Мария*******

Светлана Какие Вас тревожат необычные вопросы.) К счастью, суд не в наших руках. A Lost Sheep спасибо за ссылки.) Я прочитала целиком лишь "Ад" и застряла на "Чистилище" (давно, примерно лет 16 мне было). Собственно о чистилище я из Комедии и узнала, эта соблазнительная идея меня привлекла. Боюсь, что где-то в памяти у меня что-то так и застряло, какие-то представления из этой книги, от которых не так легко избавиться.

Рая на земле нет нигде и не будет. А если сравнивать с прошлым, то сейчас хорошие времена, строят храмы, открывают монастыри, нет ни войны, ни голода, люди достаточно свободны, что бы жить по вере. Часто ли и долго ли такое было на Руси(да и в других странах)? Но боюсь, что это не надолго и скоро закончится. Думали: нищие мы, нету у нас ничего, А как стали одно за другим терять, Так, что сделался каждый день Поминальным днем, - Начали песни слагать О великой щедрости Божьей Да о нашем бывшем богатстве. 1915 Анна Ахматова Дороги всегда у нас были проблемными, но и это обращалось на пользу, когда те кто на нас нападал, увязал в этом бездорожье.) Кстати и в Москве полно ухабов, рядом с домом моей мамы много лет не меняли асфальт целиком, все время заплатки и ухабы. Когда подъезжаем туда, я всегда предупреждаю, что б ехали осторожно.

А я полагала, что в женском монастыре важнее игуменья, чем священник? Может это у меня книжное представление, но вроде читала, что руководит духовной жизнью(да и вообще всей жизнью) игуменья и помыслы открывают ей. Про послушания и труд понятно, а вот именно самое главное - духовная жизнь в женском монастыре, совсем не понятна. Но нельзя все сводить к половому вопросу. В мужском монастыре благодаря священству и исповеди можно получить ответы на духовные вопросы, а в женском монастыре нет причин разговаривать с насельницами. Т.е. приехала приложилась к святыням и уехала. А батюшки там и так загружены. Может кто на послушании живет, те общаются с сестрами. Лишь в Дивеево я немного общалась с одной инокиней, а больше нигде. А может им и не хочется и не полезно с нами общаться. Хотя бывали ведь и старицы, а не только старцы. Но если вспомнить заповедь : И как хотите, чтобы с вами поступали люди, так и вы поступайте с ними. (Св. Евангелие от Луки 6:31) Думаю, что уйдя в монастырь, не хотела бы лишний раз общаться с противоположным полом. Поэтому, конечно, женская община рядом с мужским монастырем, не хорошее соседство. Только совсем старушки без вреда могли бы там жить, но за ними нужен уход, а значит будут и более молодые. Но община есть и ведь это благословлено. И мне думается, что раз те на кого возложено руководство так решили, значит нам и обсуждать нечего, а то только осуждение и смущение от этого.

вмш (Владислав) Я Вам сочувствую, что у Вас сразу не сложилось, у меня тоже. Но бывают истории и похуже, так что в советах того батюшки ничего такого уж страшного не вижу. За тех батюшек на которых обижены нужно молится, это очень помогает изменить свое отношение, да вообще... Знаете, мне вот врач зуб за деньги так полечил, что в итоге я его лишилась. И что же, я больше не пойду к врачам? Пойду, конечно. Так и тут. Только речь о более важном, о душе. Увы, в этой нашей жизни совершенства ждать не приходится. Даже про фарисеев и книжников Христос говорил: итак все, что они велят вам соблюдать, соблюдайте и делайте; по делам же их не поступайте, ибо они говорят, и не делают… (Св. Евангелие от Матфея 23:3) Господь все равно к Себе приведет, хоть и через искушения.

