Таблица лидеров

Английский философ Дарвин создал целую систему, по которой жизнь - борьба сильных со слабыми, где побежденные обрекаются на гибель, а победители – торжествуют. Это уже начало звериной философии, а уверовавшие в нее не задумываются убить человека, оскорбить женщину, обокрасть самого близкого друга, – и все это совершенно спокойно, с полным сознанием своего права на все эти преступления. И начало всего этого опять в помысле, которому поверили люди, в помысле, что нет ничего запретного, что Божественные заповеди не обязательны, а церковные постановления стеснительны. Нельзя доверяться этим помыслам. Надо раз и навсегда покорно подчиниться требованиям Церкви, как бы они ни были стеснительны. Да вовсе они не так трудны! Чего требует Церковь? Молись, когда надо, постись – это надо исполнять. Про заповеди Свои Господь говорит, что они не тяжки. Какие же это заповеди? Блажени милостивии…(Мф. 5, 7) – ну, это мы еще, пожалуй, исполним: умягчится сердце наше, и мы окажем милость, поможем бедным людям. Блажени кротции… (Мф. 5, 5) – вот тут стоит высокая стена – наша раздражительность, которая мешает нам быть кроткими. Блажени есте, егда поносят вам…(Мф. 5, 11) – тут уже в нашем самолюбии и гордости почти непреодолимая преграда к исполнению этой заповеди – милость мы оказываем, пожалуй, даже справимся со своей раздражительностью, но снести поношение, еще добром заплатить за него – это уже вовсе невозможно нам. Вот и преграда, которая отделяет нас от Бога, и которую мы и перешагнуть не стараемся, – а перешагнуть надо. Где искать силы для этого? В молитве. Из духовного наследия прп. Варсонофия Оптинского

Благослови врагов моих, Господи. И я их благословляю и не кляну. Враги решительнее друзей толкают меня в объятия Твои. Друзья тянули меня к земле, враги разрушали все надежды мои на земное. Они сделали меня странником в царствах земных и ненужным жителем земли. Как преследуемый зверь быстрее находит себе убежище, чем непреследуемый, так и я, гонимый врагами, укрылся под покровом Твоим, где ни друзья, ни враги не могут погубить душу мою. Благослови врагов моих, Господи. И я их благословляю и не кляну. Они вместо меня исповедали перед миром грехи мои. Они бичевали меня, когда я сам жалел бичевать себя. Они мучили меня, когда я от мук бегал. Они поносили меня, когда я льстил себе. Они плевали в меня, когда я был горд собой. Благослови врагов моих, Господи. И я их благословляю и не кляну. Когда я считал себя мудрым, они называли меня безумцем. Когда я считал себя сильным, они смеялись надо мной, как над карликом. Когда я стремился быть первым, они теснили меня к последним. Когда стремился к богатству, они били меня по рукам наотмашь. Когда я собирался спать мирно, они будили меня ото сна. Когда я строил дом для долгой и тихой жизни, они разрушали его и изгоняли меня. Воистину, враги отлучили меня от мира и помогли рукам моим дотянуться до края одежд Твоих. Благослови врагов моих, Господи. И я их благословляю и не кляну. Благослови их и умножи, умножи и сильнее ожесточи на меня. Да будет бегство мое к Тебе безвозвратным. Да истают надежды мои на земное, как паутина. Да воцарится смирение в душе моей. Да станет сердце мое могилой близнецам злобным - гневу и гордости. Да соберу на небесах все сокровища свои. Да освобожусь навсегда от самообольщения, запутавшего меня в страшную сеть жизни призрачной. Враги открыли мне то, что немногим ведомо: нет у человека врагов, кроме него самого. Тот лишь ненавидит врагов, кто не познал, что враги не враги, но друзья взыскательные. Воистину, трудно сказать мне, кто сделал мне больше добра и кто причинил больше зла - враги или друзья. Посему благослови, Господи, и друзей, и врагов моих. Раб клянет врагов, ибо не ведает. Сын их благословляет, ибо ведает. Ибо ведает сын, что враги не властны над жизнью его. Потому ходит он среди них свободно и молится о них ко Господу. Благослови врагов моих, Господи. И я их благословляю и не кляну. Николай Сербский "Молитвы на озере"

