Таблица лидеров

Рассказывала нам преподавательница об одном из тайных монастырей ХХ века. Как по благословению настоятеля Павло-Обнорского монастыря архимандрита Никона (Чулкова) была создана артель тружениц. Ссылку на очень скромный материал на эту тему я поместила в теме "Из истории". Хотела бы добавить из услышанного. После отбывания срока наказания труженницам не разрешалось вернуться обратно в Захарьево. Трое из них приехали в Тутаев, среди них Смирнова Елена Федоровна, из присужденных ей 20 лет 10 лет отбывшая в лагерях. На протяжении 16 лет она ходила на благословение к о.Никону за 100 км пешком (это еще до тюрьмы). Была знакома со старцем Павлом (Груздевым), они были дружны. Только после их смерти узнали жители, кто жил рядом с ними. Наша преподавательница показала нам настоящее сокровище - рисунок размером меньше четверти тетрадного пожелтевшего листа, на котором карандашом нарисован преподобный Серафим Саровский - с палочкой в руках. Он даже не нарисован, а заштрихован. Только такие иконочки могли они хранить у себя долгие годы. Еще у нашей преподавательницы хранились две тетради, они оказались у нее, т.к. матушки некоторое время проживали в ее в доме - у них в доме было очень холодно зимой. В этих тетрадочках написаны были выписки и цитаты из Василия Великого, Иоанна Златоустаго ("А помните, что мы с вами писали в те годы в своих "Дневниках"? - спросила нас преподавательница. - Стихи про любовь, вклеивали всякие картинки, артистов." Да...все так и было). Позже она передала их в музей. Такие вот сокровища. Они очень мало говорили слов, почти не разговаривали, были великими труженницами, все делали своими руками. Все время ходили в одной и той же аккуратно залатанной одежде. Про Елену Федоровну узнали после ее смерти, что ее очень сильно избивали в тюрьме, снимали с нее крест, а она, когда ее приволакивали в камеру, доползала до угла, где стояла метла, из веточек делала крест, перевязывала нитками и надевала на себя. Показала нам их фотографии - сделаны были эти фотографии после ареста, в тюрьме. Жду не дождусь следующего занятия - нам обещала принести наша преподавательница слова колыбельной песни, которую пели матушки и которую нам пропела она.

Доброго всем времени суток и добро пожаловать ) Ни с того, ни с сего пришла в голову мысль: "Надо ехать к отцу Иоанну Кронштадскому". А что бы не поехать? Живу в Питере и до Петроградки рукой подать. Благодать-то рядом, бери ) Подумала, и, не как обычно, отложила мысль в сторону, а утвердилась в ней. Старшему сыну говорю: "Поедешь в монастырь со мной?". Он обычно скептик у меня, свойственна эта болезнь видимо возрасту его, 13 лет мужчинке. Немного обалдел, но согласился. Оказывается он и не знал, что монастыри могут быть так близко. А я и не думала никогда его с собой звать туда... Ну вот сподобил Господь. Не без препятствий, конечно. Но вот мы уже идем по набережной Карповки, еще поворот и вот он, красавец монастырь. Слава Тебе Боже наш, слава Тебе! Сын говорит: "Красивый-то какой!". А то! Спустились в усыпальницу, я акафист читаю, а ребенок бродит вокруг. Все ему интересно. Там ведь и правда интересно. Приложилась к гробу, просила слезно. О чем, думаю писать не стоит. У каждого свое на душе. Нашла сына на лавочке возле облачений батюшки. Смотрю - плачет...благодать, она ведь близко. Ну я сделала вид, что не вижу ничего. Пойдем, говорю, сынок. В лавку зайдем еще. Он к гробу приложился и пошли. Есть у меня беда одна (не одна, но скажу о ней только пока), уныние. И просила помощи и укрепления в этом. Захожу в лавку, поворачиваюсь к полке с книгами, и вот - стоит и на меня смотрит книга "Пребывающим в унынии". Как же быстро помощь от отца Иоанна приходит. Не раз уже убеждалась. Такое утешение. И чувствуешь, что рядом Бог, что святые слышат и молятся. Как же жить без этого?! Как не верить?! Вышли из монастыря, а там голуби. Ручные почти ) А у нас ни крошки с собой нет... Сын просит: "Мам, подожди, побудем здесь. Они такие классные, голуби!". Я на поребрик присела, а он к голубям. Руку вытянул. Они-то, глупые, думают, что кормить будет. На плечи ему садятся, на руки, по ногам ходят. Он стоит обалдевший и довооооольный! Еле утянула от туда. По дороге домой говорит: "Монастырские голуби ни такие как обычные, у дома...другие. Так хорошо там мам, я плакал. Давай еще приедем?!" Вот так...к каждому свой ключик...