Сами себя и друг друга и весь живот наш Христу Богу предадим http://www.pravoslavie.ru/put/71990.htm Митрополит Лимассольский Афанасий Самих себя, других людей, наших детей, наших друзей, родственников, домашних, сотрудников по работе, всех жителей нашей страны и весь мир вверим в руки Божии. И хотя эта ектения, предлагаемая священнослужителями, кажется весьма простой, в наши дни она имеет огромное значение и силу. Потому что в наше слишком запутанное время на нас лежит огромный груз множества забот и обязанностей, и человек дошел до состояния хронической усталости. Мне часто встречаются даже люди молодого возраста, уже уставшие от жизни, от бремени скорбей. Молодые люди состарились от непомерного труда и постоянных ударов судьбы, зачастую их психика травмирована событиями, происходящими в современном мире. Среди молодежи есть настолько чувствительные души, что им достаточно услышать какой-нибудь выпуск новостей, чтобы их психика отяготилась полным недоумением относительно того, что происходит вокруг, куда катится этот мир и что будет с этим миром, если и дальше всё так будет продолжаться. И многие находятся в такой агонии… Эта агония, эти проблемы, скорби являются признаком последнего времени, признаком, о котором нам говорит Господь в Евангелии. Эти последние времена длятся вот уже очень продолжительное время. Это тяжкое бремя проблем и скорбей ощущает на себе без исключения практически каждый человек. Господь, обращаясь к человеку, в Евангелии говорит: «Придите ко Мне все труждающиеся и обремененные, и Я успокою вас». И Церковь обращается к своим чадам, возглашая: «Сами себя и друг друга и всю жизнь нашу Христу Богу предадим», то есть самих себя, наших ближних и все наши дела вверим в руки Божии. Часто приходится слышать от духовных людей, когда мы рассказываем им о наших трудностях и проблемах, такие слова: «Предоставь это Богу». И подобный ответ не всегда нас удовлетворяет. Потому что мы полагаем: «Как же я предоставлю это Богу? А я-то сам что должен делать?» Всё предоставить Богу… Нам кажется, что это малодушие, трусость и безразличие. Но на самом-то деле это похвальное мужество! Что я могу сделать в таком-то случае? Мне что, надо всё предоставить Богу, а самому сидеть сложа руки? Нам кажется, что это малодушие, трусость и безразличие, но если разобраться, то на самом деле это похвальное мужество. Человек должен быть очень благочестивым, чтобы всё предать в руки Божии; его душа должна быть полна доверия и любви к Богу и Отцу нашему Небесному. Вопреки нашему маловерию Церковь вот уже второе тысячелетие повторяет эту очень важную в нашей жизни ектению. Приведу вам такой пример. Представьте, что некий человек несет непосильную ношу, сгибаясь под ее тяжестью, и вот по дороге ему встречается другой человек, который говорит ему: «Давай я помогу тебе», – и взваливает на себя весь его груз! И первый, потому что избавился от ноши, тяготившей его, испытывает великую радость и облегчение! Вот что означает «предадим»: то есть все наши проблемы и скорби и самую нашу жизнь отдадим в руки Божии. Что, значит это вовсе и не трудно? На самом деле не так-то уж это легко – полностью ввериться Богу. Нам мешает наш «ветхий человек», наши эгоизм и самолюбие. Нам мешает страх вверить всего себя Богу, чтобы Он творил с нами Свою волю. Не так-то это легко – сказать Богу: «Да будет воля Твоя!» Я вам рассажу случай из своей жизни, который я часто привожу как пример. О своей собственной немощи, с которой я боролся в продолжении многих лет. Когда я еще был совсем молод, у меня в душе было желание стать монахом на Святой Горе. Но меня очень беспокоили такие помыслы: как это я оставлю своих родителей? как же я уеду так далеко от Кипра, в незнакомое мне место, где не знаю никого, ведь там я не смогу видеться с близкими и друзьями и ко мне никто не сможет приехать? Тогда я пошел к одному старцу, поведал ему свои страхи и спросил, как мне быть. На что старец мне ответил: – Моли Бога, чтобы над тобой исполнилась Его святая воля. – Так значит, Бог хочет, чтобы я стал монахом! – воскликнул я. Я подумал: если Бог хочет чего-то такого, чего не хочу я, то что же из этого выйдет? Кто-то из нас двоих должен отсечь свою волю. Или Бог должен отсечь Свою волю – что для меня было намного удобнее, – или я должен последовать Его воле, что мне казалось чрезвычайно трудным предприятием. Тогда я еще не осознавал, сколько радости и успокоения приносит следование Божией воле. Исключено, чтобы Бог желал, чтобы человек мучился или находился в трудном положении. Наоборот, Господь выводит нас из темницы, в которой находимся, открывая нам путь к вечному блаженству. Следование Божественной воле дает человеку подлинный душевный мир, радость, успокоение. Он Сам говорит об этом в Евангелии: «Придите ко Мне все труждающиеся и обремененные, и Я успокою вас». А тогда я и помыслить об этом не мог, да и не мог понять, какое блаженство доставляет следование воле Божией. Я боялся ввериться Богу, подобно больному маленькому ребенку, которого привели на прием к врачу, и вот вместо того, чтобы довериться врачу, ребенок сопротивляется, дерется и убегает из кабинета, не позволяя врачу до него дотронуться. Так происходит до того времени, пока ребенок не подрастет и не начнет понимать, что врач хочет его вылечить и не сделает ему ничего плохого. Человеку необходимо перешагнуть через самого себя и понять: Бог есть Любовь. Человеку необходимо перешагнуть через самого себя и понять: Бог есть Любовь. Старец Паисий Святогорец говорил, что человек нуждается в Боге, как в кислороде, чтобы дышать. Бог не может быть подобным углекислому газу, которым невозможно дышать. Он не создает для человека удушающей атмосферы, непригодной для жизни. Когда Бог участвует в жизни человека, открывает ему мистическим образом Свою безграничную любовь, тогда глубокий мир царит в душе человека, и он начинает понимать смысл евангельских слов: «Я успокою вас». Тогда человек познает из опыта, что в этом мире не существует другого подлинного утешения для его души, кроме Христа. Тот человек, кто находится в удалении от Бога, несчастен, его жизнь наполнена множеством проблем. Когда Господь благословляет нашу жизнь, она меняется и становится необычайно интересной и красивой.

