Olqa

Не так давно на одном из московских монастырских Подворий стала свидетелем очень похожей ситуации, описанной в рассказе Нины Павловой "Две кражи в один праздничный день". Не буду вдаваться в подробности...Когда-то священник в Оптине сказал такие слова - современные скорби. Наверное, и это тоже современная скорбь, которая не случайна, попущена Господом для чего-то, что еще не понятно...Вчера прочитала упомянутый рассказ и успокоилась что ли. Все - управится...Надо только потерпеть.... Из рассказа Нины Павловой "Две кражи в праздничный день" (полностью рассказы есть на "Азбуке" http://azbyka.ru/fiction/rasskazy-nina-pavlova/ "...К сожалению, в этой истории всё легко узнаваемо. А потому, избегая соблазна хвалить или хулить кого-то, передам рассказ послушника в обобщённом виде. В некотором царстве, в некотором государстве в одном старинном монастыре отправили в отпуск отца эконома. А тот на время своего отсутствия поставил управлять монастырским хозяйством своего заместителя, молодого послушника, получившего блестящее экономическое образование в Англии. Сам отец эконом был из практиков – всё знал, всё умел, а получить образование не случилось. Правда, всю жизнь он тянулся к знаниям и буквально благоговел перед своим учёным помощником. Просматривает тот, бывало, по интернету биржевые новости, изрекая нечто мудрёное о падении индекса Доу-Джонса, а отец эконом интересуется: – А своими словами это как? – А своими словами, батюшка, нам за электричество уже нечем платить, а вы разбазариваете всё на прихлебателей. Знаете, сколько стоит прокормить одного нахлебника? Вот, пожалуйста, у меня всё подсчитано. А сколько таких нахлебников в монастыре? Нахлебников, действительно, было много. Бомжи и нищие облепили паперти храмов, а ведь в обед потянутся в трапезную, чтобы получить свою тарелку супа. А ещё помогали немощным старицам, работавшим прежде в монастыре. От юности они безвозмездно служили святой обители – пекли просфоры, мыли полы, готовили в трапезной, а потом состарились и стали болеть. И отец эконом старался помочь им дровами, выписывал к празднику продукты со склада, а в трапезной сажал на самое почётное место. Были, наконец, в обители и такие хитрованы-паломники, что умудрялись подолгу жить в монастыре, отлынивая при этом от работы. А порядок в монастыре простой – три дня ты гость, а потом иди работать на послушании. А они поработают день-другой и идут жаловаться монастырскому врачу – здесь болит, там колет. А потом начиналось общее расслабление организма с широко известным диагнозом: лень перешла в грипп. Что поделаешь? В любом обществе есть немощные, хворые люди, но и их питает Господь. Монастырь всегда кормил болящих и нищих, и обитель не зря называли святой, ибо в годину бедствий монахи сами голодали, но делились последним куском хлеба с обездоленными. А теперь эти древние заветы святости вступили в неодолимое противоречие с рыночной экономикой. Как теперь прокормить нахлебников, если цены на продукты запредельные, налоги грабительские, а за электричество действительно задолжали? Собственно, отец эконом потому и согласился поехать в отпуск, что вдруг остро почувствовал – его время прошло. И неучи, привыкшие хозяйствовать по старинке, должны уступить своё место таким блестяще образованным молодым людям, каким был его помощник. Пусть покажет себя в работе, а ему, старику, пора на покой. И учёный эконом себя показал. В первый же день он ввёл одноразовые пропуска в трапезную для штатных монастырских рабочих и для паломников, действительно трудившихся на послушании. Раздавать пропуска поручили древнему монаху Евтихию, уже настолько отошедшему от жизни, что он лишь молча молился по чёткам, и взять у него пропуск мог любой желающий. Словом, первыми обзавелись пропусками именно хитрованы. А рабочие монастыря то ли не знали о пропусках, то ли знали, но ведь некогда бегать по монастырю в поисках отца Евтихия – работа встанет! А в обеденный перерыв обнаружилось – в трапезную без пропусков никого не пускают. И у дверей трапезной собралась большая возмущённая толпа. Помощник эконома вкратце объяснил толпе тот новый распорядок, когда бесплатное питание отныне полагается лишь тем, кто сегодня работает в монастыре, а посторонним в трапезную вход воспрещён. И тут все, не сговариваясь, посмотрели на бабу Надю, в тайном постриге монахиню Надежду. Сорок лет она проработала в трапезной монастыря, кормила и утешала людей, а теперь тихо угасала от рака в онкологическом центре. Собственно, баба Надя выпросилась в отпуск из больницы не ради бесплатных монастырских щей – ей хотелось перед смертью проститься с родной обителью и подышать таким родным для неё воздухом. Главный инженер монастыря тут же предложил бабе Наде свой пропуск в трапезную, но она лишь молча поклонилась ему и молча же ушла. И было