Господь сказал в Евангелии, что Он пришел воврещи огнь любви на землю сердца нашего и что Ему очень желательно, чтоб огнь сей скорее возгорелся (см.: Лк. 12, 49). Любовь к Богу не имеет меры, как любимый Бог - предела и ограничения. Но любовь к ближним должна иметь свой предел и ограничение. Если ты не будешь держать ее в подобающих ограничениях, то она может удалить тебя от любви к Богу, причинить тебе большой вред, ввергнуть тебя в пагубу. Воистину, должен ты любить ближнего, но так, чтоб чрез то не причинить вреда душе своей. Делай все дела свои просто и свято, не имея в виду ничего другого, кроме одного благоугождения Богу, и это охранит тебя в делах любви к ближним от всяких неверных шагов. В делах сих самое важное есть способствование спасению ближних. Но тут нередко вторгается ревность не по разуму, которая ничего не приносит, кроме вреда и ближним, и себе. Показывай пример искренней веры и богоугодной жизни, и будешь подобно апостолам благоуханием Христовым, всех привлекающим к последованию Ему. Но не докучай всем словом своим без разбора: этим только мир расстроишь и с другими, и сам в себе. Имей ревность горячую и желание сильное, чтобы все познали истину в таком совершенстве, как ты ее содержишь, до опьянения вином сим, которое Бог обетовал и всем ныне подает без цены (см.: Ис. 55, 1),- такую жажду спасения ближнего имей всегда; но надлежит, чтоб она исходила от любви к Богу, а не от неразумной ревности. Бог Сам насадит такую любовь к братьям в душе твоей по отрешении ее от всего и в свое время придет собрать плод от сего. Сам ты по себе не сей ничего, но предноси Богу землю сердца твоего, чистую от всяких терниев и волчцов, и Он посеет на ней семя, как и какое хочет. Сие-то семя и принесет плод в свое время. Помни всегда, что Бог хочет видеть душу твою отрешенною от всего, чтоб соединить ее с Собой. Оставь Его действовать в тебе и не препятствуй Ему вмешательством твоей воли. Сиди без всякого о себе замысла, кроме одного - всегда благоугождать Богу покорностью Его воле. Се уже исшел Домовладыка и ищет делателей в виноградник Свой, по евангельской притче. Отложи всякое попечение и всякий помысл, обнажись от всякой о себе заботы и от всякого пристрастия к чему-либо временному, и Бог оденет тебя Собою Самим и подаст тебе то, о чем ты и подумать не можешь. Забудь, сколько можешь, совсем о себе, и да живет в душе твоей одна любовь к Богу. При этом надлежит тебе осмотрительно умерять горячность ревности о других, да сохранит тебя Господь в мире и покое душевном. Смотри, не потерпела бы душа твоя ущерба в своем главном благе: в мире сердца - от неразумных забот о пользе других. То, откуда можешь ты почерпать обогащение сим благом, есть полная покорность души твоей Богу, с отрешением от всего. И это делай не по чаянию воздаяния тебе: и совсем не держи никогда в мысли, что ты делаешь что, достойное того. Бог действует во всем, и от тебя не желает Он ничего, кроме того, чтоб ты смирялся пред ним и Ему предавал душу свою свободною от всего земного, держа во глубине сердца одно желание: да исполняется на тебе во всем и чрез все воля Божия. Преп. Никодим Святогорец "Невидимая брань"

