Olqa

..."Об ощущении Бога или, вернее, благодатных воздействий Духа Божия на сердце говорят многие подвижники благочестия, многие преподобные. Все они более или менее ярко ощущали то же, что и св. пророк Иеремия: было в сердце моем, как бы горящий огонь (Иер. 20,9). Откуда этот огонь? Нам отвечает св. Ефрем Сирин, великий таинник Божией благодати: Недоступный для всякого ума входит в сердце и обитает в нем. Сокровенный от огнезрачных обретается в сердце. Земля же возносит стопы Его, а чистое сердце носит Его в себе и, прибавим мы, созерцает Его без очей по слову Христову: блаженни чистии сердцем, яко тии Бога узрят. Подобное же читаем и у Иоанна Лествичника: Огонь духовный, пришедший в сердце, воскрешает молитву: по воскресении же и вознесении ее на небо бывает сошествие огня небесного в горницу души. А вот слова Макария Великого: Сердце правит всеми органами, и когда благодать займет все отделения сердца, господствует над всеми помыслами и членами, ибо там ум и все помыслы душевные... Ибо там должно смотреть, написана ли благодать закона духа. Где там? В главном органе, где престол благодати и где ум и все помыслы душевные, т.е. в сердце. Не будем умножать подобных же высказываний живших глубочайшей духовной жизнью. Их немало можно найти в "Добротолюбии". Все они по собственному опыту говорят о том, что при добром и благодатном устроении души ощущается в сердце тихая радость, глубокий покой и теплота, всегда возрастающие при неуклонной и пламенной молитве и после добрых дел. Напротив, воздействие на сердце духа сатаны и слуг его рождает в нем смутную тревогу, какое-то жжение и холод и безотчетное беспокойство. Именно по этим ощущениям сердца советуют подвижники оценивать свое духовное состояние и различать Духа света от духа тьмы. Но не только такими, более или менее смутными ощущениями ограничивается способность сердца к общению с Богом. Как это ни сомнительно для неверующих, мы утверждаем, что сердцем можно воспринимать вполне определенные внушения прямо как глаголы Божий. Но это удел не только святых. И я, подобно многим, не раз испытывал это с огромной силой и глубоким душевным волнением. Читая или слушая слова Священного Писания, я вдруг получал потрясающее ощущение, что это слова Божии, обращенные непосредственно ко мне. Они звучали для меня как гром, точно молния пронизывала мой мозг и сердце. Отдельные фразы совершенно неожиданно точно вырывались для меня из контекста Писания, озарялись ярким ослепительным светом и неизгладимо отпечатывались в моем сознании. И всегда эти молниеносные фразы, Божии глаголы, были важнейшими, необходимейшими для меня в тот момент внушениями, наставлениями или даже пророчествами, неизменно сбывавшимися впоследствии. Их сила была иногда колоссальна, потрясающа, несравнима с силой каких бы то ни было обычных психических воздействий. После того, как я, отчасти по независящим от меня обстоятельствам, оставил на несколько лет свое архиерейское служение, однажды во время всенощной, когда было должно начаться чтение Евангелия, я неожиданно почувствовал волнение от смутного предчувствия, что сейчас произойдет нечто страшное. Раздались слова, которые я сам часто спокойно читал: Симоне Ионии, любиши ли Мя паче сих?.. Паси агнцы Моя. Этот Божий укор, призыв к возобновлению оставленного служения внезапно потряс меня так могуче, что я до конца всенощной дрожал всем телом, потом всю ночь не сомкнул глаз, и около 1,5 месяцев после того при каждом воспоминании об этом необычайном событии меня потрясали рыдания и слезы. Пусть не думают скептики, что я настроил себя к этому переживанию тоскливыми воспоминаниями об оставленном священном служении и укорами совести. Совсем напротив, я был тогда сосредоточен на своей болезни и предстоящей мне операции, был в самом нормальном душевном состоянии, очень далеком от всякой экзальтации..." Полностью прочитать можно здесь: http://www.brainball.ru/link/christianity/duh_dusha_telo.zip

Святые мученики Гурий, Самон и Авив известны среди православных христиан как покровители супружества, брака, счастливой семьи, им молятся «аще муж безвинно возненавидит жену свою».