Господи, дай мне с душевным спокойствием встретить все, что принесет мне наступающий день. Дай мне всецело предаться воле Твоей святой. На всякий час сего дня во всем наставь и поддержи меня. Какие бы я не получал известия в течение дня, научи меня принять их со спокойной душою и твердым убеждением, что на все святая воля Твоя. Во всех словах и делах моих руководи моими мыслями и чувствами. Во всех непредвиденных случаях не дай мне забыть, что все ниспослано Тобою. Научи меня прямо и разумно действовать с каждым членом семьи моей, никого не смущая и не огорчая. Господи, дай мне силу перенести утомление наступающего дня и все события в течение дня. Руководи моею волею и научи меня молиться, верить, надеяться, терпеть, прощать и любить. Аминь. Эту молитву, молитву Оптинских старцев, я открыл для себя совершенно неожиданно, в очень трудный и скорбный период моей жизни.... Вера моя была очень и очень слабой. Я почти что не верил в Вечность. А если и догадывался о ней, то пытался проникнуть в нее нелегальным путем, без труда и аскезы, без подвига над самим собой. Душа моя яростно и самозабвенно устремлялась в область неподлинного, пустого, загримированного под жизнь.... Вдохновение, жертва, любовь, бескорыстность были мною списаны на берег и стали экспонатами музея канувших в прошлое вызывающих лишь усмешку идеалов Единственной ценностью моего мира, где богом для человека становится рулетка, комфорт и мгновенное наслаждение, было мое собственное Я, разросшееся до гигантских пределов и заслонившее собою, как раковою опухолью НЕБО, ИСТИНУ, СМЫСЛ, БЕССМЕРТИЕ... Пустота, уныние, скука ... тупик, бессмысленность! И вдруг - эта молитва! Ее проникновенные слова! Ее смиренный, радостный дух! Как огонь! Как возрождающая мощная сила! Как букет только что срезанных свежих прекрасно пахнущих роз! Эта удивительная молитва подняла меня искалеченного духовно, потерявшего все жизненные ориентиры и вдохнула желание поиска Бога! С тех пор она всегда со мной, в моем сердце! Уже много лет. И каждый новый день открывается ее небесными словами! ...Прошлую жизнь необходимо не только исправить. Ее нужно еще и оплакать! Ведь страшно не просто совершить грех! Страшно вовремя не признать свою ошибку. Глубоко почувствовать Вечность можно лишь тогда, если каждую минуту жизни мы научимся переживать как последнюю!! Наверное, поэтому и появилась в моей жизни потом и сама благословенная Оптина. Молитва старцев стала таинственным покаянным мостом между Оптиной и моим сердцем. Память ноет, как старая язва Сколько шрамов от прожитых лет. Как огонь на слезинках алмазных Отражается Вечности Свет... Жизни дни - узелки на четках, Друг за другом бегут в Небеса, Дребезжит в мираже горизонта Смерть, как взлетная полоса... Снова март, непослушный и разный: То метель, то улыбки весны. Ветер прошлого, резкий и страстный Разбросал беспокойные сны... Память ноет как старая язва, Дать за все нужно будет ответ. На последних снежинках алмазных Отпечатался Вечности след.... Наконец-то я своими глазами увидел то, о чем писал Константин Леонтьев еще в 19 веке: «Здесь можно познакомиться с людьми всякого рода, начиная от сановников и придворных до юродивых и калик перехожих. Только, разумеется, надо пожить, а не мелькнуть на недельку. Здесь жизнь несравненно полнее, разнообразнее и поучительнее, чем жизнь в столичном кругу... В Оптиной, если взять ее с богомольцами как знатными, так и простыми, видишь в сокращении целую Россию и понимаешь, как она богата... Оптина - это хорошая жизнь в современности...» ...Здесь, у мощей преподобных прославленных старцев, я почувствовал, что только покаяние, молитва и благодать Божия могут очистить наше окаянное сердце. Что невозможно спрятаться от Бога и от самого себя. И что на все святая воля Его! Господь хочет, чтобы человек был включен в настоящую, глубокую, светлую, невыразимо прекрасную жизнь, которая начинается уже здесь и сейчас и простирается в Вечность! Окунувшись с головой в скучную и сонную земную сытость, пытаясь обмануть время, человек сам, добровольно, исключает себя из жизни. Поэтому, падая и вставая вновь, разбивая в кровь колена своего сердца, мы призваны всю свою жизнь учиться. Учиться верить. Учиться никого не смущать и не огорчать. Учиться радоваться. И главное - учиться любить! Ведь любовь - это то, чего всегда так мало в любом из нас... Камень, брошенный В сердце ближнего - Каждое безжалостное злое слово… Вместо рыбы поданная змея - Насмешка или циничный взгляд. В чашу роскошную Влитый яд - Жизнь без Любви, Без Мира, без Неба... Жизнь, в которой Не все переболело. Жизнь растраченная как зря... Часто вспоминаю впечатление Гоголя, посетившего тихую оптинскую пристань и описавшего ее чудную благодатную атмосферу: «Я заезжал в Оптинскую Пустынь и навсегда унес о ней воспоминание. Я думаю на самой Афонской горе не лучше. Благодать видимо там царствует. Это слышится в самом наружном служении... Нигде я не видел таких монахов, с каждым из них, мне казалось, беседует все небесное. Я не расспрашивал кто из них, как живет: их лица сказывали сами все. Самые служки поразили меня светлой ласковостью ангелов, лучезарной простотой обхождения; самые работники в монастыре, самые крестьяне и жители окрестностей. За несколько верст, подъезжая к обители, уже слышишь ее благоухание: все становится приветливее, поклоны ниже и участия к человеку больше». Действительно, это так. Оптина и сейчас для меня - нескончаемый гимн. Небесная поэзия. Место, где каждый новый день, каждая неожиданная встреча - это таинственная дверь, которой в нас входит Христос. Здесь пересекаются тысячи судеб... Здесь уродство, безумие, многочисленные маски, которые надевает на себя человек, мгновенно слетают, и обнажается то чистое, детское, истинное, светлое, которое живет в каждом из нас... Один мудрец сказал, что никто не уверует в Бога до тех пор, пока не встретит на своем жизненном пути человека, на лице которого увидит сияние Вечной жизни. Сколько таких людей я повстречал в Оптиной! И монахов и мирян. О каждой судьбе можно было бы написать целую поэму, создать симфонию или яркой палитрой написать чей-то портрет... Но я умею только фотографировать... И объектив моей камеры - это моя кисточка, мои музыкальные струны... ноты, звуки и скромные краски! Я много фотографировал и видел разные лица: скорбные, строгие, веселые, чем-то неожиданно удивленные, плачущие от радости, задумчивые как утренние облака.... Но ни разу я не видел лица некрасивого! На каждом - блистание Небесной славы. И в любых глазах - свет невечерней Божественной чистоты! Бывает лицо прозрачное как древняя икона. И за пронзительностью глаз на нем тихо проступает глубина и святость... А есть лица - как стремительные реки! За минуту - столько изменений! Водовороты, волны, бурное течение... Солнце, рассвет, свежая роса, чистые страницы - это лица детей... Лики стариков - это голые осенние деревья. Вот-вот упадет последний листок и душа оденется в белоснежную одежду Вечности... А вообще Оптина для меня - это целая страна, явление, космос! Это какой-то особенный проникновенный язык. Живой, трепещущий, удивительный, тонко-настроенный организм! Здесь каждый монах - как бесстрашный, неутомимый и добрый воин. И оружие его - смирение и молитва. А всякий приезжающий богомолец-это неутомимый купец, ищущий добрых жемчужин! Оптина - это все мы! Здесь нет человека чужого или лишнего! И каждый находит для себя в оптинском кладезе что-то личное, сокровенное, очень нужное для его души.... Какая радость при свидании с тобой, Благословенный Скит! Здесь все с неудержимой силой Со мной о Боге говорит. Смиренные хибарки старцев, Величественный древний храм Как драгоценное лекарство Снимают боль от старых ран! Я будто бы не уезжал отсюда Нося в душе ту благодать, Которая, как ласковое чудо, Везде не уставала помогать. Тут пруд заросший, кладбище скитское, Ночной неспешный благовест. Здесь от ненужного, мирского Спасет как щит непроходимый лес. Таинственно в скитском лесу, светло, отрадно Что снова в Оптиной, я несказанно рад. Душа пусть обретет здесь Царство - Небесный сладкий вертоград! И Оптина - это благословенный камертон, по которому можно настроить свою душу. Настроить на любовь, на молитву, на доверие Промыслу Божию... Очень часто, когда на душе моей трудно и скорбно, когда я вдалеке от любимой обители, вспоминаю слова святителя Игнатия: «Благословенная Оптина не выходит из моей памяти. Приглянулась она мне! И Скит, с его вдохновенной тишиной!» Приглянулась и полюбилась она и мне, паломнику XXI века, эта тихая, гостеприимная, добродушная молитвенная обитель, в которой ощущаешь, что тебе искренне рады и что ты по-настоящему нужен. Много раз я бывал здесь и всегда увозил в своем сердце что-то новое, глубокое и очень нужное для моей души. ...Да! Прав был Константин Леонтьев, когда писал, что в Оптиной видишь в сокращении целую Россию и понимаешь, как она богата! Но, чтобы понять это, надо пожить в Оптиной, а не мелькнуть на недельку!! И дай Бог, чтобы каждое утро, где бы я ни оказался, в сердце моем звучали слова молитвы Оптинских старцев! Она открыла мне Оптину! Она всегда напоминает мне о главном - что нужно молиться и верить! Терпеть, прощать и любить! Пусть проведет она меня по всем закоулкам жизни. Укрепит! Наставит! Вдохновит! И не даст забыть, что все ниспослано Богом!

Прочла и задумалась. Врагов и гонящих меня не имею, но есть люди, через действия которых терплю немалые скорби и душевные муки. А ведь действительно: кто приблизил меня к Господу, как не они? Кто мне открыл, что в моем сердце гнездится гордость, тщеславие, самолюбие и памятозлобие? Кто разрушил мою жизнь, полную иллюзий безгрешности и сердечной чистоты? Кто научил меня молится и изливать Господу и Божией Матери свои обиды, просить помощи в исцелении от грехов и страстей? Так, что всё правильно, очень поучительная и отрезвляющая информация к размышлению. Спасибо Вам, Андрей Ъ!

70-ти летию оптинского духовника схиархимандрита Захарии (Потапова) посвящается ...

Кому уподоблю себя, желающего одолеть свою гордость? Уподоблю себя человеку, пытающемуся руками низвергнуть гору. Все познания свои употребляю, все силы полагаю. Вижу, что неисполнимо желание мое – гора стоит непоколебимо – все же не оставляю труда своего. Вижу тщетность усилий своих, плачу о беспомощности своей, сетую о неисполнимости замысла. Уныние омрачает ум мой, леность сковывает тело, безнадежность ущемляет сердце. К чему это все, - говорят мне, - труд твой никому не нужен. Нужен, сквозь слезы отвечаю я, нужен, ведь сам Бог мне помогает в нем! Почему одни и те же слова, которые вчера оставались незамеченными, сегодня потрясают меня своим величием и мудростью, так что их хочется навсегда удержать в сердце? Непостоянство моего сердца этому причина. Вчера оно было ледяным, поэтому все изящное и строгое восхищало его, сегодня оно подобно тающему снегу, который радуется свету и теплоте. Что же происходит в глубинах сердца моего, куда не проникают ни зрение мое, ни ум мой? Там, подобно солнцу, с его восходами и закатами, рождается и умирает покаяние. Ты видишь, что все вокруг достойнее тебя, честнее, праведнее, смиреннее, чище. И радостно оттого, что они не презирают тебя, последнего, убогого, не гнушаются общением с тобою, но разговаривают с тобою как с равным, рядом с тобою садятся за столом, вместе с тобою ходят в храм и никогда ни делом, ни словом, ни взглядом не позволяют себе указать на твое недостоинство и нечистоту. Терпят тебя рядом с собою, покрывают недостатки, ошибки, грехи, милосердствуют и даже иногда просят исполнить какое-либо послушание, тем самым оказывая особую честь, оказывая внимание, и возводя в достоинство слуги и иногда даже друга. Это ли не радость, это ли не рай?.. Но все это только помыслы смиренномудрия, а само смирение не живет в окаянном сердце моем. Вижу, как должно быть, но стяжать этого не могу. Господи, подай мне смирение и кротость Твою и наполни ими сердце мое и преисполни, дабы не осталось места ни для чего другого, но все — смирение Твое сладчайшее. Из дневниковых записей иером. Василия (Рослякова)