Здравствуй, дорогой друг! Знаешь, когда мне бывает немного грустно, я пишу сказки. А еще ребенку, а порой и взрослому, трудно бывает объяснить, что есть Бог и ... Но сердце - оно, как правило, отзывчиво к добру. А добро, как мне кажется - это верный путь к Богу... Эпилог. …-Ничего не бойся, малыш, -сказал взрослый и крепко взял ребенка за руку.- Мы пройдем с тобой длинный путь. Я расскажу тебе, почему сияют звезды, и дует ветер. Я научу тебя читать и писать…А ещё…Я познакомлю тебя с азбукой, которая поможет постичь тебе мир любви и добра. И называется она Азбука сердца... *** Взрослый крепко держал ребенка за руку. - А почему звезды падают с неба? – спросил малыш. - Когда стемнеет, мы пойдем с тобой смотреть на звездное небо, и тогда я расскажу тебе сказку, которая написана при помощи волшебной азбуки. Азбуки сердца. Ночь тихо укутала своим темным покрывалом города и деревни, леса и поля, и высоко-высоко в небе засияли звезды, о которых так хотел узнать малыш. Он крепко держал взрослого за руку и смотрел на переливы звездного неба. Вот ему показалось, что одна маленькая звездочка улыбнулась, а другая почему-то грустила… - Как много звезд! – восхитился ребенок. - Сейчас их действительно много,- согласился взрослый. – Но говорят, что когда-то было совсем не так. Я не знаю правда это или уж вымысел… - Знаешь, когда я немного подрасту и научусь хорошо читать и писать, то обязательно начну изучать астрономию. А сейчас расскажи мне сказку, - попросил малыш и тихонько добавил, – пожалуйста! - Слушай, малыш. Когда-то давным-давно на небе было совсем немного звезд. Происходило это потому, что звезды постоянно ссорились. Каждой хотелось быть самой красивой и самой главной. И когда со своей высоты они замечали, что какой-нибудь звездочкой особенно любуются люди, то старались столкнуть ее вниз. Звезда падала, люди завороженно следили ее падением и загадывали желание. Им казалось, что оно обязательно исполнится. Они даже не догадывались, почему начался звездопад. А оставшиеся на небе звезды сияли еще краше, и каждая мечтала, что когда-нибудь на небе она останется одна, и тогда любоваться будут только ей. Возможно, что рано или поздно так бы и произошло. Но, увлеченные лишь собственной красотой, они не знали, что за их сиянием следит Распорядитель Звезд. Когда-то он создал их для добра. Он думал, что звезды будут нести радость людям, и сильно расстраивался, понимая, что звездная гордость и самолюбование до добра не доведут. Но, увы, звезды его не видели. Они были ослеплены своим собственным светом. Распорядитель Звезд каждой частичкой своей души любил и песчинку в море, и небесную туманность; любил и сияние солнца, и громовые раскаты. Он хотел, чтобы звезды жили мирно на небе, чтобы каждая светила теплым светом любви и несла в себе только добро… И тогда он создал новую звезду, в которую вложил всю любовь своего доброго сердца. Люди, которые в ту ночь смотрели на небо, увидели рождение новой звезды и замерли, пораженные ее необычным сиянием. Она излучала такой неповторимый свет, что все остальные звезды как-то сразу поблекли по сравнению с ней. И им стало стыдно от своей гордости, потому что поняли они в тот миг, что такое настоящая красота. С тех пор новую звезду стали называть Путеводной. Она указывала путь странникам; заглядывала в окна к болящим, которым от ее волшебного света становилось легче, и многие выздоравливали; она согревала любовью одинокие сердца… Старые звезды тоже решили нести радость людям и образовали на небе созвездия, которыми из года в год любовались люди . И каждый раз, когда они смотрели на ночное небо, то находили все новые и новые созвездия и давали им названия. Так звезды, отбросив всю свою зависть и гордость, начинали дружить… С тех пор малыш, прошло более двух тысяч лет. Иногда звезды берутся за старое, и тогда снова начинается звездопад. Но это случается нечасто, лишь когда некоторые из них перестают замечать сияние главной – Путеводной Звезды. Обычно же они живут мирно и дарят радость людям, которых издревле манит загадочная красота звездного неба. Малыш крепко держал взрослого за руку. В ночном небе тихо мерцали звезды, и каждая из них казалась малышу необычайно красивой , окутанной неразгаданной тайной, которую слегка