Продолжение цикла передач протоиерея Олега Стеняева http://tv.radonezh.ru/www/_radio/efir/20120624%2019-00.mp3

http://yandex.ru/clc...o=8&l10n=ru&i=7 Там же в разделе "Видео" - 2 часть

Из учебы в ПСТГУ: Разговор двух бабушек в Рождество. - Чего-это поют? - ”Елицы во Христа крестистеся, во Христа облекостеся.” Это по-гречески, а по-русски “Святый Боже, Святый Крепкий...” _________________ Православный храм во Франции. К иерею подходит женщина с собакой на руках и говорит: ”Вы и собачку пособоруйте!”,а тот ей отвечает:”А она у вас исповедовалась?...Вот когда исповедается, тогда и пособоруем.” ____________ Литургика.Разговор о порядке кондаков. Обсудили разные храмы-мучеников, преподобных и т.д. Вдруг Наташка взволнованно:”А что если храм Всех святых?” М.С.Желтов успокаивающе:”Ничего страшного.” ____________ Батюшка, - кто-то из наших интересуется, - а что если мы напишем в сочинении какую-нибудь ересь? Вы много о себе не думайте, - урезонивает преподаватель, - Чтобы написать какую-нибудь ересь, это надо много знать. Вон, вспомните - выдающиеся ересиархи: Арий, Несторий - это были образованнейшие представители своего времени. А чтобы впасть в прелесть, это надо что-то делать: много молиться, поститься. Так что, - заключает отец Георгий, - написать ересь или впасть в прелесть, нам с вами это не грозит. ____________________________ http://ufa-sretenie.ru/plugins/forum/forum_viewtopic.php?4073

По радио "Радонеж" выступала игумения одного из небольших монастырей, расположенных в российской глубинке. Она рассказывала, как был разрушен и осквернен их монастырь в годы безбожного лихолетья, как идет восстановление храмов и корпусов, как налаживается весь круг монастырской жизни. Об одном обитателе монастыря - подаренном кем-то попугае - матушка рассказывала с особым удовольствием и с добрым юмором. Этот всеобщий любимец оказался не только весьма разговорчивым, но и вполне смышленным. Словарный запас его был исключительно "монашеский", и он любил повторять для молодых послушниц прописные истины иноческой жизни. "Простите-благословите!", "терпение-смирение!" - чаще всего слетало с его "уст" ко всеобщему удовольствию, причем произносил он это строгим "матушкиным" голосом. А когда видел приближение самой игумении, его голос переходил на интонации, подслушанные у молоденьких инокинь: -Тихо! - почти кричит он заполошным "шепотом". - Матушка идет! И как бы ни была строга матушка, она тут начинала смеяться, и обстановка сразу разряжалась. Застигнутые на праздном пустословии, молоденькие послушницы, еще не успевшие освободиться от некоторых мирских повадок, бывали спасены от наказания - сердце игумении тут же смягчалось запаздалым "атасом" попугая.

