось бесплодным для духовной жизни.

Мы имели великое духовное утешение видеть, что те из наших прихожан, которые прочитали по нашему указанию пред исповедью купленные ими листки (Афонские, Троицкие, Воскресного дня и др.), а также составленные нами брошюры «Накануне исповеди» (которые они приобрели и без нашего указания), исповедовались сознательно, раздельно раскаиваясь в своих согрешениях, с сердечным сокрушением и даже иногда со слезами. Кто препятствует продавать в церковном ящике подобные листки и брошюры?

Часто при многолюдности исповедников, достигающих нескольких сот и даже тысяч (в Москве есть приходы, где исповедуется в один день более двух тысяч человек), приходится, испытывая томительную скуку, исповедникам ждать своей очереди более 10 и даже 15 часов. Скажите, не лучше ли это время употребить на чтение духовно–нравственной брошюры, подготовляющей к исповеди, нежели на томительное, бездеятельное выжидание своей очереди? Молитвенное сокрушение о грехах, к сожалению, в это время мало замечается; наблюдают больше за тем, чтобы свою очередь не потерять…

Почему же не предлагать здесь исповедникам духовно–нравственное чтение про себя? Ведь это весьма полезно.

в) Третье вспомогательное средство, при помощи коего можно надлежащим образом приготовить кающихся к сознательной исповеди, находится в руках семьи: родители являются первыми воспитателями своих детей, и они же должны положить основание их религиозно–нравственной жизни, — они же должны позаботиться и о приготовлении своих детей к первой исповеди, — пастырь Церкви в храмах довершит эту подготовку путем кратких катехизических поучений.

Бесспорно, не все родители стоят на высоте своего призвания; для большинства их нужны пособия, где бы они нашли нужные указания, как готовить детей к первой исповеди. Такое пособие мы и составляем в виде настоящей брошюры, где общедоступно изложено все, что относится до исповеди. Пусть пастыри рекомендуют полезные брошюры и книги для этой цели родителям.

г) Наконец, широкое развитие церковноприходских школ, где Великим постом никто и ничто не мешает пастырю подготовить детей к исповеди, является последним и притом могущественным орудием в деле подготовки к сознательной исповеди. Пусть на это обратят внимание истинные душепастыри..."

 

Эпизод из "Анны Карениной". Константин Левин перед свадьбой. Не о чувствах Левина, а об описании действа. )