Когда ученики спросили Господа, как достигнуть Царства Небесного, Он ответил: «И аможе Аз иду, весте, и путь весте» (Ин. 14.4). Господь учит: «Да не смущается сердце ваше: Веруйте в Бога и в Меня веруйте» (Ин. 14.1). Следовательно, прямой путь на Небо – непоколебимая вера; этот путь указывает наша Православная Церковь. Жизнь задает вам трудные задачи, но не смущайтесь, вы стоите на истинном пути, бояться вам нечего. Сама по себе жизнь проста, и в то же время до крайности сложна. По видимому эти два понятия несовместимы. Но противоречия нет. Проста она для тех, которые вручают себя всецело водительству Божию, не беспокоясь уже ни о чем; для тех же, которые мудрствуют в деле спасения, придумывая себе особенные подвиги, особенные дела, она до крайности сложна. У каждого из вас есть свой крест, но пусть никто не думает, что чужой крест тяжелее; может быть, тот, кто так думает, ошибается и несет более легкий крест. И перед вами лежат различные пути, некоторым иноческий, но не все способны идти в монастырь. Можно спастись и в миру, не забывайте только Господа и по силе своей соблюдайте Его заповеди. Главное – дорожите верой Православной и не меняйте ее ни на какие сокровища мира сего. Пускай вы ленивы, не все исполняете, спотыкаетесь, но не бойтесь ничего – Бог простит – только твердо держитесь веры, нашей Православной веры. Пускай смеются над вами, указывают на мнимое несовершенство вашей веры, не обращайте внимания. Именем Господа Иисуса Христа умоляю вас: стойте твердо и не входите в духовное общение с неверующими или еретиками. Вы можете только молиться за них. Из духовного наследия прп. Варсонофия Оптинского

Продавец одного небольшого магазинчика прикрепил у входа объявление «Продаются котята». Эта надпись, естественно, привлекла внимание местных детишек и через считанные минуты в магазин вошел мальчик. Поприветствовав продавца, он робко спросил о цене котят. - От 300 до 500 рублей, — ответил продавец. Вздохнув, ребенок полез в карман, достал кошелек и посчитал мелочь. - У меня только 20 рублей сейчас, — грустно сказал он. — Пожалуйста, можно мне хотя бы взглянуть на них, — с надеждой попросил он продавца. Продавец улыбнулся и вынул котят из большого короба. Оказавшись на воле, котята довольно замяукали и бросились бежать. Только один из них, почему-то явно от всех отставал. И как-то странно подтягивал заднюю лапку. - Скажите, а что с этим котенком? — спросил мальчик. Продавец ответил, что у этого котенка врожденный дефект лапки. - Это на всю жизнь, так сказал ветеринар. Поэтому он хромает. Тогда мальчик почему-то очень заволновался. - Вот его-то я бы и хотел приобрести. - Да ты что, мальчик, смеёшься? Это же неполноценное животное! Зачем оно тебе? Впрочем, если ты такой милосердный, то забирай даром, я тебе его и так отдам, — сказал продавец. Тут, к удивлению продавца, лицо мальчика вытянулось. - Нет, я не хочу брать его даром, — напряженным голосом произнес ребенок. —Этот котенок стоит ровно столько же, сколько и другие. И я готов заплатить полную цену. Я принесу вам деньги, — твердо добавил он. Изумленно глядя на ребенка, сердце продавца дрогнуло. - Сынок, ты просто не понимаешь всего. Этот бедняжка никогда не сможет бегать, играть и прыгать, как другие котята. При этих словах мальчик стал заворачивать штанину своей левой ноги. И тут пораженный продавец увидел, что нога мальчика ужасно искривлена и поддерживается металлическими обручами. Ребенок взглянул на продавца: - Я тоже никогда не смогу бегать и прыгать. И этому котенку нужен кто-то, кто бы понимал его, как ему тяжело, и кто бы его поддержал, — дрожащим голосом произнес мальчик. Мужчина за прилавком стал кусать губы. Слезы переполнили его глаза… Немного помолчав, он заставил себя улыбнуться. - Сынок, я буду молиться, чтобы у всех котят были такие прекрасные сердечные хозяева, как ты…

Всякая душа, стремящаяся к новой жизни, жизни во Христе, испытывает гонение извне от мира и переживает великую борьбу с внутренними врагами. Эти искушения неизбежны, по слову Спасителя: "Меня гнали, и вас будут гнать". Но тут же утешает Господь: "...Мое слово соблюдали, будут соблюдать и ваше" (Ин. 15, 26). Относиться же к этим искушениям нужно различно: с внутренним врагом упорно бороться, побеждая его с помощью благодати Божией; внешним же врагам — прощать. Бояться этой борьбы не надо. Господь укрепляет нас в ней и дает нам такую неизглаголанную радость, что по сравнению с одной минутой этой радости ничто всякая мирская радость. Сильно работает диавол, желая отвлечь людей от служения Богу, и в миру он достигает этого легко. В монастыре же ему труднее бороться; оттого дух злобы так ненавидит монастыри и всячески старается очернить их в глазах людей неопытных. А между тем не погрешу, если скажу, что высшего блаженства могут достигнуть только монашествующие. Спастись в миру можно, но вполне убелиться, отмыться от ветхого человека, подняться до равноангельской высоты, до высшего творчества духовного в миру невозможно, то есть весь уклад мирской жизни, сложившийся по своим законам, разрушает, замедляет рост души. Потому-то до равноангельской высоты вырастают люди только в лабораториях, называемых монастырями. У батюшки Амвросия был в миру друг, очень не сочувствующий монахам. Когда отец Амвросий поступил в монастырь, тот написал ему: "Объясни, что такое монашество, только, пожалуйста, попроще, без всяких текстов, я их терпеть не могу". На это отец Амвросий ответил: "Монашество есть блаженство". Действительно, та духовная радость, которую дает монашество еще в этой жизни, так велика, что за одну минуту ее можно забыть все скорби житейские, и мирские, и монашеские. Из духовного наследия прп. Варсонофия Оптинского