Медведица схимонахини Елены (Случай из жизни схимонахини Елены († 1975 г.) и ее родной сестры – монахини Нины († 1968 г.), подвизавшихся в Абхазии с 1924 года в келье близ села Георгиевка в долине реки Джампал. Автор этого рассказа - Игумен N) Оглушительный рев потряс скрытую ветвями вековых дубов келью на крутом склоне ущелья, где жили две немолодые монахини. Сестра Нина бросилась к окну, и тут же испуганно отпрянула от него. На маленькой полянке перед входом в келью сидела огромная медведица с поднятой вверх лапой. Она, словно показывала ее сестрам, и, раскачиваясь всем телом, ревела каким-то плачущим голосом. К окну подошла мать Елена и заметила, что из распухшей лапы торчит большая занозистая щепка. – Вон как плачет, – монахиня покачала головой. – Видать, больно… Ну, да что теперь поделаешь, надо ей помогать. Пойду, вытаскивать занозу. – Что ты, что ты, сестра!? – Нина в ужасе прижала руки к груди, – она же тебя съест! – Да с чего же это она меня съест? Видишь как ей больно? Посмотри, у нее же слезы в глазах! И как ни пыталась Нина удержать сестру, мать Елена все равно вышла за дверь… Еще давно, молоденькой послушницей, Елена, по благословению матушки игумении, закончила фельдшерские курсы и до тех пор, пока большевики в 1923 году не разогнали монастырь, лечила сестер и прихожанок своей обители. Привычным движением она вынула из походного стерилизатора пинцет и скальпель, перекрестилась на иконы и вышла на полянку. Осмотрев опухшую лапу, монахиня вздохнула: – Ну что же, милая, придется потерпеть. Без скальпеля тут, видно, не обойтись. Она взяла огромную когтистую лапу и попробовала сначала, раскачивая занозу, вытянуть ее вверх. Медведица, совсем как человек, закряхтела от боли. Но заноза сидела крепко и не сдвинулась с места. Пришлось сделать надрез. Из-под кожи хлынул ручей гноя и почерневшей крови. Огромная заноза была похожа на гарпун с расходящимися в стороны зазубринами, которые крепко удерживали ее под кожей. Промыв рану чистой водой, монахиня, за неимением других средств, смочила тампон освященным маслом и длинным куском старой простыни примотала к больному месту. – Ну, матушка, приходи теперь на перевязку, – старица бесстрашно погладила огромный медвежий лоб. И медведица, будто понимая человеческую речь, несколько раз благодарно качнула головой, словно благодарила за помощь. Держа навесу больную лапу и, смешно подскакивая на трех ногах, она заковыляла вниз по склону и быстро скрылась в колючем кустарнике. На следующее утро, когда мать Елена еще совершала свое келейное правило, в ее каморку постучалась с молитвой сестра Нина: – Матушка, поди-ка, посмотри в окно! Вот диво-то! Твоя пациентка пришла. Видно на перевязку. – Ничего, пусть подождет. Я скоро закончу правило. Медведица терпеливо сидела у самой двери, держа, как и прежде, навесу больную лапу. Мать Елена сделала ей перевязку, а затем, вынув из кармана передника кусок хлеба, положила его на ладонь. Пациентка осторожно, вытянув губы трубочкой, взяла с ладони угощение и долго, с нескрываемым удовольствием жевала, оценивая неведомое доселе лакомство. Так повторялось несколько дней. И вот, наконец, лапа исцелилась полностью, но медведица no-прежнему продолжала каждую неделю наведываться к монахиням. Она усаживалась посредине полянки у самой кельи и ожидала угощения. Но не всегда сестры могли угостить Венеру, – так прозвали медведицу, – хлебом. Нередко они и сами сидели без крошки. И тогда мать Елена, собрав в горшок разных съедобных трав, добавляла туда немного муки и, поварив несколько минут, угощала этой похлебкой медведицу. Случалось, что сестры забывали про гостью, и тогда Венера, подождав с полчаса, начинала нетерпеливо царапать толстую дубовую дверь до тех пор, пока о ней не вспоминали и не выносили хотя бы маленький кусочек чего-либо съестного. В результате, вся дверь кельи была покрыта глубокими царапинами от огромных когтей лесного зверя. В те послевоенные годы ни врачей, ни лекарств в Абхазии было не сыскать. Богобоязненные жители окрестных греческих селений Георгиевка, Чины и Апушта со всеми своими бедами и болезнями приходили к схимонахине Елене за советом и помощью. Множество людей: детей, и взрослых исцелила подвижница не только благодаря своим медицинским познаниям и богатой практике, но, как замечали очень многие, – молитвой, крестом, святым маслом и крещенской водой. Ранним утром, придя по холодку, несколько женщин ожидали матушку Елену недалеко от кельи. Вдруг из зарослей колючек показалась огромная голова медведя. От неожиданности женщины несколько секунд не могли открыть рот. Но затем громко, всем хором завизжали от ужаса и бросились к калитке. – Куда это вы? – мать Елена вышла на порог кельи и рукой сделала знак паломницам, чтобы они вернулись. Те в нерешительности остановились за оградой. – Да она ведь совсем ручная. Не бойтесь! Венера никого не тронет. – Мы боимся, матушка! Она такая большая! – Идите, идите сюда. Говорю же вам, эта медведица очень добрая и никому не причинит зла. Зная подвижническую жизнь старицы и, почитая ее как святого человека, засвидетельствованного от Бога даром прозорливости и исцелений, женщины поверили и осторожно вошли в калитку. – Ну, кто угостит Венеру хлебушком? – мать Елена обвела паломниц внимательным взглядом. Все молча, широко раскрытыми глазами смотрели то на монахиню, то на медведицу. Выйдя, наконец, из зарослей, Венера по-хозяйски уселась на поляне перед кельей в ожидании обычного лакомства. Из-за женских юбок показалась девочка лет шести: – Можно, я дам ей хлеба? Мать Елена положила на детскую ладошку кусок хлеба, и Венера, как всегда аккуратно, взяла хлеб губами. – Ой, как щекотно, – малышка засмеялась и отдернула ручку. Старица вынесла кукурузный початок, дала медведице и, похлопав ее по спине, сказала: – Ну, а теперь, Венера, иди. Мне сегодня некогда. Видишь сколько гостей! Грузно поднявшись, Венера шумно вздохнула и пошла прочь, вниз по склону. * * * В послевоенные годы нередко приходилось