Таблица лидеров

Желаешь поговеть и неосужденно причаститься Святых Христовых Таин: самое нужнейшее к оным приуготовление – оставлять ближним согрешения их, по слову Господню: аще оставляете ближним согрешения их, и Отец ваш небесный отпустит вам согрешения ваша; аще ли не оставляете им согрешения их, то ни Отец ваш Небесный отпустит вам согрешений ваших (Мф. 6, 14-15), и иметь мытарево смирение, так бывает истинное покаяние, и во смирении нашем помянет нас Господь и пошлет Свою помощь в делах наших, при нашем благом произволении. При сознании своего недостоинства и покаяния в грехах Бог прощает грехи наши, и таинства бывают нам в очищение грехов, но кто же будет настолько безумен, что сочтет себя достойным таинства Причащения? Когда и святые, Великий Василий и Иоанн Златоуст, считали себя недостойными, то мы посмеем ли считать себя когда достойными? Тогда недостоинство осуждает нас, когда мы, валяясь в тине грехов и в злобе, тако дерзаем, но с покаянием и смирением приступая, получаем прощение. Из писем прп. Макария Оптинского

Николай Беляев (так звали преподобного в миру) поступил в Оптинский скит 19-ти лет от роду, в декабре 1907 года, и сразу предал себя в полное безропотное послушание преподобному старцу Варсонофию. Но всего лишь 4 года и 4 месяца послушник Николай имел возможность воочию перенимать опыт своего наставника, затем, по переводе последнего настоятелем в Старо-Голутвин монастырь, ему пришлось довольствоваться лишь письменным и молитвенным общением. В 1923-м году Оптина была закрыта безбожной властью; монастырь продолжал существовать под видом сельскохозяйственной артели, кое-кому из престарелых монахов удалось остаться, а остальные были вынуждены покинуть обитель. Ещё в течение года продолжалось богослужение в Казанском соборе, в котором и был назначен служить и окормлять приходящих преподобный иеромонах Никон. «В какую бездну и тьму грех низвергает человека! — восклицал преподобный, — Истинно уподобляется он скотам, питает свою душу, свою бессмертную душу скотской пищей; ту душу, на которой начертан образ Божий; ту душу, которой дана способность уподобляться Богу! Всякая страсть отнимает у человека образ человека, делая его подобным скоту и зверю. Посмотрите, что делает, например, гнев и злоба. Человек, объятый злобой, весь делается зверообразным, глаза мечут искры, искажается лицо — он, кажется, ближнего своего готов пожрать. И все вообще страсти и грехи: чревоугодие, неверие, сребролюбие и другие превращают человека в скот». На долю преподобного Никона выпало перенести два ареста и, наконец, ссылку на далёкий Север. Вот строки из его писем духовным чадам, написанные из ссылки: «Любовь ко Господу, и в Господе ко мне грешному, выразите общею любовию и миром между собою. Бог есть любовь, и всякая злоба, какой бы благовидной причиной она ни прикрывалась, противна Ему». Скончался преподобный Никон Оптинский исповедник в 1931-м году от туберкулёза лёгких, и был погребён на местном кладбище села Валдокурье под Пинегой. Преподобне отче наш Никоне, моли Бога о нас! Прочитано на вечернем богослужении в Оптиной пустыни Пинега. Место захоронения преподобноисповедника Никона Оптинского

<iframe width="560" height="349" src="http://www.youtube.com/embed/mE61jK-WQvg" frameborder="0" allowfullscreen></iframe> http://www.optina.ru/audio/propoved/nazariy_070711.mp3 Проповедь иеромонаха Назария (Рыпина)

