Таблица лидеров

О любви Божией Что есть любовь Божия, и какая сладость ее, слово изобразить не может. Одни только те познают ее, которые вкушают сладости ее. Поскольку любовь эта есть духовная и дело Святого Духа, так как «плод духовный есть любовь» (Галл.5:22). Однако плодами своими, как солнце лучами, показывает себя, и подает познание себя и другим. 1) Истинно любящий Бога старается волю Божию исполнять не ради страха наказаний, но ради того, чтобы Любимого не оскорбить. Отсюда следует тщательное соблюдение Божиих заповедей, в которых воля Божия изображается; о чем Сам Христос говорит: «Кто имеет заповеди Мои и соблюдает их, тот любит Меня». Так сын добрый волю отца своего, жена добрая волю мужа своего старается исполнять, чтобы любимого не опечалить: ибо опечаливание противно любви и любовь разоряет. 2) Истинно любящий Бога ради Бога любит всякого человека, ведая, что всякий человек — Божий и Бог его любит. Ибо любящий любит и того, кого любимый его любит. Например, поскольку любишь друга своего, любишь ради него и того, кого друг твой любит. Отсюда апостол заключает, что нет в том и к Богу любви, кто ненавидит брата своего, то есть всякого человека: «Кто говорит: «Я люблю Бога», а брата своего ненавидит, тот лжец: ибо нелюбящий брата своего, которого видит, как может любить Бога, Которого не видит?» И добавляет: «И мы имеем от Него такую заповедь, чтобы любящий Бога любил и брата своего» (1Ин.4:20-21). 3) Истинно любящий уклоняется от всего того, чем любимый его оскорбляется, ибо оскорбление противно любви. А поскольку Бог всяким грехом оскорбляется, то истинно любящий Бога всякого греха бережется, как пророк увещевает: «любящие Господа, ненавидьте зло» (Пс.96:10). 4) Истинно любящий Бога Его в сердце всегда обнимает и носит, ибо любовь истинная в сердце свое место имеет, почему всегда с любовью и почтением святое имя Его вспоминает, радуется Ему, благодарит Его, хвалит, поет и прославляет Его с радостью, без лицемерия. Так и сын добрый мать или отца своего, поскольку сердечно любит, часто вспоминает, когда не видит их или находится в удалении от них. 5) Истинно любящий Бога желает всеусердно с Любимым соединиться, почему часто молится, воздыхает, плачет, с пророком сердцем вопия: «Как лань стремится к источникам вод, так душа моя стремится к Тебе, Боже» (Пс.41:2). Таковому смерть не страшна, но желанна, поскольку через нее к лицу любимого Бога перейдет. Таков был Павел, который «желал разрешиться и быть со Христом» (Флп.1:23). 6) Истинно любящий Бога старается подражать Ему в нравах Его: старается быть кротким, терпеливым, незлобивым, милостивым, милосердным, щедрым не ради иного чего, но ради того только одного, что таков Любимый его. К этому апостол нас увещевает: «Подражайте Богу, как чада возлюбленные» (Еф.5:1). Ибо истинное Божие чадо не может не любить Бога, как Отца своего. 7) Истинно любящий Бога уклоняется от любви к миру сему, поскольку любовь Божия с любовью мирской совместиться не может, как говорит апостол: «Кто любит мир, в том нет любви Отчей» (1Ин.2:15). 8) Истинно любящий Бога во всем ищет славы Божией, а не своей, и молится о том, чтобы имя Божие славилось: «да святится имя Твое», Отче Небесный, как Христос научил (Мф.6:9), для чего старается от всякого зла уклоняться и всякое добро делать не ради суетной своей славы, но во славу и честь имени Божия. Отсюда бывает, что за честь Божию во всякую беду и саму смерть себе повергает и желает лучше умереть, нежели видеть или слышать бесчестие имени Божия, каковы были мученики святые. 9) Истинно любящий Бога безропотно терпит всякую беду и напасть, ведая, что не без воли Божией все бывает; и хотя в таком случае немощная плоть и начинает смущаться, одна ко духом терпения усмиряет ее. 10) Истинно любящий Бога, когда по немощи что согрешит и почувствует в совести ударение, очень жалеет о том, скорбит, ругает себя, гневается на себя, смиряется и повергает себя с любовным смирением перед Создателем и Отцом своим Небесным. Так сделал искренний и теплейший любитель Христа Бога святой Петр, который, отрекшись от Любимого, «выйдя вон, плакал горько» (Мф.26:75). 11) Чем больше и горячее в ком любовь эта, тем большие являются действия ее. Эти действия несколько объясняются и от человеческой любви, которая бывает между родителями и детьми, между мужем и женой, между любезными и верными друзьями. О чем всякому оставляю рассуждать; а я здесь свое рассуждение предлагаю о поощрении к этой сладкой любви. Святитель Тихон Задонский