сестрам голодать. Маленький узкий огородик на крутом склоне горы не мог их прокормить. В Сухум сестры показываться боялись, так как милиция нередко устраивала облавы на монахов, а у сестер, к тому же, не было паспортов. Бывало, что и местные жители, которые глубоко почитали м. Елену, считая своим святым долгом поддерживать монахинь, подолгу не появлялись у пустынной кельи. В одно такое голодное утро, выйдя из зарослей колючей барцинии, медведица положила у ног м. Елены восемь початков кукурузы. Столько поместилось в ее широкой пасти. – Мать Нина, иди-ка сюда! Посмотри! Венера решила нас подкормить, принесла нам кукурузы. Сестра укоризненно покачала головой: – А кукуруза-то с чужого поля, наверное. – Ай-ай-ай! Так значит, ты початки у кого-то стащила! Как нехорошо обижать бедных! Многие сейчас голодают! Сами голодные, но трудятся, обрабатывают землю… а ты воруешь у них кукурузу и приносишь к нам. Смотри, больше не носи! – и старица погрозила Венере пальцем. Трудно сказать, как поняла медведица это приказание, но только на другой день она принесла вместо початков кукурузы... свеклу. А в следующий раз – ветку с яблоками. И ничего с ней нельзя было поделать. И тогда сестры вспомнили про ворона, который кормил в пустыне пророка Илию. «Видно так внушил ей Господь: помочь нам выжить в трудную минуту» – решили они, и успокоились. О медведице знали все местные жители, в том числе и греки-охотники из Сухума, которые однажды написали матушке такое письмо: «Мы слышали, матушка Елена, что у вас есть ручной медведь. Приезжая на охоту в ваши места, мы можем случайно убить его. Сделайте ему ошейник, чтобы мы могли легко его узнать». Матушка сшила из многослойной красной ткани толстый ошейник, позвала медведицу и сказала ей: – Послушай-ка, Венера, что тут про тебя написали охотники. И прочитала вслух письмо. – Так вот, – добавила старица, – придется тебе носить теперь ошейник! Да смотри, не сбрасывай его, а то придут охотники и застрелят тебя, «бух-бух» сделают, – и мать Елена показала пальцем, как стреляют их ружья. Венера испуганно дернула ушами, будто поняла сказанное, и безропотно дала надеть на себя ошейник. С этих пор медведица в течение восьми или девяти лет покорно ходила с ошейником, хотя могла бы легко от него избавиться одним движением когтистой лапы... * * * Ниже кельи матушек, ближе к греческому селу Георгиевка, стоял дом одного соседа – Костаса. Характер у него был недобрый. Замечали, что, проходя мимо сельского храма великомученика Георгия, который не закрывался даже во времена гонений, он демонстративно плевал на землю и бормотал по себя что-то злобное. Этот Костас терпеть не мог монахинь и нарочно, снимая несколько жердей из хлипкой ограды, запускал своих коз в огород к сестрам, зная, что у тех не было ни сил, ни денег, чтобы выстроить более надежный забор. – Костас, – жаловались матушки, – опять твои козы залезли к нам в огород! Они съели почти всю нашу капусту! Но в ответ он только смеялся. Так бы это и продолжалось, как вдруг на огород Костаса, туда, где росла кукуруза, стала приходить медведица и поедать спелые початки. Он попытался спугнуть зверя – подвесил рельс и начал усиленно колотить в него... Но медведица, ничуть не смущаясь, спокойно поедала кукурузу у него на глазах. Трясясь от ярости, он прибежал к монахиням и закричал: – Мать Елена! Это вы все колдуете! Ваш медведь залез к нам в огород и ест нашу кукурузу! Монахиня спокойно ему отвечала: – Во-первых, колдовство – это великий грех, и мы такими вещами никогда не занимались. А во-вторых, когда ваши козы ели капусту в нашем огороде – ты почему-то не возмущался!?.. – Ну, я это так не оставлю! Убью вашего медведя! Сосед сдержал слово. Он собрал приятелей с ружьями, они устроили на тропе, выше дороги, засаду и застрелили медведицу. Затем освежевали ее, сложили мясо в мешки и навьючили на лошадь. Проезжая над кельей сестер, они хвастливо закричали сверху: – Мать Елена! Мы убили вашего медведя, теперь будем есть мясо! Старица заплакала и только сказала им в ответ: – Кушайте на здоровье... Очень жаль ей было медведицу... Позже, к сестрам несколько раз приходили другие медведи, но они, опасаясь, что животных снова застрелят, не стали их приручать. Однако сосед на этом не успокоился. Увидев, как смиренно приняли монахини его первую месть, он еще более озлобился и решил окончательно выжить «этих колдуний», как он называл монахинь, из окрестностей Георгиевки. Зная, что мать Елена «своим колдовством» исцелила тяжело больную жену начальника райотдела милиции, и что тот не отреагирует на его донос, Костас придумал другую хитрость. На горном склоне, где жили сестры, росло немало реликтовых дубов, рубить которые было строго запрещено. За порубку полагался большой штраф и даже тюрьма. Заметив однажды, что сестры куда-то отлучились, он взял пилу и пошел к дереву, которое наметил свалить. За ним, увязался поросенок, который обычно, словно домашняя собачонка, сопровождал Костаса при его отлучках из дома. Страшный план Костаса заключался в том, чтобы, спилив дуб недалеко от кельи, обвинить затем монахинь в самовольном лесоповале. Когда же сосед, обливаясь пoтом, допилил дерево до середины, оно вдруг громко затрещало и стало, как ему показалось, крениться прямо на него. Испугавшись, что дуб сейчас его раздавит, он бросился прочь, но, запнувшись о выступающие из земли мощные корни дерева, упал – да так, что сломал сразу обе ноги. – Помогите!!! – раздался его истошный вопль. На крик прибежал поросенок, пасшийся где-то в кустах, и стал сосать кровь из раны хозяина, откуда торчал кусок сломанной кости. Жена Костаса, работая на огороде, услышала крики мужа и прибежала на помощь. Но поднять его не смогла – он был так тяжел, что ей не под силу было даже сдвинуть его с места. Тогда женщина стала звать на помощь сестер. В это самое время они как раз возвращались домой, спускаясь по тропе с дороги вниз, к своей келье. Сестры услышали крик соседки о помощи, подошли к ней, но и втроем