так тягостно смотреть ей вслед, что не один человек тогда подумал: вот проработаешь всю жизнь в монастыре, а потом тебя вышвырнут вон, как старую ветошь, и даже обозначат словами – ты отныне здесь посторонний, а посторонним вход воспрещён. Позже, конечно, сочинили небылицы, будто в монастыре был бунт и усмирять его вызвали спецназ. Разумеется, ничего подобного не было. Народ в монастыре в основном смиренный. Первыми смирились и ушли нищие, понимая, что монастырь не обязан их кормить. Бомжи, будучи людьми абсолютно бесправными, тоже ни на что не претендовали. Их и раньше из-за неопрятности не пускали в трапезную, но через специальное окошко в притворе выдавали по миске супа и хлеб. На этот раз заветное окно не открылось и бомжи, потоптавшись, ушли. Даже рабочие монастыря особо не роптали, но вместо того, чтобы отправиться за пропусками к отцу Евтихию, они пошли в ближайший гастроном, купили там кое-что покрепче лимонада и, как говорится, загуляли. Словом, помощник эконома бился как рыба об лёд, пытаясь залатать дыры в монастырском бюджете: резко сократил расходы на питание за счёт введения пропусков, отказал в материальной помощи детдому и прочим просителям, а также ввёл систему платных услуг. Например, если раньше монастырские трактора бесплатно распахивали огороды многодетным семьям, инвалидам и своим рабочим, то теперь эти услуги стали платными. Нововведений было много, но тем неожиданней стал итог. Вскоре стало нечем платить даже зарплату рабочим, ибо перестали поступать пожертвования от прихожан. И здесь надо пояснить, что монастырь, говоря по-старинному, был кружечный. То есть во время службы идут по храму монахи с подносами, а люди жертвуют на монастырь от своих щедрот. Раньше на подносах высились горы купюр в нашей и иностранной валюте. А тут ходят сборщики по храму неделю, другую, а на подносах лишь медные копейки. – Отцы, – спрашивают их, – вы хоть на чай собрали? – На чай собрали, но только без сахара. Главное, куда-то исчезли спонсоры. На Луну они, что ли, все улетели? А энергетики, потребовав заплатить долги, вдруг отключили монастырь от электричества. В ту же ночь в монастырь забрались грабители, правда их успели вспугнуть. А наутро оттаяли холодильники и нестерпимо завоняло протухшей рыбой. Нестроений было столько, что забеспокоились даже животные. Лошади тревожно ржали и лягались. А кроткий монастырский бык Меркурий вдруг поддел на рога отца келаря, и тот лишь чудом спасся, успев залезть на крышу коровника. Залезть-то залез, а слезть не может – бык роет рогами землю и бросается на людей, не подпуская никого к коровнику. Сутки бедный келарь сидел на крыше, умоляя вызвать МЧС. Но в монастыре поступили проще – вызвали из отпуска отца эконома. Первым делом тот пристыдил быка: – Меркуша, Меркуша, как тебе не стыдно? В святой обители живёшь, а так себя ведёшь? И Меркуша, устыдившись, ушёл в свой загон. Потом отец эконом велел келарю накрыть в трапезной столы по архиерейскому чину, как это делалось при встрече высоких гостей. – Что, митрополит с губернатором к нам приезжают? – оживился отец келарь, очень любивший парадные приёмы и умевший блеснуть на них. – Бери выше, отче! И келарь почему-то вообразил: к ним едет президент, тем более что переговоры о визите президента, действительно, велись. Надо ли объяснять, какой пир был уготован для столь высокого гостя? Золотистая севрюжья уха, расстегаи с сёмгой, жюльен из белых грибов и рыжиков, блины с красной икрой – всего не перечислишь. Келарь очень старался. И он буквально потерял дар речи, когда отец эконом привёл в трапезную толпу нищих и каких-то страшных калек. – Батюшка, да что вы творите? – закричал в негодовании помощник эконома. – А творю я то, что творили наши отцы, – спокойно ответил отец эконом. – Читал ли ты, брат, Житие святого мученика архидиакона Лаврентия? – А-а, того, что сожгли на костре? При чём здесь Лаврентий? – А при том, что перед казнью царь потребовал у святого Лаврентия открыть, где спрятаны сокровища Церкви. И тогда архидиакон привёл к царю множество нищих, сирых, больных и увечных. «Вот, – сказал он царю, – главное сокровище нашей Церкви. И кто вкладывает своё имение в эти сосуды, тот получает вечные сокровища на Небе и милость Божью на земле». После этого пира для нищих что-то изменилось в монастыре. Даже погода будто повеселела. А вскоре в монастырь приехали благотворители и не только с избытком заплатили долги, но и пожертвовали деньги на строительство богадельни. Конечно, бывают в монастыре и сегодня периоды острой нужды. Отец эконом в таких случаях скорбит и всё же старается помочь обездоленным, памятуя мудрый совет царя Соломона: «Пускайте по водам хлебы ваши, и они возвратятся к вам». А вот этого пускания хлебов по водам учёный помощник эконома не выдержал и перешёл на работу в банк..."