Мастера и жемчужины. Святое искусство (Троица Андрея Рублева) Три Личности. Дуба Маврийского крона и ствол. ТрапЕза. Но к явству не тянутся Ангелов руки. И контуром жертвенной чаши фигуры и стол. Печаль нависает, как в час предстоящей разлуки. В небесном смиреньи вершится Превечный Совет. Собой человека решает спасти Божество. В пространстве пасхальный уже разливается свет. И скоро звезда возвестит на Земле Рождество... Поэзия чуда войдет в мир обыденной прозы. В земные просторы ворвутся небесные блики... Покой и безмолвие... Скромные ризы и позы. И кротко задумчивы Ангелов светлые лики. С молитвенным трепетным чувством смотрю на икону. Взгляд втянут в глубины и движется в вечность по кругу. Единство, согласье во всем...Послушанье закону Святой Красоты... И Любовь - к Жизни, к нам и друг к другу. Художник света Изогнутая вытянутость линий Взор поднимает от земных примет На небосвод... Но он, увы, не синий - Палящим светом солнца перегрет. Мозаика земли: деревья, пашня... Внизу - погост. Как стая птиц кресты. И, все пространство заполняя, башня Возносит к Небу арки и мосты. Здесь в центре - колокол. И крест, и свет - Рождественский - Алтарь скрывает. И торжества пасхально-красный цвет ... И скромный лик Земли - смиренно с краю. Пучки лучей - от храма к небесам. Краснеет купол с облаком пятном. Рвет тишину набат, звенят леса, И будят землю, скованную сном. Поток пронизывает , озаряя светом. Размыта зелень теплой желтизной. Огнем пылающие краски лета, Как символ жажды духа в сушь и зной. Изломанная светом колокольня, Ввысь вздыбленная, как скала, - Художник отражал святое вольно - Мир фокусируя в небесных зеркалах. Вдохновил художник А. Лентулов живописной работой "Колокольня Ивана Великого" Сонет Винсенту Поля и провансальские сады Художника, не знавшего покоя В огне страстей сжигающего зноя, В пустыне славы без глотка воды. Чуть облегчает боль стакан вина, Не избавляя сердце от терзаний - Ожесточенной - тьмы со светом - брани. Душа лишь с Богом - цельна и сильна. Века искусства продлевает гений, Не угасает пламень его следа… Из мира тления - страдания и беды. Из вечности - блаженство вдохновений. Трагична жизнь великого Ван Гога- В садах скорбей к бессмертию дорога. Свободный выбор Лермонтов, Врубель,.. поэт Разгадаев*... Ввысь - к милосердию - вектор души, Той, что за ближних и дальних страдает В узах столиц и в просторах глуши. Два Михаила, но был еще третий... Может и он павших духов жалел, Сбросив мечом или огненной плетью В бездны земли - в мрачный скорбный удел?... Может быть тайной слезой оросил Всех, кто утратил дар творческих сил?... Замыслу Бога сказал демон: "нет", Гордо отбросив небесный билет. И в беспросветную черную зависть Вмиг превратилась его лучезарность - Дух угасил первородный свой свет. Все на свой выбор имеют права - Люди и ангелы - дети свободы. Визой им в вечность - дела и слова, Импульсом - тяга в лазурь небосвода. * Навеяно стихотворением Разгадаева " Демон сидящий Врубеля" Увлечение Не знала бурной радости, и грусть Незримой тенью сердца не коснулась. Душа спала - в ней чувства не проснулись… Ценила силу духа, смыслы, мудрость, Считала красоту - второстепенной, Не видя в ней разумного начала. Трель соловьиная меня не впечатляла… Жила размеренно, задумчиво, степенно… Из моря жизни Афродита вдруг явилась - Из пены вышла в золоте волос… В ней прелести земной играла сила, И завораживала грациозность поз. Я судорожно в руке зажала Цветные школьные карандаши. И с прилежанием восторженной души, Неделю Ботичелли подражала… Но, наконец, портрет