"С самого поступления в монастырь ты жила уединенною жизнью, работала над своим внутренним человеком. Если и проходила ты послушания, то в них ты не вкладывала своего сердца, тебя там не было, до тебя, значит, ничего не касалось. А тебе нужна такая деятельность, в которой приняли бы участие все чувства твоего сердца, все способности твоей души. Ты увидишь, что в сердце твоем живут страсти, тебе самой неведомые. И самолюбие, и гордость, и тщеславие, и гнев - все обнаружатся. А для человека, стремящегося выйти из страстей, важно именно то, чтобы их познать в себе, чтобы они обнаружились, иначе он и бороться с ними не может. Настоящее твое бесстрастие есть только равнодушие ко всему, оттого оно не дает тебе теплоты и полноты внутренней жизни, тогда как истинное бесстрастие есть выход из страстей, дающий свободу духу. Чистота сердца не есть его нечувствие, уничтожающее в нем сочувствие к страстям. Твои отношения к ближним холодны оттого, что они не растворены ни любовью, ни смирением. Ты готова помочь их нужде, отдать все, что имеешь, но в этой помощи нет тебя самой.Когда настоятельская должность введет тебя в тесное общение с другими жизнями, с другими душами, и они раскроют перед тобою все скорби, все немощи, все страдания человечества, боримого страстями, человечества, находящегося в слепоте неведения, и ты не только внешней помощью, но внутренним чувством войдешь в сочувствие к ближнему, удовлетворяя его немощи, а иногда отстаивая чистоту души его как собственную, ты будешь вызвана не только научить, но обличить, огорчить, наказать. И когда скорби ближнего тебе станут больны как свои, тогда ты можешь уйти в затвор. Ты понесешь туда с собою любовь к ближнему, и эта любовь будет наполнять собственную твою жизнь, а молитва твоя будет молитвой за весь страждущий род человеческий. ...Ты не можешь свободно действовать в том мире, где ты видишь, что меня уж нет, потому что боишься отклониться от меня и моей жизни. Я же вижу, что хотя поддерживаю твой дух, но мешаю тебе жить. А что мешает нам на пути, от того надо отрекаться, хотя это будет единодушный друг, или даже наставник. Одно должна знать душа - что только в Боге ее покой и предел исканий. Поэтому она должна выйти в совершенную свободу не только от страстей, но и от своих чувств, в свободу от всего временного и войти в Бога. Такая свобода есть младенчество души, неведение зла. В такой свободе душа присуща всему человеческому, но ничему не подчинена, живет жизнию всего мира, ничем не гнушается, ничего не уничижает, ничего не исключает из общей жизни как зло, как дурное, но сама ничем не связана, ни в чем не заключена, она точно умерла для своей жизни. Она вышла в свободу из себя самой и заключилась в Боге Вечном. И то, что в ней живет, и то, что все объемлет, это - Христос, Который стал полнотою ее сердца, руководителем ее ума. К такому состоянию приводит свобода от всего человеческого". Из книги "Игумения Арсения"

Как Христос на пути в Иерусалим не был принят жителями той страны, ибо лице Его бе грядый во Иерусалим (Лк. 9, 53), потому что Он имел вид странника, путешествующего в Иерусалим, так и всякого подвижника, раба Христова, не принимают люди мира сего, ибо но имеет вид человека, грядущего в Горний Иерусалим. Они не понимают его и не могут понять. Не понимают они его христианского подвига, они чужды ему. Кажется он им неразумным, странным. И образ мыслей, и чувства, и понятия, и желания, и поведение, и вся жизнь, даже наружный вид у человека, живущего для Бога, не такой, как у человека, живущего жизнью мира сего. И потому мир, враждебный Христу, восстает против тех, которые стараются жить по-христиански, гонят их, враждуют против них, не принимают их в свою среду. Не прияша Его, яко лице Его бе грядый во Иерусалим… В настоящее время люди века сего смотрят на нас, верующих, как на юродивых, как на глупых. Им не нравится наша Православная вера, наши церковные постановления, правила и обряды. Они смеются презрительно над всем, для нас священным. Мне часто приходится слышать от верующих, вынужденных жить среди мира враждебного, как тяжело переносить им постоянные насмешки, глумления. А мне думается, что надо честью для себя считать такое отношение. Аще укоряеми бываете о Христовом имени, блажени, яко слава и Дух Божий на нас почивает, сказал апостол Петр (1 Пет. 4, 14). Если над нами смеются, если нас не любят, значит, мы – не от мира сего. Огорчаться и смущаться таким отношением к нам не следует. Из поучений прп. Никона Оптинского

Спасибо АндрейЪ!