"... - Однако послушай, — сказал раз Степан Аркадьич Левину, возвратившись из деревни, где он все устроил для приезда молодых, — есть у тебя свидетельство о том, что ты был на духу?
— Нет. А что?
— Без этого нельзя венчать.
— Ай, ай, ай! — вскрикнул Левин. — Я ведь, кажется, уже лет девять не говел. Я и не подумал.
— Хорош! — смеясь, сказал Степан Аркадьич, — а меня же называешь нигилистом! Однако ведь это нельзя. Тебе надо говеть.
— Когда же? Четыре дня осталось.
Степан Аркадьич устроил и это. И Левин стал говеть. Для Левина, как для человека неверующего и вместе с тем уважающего верования других людей, присутствие и участие во всяких церковных обрядах было очень тяжело. Теперь, в том чувствительном ко всему, размягченном состоянии духа, в котором он находился, эта необходимость притворяться была Левину не только тяжела, но показалась совершенно невозможна
Теперь, в состоянии своей славы, своего цветения, он должен будет или лгать, или кощунствовать. Он чувствовал себя не в состоянии сделать ни того, ни другого. Но сколько он ни допрашивал Степана Аркадьича, нельзя ли получить свидетельство не говея, Степан Аркадьич объявил, что это невозможно.
- Да и что тебе сто́ит — два дня? И он премилый, умный старичок. Он тебе выдернет этот зуб так, что ты и не заметишь.
Стоя у первой обедни, Левин попытался освежить в себе юношеские воспоминания того сильного религиозного чувства, которое он пережил от шестнадцати до семнадцати лет. Но тотчас же убедился, что это для него совершенно невозможно. Он попытался смотреть на все это, как на не имеющий значения пустой обычай, подобный обычаю делания визитов; но почувствовал, что и этого он никак не мог сделать. Левин находился в отношении к религии, как и большинство его современников, в самом неопределенном положении.  Верить он не мог, а вместе с тем он не был твердо убежден в том, чтобы все это было несправедливо. И поэтому, не будучи в состоянии верить в значительность того, что он делал, ни смотреть на это равнодушно, как на пустую формальность, во все время этого говенья он испытывал чувство неловкости и стыда, делая то, чего сам не понимает, и потому, как ему говорил внутренний голос, что-то лживое и нехорошее.
Во время службы он то слушал молитвы, стараясь приписывать им значение такое, которое бы не расходилось с его взглядами, то, чувствуя, что он не может понимать и должен осуждать их, старался не слушать их, а занимался своими мыслями, наблюдениями и воспоминаниями, которые с чрезвычайною живостью во время этого праздного стояния в церкви бродили в его голове.
Он отстоял обедню, всенощную и вечерние правила и на другой день, встав раньше обыкновенного, не пив чаю, пришел в восемь часов утра в церковь для слушания утренних правил и исповеди.
В  церкви никого не было, кроме нищего солдата, двух старушек и церковнослужителей.
Молодой дьякон, с двумя резко обозначившимися половинками длинной спины под тонким подрясником, встретил его и тотчас же, подойдя к столику у стены, стал читать правила. По мере чтения, в особенности при частом и быстром повторении тех же слов: «Господи помилуй», которые звучали как «помилос, помилос», Левин
чувствовал, что мысль его заперта и запечатана и что трогать и шевелить ее теперь не следует, а то выйдет путаница, и потому он, стоя позади дьякона, продолжал, не слушая и не вникая, думать о своем. «Удивительно много выражения в ее руке», — думал он, вспоминая, как вчера они сидели у углового стола. Говорить им не о чем было, как всегда почти в это время, и она, положив на стол руку, раскрывала и закрывала ее и сама засмеялась, глядя на ее движение. Он вспомнил, как он поцеловал эту руку и потом рассматривал сходящиеся черты на розовой ладони. «Опять помилос», — подумал Левин, крестясь, кланяясь и глядя на гибкое движение спины кланяющегося дьякона. «Она взяла потом мою руку и рассматривала линии: — У тебя славная рука», — сказала она. И он посмотрел на свою руку и на короткую руку дьякона. «Да, теперь скоро кончится, — думал он. — Нет, кажется, опять сначала, — подумал он, прислушиваясь к молитвам. — Нет, кончается; вот уже он кланяется в землю. Это всегда пред концом».

Незаметно получив рукою в плисовом обшлаге трехрублевую бумажку, дьякон сказал, что он запишет, и, бойко звуча новыми сапогами по плитам пустой церкви, прошел в алтарь. Через минуту он выглянул оттуда и поманил Левина. Запертая до сих пор мысль зашевелилась в голове Левина, но он поспешил отогнать ее. «Как-нибудь устроится», — подумал он и пошел к амвону. Он вошел на ступеньки и, повернув направо, увидал священника. Старичок священник, с редкою полуседою бородой, с усталыми добрыми глазами, стоял у аналоя и перелистывал требник. Слегка поклонившись Левину, он тотчас же начал читать привычным голосом молитвы. Окончив их, он поклонился в землю и обратился лицом к Левину.
— Здесь Христос невидимо предстоит, принимая вашу исповедь, — сказал он, указывая на распятие. — Веруете ли вы во все то, чему учит нас святая апостольская церковь? — продолжал священник, отворачивая глаза от лица Левина и складывая руки под епитрахиль.
— Я сомневался, я сомневаюсь во всем, — проговорил Левин неприятным для себя голосом и замолчал.
Священник подождал несколько секунд, не скажет ли он еще чего, и, закрыв глаза, быстрым владимирским на «о» говором сказал:
— Сомнения свойственны слабости человеческой, но мы должны молиться, чтобы милосердый Господь укрепил нас. Какие особенные грехи имеете? — прибавил он без малейшего промежутка, как бы стараясь не терять времени.
— Мой главный грех есть сомнение. Я во всем сомневаюсь и большею частью нахожусь в сомнении.
— Сомнение свойственно слабости человеческой, — повторил те же слова священник. — В чем же преимущественно вы сомневаетесь?
— Я во всем сомневаюсь. Я сомневаюсь иногда даже в существовании Бога, — невольно сказал Левин и ужаснулся неприличию того, что он говорил. Но на священника слова Левина не произвели, как казалось, впечатления.
— Какие же могут быть сомнения в существовании Бога? — с чуть заметною улыбкой поспешно сказал он.
Левин молчал.
— Какое же вы можете иметь сомнение о Творце, когда вы воззрите на творения его? — продолжал священник быстрым, привычным говором. — Кто же украсил светилами свод небесный? Кто облек землю в красоту ее? Как же без Творца? — сказал он, вопросительно взглянув на Левина.
Левин чувствовал, что неприлично было бы вступать в философские прения со священником, и потому сказал в ответ только то, что прямо относилось к вопросу.
— Я не знаю, — сказал он.
— Не знаете? То как же вы сомневаетесь в том, что Бог сотворил все? — с веселым недоумением сказал священник.
— Я не понимаю ничего, — сказал Левин, краснея и чувствуя, что его слова глупы и что они не могут не быть глупы в таком положении.
— Молитесь Богу и просите его. Даже святые отцы имели сомнения и просили Бога об утверждении своей веры. Дьявол имеет большую силу, и мы не должны поддаваться ему. Молитесь Богу, просите его. Молитесь Богу, — повторил он поспешно.
Священник помолчал несколько времени, как бы задумавшись.
— Вы, как я слышал, собираетесь вступить в брак с дочерью моего прихожанина и сына духовного, князя Щербацкого? — прибавил он с улыбкой. — Прекрасная девица!