припорошили тысячелетия. - Покажи мне Путеводную звезду, – попросил он взрослого. - Извини, малыш, я не могу этого сделать. С тех пор как звезды перестали ссориться, их стало очень много на небе и ту, неповторимую, отыскать очень сложно. Но говорят, что Путеводная звезда горит в сердце каждого из нас. И если человек твердо решит идти по пути добра, тогда она укажет ему этот путь и озарит его волшебным, ни с чем несравнимым светом. Малыш задумчиво смотрел на ночное небо. Он решил, что когда станет взрослым, обязательно найдет свою Путеводную звезду. *** На уснувшую землю, плавно кружась, падали снежинки. И казалось ребенку, что это маленькие звездочки спустились с неба, чтобы рассказать ему свою давнюю-давнюю историю. Р.S. "Азбука сердца" - так называется мой авторский блог. При копировании текста ссылка на авторство приветствуется. Буду рада Вашим отзывам. Храни всех Господь!

Мария, неоконченные)) катехизаторские курсы при нашем храме в Москве. Для всех желающих. Юля, я это давно написала, в первые форумские времена. Вчера просматривала и обнаружила, что этот рассказ в черновиках хранится. Нажала - опубликовать - он появился вчерашней датой. Так что Катя из Лондона тогда еще отметилась, когда была здесь. Но вот все же вспомнили ее))). Хотя я и не забываю. Только грустно, что так вот вышло...

Спасибо за рассказ...я, наверное, одна не знаю, что это за занятия такие у вас?

Преподобного Старца Варсонофия очень почитают в Старо-Голутвинском монастыре. Небольшая книжица, посвященная 100-летию со дня блаженной кончины Старца, с любовью изданной в монастыре, озаглавлена: "ЖИТИЕ Преподобного Варсонофия, Старца Оптинского и Старо-Голутвинского." Немного из юбилейной книги. В 1912 году Святейший Синод принял решение перевести Старца Варсонофия настоятелем в Богоявленский Старо-Голутвин монастырь города Коломны с возведением в сан архимандрита. "В день отъезда Батюшка служил в Скиту Литургию и затем прощался с братией у себя", - сообщает священник Василий Шустин, духовный сын Старца. - Прощание было трогательное, почти всем он кланялся в ноги, а некоторым, поклонившись, не хотел и вставать. Много было слез. В три часа совершил напутственный молебен и отправился на вокзал: вещей у него было - один маленький ручной саквояжик. По приезде в Москву Батюшка направился на подворье, в котором жил епископ Трифон (Туркестанов). При встрече с епископом Батюшка поклонился ему в ноги. В этом подворье Батюшка жил 6-7 дней, пока епископ не возвел его в сан архимандрита". "Как под терновый венец приклонил я главу свою под золотую митру", - говорил впоследствии Старец. 6 апреля во втором часу дня архимандрит Варсонофий прибыл в Коломну....Облекшись в архимандричью мантию, отец Варсонофий отслужил благодарственный молебен в Богоявленском соборе, приложился к престолу, иконам и чудотворному образу Преподобного Сергия Радонежского, небесного покровителя Старо-Голутвина монастыря. С трепетным волнением Старец принял настоятельский посох Преподобного, оставленный им своему ученику прп.Григорию, первому Голутвинскому игумену, и хранящийся в монастыре более пятисот лет. С настоятельского места о.Варсонофий благословил братию обители и в своем слове заверил, что вся его деятельность будет основана на любви. Любовью же он просил покрывать все недостатки его управления и попросил общих святых молитв. Снова вспоминает о.