В принципе, да. Но если и не идеал, то все равно через него может нисходить благодать. И не только в таинствах. Бывает так, что может священник и сам не знает, что он послужил проводником, потому и не возгордится. Вот сегодня я в одном монастыре стояла на службе в тягостных мыслях. А когда подходила ко кресту, священник мне дал большую просфору. Я не его чадо, кстати, одну из его чад я тоже видела у креста. И я не именинница. Так что эта просфора была неожиданна для меня. Всего второй раз мне дают такую просфору. И я восприняла ее именно, как утешение от Господа, а священника проводником, я думаю, что он не знал, что этой просфорой дал ответ на мои мысли. Человек может быть инструментом в руках Божьих и для этого ему не обязательно быть святым.

В детстве я думала о дружбе нечто похожее, такой был идеал. Но в реальности ничего не получилось. свт. Иоанн пишет о том, что такая дружба имеет место только на небе, наверно, о Христе. Да, и святые именно такие наши друзья. Но друг ли я им?

5 сентября 1918 г. на Ходынском поле были расстреляны сщмчч. протоиерей Иоанн Восторгов и епископ Ефрем Селенгинский. …С полгода тому назад привелось мне встретиться с одним лицом, просидевшим весь 1918 год в московской Бутырской тюрьме. Одною из самых тяжелых обязанностей заключенных было закапывание расстрелянных и выкапывание глубоких канав для погребения жертв сдедующего расстрела. Работа эта производилась изо дня в день. Заключенных вывозили на грузовике под надзором вооруженной стражи к Ходынскому полю, иногда на Ваганьковское кладбище. Надзиратель отмерял широкую в рост человека канаву, длина которой определяла число намеченных жертв. Выкапывали могилы на 20-30 человек, готовили канавы и на много десятков больше. Подневольным работникам не приходилось видеть расстрелянных, ибо таковые бывали ко времени их прибытия уже «заприсыпаны землею» руками палачей. Арестантам оставалось только заполнять рвы землей и делать насыпь вдоль рва, поглотившего очередные жертвы ЧК. Мой собеседник отбывал эту кладбищенскую страду в течение нескольких месяцев. Со своей стражей заключенные успели сжиться настолько, что она делилась с ними своими впечатлениями о производившихся операциях. Однажды, по окончании копания очередной сплошной могилы-канавы, конвойцы объявили, что на завтрашнее утро (23 августа 1918 года) предстоит «важный расстрел» попов и министров. На следующий день дело объяснилось. Расстрелянными оказались: епископ Ефрем, протоиерей Восторгов, ксендз Лютостанский с братом, бывший министр внутренних дел Н. А. Маклаков, председатель Государственнаго Совета И. Г. Щегловитов, бывший министр внутренних дел А. Н. Хвостов и сенатор С. П. Белецкий. Прибывших разместили вдоль могилы и лицом к ней... По просьбе отца Иоанна Восторгова палачи разрешили всем осужденным помолиться и попрощаться друг с другом. Все встали на колени, и полилась горячая молитва несчастных «смертников», после чего все подходили под благословение преосвященного Ефрема и отца Иоанна, а затем все простились друг с другом. Первым бодро подошел к могиле отец протоиерей Восторгов, сказавший