- Да, — краснея за священника, отвечал Левин. «К чему ему нужно спрашивать об этом на исповеди?» — подумал он.

И, как бы отвечая на его мысль, священник сказал ему:

— Вы собираетесь вступить в брак, и Бог, может быть, наградит вас потомством, не так ли? Что же, какое воспитание вы можете дать вашим малюткам, если не победите в себе искушение дьявола, влекущего вас к неверию? — сказал он с кроткою укоризной. — Если вы любите свое чадо, то вы, как добрый отец, не одного богатства, роскоши, почести будете желать своему детищу; вы будете желать его спасения, его духовного просвещения светом истины. Не так ли? Что же вы ответите ему, когда невинный малютка спросит у вас: «Папаша! кто сотворил все, что прельщает меня в этом мире, — землю, воды, солнце, цветы, травы?» Неужели вы скажете ему: «Я не знаю»? Вы не можете не знать, когда Господь Бог по великой милости своей открыл вам это. Или дитя ваше спросит вас: «Что ждет меня в загробной жизни?» Как же вы будете отвечать ему? Предоставите его прелести мира и дьявола? Это нехорошо! — сказал он и остановился, склонив голову набок и глядя на Левина добрыми, кроткими глазами.

Левин ничего не отвечал теперь — не потому, что он не хотел вступать в спор со священником, но потому, что никто ему не задавал таких вопросов; а когда малютки его будут задавать эти вопросы, еще будет время подумать, что отвечать.

- Вы вступаете в пору жизни, — продолжал священник, — когда надо избрать путь и держаться его. Молитесь Богу, чтоб он по своей благости помог вам и помиловал, — заключил он. — «Господь и Бог наш Иисус Христос, благодатию и щедротами своего человеколюбия, да простит ти чадо...» — И, окончив разрешительную молитву, священник благословил и отпустил его.

Вернувшись в этот день домой, Левин испытывал радостное чувство того, что неловкое положение кончилось, и кончилось так, что ему не пришлось лгать. Кроме того, у него осталось неясное воспоминание о том, что то, что говорил этот добрый и милый старичок, было совсем не так глупо, как ему показалось сначала, и что тут что-то есть такое, что нужно уяснить.

«Разумеется, не теперь, — думал Левин, — но когда-нибудь после». Левин, больше чем прежде, чувствовал теперь, что в душе у него что-то неясно и нечисто и что в отношении к религии он находится в том же самом положении, которое он так ясно видел и не любил в других и за которое он упрекал приятеля своего Свияжского..."

[Юрий Кур 3 259]

16 минут назад, Olqa сказал:

тебя свидетельство о том, что ты был на духу?