они не смогли поднять Костаса. Вдруг на дороге, выше того места, где сосед пилил дерево, появился всем хорошо знакомый житель из села Чины верхом на осле. Увидев его, соседская жена закричала: – Сократ, помоги! Мой муж сломал обе ноги! Но тот лишь крикнул в ответ: – Да пусть эта собака лучше сдохнет! Я хорошо знаю, какие пакости он делал матушкам, да еще хвастался этим. Не буду ему помогать! Тогда мать Елена стала просить Сократа: – Ради Христа, Сократ, помоги нам! Мы же христиане, а Господь учил нас любить своих врагов и делать добро тем, кто ненавидит нас! Неужели ты оставишь трех женщин без помощи? Ведь мы без тебя не сможем дотащить его до дороги! На эту просьбу Сократ не смог ответить отказом. Он спустился вниз и помог погрузить соседа на осла. Его привезли в Георгиевку, а оттуда на машине отправили в больницу, где врачам пришлось ампутировать обе ноги немного ниже колена, поскольку на месте перелома появились признаки гангрены. Однако эта беда не вразумила Костаса. Наоборот, он озлобился еще больше. Когда же культи обросли кожей, и он смог садиться на постели, то, рассказывая соседям по палате о том, как он сломал ноги, неизменно заканчивал такой тирадой: – Ничего! Колдуньи за мои ноги еще поплатятся! Как только вернусь домой – застрелю богомолок! Я знаю, что это всё – из-за них! Это они наколдовали! И вот что удивительно! На совершенно заживших было культях, обтянутых новой розовой кожицей вдруг появились черные участки некроза. Врачи были поражены тем, что у Костаса вновь началась гангрена, несмотря на хорошо сделанную операцию и отсутствие каких-либо признаков болезни в послеоперационный период. Тем временем гангрена быстро распространялась все выше и выше. Пришлось снова класть Костаса на операционный стол. Но на этот раз ноги ему ампутировали уже значительно выше колена, как говорят в народе: «по самое некуда». Хирург, делавший операцию, был верующим человеком. Он хорошо знал от пациентов об угрозах, которыми сыпал Костас в адрес двух монахинь. Поэтому в этой новой болезни, начавшейся вскоре после таких страшных обещаний больного, доктор увидел кару Божью. Накладывая новые швы, он сказал операционной сестре, гречанке из села Георгиевка: – Ты знаешь, Парфена, я уверен, что это – наказание Божие. Ведь недаром в писании Господь сказал: «у Меня отмщение и воздаяние…». Вот Он и воздал! Ну, теперь твой односельчанин уже никогда не сможет навредить вашим матушкам. Послушная мышь. Эту историю рассказал покойный владыка Антоний, митрополит Сурожский. "Когда-то мы - бабушка, мама и я - жили в церковном доме. Там завелись мыши, они бегали повсюду, и мы не знали, что с ними делать. Мы не хотели ставить мышеловки, потому что нам было жалко мышей. Вдруг я вспомнил, что в Великом требнике есть обращение ко всем животным, которые нарушают человеческую жизнь, - как бы призыв уйти. Там перечислены десятки разных тварей бессловесных, начиная со львов и кончая букашками. Я прочел и подумал: "Не может быть! Как я могу употребить такую молитву? Я не верю,что она мне поможет". Но потом стал размышлять так: "Ведь святой, который составил эту молитву, верил в это". Тогда я обратился к этому святому (не помню уже, кто составил эту молитву). Я сказал ему так: - Я не верю, что у меня что-то получится, когда я прочту эту молитву, но ты ее составил, написал, ты ее произносил из глубины веры. И когда ты ее произносил, то получал помощь, иначе ты не стал бы заносить ее в книгу. Помоги мне: я прочту твою молитву, а ты эту молитву произнеси из глубины твоей святости и принеси Богу. Я сел на кровать, положил на колени Великий требник и дождался, пока из-за камина показалась мышь.Я ее перекрестил и сказал: - Сядь и слушай! К моему изумлению мышь села на задние лапки и так сидела, не шелохнувшись. И вот я этой английской мышке прочел вслух на славянском языке молитву. Кончив, перекрестил ее и сказал: - А теперь иди и скажи всем другим! Она ушла, и после этого ни одной мыши у нас в доме никогда больше не появлялось!" Бык пожаловался. Это случилось в конце 50-х годов прошлого века в знаменитой Глинской Пустыни. Там на скотном дворе трудился монах Адриан. Маленького роста, худенький (в чем только душа держится?), отец Адриан "командовал" огромными и страшными быками. Слушались они его беспрекословно. На водопой он их не гнал, а провожал, помахивая тоненькой хворостиной. На быках в монастыре пахали. Однажды отец Адриан пришел к настоятелю и говорит: - Отец архимандрит, бык Соловей жалуется. Его били. - Да ты что, отец Адриан! Как же бык может жаловаться? - Жалуется, я вижу, он мне жалуется! - Хорошо, иди. Я узнаю, кто работал и кто быка обижал. И действительно, как выяснил отец архимандрит, монах-пахарь бил быка Соловья. Корова плачет А вот какую историю рассказал архимандрит Амвросий Юрасов. "Моя сестра Мария купила себе корову. Корова дойная, но с характером. Когда ее стали доить, она неудобно встала. Сестра ее легонько стукнула по ноге и сказала: - Ну-ка, поставь ногу как положено! Корова обиделась и не дала молока. Тогда сестра прогнала ее во двор. В это время шла другая сестра и увидела: корова стоит и плачет. Слезы прямо капают. Подходит корова к этой сестре, сказать-то ничего не может, но сразу видно - жалуется. Сестра эта в дом вошла и говорит: - Мария, корова-то плачет. - Да вот я ей немножко грубовато сказала, да по ноге ударила. Она мне молока после этого не дала. Ну что делать-то? Надо помириться как-то с коровой. Отрезали сестры хлебушка, посыпали солью, вышли, дали корове, погладили... Корова-то успокоилась и стала после этого молоко давать. И такое в жизни бывает. Вместо послесловия Святитель Игнатий Брянчанинов, рассказав в своем "Отечнике" об одном пустыннике и его послушнице-волчице, заключает свой рассказ так: "Это - Твоя сила, Христе! Это Твои чудеса, Христе! Тебе принадлежат дивные дела, совершаемые служителями Твоими во имя Твое! То достойно неутешного плача, что звери ощущают Твое величие и не ощущают его человеки!"