перед тем несколько слов остальным, приглашая всех с верою в милосердие Божие и скорое возрождение родины принести последнюю искупительную жертву. «Я готов», – заключил он, обращаясь к конвою. Все стали на указанные им места. Палач подошел к нему со спины вплотную, взял его левую руку, вывернул за поясницу и, приставив к затылку револьвер, выстрелил, одновременно толкнув отца Иоанна в могилу. Другие палачи приступили к остальным своим жертвам. Белецкий рванулся и быстро отбежал в сторону кустов, шагов 20–30, но, настигнутый двумя пулями, упал и «его приволокли» к могиле, пристрелили и сбросили. Из слов конвоя, переданных нам рассказчиком, выяснилось, что палачи, перекидываясь замечаниями, пока они «присыпали» землею несчастные жертвы, высказывали глубокое удивление отцу Иоанну Восторгову и Николаю Алексеевичу Маклакову, видимо, поразивших их своим хладнокровием пред страшною, ожидавшею их участью. Иван Григорьевич Щегловитов, по словам рассказчика, с трудом передвигался, но ни в чем не проявил никакого страха... Так смертью своей отец Иоанн доказал верность заветам, которым служил в своей жизни. «Не отыдет память его, и имя его поживет в род и род, премудрость его повествуют языцы и хвалу его исповест Церковь». Он принял мученическую смерть, уйдя в горний мир к горячо им любимому, тоже мученику, митрополиту Владимиру. http://www.pravoslavie.ru/put/1922.htm Краткое житие Священномученика Ефрема, еп. Селенгинского http://days.pravoslavie.ru/Life/life4804.htm Краткое житие сщмч. Иоанна Востогрова можно прочитать по этой ссылке: http://days.pravoslavie.ru/Life/life4831.htm

У меня есть знакомый, который читает обоих и проф. Осипова и архим. Рафаила, считает их обоих очень полезными для себя. Как уж у него все это вместе уживается, не знаю.)) Про посмертную участь все же очень значимая тема. Вообще для начала надо иметь представление о том, что такое ад и рай. У Бога обителей много, но... Ибо вот, Царствие Божие внутрь вас есть. (Св. Евангелие от Луки 17:21) Все же при земной жизни должно оно быть посеяно и взойти в душе, а там уже после смерти расцветет пышным неувядаемым цветом. Но в то же время ветхозаветные праведники до поры находились во аде на ложе авраамовом. Может быть для тех людей, кто по рождению своему не мог узнать истинного Бога, но кто жил по совести, все же будет какое-то снисхождение? Впрочем, я читаю сейчас архиеп. Илариона (Троицкого) и он очень хорошо дает понять, насколько надо быть осторожным в своих "мудрствованиях". Надеюсь, что дозрею до "Слова о смерти" свт. Игнатия (Брянчанинова) там должно быть по этой теме...

Я имела ввиду не интеллектуальную тяжесть, а эмоциональную и душевную. Вот, например, Старцев Оптинских читать легче. Сейчас читаю свт. Феофана Затворника и хоть он тоже пишет о вечности мук и другое не простое, а нет ощущения тяжести от прочитанного, есть надежда. Возникает ощущение отеческой любви, заботы, даже когда он своих адресатов укоряет. Наверно это и от внутреннего устроения конкретного человека зависит, какие книги и каких авторов и в какое время ему лучше читать...