Вот так примерно это выглядело (фрагмент исповедной книги):

[A Lost Sheep 12 108]

Церковь же кроме всего исполняла в государстве обязанности ЗАГС, так что все записи велись неукоснительно и строго. По церковным книгам много исторических поисков было проведено. Все граждане должны были исповедоваться и причащаться хотя бы раз в год, с выдачей справки об этом в письменном виде. Иначе наступало поражение в гражданских правах.

 

10 часов назад, *Владислав* сказал:

Получается, что благодаря революции 17 года произошло освобождение от формализации и государственного контроля над Таинством и мы имеем сегодняшнюю практику частоты причастия.

В общем да, есть тут и хорошие моменты, но в целом идет неуклонная деградация человечества. Сначала людьми управлял непосредственно Бог через пророков, потом они захотели себе царя, потом и царя стали недостойны... Поставил Бог большевиков, а теперь вот и то что имеем )

 

[*Владислав* 2 280]

19 часов назад, A Lost Sheep сказал:

но в целом идет неуклонная деградация человечества.

Есть у нас такая российская блогерша Блиновская, создательница так называемой программы личного роста «Марафон желаний». Суть ее деятельности (кто не знает) состоит в том, что человек может получить все, что хочет, может исполнить любое свое желание - надо только правильно желать. Вот этому правильному желанию она и учит. Штат работников у нее порядка 200 человек.

Так вот, не так давно на нее завели дело о неуплате налогов. И буквально на днях прошла такая новость:

РИА Новости. По делу блогера Елены Блиновской наложили арест на активы на 64 миллиарда рублей.

 

Я, собственно, к чему все это... О деградации восклик.)

Вот эти сумасшедшие  64 млрд. ей же кто-то платил. То есть, в нашем народе живет такой огромный деструктивный червь. И она из блогеров не одна, это только ее одну поймали. Или, как оказывается, секта Головина до сих пор продолжает пылесосить деньги уже с православных за т.н. молитву по соглашению. "Пастыря" изгнали, а дело его продолжает генерировать прибыль. 

[A Lost Sheep 12 108]

3 часа назад, *Владислав* сказал:

в нашем народе живет такой огромный деструктивный червь.

Еще больше можно сказать - и власти всеми осуждаемые, и духовенство, и блогеры эти, и мы сами - представители одного нашего народа. Любого "борца" и критика властей можно поставить на "хлебное" место, и он в итоге будет ничуть не лучше. Так что, по сути мы все едины перед Богом. То есть, червь один и тот же на всем народе. Но каяться надо индивидуально каждому.

[Юрий Кур 3 259]

Из ТГ Русский хронотоп 

https://t.me/c/1913558268/269

29 декабря 2019 года в Ярославле открылся Мультимедийный музей нового взгляда на историю или в обиходе музей "Новой Хронологии" Фоменко и Носовского. Сегодня удалось его посетить. Не то что бы я очень желал этой встречи, но посмотреть в "лицо врагу" было интересно. Каково же было мое удивление, когда вместо ожидаемого мной небольшого маргинального музея, как говорят, "ни о чём",  я посетил один из самых современных музеев России. Правда слово музей, к нему вряд-ли применимо, это скорее развернутая на несколько этажей презентация теории Фоменко-Носовского. После просмотра остаётся впечатление, что Россия официально переходит теперь на Новую хронологию. "Музей" размещен в отреставрированном здании городской усадьбы Куракиных и занимает три этажа. Интерактивные карты, видеосопровождение, очень стильное оформление залов, индивидуальный экскурсовод, маленькие кинозалы по пути следования - создать такой музейный проект стоит огромных денег. И это, честно говоря, выглядит кощунственно при отсутствии самой общей путевой информации, например, в музейных храмах Ярославля - Николы Надеина, Ильи Пророка, Иоанна Предтечи в Толчкове и Спасском соборе Спасского монастыря. Музей оказался частный, он создан на средства известного ярославского мецената Олега Жарова, создателя музейного комплекса в Вятском.

К слову, Олег Алексеевич, на данный момент занимается реконструкцией центра Ростова Великого и собирается открыть в Ростове ещё 11 музеев и поставить на озере Неро 25-метровую скульптуру Богородицы, + к этому он выступил с инициативой открыть здесь же, внимание, Всероссийский центр крещения и венчания (хорошо, что не отпевания). Господи, какая же каша у него в голове? И самое печальное, народ активно потребляет эту туфту и платит не маленькие деньги за вход в "музей". Честно, говоря я и раньше не благоволил затеям Жарова, теперь же думаю избегать их намеренно.