Василий: "Сразу после молебна батюшка начал осмотр вверенной ему обители. Гостиница была неустроена, и почти во всем нашел Старец упущение и разруху. - Что же мне делать, - говорил Батюшка, - где же я помещу приезжающих богомольцев? И вот он велел мне и келейникам ехать в город и купить кроватей, материал для матрацев и подушек и сшить их. - Денег, - говорит Батюшка, - у меня нет, но найдутся добрые люди, поезжайте. И вот - дивное дело. Мне, человеку в студенческой форме, дают и кровати и материал без всякого разговора, с полной готовностью и без копейки денег. Правда, был со мной келейник батюшки, но его и меня никто не знал." С первых дней Старец принялся за наведение истинно монастырского порядка: потребовал от насельников обязательного посещения всех служб и особенно - неукоснительного хождения к утрене, чему сам первый показывал пример, запретил им самовольно, без благословения, отлучение из монастыря. Не позволялось и готовить пищу в своих келлиях, все были призваны приходить в общую трапезную. О.Василий Шустин вспоминал: "Когда Батюшка пришел по звону в трапезную, все простые монахи удивились, что он так близок к ним. Пища была невозможная. Щи были из прелой капусты и рыбы с запахом. Эконом не пришел в трапезную, но батюшка послал за ним и заставил его есть обед из тех продуктов, которые он закупал. Эконом отварачивался, а батюшка его уличал. Недаром эконом носил шелковые рясы, и в его комнате можно было увидеть золотых рыбок. "Как можно, - говорил батюшка, - давать такую пищу, такую заразу..." "Ужасный человек этот казначей, никого признавать не хочет, полный самочинник, - так охарактеризовал о.Варсонофий своего помощника. - От дел я его уже отстранил, так он хочет переводиться в другой монастырь - дорога скатертью". Вслед за уходом казначея (эконома) началось постепенное обновление монастырского братства: "Когда я сюда приехал, - рассказывал батюшка, - меня встретили очень недружелюбно, а теперь, Слава Богу, все улаживается, и монашеская жизнь несколько настраивается. Некоторые монахи, не пожелавшие подчиниться новым порядкам, ушли, другие смирились. Поступили новые иноки, так что состав братии обновился. Господь даст, все придет в порядок. Старец начал преобразовывать порядки в монастыре, воспитывать иноческое благочестие в его насельниках, приучать их к исполнению уставов и послушаний. Новый настоятель начал работать и над душами, положив начало внутреннему обновлению старо-голутвинских иноков. Каждый, кто желал спасения, нашел в Старце любящего и заботливого отца, который мог не только требовать, но и утешать. "Монахи, - говорил о.Василий, - увидя такое отеческое отношение настоятеля, не чуждались его, но приходили и с любовию и доверим открывали ему свои души, а он начал их врачевать. Был там один алкоголик, иеродиакон; благодаря любви и стараниям Батюшки, он умер, как великий христианин. Батюшка своим смирением его возродил. И вообще, через два месяца монастырь стал неузнаваем." В своих голутвинских беседах с паствой Преподобный не раз касался истории обители и фрагментов жития Преподобного Сергия Радонежского: "Игумен здешнего монастыря - преподобный Сергий, его и посох находится в храме. Мне часто указывают, что день моего рождения 5-го июля - как раз память преподобного Сергия. Может быть, он и позвал меня сюда." По внушению Божию Преподобный Сергий дал свой посох ученику своему Григорию и послал его на место слияния Москвы-реки и Оки. Григорий сначала возразил: "Отче, ведь там разбойничье гнездо, меня непременно зарежут". Но преподобный велел ему идти на послушание. И вот, несмотря на искушения врага, внушавшего ученику, что его зарежут, как барашка, он пошел. Молитвами преподобного совершилось чудо: разбойники из волков и тигров превратились в ягнят, все они стали монахами , и лишь немногие, не согласившиеся на это, ушли в глубь лесов.... "Существует предание, что Преподобный Сергий посещал нашу обитель, и даже благочестиво живущие иноки видели его. Я лично его не видел, да и теперь о чудесных посещениях Преподобного что-то