был завершен – В смущенной красоте любовь предстала. В ней проступала легкая усталость И целомудрие стыдливых жен… Карандаши и краски и чернила - Со мной. Но нет языческих богинь. Нет Ботичелли…Я морскую синь Давно уж на небесную сменила. Пейзаж. Пейзаж, написанный талантливой рукой, Висит в моей столовой на стене: Закат над потемневшею рекой, Ветла, склоненная под тяжестью ветвей. И дополняет память акварель – Волной всплывают образы из детства… И звонких голосов звучит свирель, От речки - с нашим домом по соседству. Вверх поднимает брызги ребятня – Толчется на пологом берегу. Друзья, вода, игра - зовут меня, И я по травам босиком бегу. Но… стынет кофе с молоком – Осенний ветер распахнул окно. Облик гения Сосредоточенная устремленность взора И грива вьющихся волос над лбом. Открытый ворот с кружевным узором, Платок на шее, стянутый узлом. Сквозь облик композитора- поэта Струятся звуковые волны света - Гармонией рассеивая зло. В гореньи жизнь Бетховена вершилась. Он жар пылающий слезами оросил... Стал музыкант заоблачной вершиной В сотворчестве души и высших сил. Неистовая в нем таилась лава Неукротимого и мощного вулкана - И вихрь судьбы огонь не угасил. Задумчиво печален лик луны... Над Веной вьется вражеское знамя... Тревожным звуком лопнувшей струны Гудит бушующее в мире пламя. Но под луной - извечная борьба: Раскатами рокочет здесь судьба. Ночь накрывает черными крылами. Раздумья гения, идеи, грезы, чувства Ввысь восходили- в область верховенства Высоких вечных образов искусства. Здесь открывалась тайна совершенства - Единство мысли, воли, вдохновенья И плодотворного душевного волнения... Сияла в тьме скорбей заря блаженства. Бессмертная соната. (до- диез минор - Лунная) Изливались из недр светоносные звуки сонаты. Окрыленный надеждой творил их бетховенский гений. Он выплескивал волны раздумий, мольбы и волнений... И предчувствий болезни и невосполнимой утраты. Вниз к земле направлялась дорожка от лика луны. И дрожали, в ночи серебрясь, световые извивы. Интонации музыки были свежи и красивы - Отражали тоску романтичной душевной струны. Перед звуками с тонким различием чувств - слово меркло. Они были безмерно сильнее и глубже творений поэтов. В них- и выплеск страстей, и стремление к вечному свету- Все оттенки движений души, словно в зеркале. В беспредельном пространстве фантазий мечты и таланта Вспышки образов ярко пылали, сменяясь костром. Звуковые узоры рождали задумчивый грустный настрой - Отзвук мыслей и тайн из сердечных глубин музыканта. Словно древо развитие главной идеи в сонате ветвится. И, как ветви, причудливы темы ее отклонений. Манят проблески счастья, мерцая в потоке сомнений... Но ему, волей скорбной судьбы, не дано совершиться. В чашу жизни спускался - в глубины до самого дна - Переливами нот звук, как кровь, растекался по венам. Исполненье сонаты впервые услышала Вена. Вдохновляли - любовь, близость счастья, печаль и луна. Casta Diva. * 1. Эхо либретто Священный бор и хороводы жриц Мерцали отраженным лунным светом. Струился он по тканям кельтских риз, Срывал ночной покров с девичьих лиц И отгонял Морфея от поэтов... Усталый лес, застывший, вековой, Чуть шелестел встревоженной листвой. Страстей незримое палящее горение Выплескивалось в трепетное пение. Раскрыла жрица тайну преступлений - Любя, нарушила религии обет. Взлетев - упала в бездну бед... Взывала Норма в муках и томлении Лишь к Деве целомудренной - моленьем. Она просила укротить взрыв страсти, Вымаливая для своей души покой: Росы надежд - в невыносимый зной, Лучей рассвета - в сумерках ненастья. Проконсул Рима властный Поллион, Возглавив римлян боевую рать, Готов отважно воевать. И умирать. Но был смятенья полон он... В раздумьи воин оставлял шатер. Долг перед Нормой для него неведом - Другой любовью след любви к ней стерт... Но в судьбоносный миг, за Нормой следом, Восходит Поллион в пылающий костер. 