[Вечно в пути (Светлана) 1 924]

В 16.08.2023 в 16:03, A Lost Sheep сказал:

Еще больше можно сказать - и власти всеми осуждаемые, и духовенство, и блогеры эти, и мы сами - представители одного нашего народа. Любого "борца" и критика властей можно поставить на "хлебное" место, и он в итоге будет ничуть не лучше. Так что, по сути мы все едины перед Богом. То есть, червь один и тот же на всем народе. Но каяться надо индивидуально каждому.

А можно ли это понимать в том смысле, что это действие системы? Т.е. общество представляет собой систему, и любой,  попавший в нее, будет "по-волчьи выть", живя с "волками". Вспоминается классическое "это не мы такие, это жизнь такая".

Или это просто наше общество состоит из природных "волков"?

[A Lost Sheep 12 108]

3 часа назад, Вечно в пути (Светлана) сказал:

А можно ли это понимать в том смысле, что это действие системы? Т.е. общество представляет собой систему, и любой,  попавший в нее, будет "по-волчьи выть", живя с "волками". Вспоминается классическое "это не мы такие, это жизнь такая".

Или это просто наше общество состоит из природных "волков"?

Не системы, а страстей и бесов действие, на всех людей. В каком-то смысле можно сказать, что страсти это и есть бесовская "система".

[Nike 92]

7 часов назад, A Lost Sheep сказал:

страстей и бесов действие

Хочется спросить, как поступать в ситуации (она не моя, просто мне нужно знать линию поведения по святоотеческому преданию). Допустим, если одного человека другой часто "обличает", указывает как правильно говорить и действовать, всячески критикует, думая, по любви, а разговоры об уважении не помогают, просто игнорирует, и так уже какое-то время. Святые отцы учат вроде терпеть, молчать, ведь это все по Промыслу Божьему. А если терпения не хватило, человек выливает критику в ответ, вместе с тем требуя уважения к себе и извинений за такое поведение. И считает, что поступил правильно, нельзя ведь позволять ему ездить на себе. Но по моему мнению, нужно просто молчать дальше, отвечать кротко, молиться за него. Никаких требований уважения и извинений. Сказать "прости", и всё. Если уж напрягает - держать дистанцию, пока перестанет "обличать". Но это линия терпилы (самооценка упадет), или нормально так? 

[inna d 4 836]

3 часа назад, Nike сказал:

Хочется спросить, как поступать в ситуации (она не моя, просто мне нужно знать линию поведения по святоотеческому преданию). Допустим, если одного человека другой часто "обличает"

Прп. Макарий Оптинский советует в спорных случаях оценивать свои поступки по чистоте и правоте намерений и не смущаться несправедливыми укорами:

«Вам, конечно, не избежать креста и укоризн за взятие к себе В.; но ведь не всякому может быть известно чужое устроение; Бог только видит правоту наших дел и даже намерение, то и нечего смотреть на людские слова и пересуды; лишь бы совесть не обличала в неправости дела, и когда оное делается из желания добра ближнему и в помощь ему. Впрочем, советую на чужие слова не смотреть: всяк судит по своему разуму и устроению, а правильно весть токмо един Господь и каждого совесть. Правая совесть должна быть для нас утешением, ежели и весь мир поносит»[7]

https://pravoslavie.ru/155477.html

 

Ответ из статьи , выше ссылка. Статья интересная, мне показалось как раз там есть ответ на Ваш вопрос.

[*Владислав* 2 280]

16 часов назад, Вечно в пути (Светлана) сказал:

Т.е. общество представляет собой систему, и любой,  попавший в нее, будет "по-волчьи выть", живя с "волками".

Прочитал в этой связи очень интересную беседу протоирея Олега Стеняева про попавших в "бесовскую систему".

 

МОЖНО ЛИ УБЕЖАТЬ ИЗ СОДОМА?

 

«Сказали мужи те Лоту: кто у тебя есть еще здесь? зять ли, сыновья ли твои, дочери ли твои, и кто бы ни был у тебя в городе, всех выведи из сего места» (Быт. 19, 12).