Николай Васильевич Гоголь был большим почитателем Оптиной Пустыни и ее старцев. Известен случай, когда «из Долбина от И.В.Киреевского Гоголь с М.А.Максимовичем съездил в соседнюю обитель Оптину. За две версты Гоголь со своим спутником вышли из экипажа и пошли пешком до самой обители. На дороге встретили они девочку с миской земляники и хотели купить у нее землянику, но девочка, видя, что они люди дорожные, не захотела взять от них денег и отдала им свои ягоды даром, отговариваясь тем, что «как можно брать со странников!» «Пустынь эта распространяет благочестие в народ», – заметил Гоголь, умиленный этим трогательным проявлением ребенка. О посещении своем Оптиной Пустыни в июне 1850 года вот что писал Гоголь графу А.П.Толстому: «Я заезжал по дороге в Оптинскую пустынь и навсегда унес о ней воспоминанье. Я думаю, на самой Афонской горе не лучше. Благодать видимо там царствует. Это слышится в самом наружном служении… Нигде не видал я таких монахов, с каждым из них, мне казалось, беседует все небесное. Я не расспрашивал, кто из них как живет: их лица сказывали сами все. Самые служки меня поразили светлой ласковостью ангелов, лучезарной простотой обхожденья… За несколько верст, подъезжая к обители, уже слышишь ее благоухание: все становится приветливее, поклоны ниже и участия к человеку больше. Вы постарайтесь побывать в этой обители…». Кроме этой своей поездки в Оптину Пустынь, Гоголь был там в 1852 году, когда он вернулся из своего паломничества в Святую Землю. <…> Сохранились два письма Гоголя, адресованные в Оптину Пустынь. Первое – записочка к отцу игумену Моисею: «Так как всякий дар и лепта вдовы приемлется, то примите и от меня небольшое приношение по мере малых средств моих: двадцать пять рублей на строительство обители вашей, о которой приятное воспоминание храню всегда в сердце моем». Другое письмо от 25 июля 1852 года более значительное: «Ради Самого Христа – молитесь обо мне, отец Филарет. Просите вашего достойного настоятеля, просите всю братию, просите всех, кто у вас усерднее молится, – просите молитв обо мне. Путь мой труден, дело мое такого рода, что без ежеминутной, без ежечасной и без явной помощи Божией не может двинуться мое перо; и силы мои не только ничтожны, но их и нет без освежения Свыше. Говорю вам об этом не ложно. Ради Христа обо мне молитесь. Покажите эту мою записочку отцу игумену и умоляйте его вознести свои молитвы обо мне, грешном, чтобы удостоил Бог меня, недостойного, поведать славу Имени Его, несмотря на то, что я всех грешнейший и недостойнейший. Он силен, Милосердный, сделать все: и меня черного, как уголь, убелить и вознести до той чистоты, до которой должен достигнуть писатель, дерзающий говорить о святом и прекрасном. Ради Самого Христа, молитесь: мне нужно ежеминутно, говорю вам, быть мыслями выше житейских дрязг, и на всяком месте своего странствия быть как бы в Оптиной Пустыни. Бог да воздаст вам всем за ваше доброе дело. Ваш всей душой Николай Гоголь». Эти мысли Гоголя об ответственности писателя перед Богом возникли не без влияния бесед со старцем Макарием, перед прозорливым суждением которого он повергал свои сомнения. Из книги И.М.Концевича «Оптина Пустынь и ее время»

Вы изволите знать мое усердное желание доб­ра всем членам нашего семейства. Но суждение мое односторонне: оно согласуется с родом жиз­ни, который я провожу. Мне всегда казалось, тем более теперь кажется, супружество игом тяжким и неудобь носимым; я страшился оного и не понимал, и теперь не понимаю, как могут люди решаться на оное. И потому сделайте ми­лость, устраните меня от суждения в сем деле; предоставьте мне желать благополучия своим братьям и сестрам, какой бы они ни избрали род жизни — брак или безбрачие. Из "Писем" свт. Игнатия Брянчанинова