2. Великая певица. Орган души настраивая долго На скорбь любви - измены и разлуки, Запела... И земля. казалось, смолкла. Священнодействовали неземные звуки, Преображая души, воздух, дали... Изящные изнеженные руки, Как связанные крылья трепетали, Стесненные в движеньи шелком шали. Сквозь отзвук музыкальных фраз - Восторга возглас: браво, Каллас!.. Сомнабулой, не открывая глаз, Я слушала глубокий нежный голос... Нет! - в молчаливом восхищении внимала Верховной жрице жертвенной любви... Мир подлинно прекрасного - так мал он! Миг идеальной красоты - неуловим. 3. Маэстро Из чистых сокровенных звуков, линий, Непостижимых внутренних глубин Творил свой храм гармонии Беллини. Небесным даром мир земной пленил. Его талант искрился и блистал - В горячих душах возгоралось пламя. И музыкой о нем звучала память... Маэстро умер в возрасте Христа, На крыльях духа поднимаясь ввысь... И Casta Diva провожала взором. Пассажи дивной арии вплелись В ее венец изысканным узором. * Casta Diva, целомудренная Дева - ария Нормы из оперы В.Беллини "Норма" . В исполнении Марии Каллас: Гений нашего времени Таинственно явленье вечного. И гения - неведома природа. Его выпестывают труд и дух народа Особым Божьим Промыслом отмеченного. Консерватория. Большой концертный зал. Маэстро быстро поднимает руки, И льются светлые свиридовские звуки. Гремит аплодисментов залп... Жизнь без любви бессмысленна, убога. Бал, вальс, романс, надежды, обещания... И робкие безмолвные свидания. Поля бескрайние и зимняя дорога... Над сценой крест судьбы цветком алеет. Тревожна, как душа, виолончель... Устали кони - кружит их метель ... И снегом заметаются аллеи. Стихия музыки, великой прозы строчка... Свиридов с Пушкиным встал рядом. Пусть разные эпохи, вкусы, взгляды - Не рвется гениальности цепочка. Мы слышим лишь земные голоса - Забиты мусором и суетною грязью Сердечные каналы с Богом связи. А гений с детства слышит Небеса. Века разносится , не затихая, слух О русских гениях в искусстве и науках. И до сих пор горит, рожденный в муках, Живой народный негасимый дух. Георгий Свиридов, "Метель", 1990г. - Слова и звуки « Слово сильнее, чем звук и цвет… Слово - достояние человека и явление его Божественной сущности…Слово было Бог. Не звук, не цвет, но Слово!!! В звуке и цвете нет критерия истины» ( Из дневника иеромонаха Василия Оптинского. «Пасха Красная», Н. Павлова) Словом сияет истина людям две тысячи лет, мир изучает пристально Неба святой Завет… Вера рождает науку, слово - осмысленность звуков. Сбросив удавку лести, мир стал объектом лова для благодатной Вести - сетью апостолов Слова. И увлекал его вверх благовест высших сфер. Наши тревоги – зря. Слову огни не опасны. «Рукописи не горят»… И над душой не властны мир, временные сроки… Зори рождают строки. Стих может быть белым, ярким, изящным, ладным, сильным, духовно зрелым, как у Марины и Анны… Изысканно шероховатые строки Беллы Ахатовны. Хаос из звуков - сор, музыка нот - гармонична. Веку личин в укор богоподобная личность… Всполохом с неба - Бах. Вечность искрит в стихах. ПОЭТЫ. С высот Небес слетает вдохновенье. Мысль, образ, музыкальность строф И к совершенной рифме - вразумленье, И высеканье искры силой слов. Отлитая в изящных формах звука Над знанием пророческая власть, Которой не владеет и наука... Пульсируя в них, творческая страсть Направлена на уловленье слухом Сердечных импульсов и тайны красоты Вселенского Божественного Духа. И вечно молодой весны. Земли они касаются едва, Взмывают вверх, врываясь в небеса. Сквозь облака то молнией сверкают, Вдруг вызывая дождь иль звездопад, То лунным светом листья серебрят… Они, и падая, сочувствия не ждут. Поэтам собственная воля - кнут. Вершины их возвышенной любви Как островки, в безбрежном океане. Они не требуют ни благ, ни воздаяний За поле Идеальности Земли, В котором наши души возросли… Поэтов хлеб - и скорби, и забавы. Они не ждут ни почестей, ни славы, И воздух для их пламенной души – Бог и Любовь, молитва и стихи… Энергией святого вдохновенья Поэзия становится нетленной. Пусть верх берут корысть, обмен, торги, Пусть сумерки, неясность впереди, Но свет поэзии сияет и поныне. Она - живой