 

В этих словах есть элемент осуждения Лота: «Кто у тебя есть еще здесь? Ты все потерял! Но кто у тебя здесь еще?» У него же были – помните? – рабы, пастухи… Сказано, что богатство было велико. Дословный перевод: «оно было тяжелым», тяжело было этим стадам Авраама, Лота.

 

«Кто у тебя есть еще здесь?» – он все потерял!

 

«Кто у тебя есть еще здесь? зять ли, сыновья ли твои, – у него нет никаких сыновей, у него нет никаких наследников! – дочери ли твои…» Вот эти слова можно произнести так: «А дочери? Ты уверен, что дочери остались твоими? То есть по духу? Да и сам ты изменился. И дочери – твои ли они?» – все под сомнением! А жена? О жене даже не спрашивают. «И кто бы ни был у тебя в городе, всех выведи из сего места»! То есть: «Ты сможешь всех вывести?» А кого выводить-то? Никого не осталось практически!

 

«Когда же вывели их вон, то один из них сказал: спасай душу свою; не оглядывайся назад и нигде не останавливайся в окрестности сей; спасайся на гору, чтобы тебе не погибнуть» (Быт. 19, 17).

Святые отцы вот этот призыв «спасайся на гору» воспринимают, как призыв видеть источником спасения Голгофский крест, потому что именно гора Голгофа спасет нас от гибели в современном мире греха, порока и беззакония.

 

Семейная жизнь ветхозаветных патриархов, Беседа 6

Изменено 18 августа, 2023 пользователем *Владислав*

[*Владислав* 2 280]

4 часа назад, Nike сказал:

просто мне нужно знать линию поведения по святоотеческому преданию

Так "знать" линию поведения согласно святоотеческой традиции - это же элементарно, это-то самое простое - "знать".) Заповеди исполнять надо. Исполнением заповедей стяжать благодать. И уже благодать все ситуации "разрулит".  Т.ч. знать просто, исполнить трудно...

 

Изменено 18 августа, 2023 пользователем *Владислав*

[A Lost Sheep 12 108]

6 часов назад, Nike сказал:

Хочется спросить, как поступать в ситуации

Да, уже ответили, поступать надо по заповедям. А вот мера, в которой человек знает заповеди и насколько он готов их применять в своей жизни - тут у всех сильно по-разному. Вот над этим и надо работать в жизни, остальное всё приложится.

[Мария Ш 2 612]

8 часов назад, Nike сказал:

пока перестанет "обличать".

Поношение и хвалу надо принимать равнодушно, точно не спорить. В качестве игры можно что- то неожиданное сказать, "поблажить",  чтобы "сменился ветер".. , но мой опыт показывает, что это очень редко срабатывает. Обличитель рано или поздно устанет. Переключится на что-то..

[Мано 2 729]

В 17.08.2023 в 21:07, Вечно в пути (Светлана) сказал:

А можно ли это понимать в том смысле, что это действие системы? Т.е. общество представляет собой систему, и любой,  попавший в нее, будет "по-волчьи выть", живя с "волками". Вспоминается классическое "это не мы такие, это жизнь такая".

Или это просто наше общество состоит из природных "волков"?

...."Помню, когда я был молодым, я задал вопрос монаху, который был старше: "Почему жизнь такая трудная?".
Он ответил: "Жизнь не трудная. Ты трудный. Жизнь это мир. Жизнь - это Евангелие. Но ты не живешь по-евангельски, и это - причина твоих проблем".

(Схиархимандрит Иоаким (Парр)

 

..."Покаяние - это радикальное изменение направление жизни человека.
Сколько мы потеряли впустую времени и сил, переживая о том, что делают и что говорят другие люди, вместо того, чтобы переживать о том, что делаем и говорим мы сами? Нашим проблемам нет магических решений - только смерть, только крест, только самопожертвование.
Мы познаем, что это христиане, по тому, как они любят друг друга. Скажут ли это про нас? Это и есть мера всего.
Бог внимает тому, что нам нужно, а не тому что нам хочется. Если вы принимаете все, потому что любите Бога, у вас всегда будет мир на сердце. Ничто не сможет вас поколебать".

(Схиархимандрит Иоаким (Парр)