Оль, а про он-лайн. Если бы не интернет - в моей ситауции некому было бы и помолиться. Так вот тоже бывает. Так на тот момент сложилось...А молитва за другого - она важнее, чем за себя. И неважно, я думаю, что там у человека, какие грехи - мне бы со своими суметь прожить, не задохнуться когда(((. Мы же за душу молимся. Как хорошо, что у Вас все уже образовалось, все прикрепилось, все Вам понятно. Еще разок - как там с Вами все в самом начале было? Где Вы оказались "случайно"?))) Позвольте уж и другим... Или Вы думаете - сайт вот этот - он по чьей воле? И для чего Вы в который раз провокационно так "наезжаете" на своих же?

Не все еще прочитала))), но слушаю вот прямо сейчас профессора Осипова - включайте радио "Радонеж". Прямо, Оля, ответ на Ваше - молится надо только за элиту - т.е. за тех, кто по Вашему списку - ходит в храм, исповедуется и далее. Все остальные - недостойные!!!Мы то уж рзберемся самостоятельно, за кого надо. Особенно, говорит, о властях и воинстве - там, говорит. вообще, только достойные собрались, самые-пресамые...Поэтому, каждый день за них - особенно... С великой горечью говорит это А.И.

Оль, ну так здорово Вы за всех решили - кто и что оторвать откуда не может! Зачем Вы это, к чему? У Вас есть на это благословение? По-вашему получается, что все наши просьбы о молитвах друг за друга - тоже не могут быть? Действительно, несуразица какая - просит сестра молитв о воссоединении с детьми, а сама в Питер погулять? Сейчас мы ей быстренько все объясним, где ее место... Я знаю людей, которые говорят - мне было очень тяжело, но справилась сама, одна, пусть и другие справляются. И не поможет, а только лишь еще усилит и без того тяжелейшее состояние страдальца. Есть совсем другие люди, которым самим очень больно было, они чувствовали эту боль, помнят ее и сделают самое невозможное для других, которым может только лишь чуть больновато. Откуда нам знать, может, умирает близкий у просящих помощь (Господи, помилуй!). Кто-то легок на язык, а кто-то - совсем нет. Мы все очень разные! Я никогда бы не смогла отказать человеку, просящего передать записку в храм - так, как Андрей. Я не осуждаю его, возможно - я совсем не права, но я понимаю, что каждый из нас поступит по устроению своего сердца. Придумает, что человек за 10 рублей что-то покупает у Бога... Хорошо, если после отказа человек "прозреет" и по-быстрому воцерковится, а не совсем даже наоборот... Тогда просто надо сказать - чего вы все тут просите о помощи? По домам всем разойтись и не просить ни очем - недостойные! Сами давайте свои проблемы решайте! Я не на Вашей стороне - простите меня! - в этой ситуации - когда я просила молитвенной помощи за другого...Если бы совсем незнакомые люди не встали рядом, не поддержали, не помогли...Это и была настоящая христианская любовь! Даже страшно подумать, что в этот момент кто-то, совсем не знающий настоящего положения дел, вот так, как Вы....