Слово о малом доброделании Архимандрит Иоанн(Крестьянкин) Многие люди думают, что жить по вере и исполнять волю Божию очень трудно. На самом деле — очень легко. Стоит лишь обратить внимание на мелочи, на пустяки и стараться не согрешить в самых маленьких и легких делах. Это способ самый простой и легкий войти в духовный мир и приблизиться к Богу. Обычно человек думает, что Творец требует от него очень больших дел, самого крайнего самоотвержения, всецелого уничтожения его личности. Человек так пугается этими мыслями, что начинает страшиться в чем-либо приблизиться к Богу, прячется от Бога, как согрешивший Адам, и даже не вникает в слово Божие: «Все равно, — думает, — ничего не могу сделать для Бога и для души своей, буду уж лучше в сторонке от духовного мира, не буду думать о вечной жизни, о Боге, а буду жить, как живется». У самого входа в религиозную область существует некий «гипноз больших дел»: «надо делать какое-то большое дело — или никакого». И люди не делают никакого дела для Бога и для души своей. Удивительно: чем больше человек предан мелочам жизни, тем менее именно в мелочах хочет быть честным, чистым, верным Богу. А между тем, через правильное отношение к мелочам должен пройти каждый человек, желающий приблизиться к Царствию Божию. Поступки нужны для доброго привития к человеку жизни высшей, психологии небесной, воли светлой, желания доброго, сердца справедливого и чистого, любви нелицемерной. Именно через малые, ежедневные поступки это все может привиться и укорениться в человеке. Мелкие хорошие поступки — это вода на цветок личности человека. Совсем не обязательно вылить на требующий воды цветок море воды, можно вылить полстакана, и этого будет для жизни достаточно. Совсем не надо человеку голодному или давно голодавшему съесть полпуда хлеба — достаточно съесть полфунта, и уже его организм воспрянет. Жизнь сама дает удивительные подобия и образы важности маленьких дел. А в медицине, которая и сама имеет дело с малым и строго ограниченным количеством лекарства, существует еще целая область — гомеопатическая наука, признающая лишь совершенно малые лекарственные величины на том основании, что наш организм сам вырабатывает чрезвычайно малые количества ценных для него веществ, довольствуясь ими для поддержания и расцвета своей жизни. И хотелось бы остановить пристальное внимание всякого человека на совсем малых, очень легких для него и, однако, чрезвычайно нужных вещах. «Истинно, истинно говорю вам, кто напоит одного из малых сих только чашей холодной воды во имя ученика, не потеряет награды своей». В этом слове Господнем — высшее выражение важности малого добра. «Благословен грядущий — в каком-либо смысле — во имя Господне», во имя Христа. Дух, имя Христово придают всем вещам и поступкам вечную ценность, как бы ни были малы поступки. И простая любовь жертвенная человеческая, на которой всегда лежит отсвет любви Христовой, делает значительным и драгоценным всякое слово, всякий жест, всякую слезу, всякую улыбку, всякий взгляд человека. И вот Господь ясно говорит, что даже не во Имя Его, а только во имя Его ученика сделанное малое доброе дело уже есть великая ценность в вечности. «Во имя ученика» — это предел связи с Его Духом, Его делом, Его жизнью… Во всяком общении человеческом должен непременно быть добрый Дух Христов, либо в явном Его проявлении, либо в скрытом. И это скрытое присутствие Духа Божия в простом и хорошем общении человеческом есть та атмосфера «ученичества», о которой говорит Господь. «Во имя ученика» — эта самая первая ступень общения с другим человеком во Имя Самого Господа Иисуса Христа… Многие, еще не знающие Господа и дивного общения во Имя Его, уже имеют между собой это бескорыстное чистое общение человеческое, приближающее их к Духу Христову. И на этой первой ступени добра, о которой Господь сказал как о подаче стакана воды «только во имя ученика», могут стоять многие. Лучше сказать — все. А также правильно понимать эти слова Христовы буквально и стремиться помочь всякому человеку. Ни единое мгновение подобного общения не будет забыто пред Богом, как ни одна из малых птиц не будет забыта у Бога (Лк. 12, 6). Если бы люди были мудры, они бы все стремились на малое и совсем легкое для них дело, через которое они могли бы получить себе вечное сокровище. Великое спасение людей в том, что они могут привиться к стволу вечного дерева жизни через самый ничтожный черенок — поступок добра. К дикой яблоне совсем не обязательно прививать целый ствол яблони доброй. Достаточно взять малый черенок и привить его к одной из ветвей дичка. Так же, чтобы всквасить бочку с тестом, совсем не надо ее смешивать с бочкой дрожжей. Достаточно положить совсем немного дрожжей — и вся бочка вскиснет. То же и доброе: самое малое может произвести огромное действие. Вот почему не надо пренебрегать мелочами в добре и говорить себе: «большое добро не могу сделать — не буду заботиться и ни о каком добре». Сколь даже самое малое добро полезно для человека, неоспоримо доказывается тем, что даже самое малое зло для него чрезвычайно вредно. Попала нам, скажем соринка в глаз — глаз уже ничего не видит, и даже другим глазом в это время смотреть трудно. Маленькое зло, попавшее, как соринка, в глаз души, сейчас же выводит человека из строя жизни. Пустячное дело — себе или другому из глаза тела его или души вынуть соринку, но это добро, без которого нельзя жить. Поистине, малое добро более необходимо, насущно в мире, чем большое. Без большого люди живут, без малого не проживут. Гибнет человечество не от недостатка большого добра, а от недостатка именно малого добра. Большое добро есть лишь крыша, возведенная на стенах — кирпичиках малого добра. Итак, малое, самое легкое добро оставил на земле Творец творить человеку, взяв на Себя все великое. И тут, через того, кто творит малое, Сам Господь творит великое. Наше «малое» Творец Сам творит Своим великим, ибо Господь наш — Творец, из ничего создавший все, — тем более, из малого может сотворить великое. Но даже самому движению вверх противостоят воздух и земля. Всякому, даже самому малому и легкому добру противостоит косность человеческая. Эту косность Спаситель выявил в совсем короткой притче: …никто, пив старое вино, не захочет тотчас молодого, ибо говорит: старое лучше (Лк. 5, 39). Всякий человек, живущий в мире, привязан к обычному и привычному. Привык человек к злу — он его и считает своим нормальным, естественным состоянием, а добро ему кажется чем-то неестественным, стеснительным, для него непосильным. Если же человек привык к добру, то уже делает его не потому, что надо делать, а потому, что он не может не делать, как не может человек не дышать, а птица — не летать. Для человека, не испытавшего действенного добра, оно представляется иногда как напрасное мучение, никому не нужное… Есть состояние неверного покоя, из которого трудно бывает выйти человеку. Как из утробы матери трудно выйти ребенку на свет, так бывает трудно человеку — младенцу выйти из своих мелких чувств и мыслей, направленных только на доставление эгоистической пользы себе и не могущих быть подвинутыми к заботе о другом, ничем не связанным с ним человеке. Вот это убеждение, что старое, известное и привычное состояние всегда лучше нового, неизвестного, присуще всякому непросветленному человеку. Только начавшие возрастать, вступать на путь алкания и жажды Правды Христовой и духовного обнищания, перестают жалеть свою косность, неподвижность своих добытых в жизни и жизнью согретых грез… Трудно человечество отрывается от привычного. Этим оно себя отчасти, может быть, и сохраняет от необузданной дерзости и зла. Устойчивость ног в болоте иногда мешает человеку бросится с головою в бездну. Но более часто бывает, что болото мешает человеку взойти на гору Боговидения, или хотя бы выйти на крепкую землю послушания слову Божию… Но через малое, легкое, с наибольшей легкостью совершаемое дело человек более всего привыкает к добру и начинает ему служить нехотя, но от сердца, искренно и через это более и более входит в атмосферу добра, пускает корни своей жизни в новую почву добра. Корни жизни человеческой легко приспосабливаются к этой почве добра и вскоре уже не могут без нее жить… Так спасается человек: от малого происходит великое. «Верный в малом» оказывается верным в великом. Оттого я сейчас пою гимн не добру, а его незначительности, его малости. И не только не упрекаю вас, что вы в добре заняты только мелочами и не несете никакого великого самопожертвования, но, наоборот, прошу вас не думать ни о каком великом самопожертвовании и ни в коем случае не пренебрегать в добре мелочами. Пожалуйста, если захотите, приходите в неописуемую ярость по какому-нибудь особенному случаю, но не гневайтесь по мелочам на брата своего напрасно (Мф. 5, 22). Выдумывайте в необходимом случае какую угодно ложь, но не говорите в ежедневном житейском обиходе неправды ближнему своему. Пустяк это, мелочь, ничтожество, но попробуйте это исполнить, и вы увидите, что из этого выйдет. Оставьте в стороне все рассуждения: позволительно или не позволительно убивать миллионы людей, — женщин, детей и стариков, — попробуйте проявить свое нравственное чувство в пустяке: не убивайте личности вашего ближнего ни разу ни словом, ни намеком, ни жестом. Ведь добро есть и удержать себя от зла… И тут, в мелочах, ты легко, незаметно и удобно для себя можешь сделать многое. Трудно ночью встать на молитву. Но вникните утром, — если не можете дома, то хотя бы когда идете к месту работы своей, и мысль ваша свободна, — вникните в «Отче наш», и пусть в сердце вашем отзовутся все слова этой краткой молитвы. И на ночь, перекрестясь, предайте себя от всего сердца в руки Небесного Отца… Это совсем легко… И подавайте, подавайте воды всякому, кто будет нуждаться, — подавайте стакан, наполненный самым простым участием ко всякому человеку, нуждающемуся в нем. Этой воды во всяком месте целые реки, — не бойтесь, не оскудеет, почерпните каждому по стакану. Дивный путь «малых дел», пою тебе гимн! Окружайте, люди«себя, опоясывайтесь малыми делами добра — цепью малых, простых, легких, ничего вам не стоящих добрых чувств, мыслей, слов и дел. Оставим большое и трудное, оно для тех, кто любит его, а для нас, еще не полюбивших большого, Господь милостью Своей приготовил, разлил всюду, как воду и воздух, малую любовь.

Спаси Господи! Очень отрезвляюще!