Много я страдал! Страдал наиболее из-за своей пламенной крови, из-за своей пламенной любви к ближнему, люб­ви, соединенной, казалось мне, с чистым, полным самоотвержением; из-за расположения к спра­ведливости; чести; из-за своего плотского разума. И теперь должен смотреть и смотреть за своею кровию, без этого она как раз похитит у моего сердца святой мир, отнимет меня из водительства Святого Духа, предаст водительству сатаны. Знай: Бог управляет миром, у Него нет неправ­ды. Но правда Его отличается от правды челове­ческой. Бог отверг правду человеческую, и она — грех, беззаконие, падение. Бог установил Свою все­святую правду, правду креста — Ею отверзает нам небо. Ему благоугодно, чтоб мы входили в Цар­ство Небесное многими скорбями. Образ испол­нения этой правды Бог подал Собою. Против правды Христовой, которая — Его крест, вооружается правда испорченного есте­ства нашего. Бунтуют против креста плоть и кровь наши. Крест призывает плоть к распятию, требует пролития крови, а им надо сохраниться, усилиться, властвовать, наслаждаться. Путь к кре­сту — весь из бед, поношений, лишений; они не хотят идти по этому пути; они — горды, они хо­тят процветать, величаться. Понимаешь ли, что плоть и кровь — горды? Всмотрись на украшен­ную плоть, на обильную кровь — как они напыщенны и надменны! Не без причины заповеда­ны нам нищета и пост! Не устрашись слов моих: они по наружности, с первого взгляду, страшны, жестоки. Исполнишь спасительный совет мой — и обретешь мир, исцеление сердцу твоему. Твое расположе­ние к N. болезненное. Воню твоего сердца обо­нял я, бывши у вас в обители, потом — при по­лучении первого письма твоего; во втором же письме душа твоя сама сознает его: болезнует, му­чится, мечется, стонет. Писал я тебе, свидетель­ствуясь деланием и учением святых отцов, что желающий перейти из плотского состояния в ду­ховное должен умереть для всех человеков. Ка­кая смерть без болезней! При свидании я тебе сказал: «Ты должен быть один». Сердце твое, ум сознали справедливость произнесенного, но ус­лышала кровь твоя приговор смертный на нее — и ужаснулась. Я понимал это; не остановился, не останавливаюсь сказать истину, необходимую для твоего спасения и преуспеяния. Услышь, ус­лышь голос грешника, слово грешника, голос и слово, избранные Богом в орудие твоего ожив­ления в Духе — и, хотя б то было с пролитием кровавого пота, исполни их. Мечом и луком тво­им отними у аммореев землю, отдай ее Сыну возлюбленному Отца, таинственному Иосифу — Христу. Землею называю твое сердце; аммореями — кровь, плоть, злых ду­хов, завладевших этою землею. У них надо отнять ее душевным подвигом, то есть деланием умным и сердечным. Приступи же к врачеванию прокаженной и расслабленной, беснующейся души твоей. Опира­ясь на веру, на живую, веру, ежедневно вставай — сперва по нескольку раз в день, раза по три и че­тыре — в течение краткой минуты на колени, го­вори Господу: «Господи! N., которого я думал так любить, думал так уважать, называл, обманыва­ясь, моим — Твой, Твое создание, Твоя собствен­ность. Он Твой — всеблагого Творца и Владыки своего! Ты всеблаг: хочешь устроить для него все благое. Ты всесилен: все можешь для него устро­ить, что ни восхощешь. Ты всепремудр: путей Тво­их духовных, судеб Твоих исследовать, постичь человеку невозможно... А я — кто? — Пылинка, горсть земли, сегодня существующая, завтра ис­чезающая. Какую могу принести ему пользу? — Могу лишь более повредить ему и себе моими порывами, которые кровь, которые грех. Предаю его в Твою волю и власть! Он уже есть, всегда был в Твоей полной воле и власти, но этого доселе не видел слепотствующий ум мой. Возвращаю Тебе Твое достояние, которое безумно похищал я у Тебя обольщавшим меня мнением моим и меч­танием. Исцели мое сердце, которое думало любить, но которое только больно: потому что лю­бит вне Твоих святых заповедей, с