Ну, запутали просто в конец. То не приезжайте. А нет, оказываается, все-таки приезжайте - не передавайте)))). И Елене уже на вид поставили! И ничего вы не адвокаты. Вы - судьи ((.

Андрей, Алексей писал: "так милая, готовимся к святому причастию, исповедуемся, причащаемся и венчаемся. Сроку нам на всё неделя." Надо иногда покомандовать". Я написала то, что Вас так перепугало. Вы не волнуйтсь так! Все больше за себя надо, а не за других)). Если опять Вам не угодила - Вы поменьше слов, а то в Вашем наборе так витиевато, что смысл не понятен вовсе, как будто в реке без берегов. Благодетель Вы мой!

Алексей, срок у Вас - до конца Петровского поста)))

Я бы еще добавила для Алексея, что священник Вам не сказал - давайте, венчайтесь. Тогда бы это была его воля. Как только Вы твердо себе скажете - надо!, все начнет образовываться. (Имею личный опыт)))))).

Алексей, от всего сердца желаю Вам и Вашей супруге как можно быстрее повенчаться. Отбросьте все ненужные мысли - где, как, в чем, когда, как потом. Это все вопросы, которые надо решить без долгих раздумий. Это все - неважно! Так много упущено уже! Честно скажите себе - что мешает, в чем сомнения - и к священнику с этим ( без своеволия)).Простите! Бог Вам в помощь!