Беседа на святой литургии в неделю о самарянке, в церкви святого Георгия на Бежании. "Там был колодезь Иаковлев. Иисус, утрудившись от пути, сел у колодезя. Было около шестого часа. Приходит женщина из Самарии почерпнуть воды. Иисус говорит ей: дай Мне пить. Ибо ученики Его отлучились в город купить пищи. Женщина Самарянская говорит Ему: как ты, будучи Иудей, просишь пить у меня, Самарянки? ибо Иудеи с Самарянами не сообщаются. Иисус сказал ей в ответ: если бы ты знала дар Божий и Кто говорит тебе: дай Мне пить, то ты сама просила бы у Него, и Он дал бы тебе воду живую. Женщина говорит Ему: господин! тебе и почерпнуть нечем, а колодезь глубок; откуда же у тебя вода живая? Неужели ты больше отца нашего Иакова, который дал нам этот колодезь и сам из него пил, и дети его, и скот его? Иисус сказал ей в ответ: всякий, пьющий воду сию, возжаждет опять,а кто будет пить воду, которую Я дам ему, тот не будет жаждать вовек; но вода, которую Я дам ему, сделается в нем источником воды, текущей в жизнь вечную. Женщина говорит Ему: господин! дай мне этой воды, чтобы мне не иметь жажды и не приходить сюда черпать". (Иоанн 4, 6-15; Зач.12) Помолимся Богу, братья и сестры, в это воскресенье, день воскресения Сына Божьего, в который мы вспоминаем историю из Евангелия, когда Господь Иисус пришел к колодцу праотца Иакова и попросил у женщины-самарянки воды, чтобы напиться. Прежде всего запомним, что Господь испытывал жажду по своей людской природе. Здесь также говорится о том, что он устал и присел рядом с колодцем. Это тоже произошло по причине его людской природы, потому что божество не испытывает усталости, жажды и голода. Из этих и других слов Евангелия, братья и сестры, мы понимаем, что еретики неправильно толкуют, будто бы Господь имел только одну природу, только божественную, и что та природа была настолько огромна, что полностью поглотила его людскую природу и поэтому Он остался только Богом. Они говорят, что это похоже на то, как если бы мы вылили стакан воды в море или океан, который бы своей мощью растворил в себе эту воду, как будто ее не существует. Человеческая логика, пытающаяся объяснить божественные вещи, слишком неглубокая, недальновидная и недостаточная. Если Господь говорит:"Я хочу пить", зачем же тогда мы, люди, говорим: "Нет, Господь, ты не хочешь пить, потому что ты - Бог". Мы знаем, что Он как Бог не испытывает жажды, но как человек может захотеть пить. Когда евангелист говорит, что Он устал, разве мы говорим евангелисту, что мы знаем лучше него, что Христос не устал? И так далее. И на кресте Он страдал и умер в силу своей людской природы, но Он, как личность, страдал и как Богочеловек. Страдал по своей людской природе. Еще здесь мы видим, что Господь разговаривает с одной женщиной и, как следует из разговора, эта женщина была грешницей. В те времена ни один учитель в Израиле или среди других народов не решился бы заговорить с женщиной и начать рассуждать с ней о таких высоких вещах, о которых Господь говорил с той женщиной-самарянкой. О том, что Бог есть дух и ему нужно молиться в духе и истине, и не только на этой горе и в Иерусалиме, но и в целом свете. В те времена и на востоке, и на западе, как говорит святой Григорий Богослов, придумывали и принимали законы мужчины, дозволяя себе то, что они запрещали женщинам. В наше время существуют феминистические движения, так называемое «женское лобби», которое хочет доказать, что мы не только едины в Иисусе, но и одинаковы. Вы и сами видите и знаете, к чему это приводит. И среди женщин, и среди мужчин мы наблюдаем моральное разложение. Мы не признаем, как говорит святой Григорий Богослов, разницу в требованиях и мнениях. То, что повелел Господь Иисус Христос, одинаково и для мужчин, и для женщин. "Блаженны милостивы..." - не только мужчины, но и женщины. "Блаженны чистые сердцем... и так далее. Каждая заповедь Христова относится и к мужчинам, и к женщинам. Конечно, существует не только физическая разница, но и психологическая, но это вовсе не те различия, которые ставили бы мужчин выше, а женщин — ниже, и делали бы женщин недостойными Царства небесного. И апостолы, и тексты Библии говорят нам о том, что сначала был сотворен Адам, а из его ребра — женщина, но святые Отцы говорили, что это произошло для того, чтобы ни один из них не возгордился. То есть, Бог сотворил женщину из той же природы, которую имел Адам, чтобы все знали, что они едины в Иисусе Христе. И любовь, которая существует между ними, должна быть такой, какой и должна быть любовь между Божьими творениями. Не стремление к безответственному удовольствию, к греху, к тому, что неугодно Богу, к прелюбодеянию, блуду и другим несчастьям грехов, а стремление к уважению личности одного существа в другом и единению душ. "Ни блудники, ни прелюбодеи, ни другие грешники — Царства Божия не наследуют." (1Кор.6:9,10). Пусть Господь, который увидел, что у той женщины было "пять мужей” и сказал "и тот, которого ныне имеешь, не муж тебе", пусть Господь, который видит и мысли наши, и сердца наши, и дела наши, поможет нам, чтобы нам и разум, и сердце, и глаза, и руки были чисты от греха на пути за Ним в Царство небесное."И где Я, там и слуга Мой будет" (Иоанн 12, 26), а Он в Царстве небесном, к которому и мы должны идти по своей дороге и по жизни, по нашей вере, в чести и святости. Благослови вас Бог! 25 мая 1997г.

Фильм прекрасный, огромное спасибо! Были бы желательны субтитры, иногда из-за сильного музыкального фона трудно разобрать слова отца Захарии. Прости Господи!

Преподобный Кассиан Римлянин повествует, что древние старцы, сойдясь, рассуждали о добродетелях, — какая из них главнее и необходимее; одни из них выставляли пост и бдение, другие — нестяжание и презрение своих вещей, третьи — милостыню, и иные — иное, и таким образом многая часть ночи прошла в сей беседе. Наконец, после всех, великий Антоний сказал: "Правда, все сие полезно ищущим Бога, но добродетелям сим преимущество дать не попущаем: то что видим в постех и бдениях ходивших и нестяжание крайнее претерпевших, и милостыню исправлявших толико, яко не довлети им имений к раздаянию, но по сих окаянно отпадших от добродетели. Что убо их совратитися с правого пути содела? Не иное что, по моему мнению, разве не имеяху они правого и должного рассуждения. Сие учит человека шествовати путем царским, то есть средним. Оно не попущает человеку, чтобы от десныя страны окрадаем не был безмерным воздержанием, а от страны шуия не был развлекаем к нерадению и раcслаблению. Если человек сам может раcсуждать здраво и правильно, то сам да раcсуждает; а если не может, да советуется, и благим советом да управляет свои дела". Святой Лествичник указывает путь к приобретению здравого рассуждения: "От послушания, — говорит он, — рождается смирение, а от смирения — рассуждение". Как думаю, так и написал вам, впрочем, сами рассмотрите сказанное и примените дело к делу, чтобы концы сходились воедино; если же один конец будет большой, а другой малый, то выйдет это очень неблагообразно. В Писании же сказано (1 Кор. 14: 40): вся же благообразно и по чину да бывают, то есть в надлежащем порядке. Из писем прп. Амвросия Оптинского

тепло и мягко на душе! умиление,радость,любовь! здоровья и долгих лет жизни Отцу Захарии!

Спаси Господи за это сообщение. Помощи Божией всем в поприще Великого поста!

Какие славные слова! Помоги, Господи, их помнить!

Мы православные единственные кто на Богослужениях стоит стоя. И конечно хотелось бы, чтобы стояли все мы стойко!

Во всяком месте предлежит нам исполнение заповедей Божиих, которое сопряжено со скорбию. Бегать скорби — бегать спасения; многие святые отцы нас о сем научают, а паче св. Марк Подвижник и св. Исаак Сирин. Все, что мы ни имеем благого: мир, спокойствие и здравие — все это есть дар Божий, туне нам даруемый; а мы, почтенные от Него самовластием и разумом, должны стараться исполнять святую Его волю, показанную нам в святом Евангелии, заповедях Его. Приступая же к деланию, надобно просить помощи Божией, ибо Он сказал: "без Мене не можете творити ничесоже" (Ин. 15, 5); исполняя же заповеди, не думать, что сделали что-либо великое; но долг имея (исполнять) — исполняем их; и Господь, побуждая нас к смирению, повелел: "научитеся от Мене, яко кроток есмь и смирен сердцем, и обрящете покой душам вашим" (Мф. 11, 29). Везде и всегда нужно нам смирение, которое дела наши укрепляет и упокоение подает. Искушений и скорбей невозможно избежать, где бы вы ни были и какой бы род жизни ни проходили, гражданский ли, общественный или уединенный, от общества удаленный; когда мы стараемся об исполнении заповедей Божиих, то со всех сторон восстают на нас волны искушений; мир, плоть и диавол препятствуют сему; но Христовы духовные воины не страшатся их, они имеют благонадежного и искусного Кормчего, Иисуса Христа; в сильных обуреваниях притекают к Нему и вопиют: "Господи, спаси ны, погибаем!" (Мф. 8, 25). И обретают всесильную Его помощь. Из писем прп. Макария Оптинского