Идет охота на котов, идет охота...)))

К искусству фотографии эти фоточки не отнесешь, конечно. Скорее, здесь запечатлилось искусство природы. Несколько дней в Оптине и близлежащей округе был гололед в совершеннейшем виде - то есть абсолютный гололед. Трудники не переставая чистили площадки Оптины, но, казалось, что тут же, следом за лопатами, все опять покрывалось льдом. На фоточках, сделанных в Шамордино, можно увидеть сопутствующее этому невероятному гололеду явление - все веточки деревьев и кустарников были одеты в ледяные, напоминающие хрустальные, чехольчики. Как же это красиво смотрелось вечером в переливах света!

Марие, Дево Чистая, Пресвятая Богородице - Радуйся Невесто Неневестная...

Да, Николай, если только молодой человек - может из семинарии (бывают в Оптине калужские и не только семинаристы, служат). Схимонах Евфимий первым планом, за ним в глубине снимка - схиархимандрит Захария. Они, думаю, по фотографиям должны быть уже знакомы. ))

Маша, в разные периоды Господь прекращает земной путь... У убиенных братий какой был период жизни? Разве они упали? И - может у кажущегося нам упавшим, нерадивым сейчас как раз таки в душе самое спасительное состояние...Милость Божия с нами всегда, как ? только мы с ней управляемся добровольными своими изъявлениями...

Вы знаете, какой настрой с собой повезете. Оптина, конечно, не санаторий ). И приезжают очень разные люди и за разным. Как бы ни сложилось и чтобы не случилось - пыль отлетит и останется в душе самое-самое. Зато в субботу на Всенощном бдении - настоящий духовный ну я не знаю, однажды пришло слово - пир. 24-го, в субботу вышли отцы в белоснежных сияющих одеждах, только лишь черные клобуки как отделяющая их черта от мира....Чествовать мученицу Татиану, столько за Христа претерпевшую. На мгновение тишина....И в ней такой смысл....А затем хор, два хора - правый и левый, пошли кадить храм, звуки кадила, немного напоминающие все же почему-то звон цепей на ногах Спасителя, идущего на Голгофу, запах ладана, дыхание останавливается, не вмещаешь...Перед чтением Евангелия заливаются на улице колокола, возгласы, хор...И вдруг разом все затихает: "Рече Господь....." И далее вместе с отцом Илиодором "Воскресение Христово видевше....." Потом, скоро, все в храме придет в движение - начинается помазывание, затем исповедь, "Честнейшая", после которой отец Илиодор порадует-обнимет каждением весь храм, последнее утешение - "Великое славословие..." Тут уже никаких сияющих одежд, только стоящие друг напротив друга отцы и братия, вышедшие в середину храма, в своих монашеских облачениях, погруженный в темноту храм. Свет- яркий, теплый - только в Алтаре с распахнутыми вратами..."Слава Тебе, показавшему нам свет!" И одновременно два хора монашеских молитвенно, прикровенно: "Слава в Вышних Богу и на земли мир, в человецех благоволение..." Какая разница при этом, сколько в храме народа....Или, вернее, какая милость Божия, что и в эти воскресные дни храм переполнен, и столько народа смогли прикоснуться к неиссякаемой благодати благословенной Оптины.... В будни Оптина другая - тихая, полупустая, замирает небольшим отдыхом-затишьем, передыхает, чтобы потом, в субботу, в переполненном храме, а то и в двух, распахнуть двери, сердца, души... Себе и нам...