нарушением святого мира, с нарушением любви к Тебе и ближ­ним». И врагов нам повелено любить, и наруше­ние любви к ним есть нарушение заповеди, нарушение любви к ближнему. Встав с колен, повто­ряй несколько раз неспешно: «Господи! предаю его, себя, всех святой воле Твоей; буди во всем воля Твоя! За все — слава Тебе!» Когда ты с людьми и увидишь, что приближается к душе невидимое искушение, то повторяй мыслию вышесказанные слова. Когда видишь неустройство мира и вашего маленького мира — монастыря, повторяй слова: «Господи! Ты, всесильный, все это видишь; да бу­дет воля Твоя; да совершаются недомыслимые судьбы Твои. А я кто? Пылинка, чтоб мне вмеши­ваться в Твое непостижимое управление!» И N. должен так же поступать относительно тебя — предавать тебя Богу, Его воле, Его Промыслу. Для духовного руководства он слаб — влечет­ся твоею немощию. А в немощи твоей большая сила крови, красноречивой крови, восстающей против духовного закона: кто не ощутил в себе явного духовного действия, дарующего свободу, независимость, тому не выстоять против напора твоей крови. Ты должен быть один. Из тебя ска­зал я это, сказал и повторяю. Те, которым будешь поверять твои брани, повредятся — и, может быть, неисцельно. Мой жребий был постоянное одиночество, был и есть. Что делать? — Претер­пим тягость уединения. Увидев его, увидев сирот­ство наше на земле, Дух Святой в свое, известное Ему время, придет к нам. Тогда будешь не один и порадуешься тому, что был один. Умертвите вза­имное пристрастие истинным смирением, кото­рое предложено в вышенаписанных молитвах боговидения. Не должно вам безвременно, по вле­чению нежного чувства, то есть глупой крови, уча­щать друг к другу. Не будь нежен! Не позволяй себе разнеживаться! Будь истинный муж! В про­тивном случае, чтоб не постыдили нас жены, не причислили нас к женам по причине нашей слабости! Так, некоторая преподобная инокиня сказала нерадивым, некрепким инокам: «Вы — жены!» Имею основание искать от тебя этого. Дай! — потому что можешь дать. Когда придут тебе помыслы ревности и нежно­сти к N., а ему — к тебе, говорите сами себе: «Госпо­ди, он Твой! А я что?» Когда же усилится брань — к себе в келию и на колени!.. Подвизаясь так, вы ощутите по милости Божией исцеление от при­страстия друг ко другу, которым сердца ваши ли­шены свободы; они в плену и оттого в муке. Вре­мя ваше и здоровье теряются в пустых смущени­ях и бесплодных мучениях. Когда Бог дарует вам исцеление от пристрастия и вы ощутите свободу и легкость, тогда познаете, что настоящее ваше состояние было «искушение», было состояние ложное, а не духовное — и потому греховное, бо­гопротивное. Малости, незаметные в мирской жизни, в монастырской делаются уже не мало­стями, но весьма важными недостатками, могу­щими нанести неисцельный вред, не только ос­тановить — прекратить всякое духовное преуспеяние, сделать жительство в монастыре вполне бесплодным В особенности это относится к мо­нашествующим, которым на ниве Христовой до­сталась в удел для возделания умная молитва и прочие сопряженные с нею подвиги внутренние. Умри для челове­ков... Если ж не умрешь для людей, если будешь дозволять сердцу своему увлекаться, пленяться пустыми привязанностями — всю жизнь твою будешь пресмыкаться по земле, не сподобишься ничего духовного: кости твои падут вне земли обетованной. Из "Писем" свт. Игнатия Брянчанинова

"Ради Самого Христа, молитесь: мне нужно ежеминутно, говорю вам, быть мыслями выше житейских дрязг, и на всяком месте своего странствия быть как бы в Оптиной Пустыни" - потрясающие слова. Я не знаю, как это - быть в Оптиной Пустыни. Надеюсь узнать (на всё воля Божья) в этом году и постараюсь запомнить.