"Вот, сестры, прошло уже 40 дней с тех пор, как вы произнесли обет посвятить Господу свою жизнь, нареклись невестами Христа, и в течение этих дней вы старались нести подвиги, какие кто мог: воздерживались от пищи, от сна, переносили с терпением оскорбления, одним словом, старались охранять себя от греха во всех его видах. Не думайте же, что теперь, по окончании сорокоуста, все кончено, можно покончить и с подвигами. Не кончить, а усугубить нужно теперь ваш подвиг. Все эти дни вы только, так сказать, приучали себя к подвигам, делали первые уроки, теперь нужно идти далее. Я сказала, и вы сами знаете это, что вы получили название невест Христовых. Как же мы должны вести себя, чтобы быть достойными этого названия?.. Возьмем в пример невесту, обрученную земному жениху. Какая ее главная забота? Она постоянно занята мыслью о своем женихе, постоянно заботится о своем туалете, чтобы все на ней было чистенькое, хорошенькое, идущее к ее лицу, чтобы когда он придет, то любовался бы на нее. Что же возбуждает в ней такую заботу? Конечно, любовь! Итак, если невеста, обрученная земному, равному ей человеку, так заботится о своей красоте, то какова же должна быть забота ваша, забота невест, обрученных Нетленному, Вечному, Прекраснейшему Жениху? Во-первых, нужно приучать свои мысли не носиться туда и сюда, не заниматься мелким, ничтожным, а постоянно иметь в уме Его - Жениха. Нужно постоянно, ежечасно, каждую минуту возносить к Нему свою мысль. Ему мы обещали всецело свое сердце. Он - наша жизнь, Он - цель нашей жизни, Он - наш свет. Что выше, что прекраснее Его? К чему будем стремиться? Что искать, кроме Его? Постараемся же украсить добродетелями нашу душу для Вечного Божественного Жениха... Если же нет такой горячности любви (что очень может быть вследствие прежней рассеянной жизни), то поставьте себя в положение должника. Когда вы должны кому-нибудь, то долг тяготит вас; вы заботитесь о скорейшей уплате, во многом откажете себе, говоря: "Нет, уж лучше я обойдусь как-нибудь без этой вещи, лучше употреблю эти деньги на уплату долга!" Иногда откажете себе в покое и сне, думая: "Что же? Я просплю, и время пропало; лучше посижу лишний час за работою, за которую получу плату, развяжусь с долгом". Так же и в пище, и во многом другом. Как же велик наш долг пред Господом! От Него мы получили жизнь; земля, на которой мы живем, - дело рук Его; воздух, которым дышим, все, чем питаемся и одеваемся, мы получили от Него. Мало этого, мы избраны Им из суетного мятежного мира и приведены в это тихое пристанище. Не подорожим же, ради Господа, нашим покоем. Отделим час или кто сколько может от времени, определенного на сон, и употребим его на молитву, чтобы, отрешившись от всех забот, всеми силами ума и души поблагодарить Пекущегося о нас постоянно. Откажем иногда себе в пище, чтобы что-нибудь потерпеть ради Господа, считая этот свой ничтожный труд платою за неисчислимые благодеяния Божии". "Игумения Арсения"

Действительно, теперь на Афоне нет мощей, как говорят, по следующему обстоятельству. Один благочестивый старец жил там в безмолвии и уединении, и ученика своего всегда поучал держаться безмолвной и уединенной жизни. По кончине старца через год, по обычаю Афонскому, разрыли могилу и нашли главу старца, источающую благовонное и целительное миро. Многие стали ходить на поклонение этой главе, и мазались целебным миром, и тем нарушали безмолвие ученика. Поэтому он с упреком сказал почившему старцу: "Отче! Ты при жизни своей всегда поучал меня безмолвию и уединению, а по смерти своей нарушаешь это". После этих слов благовонное и целебное миро иссякло, и осталась одна простая кость, и люди перестали ходить на поклонение. И говорят, что после этого находили в могилах одни кости желтые, или белые, или черные, по которым и различали состояние почивших душ; или находили нерастлевшие тела темные. О таких всем братством молились в продолжении трех лет, ежегодно разрывая могилу, и прося местных архиереев читать разрешительную молитву. Некоторые тела, и по прошествии трех лет, остаются нерастлевающимися. Так их и оставляют. Причину этому домышляют такую: грехи против Бога Бог прощает по молитвам других, особенно по молитвам церковным и за поминовение на Бескровной Жертве, или за милостыню, подаваемую за сих умерших; а грехи против ближнего — обиду и неправду — Бог не прощает, если обидевший и неправдовавший вовремя не удовлетворит обиженного, или не примирится испрошением прощения. В России же много мощей святых: Преподобного Сергия Радонежского, святителей Митрофана Воронежского, Тихона Задонского, Димитрия Ростовского и многих других, которые о святости своей свидетельствуют чудесами. Бывают и грешные тела нерастлевающимися. В одном монастыре случайно открыли тело одного иеродиакона, нерастлевшееся и темное. Местный архиерей в это время ездил по епархии. Владыку попросили прочитать разрешительную молитву над сим телом. Но, и по разрешительной молитве, тело осталось в одинаковом положении. Владыка спросил, кто он был, и что за причина такого положения. В ответ услышал, что он был единственный сын бедной вдовы и против воли матери пошел в монастырь; а мать, по причине бедности, всегда на него роптала, и кто-то проговорил, что мать его и до сих пор жива. Владыка приказал отыскать мать. Привели девяностолетнюю старуху, согбенную. Владыка, указывая на положение ее сына, сказал, чтобы она простила его. Но старуха, отворачиваясь, не соглашалась, повторяя: "Я столько горя перетерпела через него!" Владыка продолжал убеждать старуху, и наконец сказал: "Если не простишь, то и сама будешь связана". Убежденная старуха, как бы нехотя, сказала: "Ну, Бог его простит!" Темное тело тотчас рассыпалось в прах. Во исполнение слов Господних (Быт. 3: 19): земля ecu, и в землю отъидеши, и в мощах предается тлению часть некая: или пальцы какой-либо руки или ноги, или что иное. Недавно в Зосимовской пустыни заметили, что гроб основателя обители находится в воде, потому что место сырое. Высекли из целого кряжа гроб, и сделали новый деревянный гроб, и во время переложения увидели, что все тело старца цело, а ступни ног предались тлению. Вот и равноапостольного князя Владимира осталась нетленной только глава, а из всего тела — одни кости. При конце мира, по трубному гласу Архангела, тело душевное изменится и претворится в тело духовное. Из писем прп. Амвросия Оптинского

Спаси Господи, за возможность соприкоснуться с избранным сосудом Божьим-матушкой Сепфорой. Очень своевременно и с пользой.

1. Помяни Христа в вертепе и в темнице - и тебя не будет прельщать великолепно украшенный дом. 2. Помяни Христа, обнаженного и облекаемого в одежду поругания - и для тебя не желательна будет изящная одежда. 3. Помяни оцет и желчь, вкушаемые Христом: и ты не взалчешь роскошного пиршества. 4. Помяни Христа, пролившего Свою кровь и за тех, которые проливали ее; помяни Его, возносившего с креста молитву и за тех, которые вознесли Его на крест: и ты не станешь думать о мщении врагам своим, но великодушно простишь им. Святитель Филарет, митрополит Московский

В который раз читаю эти строки и благодарю Бога. "Потому и мир стоит до ныне, что имеет в себе праведников.Ибо из рода в род есть служащие Господу, иначе и мир бы не стоял...Блаженна страна, блажен город, блаженно поколение в которых много праведных, гораздо блаженнее сами праведники, через которых спасается мир" Прп.Ефрем Сирин.

«Что Ти принесу, или что Ти воздам…» – так начинается всем вам известная молитва, читаемая на сон грядущим. «Что Ти принесу, или что Ти воздам, Великодаровитый бессмертный Царю, щедре и человеколюбче Господи, яко ленящеся мене на Твое угождение, и ничтоже благо сотворша, привел еси на конец мимошедшаго дне сего, обращение и спасение души моей строя?» – эти слова вполне подходят теперь к нам. Что мы можем принести Господу? Ничего. Наступило время Св. Четыредесятницы; в 1911 году мы тоже с упованием начинали Великий пост в надежде на исправление, но что приобрели мы за это время, почти за год? Ничего. Нищи мы и наги. Но Господь, Всещедрый и Многомилостивый, говорит: «Ты грешишь? Я тебя прощу. Нищ? Я тебя обогащу». Только со смирением взывай: «Господи, спаси, помилуй!» – и спасет, помилует! Мы ничего не можем принести Господу, да Он от нас ничего и не требует, Он – бесконечная любовь. Но сильно нападает враг на людей, желая погубить человека, а потому так необходима с ним борьба. Людям, утопающим во грехах, враг говорит: «Что ты делаешь особенного – грешишь, как все, еще покаешься. Да и есть ли Бог-то, может быть, Его вовсе и нет. Живи спокойно: пьянствуй, развратничай, все разрешается тебе, здесь нет большого греха». Если же душа идет по спасительному пути, то враг внушает: «Отчаянная ты грешница, разве тебе можно спастись, все равно погибнешь». Для чего это он внушает? А чтобы навести на душу уныние, а затем ввергнуть в отчаяние. Не слушайтесь его. Хотя и грешны мы, но унывать никогда не следует. Перед иконою Спасителя говорю вам, что спасетесь, не пойдете в ад, если только будете идти путем смирения и покаяния. Да поможет вам Господь. Мир вам! Аминь. Из духовного наследия прп. Варсонофия Оптинского