родник в песках пустыни, Она - цветущий яблоневый сад, Земле несущий Неба аромат. МАРИНА, АННА, БЕЛЛА Соблазнам рифмы бедной, неумелой Доверила я ветренную душу. Куда разумней было бы лишь слушать Уже добытое Мариной, Анной, Беллой. В них - детское природой удивленье… А в глубине – ценой потерь и мук - Пласты вскрывали слов, идей и звуков С немыслимым для мира напряженьем. Спускаясь в бездны и легко, и смело, Взмывали вверх - там звездами горя. В полете и страдая, и творя - Поэты –гении Марина, Анна, Белла. Не защитит в ненастье и дожди Дырявой ржавой крыши сито, Беспечная , завистливая свита Не оградит от бед и суеты. Слетали с Неба - родины любви, Сквозь тучи - в узкие пробелы, Ее певцов - Марины, Анны, Беллы – Благословенные, бессмертные стихи. Достоинство и в горести, и в славе, Умом облагороженная страсть Над зыбким временем давали власть В кружении земного карнавала... Но тьма и скорбь не вечны, как зима Под солнечным сияньем света, И образ Вечного Небесного Поэта – Душа - поэзией Земли оживлена. ПРОЩАЯСЬ С БЕЛЛОЙ АХМАДУЛИНОЙ Сонет к сороковому дню ее ухода Звонкоголосая невиданная птица из редкого семейства лебедей, на север прилетевшая гнездиться, осталась здесь навек - певцом Дождей. В ней удивляли облик, и душа, и старомодности живое обаянье … За грань времен взлетал крылатый шаг- Там обретал ум глубину и знание. Несла: как крест, печали искушений, как дар - ночей бессонных муки, как инструмент души - лебяжью шею, как музыку Вселенной - звуки. Небесный дар тепла земному лету: Дождь световой - великие поэты. Плач по собрату Ивану Тихоновичу Мелихову Неужели уже никогда Рук его не коснутся колосья, Не обнимет донская вода, Светом солнечным золотясь. Неужели ему никогда Не пройтись по тропинкам лесным, Птиц не слышать в весенних садах, Не дивиться сиянью росы. Неужели его никогда Не встревожат грозой небеса, Не поманит в глубины даль, Дымкой розовой растворясь. Неужели теперь никогда Не достанет листки из кармана - Не пленит нас стихией стиха, Забывая о чае в стакане. Неужели нам вновь никогда Не представится больше случай Слов услышать душевно-певучих, Как есенинская строка. Неужели ушел навсегда? Только холмик и крест погоста… И шумит сокрушенно сосна: В этом мире не быть - так просто… Поминальной свечи слеза… Ангел смерти, не знающий сна… Он закроет и наши глаза, И сомкнет навсегда уста… Лучший мир ожидает нас - Только Бога любила б душа. Прощальный сонет Я из дела ушел, из такого хорошего дела… Из-за синей горы понагнало другие дела… В.Высоцкий. Вошла в поток ритмического звука, Метафор, образов, изящных слов и фраз. На дно спустилась темной глыбой скука, И проза быта не затмила глаз. Два года, радостно резвясь, плыла - Глубин и волн не устрашалась смысла. Всех забывая - близких и себя, Пока тревога тучей не нависла. И вспомнив солнце, совесть, небеса, Рванулась в область Истины и Света. Душе излишни дар и чудеса - Она теплом спасительным согрета. Все близкие и дальние по духу! За сдержанность я вас не укорю - Молчание не обижает слуха. За щедрость отклика - благодарю. Пусть светится во всем вам красота - И в муках творчества и в славе торжества. Разворот к вечному. Искусство огненно и вдохновенно, Усильем Правды заостряя нож, Как гниль с плода, всегда счищало ложь... Но брань со злом в наш век не современна. И отступили разум, воля, чувства Перед напором одичавшего искусства. Блестят игры искрящиеся блики... Под ними - произвол и непристойность... Разгул, развязанность, бесцеремонность, Обезображенные человеческие лики... Жизнь предостерегает: "грех - опасен". И соблазняет смерть: "нет, он прекрасен". Свое наследие не бережет страна - Сменила образы Добра - "цветами зла". Беспамятством поражена толпа - Обманута, ослеплена, развращена... Нельзя двум разным господам служить - Вражда смертельная у Истины и лжи. Бог по плодам дела земные судит. Искусство вечный отражает свет Или ввергает души в бездну бед, Когда в нас темные инстинкты будит... Из круга смерти вырваться бы нам К искусству Жизни, Красоты, Добра.