Только что вернулась с Божественной Литургии. До сих пор не понимаю, что такое произошло. Как будто сам Господь посетил нашу церковь, благословил нас, укрепил, покрыл своей любовью. Еще утром никто не знал, что нас в храме ждет что-то необыкновенное. Торопилась как обычно на службу, напевала антифоны, планировала, что буду делать после службы. Я пою на клиросе, на этой неделе это была третья служба, поэтому настроение было привычное, ровное, все как всегда. Прихожу, в храме человек десять, стоят у левых ворот, ждут благословения. Вижу "своих" из хора. Становлюсь рядом, рассматриваю прихожан. И тут замечаю маленького сгорбленного старичка в рясе перед вратами. Это не вызвало никакого удивления, к нам часто в храм приезжает священство. Спрашиваю, кто на этот раз приехал. Говорят, старец Илий из Оптины. Думаю, как странно: вчера только смотрела сайт Оптинской Пустыни, скачивала жития и беседы Оптинских старцев. Сама никогда там не была, но последнее время муж слушал записанные беседы Оптинских старцев и просил меня найти новые. Про старца Илия никогда не слышала, но было интересно посмотреть на "живого старца". Старец стоял к нам спиной и по разговорам, я поняла, что всех интересует, будет ли он исповедовать. Но началась Литургия, батюшка зашел в алтарь, мы ушли на клирос. Сквозь боковые врата краем глаза я все время наблюдала, как отец Илий вынимает частицы и читает записки. Исповедовали наши священники. С середины Литургии вышел исповедовать сам батюшка. Певчие стали по очереди идти на исповедь (все прихожане, дай им Бог здоровья) пропускали нас вперед. Я шла вторая. Мне было очень стыдно идти без очереди, видно было, что люди начинают волноваться, батюшка исповедовал минут по 10, и всем хотелось попасть к нему. Стою, ни жива ни мертва, боюсь, что уйдет, и молюсь: "да будет воля Твоя, не отвергни меня, прими меня кающуюся". Поднимаюсь к батюшке и вижу такие добрые, мягкие, теплые глаза. И так тепло рядом с ним и хочется руку его не отнимать от своей и вот так припасть к его коленям и сидеть, сидеть вечность. Я ему что-то говорила о своих "скорбях", просила молитв о детях, муже, о себе. Он что-то мне говорил, я ничего не помню. Все как в тумане. Это даже не была исповедь. Ведь я уже считала себя "верующей с опытом" и привыкла к частым исповедям, причащению. Церковь была для меня привычным местом, я уже не ощущала себя, как на Небе. Уже давно я перестала переживать Божественную Литургию, меня не потрясали слова песнопений. Умом осознавая, где я, по Божьей милости, нахожусь и что делаю, сердце мое не откликалось ни на что. Бесчувствие и окамененность очень беспокоили меня последнее время. Все стало привычным. Сердце молчало, и молитва застывала на устах. Каждый раз, уходя домой с клироса, я опять и опять понимала, что, предстоя пред Богом, не молилась, не вникала в смысл того, что пела, что не стала причастницей Вечного Воскресения, Вечной Жизни, будучи так близко. И все чаще приходили в голову мысли: «Господи, я не люблю Тебя, я не живу Тобой, я прохожу мимо Тебя. Если я здесь, на земле, не являюсь причастницей Великой Тайны, как там, на Небесах, я стану ею». Ответ моей совести был слишком ясным для меня. И словно луч солнца, направленный в самое сердце, растопил лед, разбил этот камень, который так давил меня последнее время. Такое тепло разлилось по телу и слезы брызнули из глаз, и хотелось плакать и плакать от радости, как потерянный ребенок плачет, когда найдет свою мать, цепляется в нее ручками и плачет от счастья. И все «скорби», печали, неурядицы, переживания отошли, стали такими ничтожными и смешными. То, что раньше казалось «страшным испытанием, невыносимыми скорбями, великими