Как радостно, что не оскудевает Православная Вера в стране нашей, что осуществляется приемство в подвиге и молитве со всем духом прежней Руси, в таких замечательных людях, как старица Сепфора... ...Блаженная старица очень любила тех, кто строил и восстанавливал храмы Божии, и горячо молилась за них. А тем, которые смущались тратой денег на их восстановление, приводила в пример слова прп.Маркиана: «Если бы ты имел дочь, - говорил преподобный, - и захотел бы обручить ее невестою какому-либо знатному человеку, разве ты не истратил бы множество золота, чтобы украсить ее драгоценными нарядами? И так ныне, вознамерившись устроить церковь, подобную прекраснейшей Невесте Христовой, которая обручилась Краснейшему добротою паки сынов человеческих и пролила за него свою кровь, буду ли я жалеть своего имущества и не тем ли более позабочусь о таком украшении?» "Всякую работу надобно с молитвой делать, - говорила старица -. Копаешь огород – прилагай молитву Иисусову, выкопал ямку - читай молитву, выкопал другую -снова молитвочку читай. Так, глядишь, и навык обретешь. Любое дело можно к молитве приложить. Только тогда и будите не работу с молитвой, а молитву с рукоделием проходить, а что еще может быть важнее для души? Всегда радуйтесь, непрестанно молитесь, за все благодарите Господа. Ибо такова о вас воля Божия в Иисусе Христе. Возложите всю свою надежду на Бога и молитесь. И Господь сам все управит, и любое дело будет спориться. А ежели в молитве не преуспеете, то нигде и ни в чем не обрящите успеха". «Когда один находишься, - говорила матушка, - то вслух молитву читай, а если на людях, то шепотом, чтобы не слышал никто…» « Надобно лишь помнить, что Господь близко, - говорила старица. - Когда молишься, то оставь всякую заботу, радость моя, и с благодарением открывай желание твое пред Богом. И мир Божий, который превыше всякого ума, соблюдет сердце твое и помышление твое во Христе Иисусе.» «Крест, родненькие мои, это наше спасение», - говорила старица. «Нука, сложи пальцы так, как ты крестишься, -обращалась она нередко к приходящему посетителю. -Вот так, правильно. Крепко пальцы прижимать надо, чтобы не было пространства между ладошкой и последними двумя, чтобы враг не пробежал в дущу и сердце. А теперь на лоб, чтобы ум просветился светом Христова учения. Затем на грудь, чуток выше пуповины, дабы сердце просветилось любовью к Богу и Ближнему. Потом на правое и левое плечо, чтобы Господь благословил дела рук твоих. И теперь , опустив руку, клади поклон. Поклон - это знак смирения перед Богом и Людьми Кланяться нужно как можно нижн, вот, смотри.» И согбенная старица слегка согнув колени, кланялась очень низко. «Преклоняю колени сердца моего! - с радостной детской улыбкой говорила матушка. - А то, бывает, стоит человек в храме, рукой машет и думает, что крест кладет, а на самом деле бесов развлекает. А когда со вниманием, с благоговением крестное знамение на себя накладывают, так они, как от огня, бегут кто куда. По тому, как кто знаменует себя крестом, можно узнать внимательную жизнь проводит человек или нет". Подобно праведному Лоту, старица скорбела в душе своей о грехопадениях людей. Особенно она скорбела о тех, кто имеет веру, но не соблюдает посты, установленные Церковью. Таких она жалела и считала безвольными, то есть отягченными и порабощенными страстями. Старица увещевала их и говорила, что человек должен себе постоянно отказывать. Если он не может воздерживаться от скоромной пищи, то должен отказываться от других соблазнов и грехов. «Чревоугодие, милые мои, отягчает душу и мешает молиться. Надобно все время бороться и стоять насмерть. Не давать врагу победы. Если сегодня сладкое съел, завтра отговей, если в обед лишнего чего скушал, от ужина откажись. А если упал – вставай и снова в бой!» А тех, кто не соблюдал постов, терпеливо вразумляла: «Не дело так поступать мы через это погибаем. Это что ни наесть самое настоящее чревоугодие». «Ух, ух погибаем, погибаем!» - и матушка стучала с досадой себе кулачком по коленке. Так она поступала, если кто либо из ее близких так поступал. А близкими для нее были все, кого она знала. Как-то один послушник спросил у старицы совет о многоядении. « Скажите мне, матушка, как избавиться от этой страсти? Не могу себе отказать. Прежде чем за стол сажусь, твердо решаю, что немного поем и все. А когда начинаю есть не могу удержаться и пресыщаюсь.» «А ты, сокровище мое, - отвечала она, - когда садишься за стол, старайся есть как можно медленнее. Не спеши, держи в уме молитву Иисусову и положи себе меру. Пусть она будет сначала большая, затем понемногу уменьшай и испытуй себя. Человек так устроен, что не сразу сытость чувствует. Если вкушать быстро, то много можно съесть, и все равно голодный. А если не спеша, да еще с молитвой, то скоро от чревоугодия избавишься. Телу-то нашему немного пищи надо. Это ведь все дело привычки». В келии старицы возле окна стоял небольшой ящик. В нем всегда что-нибудь хранилось для утешения скорбящих посетителей. Матушке часто привозили какие-нибудь сладости: пряники, пироги, конфеты. Она называла их шутливым словом - пустячки И все брала с благодарностью, радуясь, как ребенок. Некоторые думали, что матушка очень любит сладкое. А она тайком резала все угощение на мелкие кусочки и сушила в чугунке на сухари. Съест унывающий такой сухарик - и уныния как не бывало. «Если нападет на тебя уныние, то встань перед Господом и говори: «Господи Иисусе Христе Сыне Божий, помилуй мя, грешную! Утверди, Господи, сердце мое по Тебе горети!» Проси Господа так, и уныние отойдет от тебя. Пропой несколько раз тропарь «Христос Воскресе» и порадуйся. Богу надо служить в радости. Вон пророк Давид поет:" Работайте Господу в веселии ходите пред ним в радости". «Бывает и такое, что у человека вера ослабевает и происходит охлаждение ко всему . Но причина этому - своя воля. Необходимо, просто необходимо, иметь духовного отца. По его молитвам и через таинство исповеди охлаждение проходит. И снова сердце начинает гореть молитвой к Богу Но должно вопрошать одного, а не многих, а то враг запутывает». Запрещала матушка рассказывать другим о разговорах с духовником." Беседа духовника и чада, миленькие мои, великая тайна! Не должно никому о сем сказывать, а то враг выкрадет. Бывает, спросит кто что-либо у своего духовного отца, а потом говорит: « Меня духовник не благословил!» А что же это тогда получается? Получается грех оправдания - я то хороший, но духовник плохой!» У меня на днях мальчонка один был. Он только на улицу вышел, а его уже брат спрашивает: «Ну, что тебе бабушка сказала?» А он и говорит:" Что сказала, то мое". И не рассказал. Вот какой мудрый ребетенок».

Спаси Господь, батюшка! Очень-очень надо было прочитать это!

Спаси Господь, дорогие, что пришлось по душе! На могилке схимонахини Иоанны мироточит крест. Запах благоуханный начинается сразу, как выйдешь за ворота монастыря на кладбище. Как будто пахнут цветы - необычные и неизвестные. И совсем у могилы понимаешь, какой это запах.