Если кратко изложить предисловие к книге "Домострой", то в очень трудный период жизни Святой Руси на ряду с государственными законами принимались и законы, устанавливающие правила и порядки жизни в семье - в домо-строительстве. Многое вызывает уже теперь улыбку, а многое - сожаление о том, что растеряны нами всеми многовековые уклады жизни...Совсем малая часть из книги: КАК С ДОМОЧАДЦАМИ УГОЩАТЬ БЛАГОДАРНО ПРИХОДЯЩИХ В ТВОЙ ДОМ ...И если едят в благоговейном молчании или за духовной беседой, тогда им невидимо ангелы предстоят и записывают дела добрые, а еда и питье тогда в сладость. Если же станут еду и питье хулить, точно в отбросы сразу превращается то, что едят. А если при этом грубые и бесстыдные речи звучат, непристойное срамословие, смех, забавы разные или игра на гуслях и всякая музыка, пляски и хлопание в ладоши, и прыжки, всякие игры и песни бесовские, тогда, словно дым отгоняет пчел, отойдут и Ангелы Божьи от этой трапезы и непристойной беседы. А бесы возрадуются и налетят, свой час улучив, тогда и творится всё, что им хочется: бесчинствуют за игрой в кости и в шахматы, всякими бесовскими играми тешатся, дар Божий — еду и питье, и плоды земные — на посмешище бросят, прольют, друг друга колотят, обливают, надругаясь всячески над божьим даром, а бесы записывают эти дела их, несут к сатане, и вместе радуются они погибели христиан. Но все такие деяния предстанут в день Страшного суда: о, горе — творящим такое! Когда иудеи сели в пустыне есть и пить и, объевшись и упившись, начали веселиться и блуд творить, тогда земля поглотила их— двадцать тысяч и три тысячи. О, устрашитесь тем, люди, и творите волю Божью так, как в законе писано; от такового злого бесчинства сохрани, Господь, всякого христианина. Есть и пить вам во славу Божию, не объедаться, не упиваться, пустых речей не вести. Когда перед кем-то ставишь ты еду и питье и всякие яства, или же перед тобою поставят их, хулить не следует, говоря: "это гнилое" или "кислое" или "пресное", или "соленое", или "горькое", или "протухло", или "сырое", или "переварено", или еще какое-нибудь порицание высказывать, но подобает дар Божий — любую еду и питье - похвалить и с благодарностью есть, тогда и Бог придает пище благоухание и превратит ее в сладость. А уж если какая еда и питье никуда не годятся, накажи домочадцев, того, кто готовил, чтоб наперед подобного не было. Из Евангелия. Когда позовут тебя на пир, не садись на почетном месте, вдруг из числа приглашенных будет кто-то тебя почтеннее, и подойдет к тебе хозяин и скажет: "Уступи ему место!" — и тогда придется тебе со стыдом перейти на последнее место. Но, если тебя пригласят, сядь войдя на последнее место, и когда придет пригласивший тебя и скажет тебе: "Друже, садись выше!" — тогда почтут тебя остальные гости. Так и всякий, кто возносится — смирится, а смиренный вознесется. А к этому добавь еще: когда пригласят тебя на пир, не упивайся до страшного опьянения и не сиди допоздна, потому что во многом питии и в долгом сидении рождается брань и свара и драка, а то и кровопролитие. И ты, если здесь находишься, хоть не бранишься и не задираешься, в той брани и драке не будешь последний, но первый: ведь долго сидишь, дожидаешься этой брани. И хозяин с этим — к тебе упрек: спать к себе не идешь, а его домочадцам нет и покоя и времени для других гостей. Если упьешься допьяна, а спать к себе не идешь — не едешь, тут и уснешь, где пил, останешься без присмотра, ведь гостей-то много, не ты один. И в этом твоем перепое и небрежении изгрязнишь на себе одежду, а колпак или шапку потеряешь. Если же были деньги в мошне или в кошельке, их вытащат, а ножи заберут — и вот уж хозяину, у которого