проблемами, отравляющими жизнь», стало таким призрачно далеким. И стали понятны слова: «отечество наше на Небесах», «Горняя мудрствуйте». Сам Господь посетил нас. Мое сердце не вмещает того, что я пережила сегодня. Прибежав домой, я бросилась искать информацию о старце и, прочитав статьи, посмотрев фильмы о старце, до меня начало доходить, причастницей чего я стала и «как Господь помиловал меня». Регент нашего хора заметила: «Видимо, дела наши совсем плохи, раз Господь дает нам такие утешения. Мы не идем к Господу, Господь Сам приходит к нам в лице своих угодников. И ведь совсем накануне к нам приезжала мироточивая чудотворная икона Божьей Матери "Семистрельная" Я читала в статьях о старце Илии, как люди не могут попасть к нему, едут издалека, чтобы только взять благословение, только взглянуть на него. А мы все исповедались ему, молились с ним, пели акафист, разделили с ним трапезу, получили подарки, фотографировались, благословились. Людей было не много, никто ничего не знал. Он провел с нами полдня и уехал. Это был как сон, как «глас хлада тонка» (как точно это выражено), как солнечный свет, который показался на мгновение, согрел нас своим теплом и снова скрылся, чтобы мы вновь, с новой силой начали искать тепла, любви, радости в Господе. Господи Иисусе Христе, Долготерпеливый и Многомилостивый, прости нас и меня, много пред Тобой согрешившую, за жестокосердие и бесчувствие к Божественным словам Твоим, к Истине Твоей святой, за неразумие и нерадение и леность, за нелюбовь и равнодушие к созданиям твоим, за суету и мелочность, за фальшивость и лицемерие, за все то, что снова и снова оскорбляет и распинает Тебя. Прости, Господи и помилуй. И спаси, Господи и укрепи угодника Твоего, отца Илия. Дай Бог ему крепости телесной и духовной. Да сподобит его Господь достигнуть вожделенного Отечества. Храм Успения Пресвятой Богородицы 4.06.2011. г. Прага Россия, 119619, город Москва, 7-я ул. Лазенки, 42. Источник: Приезд старца Илия

Ты видишь, что все вокруг достойнее тебя, честнее, праведнее, смиреннее, чище. И радостно от того, что они не презирают тебя, последнего, убогого, не гнушаются общением с тобою, но разговаривают с тобою как с равным, рядом с тобою садятся за столом, вместе с тобою ходят в храм и никогда ни делом, ни словом, ни взглядом не позволяют себе указать на твое недостоинство и нечистоту. Но терпят тебя рядом с собою, покрывают недостатки, ошибки, грехи, милосердствуют и даже иногда просят исполнить какое-либо послушание, тем самым оказывая особую честь, оказывая внимание и возводя в достоинство слуги и иногда даже друга. Господи, они прощают мне скотство мое и обращаются ко мне с просьбой! Это ли не радость, это ли не рай?.. Но все это только помыслы смиренномудрия, а само смирение не живет в окаянном сердце моем. Вижу, как должно быть, но стяжать этого не могу. Господи, подай мне смирение и кротость Твою и наполни ими сердце мое и преисполни, дабы не осталось места ни для чего другого, но все — смирение Твое сладчайшее. Жизнь в Духе — это все новое; прежнее по виду нынешнему, но настолько обновленное внутри, что становится воистину новым. Вода, претворенная Господом в вино, не изменила своего внешнего вида, но изменила свое внутреннее свойство. Так и жизнь в Духе — по виду та же вода, а на вкус — вино, веселящее сердце. Из дневниковых записей иеромонаха Василия (Рослякова) <iframe title="YouTube video player" width="640" height="390" src="http://www.youtube.com/embed/dMySxt9Oy64" frameborder="0" allowfullscreen></iframe> <iframe title="YouTube video player" width="640" height="390" src="http://www.youtube.com/embed/2R4IGYWgr-M" frameborder="0" allowfullscreen></iframe>