не слышно: мы не достойны этого, но верим, что духом он с нами", - рассказывал Батюшка. Иной раз отец Варсонофий ободрял своих гостей, прибывших издалека: "Вот приехали вы в Старо-Голутвин под покров Преподобного Сергий, слетелись к нему, как птички, с разных концов, всех-то он нас знает наперечет и не оставит за усердие к святой обители"… …И все чаще и чаще слышатся жалобы на здоровье и нехватку времени: «К беседам моим не удается готовиться: утомишься здесь с народом, а затем – письма, неотложные телеграммы, дела по монастырю. Смотришь, часа полтора осталось до утрени, которая у нас в 12 часов ночи. Затем опять всякие дела, а после обеда немного отдыхаю, иначе по старческой немощи становлюсь вялым и бессильным. А там опять прием народа, и так все время». К Рождеству 1913 года здоровье голутвинского архимандрита стало ухудшаться: «Я что-то стал слабеть, еле выстоял вечерню сегодня». В брошюре, изданной после смерти Батюшки приемником его по скитоначалию о.Феодосием говорится о том, что болезнь не оставляла Старца все последние годы: «…вернее сказать, не одна болезнь была у Батюшки, но несколько, только все принадлежали к разряду желудочных и кишечных». Наступал праздник Богоявления, престольный для Старо-Голутвина монастыря. «Исповедников было человек тридцать, исповедь продолжалась довольно долго. Стоял я у окна и чувствовал, что холод меня пронизывает, но прекратить исповедь или перенести на другой день счел неудобным, вот и расхворался так, что на Крещение не мог служить», - огорчившись, сказал отец Варсонофий. «С того времени желудок Старца совершенно отказался переваривать пищу, хотя и принимавшуюся им в самом ничтожном количестве», - говорит первое жизнеописание Преподобного. «Мой путь близится к концу. Чувствую слабость, и энергия уже не та, что была пятнадцать лет назад, и я уже не надеюсь здесь успокоиться…» В начале февраля Батюшка по делам обители отправился в Москву: «Был я перед масленицею в Москве и заболел там». Не выполнив и половины намеченных дел, пришлось возвращаться в Голутвин: «Приехав домой, я был встречен плачем общим. «Да что вы, подождите, я еще не умер», - говорю им. Нет, не унимаются. Между тем болезнь моя усилилась. «Господи, - думаю, - ведь это конец уже. Великий я грешник, грешнее всех на земле, но, Господи, я не бежал из Церкви и никогда от Тебя не отрекался», Причастился я Святых Таин, пособоровался и успокоился. «Господи, - говорю, - я готов!» Однако приема посетителей Батюшка не прекратил, несмотря на то, что сил для этого становилось все меньше и меньше. 15 февраля Старец исповедовался, приобщился Святых Таин, а затем попросил соборовать его. Таинства на какое-то время укрепили о.Варсонофия: он встал и возобновил служение. Так 21 февраля по приглашению коломенского духовенства, как самое авторитетное духовное лицо города, голутвинский архимандрит возглавил торжественное богослужение в Успенском кафедральном соборе города по случаю празднования 300-летия дома Романовых. Свою последнюю Всенощную настоятель отслужил 9 марта, во время нее он почувствовал себя крайне плохо. После этого в храме он уже не появлялся, но все-таки еще несколько дней принимал народ. Через несколько дней болезнь обострилась, опять был приглашен духовник, который исповедовал и причастил Батюшку. Приехавший из Москвы специалист определил непроходимость кишечника, «паралич кишок», как тогда говорили, и назначил курс лечения, но Батюшка наотрез отвергнул все медицинские средства, предавшись воле Божией. С этого дня он ежедневно приобщался Святых Христовых Таийн и в буквальном смысле не принимал никакой пищи. Для прощания с настоятелем была приглашена вся братия монастыря. Каждого Старец благословил образками. Потом