пил, и в том по тебе кручина, а тебе тем более: и сам истратился, и от людей позор, скажут: там, где пил, тут и уснул, кому за ним присмотреть, коли все пьяны? Видишь сам, какой и позор и укор и ущерб тебе от чрезмерного пьянства. Если уйдешь или уедешь, а выпил все же порядочно, то по пути уснешь, не доберешься до дому, и тогда пуще прежнего пострадаешь: снимут с тебя и одежду всю, все отберут, что при себе имеешь, не оставят даже сорочки. Итак, если не протрезвишься и до конца упьешься, я скажу так: тело лишишь души. Спьяну многие от вина умирают и замерзают в пути. Не говорю: не следует пить, такого не надо; но говорю: не упивайтесь допьяна пьяными. Я дара Божьего не порицаю, но порицаю тех, кто пьет без удержу. Как пишет апостол Павел к Тимофею: "Пей мало вина — лишь желудка ради и частых недугов", а нам писал: "Пейте мало вина веселия ради, а не для пьянства: пьяницы царства божия не наследуют". Многие люди лишаются пьянством и земного богатства. Если кто безмерно придерживается питья, восхвалят его безрассудные, но потом они же его и осудят за то, что глупо растратил добро свое. Как сказал апостол: "Не упивайтесь вином, нет в нем спасения, но упивайтесь восхвалением Бога", а я скажу так: упивайтесь молитвой, и постом, и милостыней, и посещением церкви с чистою совестью. Их одобряет Бог, такие примут от него награду в царстве Его. Вином же упиваться-то погибель души и телу, а богатству своему разор. Вместе с земным имением пьяницы лишаются и небесного, ибо пьют не Бога ради, но пьянства для. И единственно только бесы радуются, к которым пьянице путь предстоит, если не успеет покаяться. Так видишь ли, о человек, какой позор и какой упрек за это от Бога, и от святых его? Апостол причисляет пьяницу, как всякого грешника, к неугодным Богу, по судьбе равным бесам, если искренним покаянием не очистит он душу свою. Так пусть же будут все христиане, с Богом живущие в православной вере, вместе с Господом нашим Иисусом Христом и со святыми его, славящие святую Троицу — Отца и Сына и святого Духа, аминь. Но вернемся к предыдущему, о чем у нас речь. А хозяин дома (или слуги его) должен подавать всем есть и пить или за стол, или послать в другой дом, разделив по достоинству и по чину, и по обычаю. От большого стола посылают блюда, от остальных не бывает; за любовь да верную службу — пусть как положено всех оделят, и о том прощения просят. А от стола или от трапезы еду и питье тайно выносить или высылать, без разрешения и без благословения — святотатство и самовольство, таких людей всегда осуждают. Когда поставят перед тобой различные яства и пития, но если кто-то знатнее тебя из приглашенных будет, не начинай есть раньше его; если же почетный гость ты, то поднесенную пищу начинай есть первым. У иных боголюбцев обильно бывает еды и питья, и все, что останется нетронутым, убирают, потом еще пригодится — послать или дать. Если же кто, бесчувствен и неискусен, не учен и невежда, без рассуждений все блюда подряд починает, же насытясь и не желая есть, не заботясь о сохранении блюд, такого обругают и высмеют, он обесчещен перед Богом и людьми. Если случится приветить приезжих людей, торговых ли, или иноземцев, иных гостей, званых ли. Богом ли данны: богатых или бедных, священников или монахов,- то хозяину и хозяйке следует быть приветливыми и должную честь воздавать по чину и по достоинству каждого человека. С любовью и благодарностью, ласковым словом каждого из них почтить, со всяким поговорить и добрым словом приветить, да есть и пить или на стол выставить, или подать из рук своих с добрым приветом, а иным и послать чего-нибудь, но каждого чем-то выделить и всякого порадовать. Если какие