- Это невозможно «Всё возможно с Господом» (Луки 18:27) - Я слишком устал «Я дам тебе покой» (Матфея 11:28-30) - Я чувствую, что никто меня не любит «Я люблю тебя» (Иоанна 3:16) - Я не могу так продолжать «Довольно для тебя благодати Моей...» (2-е Кор. 12:9) - Я не знаю, каким путём идти «Я буду направлять твои шаги» (Притчи 20:24) - Я не могу это делать «Всё могу в укрепляющем Иисусе Христе» (Фл. 4:13) - Я не способен «Ты всё имеешь в достатке» (2-е Кор. 9:8) - Я не могу простить себя «Если исповедуем грехи наши, то Он простит нам грехи наши...» (1-е Иоанна 1:9) - Я не могу распоряжаться разумно, управлять «Бог мой да восполнит всякую нужду вашу...» (Фл. 4:19) - Я боюсь «Ибо дал нам Бог духа не боязни, но силы и любви и целомудрия» (2-е Тимофею 1:7) - Я переживаю и расстраиваюсь «Все заботы ваши возложите на Него, ибо Он печётся о вас» (Петра 5:7) - Я чувствую себя одиноко «...не оставлю тебя и не покину тебя...» (Евреям 13:5)

Вот теперь так и хожу, да беспрестанно творю Иисусову молитву, которая мне драгоценнее и слаще всего в свете. Иду иногда верст по семидесяти и более в день, и не чувствую, что иду; а чувствую только, что творю молитву. Когда сильный холод прохватит меня, я начну напряженнее говорить молитву, и скоро весь согреюсь. Если голод меня начнет одолевать, я стану чаще призывать имя Иисуса Христа и забуду, что хотелось есть. Когда сделаюсь болен, начнется ломота в спине и ногах, стану внимать молитве, и боли не слышу. Кто когда оскорбит меня, я только вспомню, как насладительна Иисусова молитва; тут же оскорбление и сердитость пройдет и все забуду. Сделался я какой-то полоумный, нет у меня ни о чем заботы, ничто меня не занимает, ни на что бы суетливое не глядел, и был бы все один в уединении; только по привычке одного и хочется, чтобы беспрестанно творить молитву и когда ею занимаюсь, то мне бывает очень весело. Бог знает, что такое со мною делается. Конечно, все это чувственное или, как говорил покойный старец, естественно и искусственно от навыка; но вскоре приступить к изучиванию и усвоению духовной молитвы внутрь сердца еще не смею, по недостоинству моему и глупости. Жду часа воли Божией, надеясь на молитвы покойного старца моего. Итак, хотя я и не достиг непрестанной самодействующей духовной молитвы в сердце, но слава Богу, теперь ясно понимаю, что значит изречение, слышанное мною в Апостоле: "Непрестанно молитеся" (1 Сол. 5, 17) Откровенные рассказы странника духовному своему отцу

Про Оптину Пустынь писать и легко и сложно одновременно.Легко потому, что Бог благословил этот островок молитвенной тишины в бушующем мирском море страстей быть особо наполненным Своей благодатью. Потому, что есть в этом благодатном месте неповторимые особенности в духовных переживаниях, от присутствия в нем. Радостно наблюдать пользу и внутри себя, и в окружающих от посещения этого святого места. С трепетом и восторгом воспринимать неземную благость молитвенного общения с преподобными старцами и братьями – новомучениками. Чувствовать живую, духовную связь с Церковью Святых, удаляясь от обжигающего, страстного мира, уносясь мыслями к чистым и непорочным истокам праведной жизни во Христе Иисусе, Господе нашем. Легко и радостно делиться со всеми счастьем обретения единомышленников среди братии и паломников. Светло на сердце от возможности молитвенного единения и взаимной поддержки. Сложно писать об Оптиной Пустыни потому, что трудно подобрать слова для описания всей этой необъяснимой красоты, благодати и святости, которая царит в этом Богом избранном месте. Как немощен наш язык в прославлении Творца, как немощен наш разум в Его постижении, как немощно человеческое естество в противостоянии злу, так несовершенна и любая попытка раскрыть в словесных формах тайну обители. Оптина Пустынь познается сердцем, на столько, на сколько благословит милостью Своею Господь! Источник: Кто был в Оптиной

Моя любимая икона Божией Матери!

Кроме других изданных Оптиною Пустынью в свет книг, боголюбивый старец Макарий немало потрудился над творением также великого учителя жизни иноческой св. Иоанна Лествичника, подвизавшегося в Синайской горе. Высоко ставя творение сего св. отца в ряду писаний других св. отцов-подвижников, старец изучал и сличал между собой все известные дотоле печатные издания и рукописные переводы сего бессмертного творения. Наконец, приняв в основание перевод старца Паисия, как мужа, исполненного духовного разума, прошедшего опытом изложенные св. Иоанном советы, старец Макарий приложил особое усердие к тому, чтобы пояснить перевод старца Паисия через сличение оного с другими рукописными позднейшими переводами, печатными изданиями и с греческим текстом. Цель же его была та, чтобы сделать перевод Лествицы доступным не для одного лишь голого чтения, но особенно для общего практического руководства содержащимися в сей книге духовными наставлениями. Таким образом и составился перевод Лествицы на упрощенном славянском языке, коим прилежно занимался сам старец Макарий при деятельном пособии близкого своего ученика иеромонаха Амвросия, преемника его по старчеству. К этому переводу по окончании его сам же старец Макарий составил алфавитный указатель предметам, содержащимся в Лествице, и собственноручно переписал оный, забывая и немощь своего тела, и недосуга, жертвуя для сего временем краткого своего отдыха.После с этого упрощенного славянского перевода по благословению старца Макария сделано переложение Лествицы на русское наречие; в чем упражнялся под непосредственным наблюдением старца другой его ученик, монах Ювеналий Половцев. Но как упрощенный славянский, так и русский переводы Лествицы, неизвестно по каким причинам, не были изданы в свет при жизни старца Макария. Они напечатаны были уже после его кончины. Вероятно, это было потому, что издание Лествицы на славянском языке принадлежит собственно Св. Синоду; а потому Оптина Пустынь и не имела права издать от себя славянский, хотя бы и упрощенный ею, текст книги. По времени же обитель, не ища для себя вещественной выгоды, а единственно имея в виду духовную пользу благочестивых читателей, просила Св. Синод, дабы он от себя издал эту книгу — что и осуществилось на деле. Русский же перевод Лествицы митрополит Московский Филарет благословил издавать Оптиной Пустыни. Но как к сему служил некоторым препятствием уже изданный русский перевод сей книги Московской академией, то милостивый святитель изволил на это сказать так: “Пусть академия издает свой перевод, а Оптина — свой”. Экземпляры обоих переводов, славянского и русского, до напечатания достаточно распространены были в списках между братиями, как скитскими, так и монастырскими*. Всеми занятиями, как по приготовлению к печати славянских переводов старца Паисия с подстрочными пояснительными примечаниями неудобопонятных слов и выражений, так и при переводе некоторых из них на русское наречие, руководил непосредственно сам старец Макарий. А трудившиеся в этом деле все были близкие его ученики из скитских братий, именно: иеромонах Амвросий (будущий преподобный старец), мантейный монах Ювеналий и рясофорные монахи — о. Лев Кавелин и о. Павел Покровский. Из жития преподобного Макария Оптинского Фреска "Лествица добродетелей" в Казанском храме Оптиной Пустыни