состоялось прощание с духовными детьми. Следом за этим было написано келейное духовное завещание: "Отлагая, наконец, все попечения мира сего,как угнетавшие и томившие дух мой, кратко скажу мое последнее слово и мой последний завет дорогим моим духовным чадам. И, во-первых, смиренно прошу: простите мне все мои вольные и невольные согрешения, которыми согрешил я против вас, и вас взаимно всех прощаю за все скорби и огорчения, которые подъял я через некоторых по наущению исконного врага спасения нашего. Веру мне имите, святые Отцы и братия, что все мои действия и делания сводились к одному - охранить святые заветы и установления древних отцев-подвижников и великих наших старцев во всей Божественной и чудной их красоте от разных тлетворных веяний века сего, начало которых - гордость сатанинская, а конец - огонь неугасимый и мука бесконечная! Может быть, плохо исполнил я это - каюсь в том и повергаю себя перед благодатию Божией, умоляя о помиловании. А вас всех, возлюбивших меня о Господе, прошу и молю: соблюдайте мои смиренные глаголы "Духа не угашайте" (1 Фес.5,19), но паче возгревайте его терпеливою молитвою и чтением святоотеческих и Священных Писаний, очищая сердце от страстей. Лучше соглашайтесь подъять тысячу смертей, чем уклонитьсяот Божественных заповедей Евангельских и дивных установлений иноческих. Мужайтесь в подвиге, не отступайте от него, хотя бы весь ад восстал на вас и весь мир кипел на вас злобой, и веруйте: "Близ Господь всем призывающим Его, всем призывающим Его во истине" (Пс.144,18). Аминь. 17 марта 1913 г. P.S. Еще завещаю именем Господа нашего Иисуса Христа не предавать тела моего погребению до тех пор, пока не обнаружатся явные признаки смерти, - всем известно, какие это признаки. Грешный архимандрит Варсонофий." 22 марта о.Варсонофий послал прошение митрополиту Московскому Макарию, закончив его такими словами: «Лежу на одре, может быть, уже смертном, лежу, весь разбитый сокрушившими меня лютыми недугами, и в великой скорби умоляю Ваше Высокопреосвященство ходатайствовать перед Святейшим Правительствующим Синодом об увольнении меня от должности настоятеля Старо-Голутвина монастыря с переводом в число братства скита Оптиной Пустыни». «Как получу увольнение, поедем все в Оптину, там я сложу свои кости», - промолвил батюшка, когда подписывал прошение. В мучениях прошла еще неделя. До последней своей минуты отец Варсонофий «…был в сознании, интересовался, кто из духовных детей приехал, даже иных вызвал к себе», - рассказывают окружавшие его, - «но был так слаб, что последние заветы свои говорил келейнику на ухо, а тот вслух уже повторял присутствующим. Много говорил еле слышным голосом. Часто спрашивал келейников: «Вы меня понимаете?» Позже, поверив, что они понимают его, стал говорить о блаженствах Рая, но все отдельными фразами». «За несколько дней до кончины своей он попросил окружавших его читать Святое Евангелие», - вспоминает послушник Иван Беляев. В воскресение 31 марта/13 апреля Батюшку облачили в схиму и больше ее не снимали. Все окружавшие Старца рассказывали потом, что страдания его были неимоверны, но он не жаловался. Перестав говорить, батюшка только стонал, переворачивая присутствующим душу. Когда келейники пытались облегчить его страдания, он только промолвил: «Оставьте меня, я уже на кресте…». «Батюшка Лев, батюшка Амвросий, батюшка Анатолий, помогите мне вашими молитвами», - призывал умирающий подвижник преподобных Оптинских Старцев. Последние слова его были о Рае. В одиннадцать часов утра в третий раз прочли отходную. «Громадная опухоль у горла, появившаяся недели за полторы до смерти, очень препятствовала дыханию», - говорит очевидец. Дыхание заметно утяжелилось и становилось все реже и реже. К шести утра умирающий совсем замолчал и стал дышать тихо и ровно. 