из них ждут в сенях или сидят на дворе — и тех накормить-напоить и, за столом сидя, не забыть высылать им еду и питье. Если есть у хозяина сын или верный слуга, пусть бы и он присматривал всюду и всех бы почтил и добрым словом приветил, и никого б не ругал, не обесчестил, не опозорил, не высмеял, не осудил, чтобы ни хозяину, ни хозяйке, ни детям их, ни слугам не нанес осуждения. А если гости или гостьи между собой разругаются — их унимать осторожненько, а кто уже не в себе — бережно препроводить его ко двору его и от всякой драки по пути уберечь; признательно и благодарно, накормив-напоив, с честью и отправить — это и Богу в дар, и добрым людям — в честь. Отнесись и к нищим милостиво и душевно — с того тебе будет от Бога награда, от людей же — добрая слава. Когда угощаешь или поминаешь родителей в монастыре, поступай точно так же: кормить и поить и милостыню раздавать по силе возможности, за здравие и за упокой. Если же кто сначала накормит, напоит и одарит, но потом обесчестит и изругает, осудит и высмеет, или заочно ославит, или местом обойдет, или, не накормив да облаяв, еще и ударит, а потом и выгонит со двора, или слуги его обесчестят кого-то, — тогда такой стол или пир на утеху бесам, а Богу во гнев, и средь людей и позор и ярость, и вражда, а обиженным — срам и оскорбление. Безрассудным таким хозяину и хозяйке и слугам их — грех от Бога, от людей неприязнь и укор, а от бедных людей еще и проклятье, и порицание. Если кого не накормишь, спокойно объясни, не облаяв и не побив, и не обесчестив, вежливо отпусти, отказав. А пойдет со двора кто, жалуясь на хозяйское невнимание, так учтивый слуга вежливо гостюшке проговорит: "Не прогневайся, батюшка, много гостей у хозяев наших, не поспели тебя употчивать", — тогда они первыми бьют тебе челом, чтобы ты на них не сердился. А по завершении пира должен слуга рассказать хозяину о госте, который ушел, а если гость нужный, так сразу и сказать господину, а уж тот, как захочет. У государыни же у жены и добрые и всякие гостьи, каковы у нее ни случаются, с ними ей так же поступать, как в этой главе написано. И детям ее и слугам также. А о сидящих за трапезой видение святого Нифонта в Прологе изложено, а в Пандектах Антиоха о еде глава третья

Я помню из детства, как садились ужинать в деревне в Орловской области. Дядя покойный ел всегда деревянной ложкой. И если кто за столом (нас много детей и племяшей собиралось) чего-нибудь говорить соберется - дядя не спеша так ложку оближет и по лбу говорящему - хлоп...И всего-то сорок с небольшим лет назад. А сейчас в тишине не могут мои домашние находится...(((. Все время кто-то помимо нас, живущих, говорит, поет...Караул просто...

" но подобает дар Божий — любую еду и питье - похвалить и с благодарностью есть, тогда и Бог придает пище благоухание и превратит ее в сладость." Вспомнила, как однажды на приходе на какой-то праздник решили приготовить голубцы на второе. Кроме этого было много чего ещё, готовили дружно, долго, часов до 10 вечера (народу обычно на праздники бывало много до 50 человек приходилось готовить до позднего вечера) Голубцы завернули, но решили тушить их на следующий день, на ночь оставили на подоконнике, перед открытым окном. Утром пришли, о ужас, от голубцов тонкий кисловатый запах, но в страхе и трепете, решили приготовить, помолившись, добавили специй, томату,( выбрасывать слишком накладно да кормить не чем было бы)... Настоятель прочитал молитву перед приемом пищи, сначала салатики, первое, наконец голубцы... с ужасом подношу ко рту, как будто и не было никогда этого кисловатого запаха, совершенно нормальные, съедобные голубцы, сама себе не поверила, но факт оставался фактом.