1/14 апреля 1913 года в понедельник шестой недели Великого Поста в 7 часов 7 минут Старец тихо вздохнул и отдал свою душу в руки Господа: "Казалось, что он спокойно уснул, и только прекратившееся дыхание обнаружило, что душа оставила тело", - записал послушник Николай (Беляев) со слов своего брата Ивана. ....6 апреля, в Лазареву субботу, заупокойную Литургию возглавил прибывший в Коломну Преосвященный Трифон (Туркестанов), епископ Дмитровский, викарий Московской епархии, давний духовный друг батюшки. Пел хор монахинь Коломенского успенского Брусенского монастыря. Перед самым отпеванием Старца Владыка произнес глубоко-прочувствованное слово: "...Я, как пастырь, знаю, что в наше время значат такие старцы. Его наставления были тем ценны, что с образованием он соединял высоту иноческой жизни. Как пастырь я знаю все моря горя и скорби, в котором мучаются теперь люди, теряя веру в Бога, доходя до самоубийства. Бывают моменты, когда кажется, что жизнь теряет всякий смысл, когда нет сил бороться, нет ниоткуда поддержки и когда человек стоит на пороге отчаяния. Тогда является старец, говорит ему: "Не бойся, ты не один, обопрись только на меня: я выведу тебя на дорогу". Как наседка собирает птенцов своих под крылья, так Батюшка собрал вокруг себя чад своих, и теперь они, оставив все свои дела и занятия, собрались вокруг него в последний раз. Помолимся же о упокоении его души". Священник Василий (Шустин) рассказал: "Он (Владыка Трифон) поклонился перед гробом в землю и заплакал, что земля лишилась мудрого наставника. Вместе с епископом плакал и весь храм". Святейший Синод благословил похоронить схиархимандрита Варсонофия в Оптиной Пустыни, откуда приехал в Старо-Голутвин иеромонах Палладий для сопровождения тела. После отпевания по иноческому чину гроб закрыли, крестным ходом пронесли вокруг Сергиевского храма до вагона, который стоял на запасной ветке под горкой, у монастыря. Гроб поставили в металлический ящик, покрыли. Пломбировать вагон не стали, кто-то из почитателей Старца пожертвовал хоругви, иконы, принесли подсвечник, духовными дочерями был сплетен крест из белых искусственных цветов. Вагон превратился в маленькую часовню, которую окружила толпа молящихся. Охрипший иеромонах Палладий служил панихиды, монахини пели, многие коленоприклоненно молились. Очевидцы говорят, что день был солнечным и теплым, и погребальное пение далеко разносилось над лугами, над водами Оки и Москвы-реки... Погребен был преподобный Варсонофий в Оптиной Пустыни, рядом с его наставником отцом Анатолием (Зерцаловым), а в 1914 году над могилами Старцев Анатолия и Варсонофия была построена часовня. О прибытии гроба с телом Старца в Оптину Пустынь остались такие воспоминания: "Духовное чадо старца, монахиня Елена (Шамонина) вспоминала: «Когда дроги с гробом Старца, сопровождаемые множеством народа, несущего хоругви, крест и иконы, появились у переправы через Жиздру, громче раздался погребальный звон с Оптинской колокольни. На монастырском берегу была вся братия..., а также множество народа. И вот две процессии соединились. Зрелище было настолько трогательное, насколько и величественное. Невозможно словами изобразить чувств, овладевших присутствующими при сей необычной встрече. Плакали братия, рыдали богомольцы, едва выговаривал в слезах литийные возгласы отец скитоначальник Феодосий... Около двух часов дня процессия вошла в святые врата обители. Вот как вернулся отец Варсонофий в родную Оптину! Пусть и во гробе – такова была воля Божия – но вот он здесь, и это служило «немалым утешением братии», как отметили оптинцы..."

Старо-Голутвин монастырь город Коломна