Опять ссылка на профессора. Вот Вы цитату свт. Иоанна Златоуста приводили, если б у него что-то развернутое на эту тему нашли, тогда другое дело... У меня что-то последнее время не лежит душа читать ныне живущих авторов(кроме воспоминаний, мемуаров). Осипова читала тоненькую книжку "Ищущему спасения" советы и наставления, мне показалось, что полезная. А слушала мало что, так как предпочитаю читать. Но его знамениты высказывания , за которые его ругают, я из любопытства слушала.)) Кстати, архим. Рафаила (Карелина) я читала, самую простую книжку - "Море житейское" ответы на вопросы, но плохо помню ее, т.к. вообще в самом начале ее читала и показался мне тяжелым, мрачным. Есть еще одна его книга "Умение умирать или искусство жить", но несмотря на заманчивое название, читать пока не хочу. Муж у меня - библиофил , хоть на последние деньги, но скупит все, что его хоть сколько-то заинтересует , так что библиотека большая и последние годы это в основном православные книги. Но вот что-то нет желания читать ни того, ни другого автора. A Lost Sheep Справедливости ради надо заметить, что критикуют и архим. Рафаила.) http://www.anti-raskol.ru/pages/1555

Хотя и у меня тоже всякие недоумения, как раз по заглавной теме... Сегодня Ветхий Завет читала. И увидел Господь, что велико развращение человеков на земле, и что все мысли и помышления сердца их были зло во всякое время; и раскаялся Господь, что создал человека на земле, и восскорбел в сердце Своем. И сказал Господь: истреблю с лица земли человеков, которых Я сотворил, от человека до скотов, и гадов и птиц небесных истреблю, ибо Я раскаялся, что создал их. (Книга Бытие 5:7) Раскаялся и восскорбел, что создал... Мысли всякие возникают на эту тему. Все же Ветхий Завет сложен для меня, а подробные толкования на него найти сложно.

Сам Господь говорит: И пойдут сии в муку вечную, а праведники в жизнь вечную. (Св. Евангелие от Матфея 25:46) Вы Его в нагнетании тоже обвините? Вот как раз это-то и печально, что отворачиваются от Православия, зная о нем. Ведь все эти страхи разрешаются покаянием. Как Адам и Ева могли покаяться и тогда их участь была бы иной. Или таким людям не хочется каяться и исправляться, а хочется продолжать искать греховных удовольствий, или они просто не знают о силе покаяния и вообще плохо знают православное учение о спасении. А у нас в этом вопросе действительно массовая безграмотность и к тому же каша в голове из обрывков разных религиозных представлений и предубеждений. Я сама долгое время почему-то не понимала и не знала этого, тогда мне бессмысленным казалось идти в храм. Но Господь все же способствовал и скорбями пришла. Если человек зная о Христе, об узком пути спасения не захотел по нему идти, разве Господь будет ломать его волю? Ведь очень показательно, что видя Господа и наверно в какой-то мере понимая, Кто перед ними, фарисеи и книжники хотели Его смерти. Они сами не приняли Его любви и как потом они будут с Господом в Царствии Небесном? Меня смущало другое, что люди родившееся скажем в Индии и Китае, где население было во все века огромно и ничего не знающие о Христе и Церкви, тоже могут пойти в вечную муку, это же миллиарды людей. Но тут наверно следует остановить себя словами преподобного: «Ум должен соблюдать меру познания, чтобы не погибнуть»

Владислав Я не дерзаю высказывать личное мнение по такому богословскому вопросу, не мне судить. Просто процитировала письмо. Против проф. Осипова я ничего не имею, но все же свт. Феофан для меня является более авторитетным. Так о том и речь, что именно нераскаянные грешники пойдут в муку вечную, а не все, безгрешных нет конечно никого. Кстати, у проф. Осипова прочитала такое)): Христианство утверждает, что нет истины там, где господствует гордость, где нет истинной любви. Здесь предел, здесь остановись, ум, иначе погибнешь! Потому преподобный Каллист Катафигиот сказал: «Ум должен соблюдать меру познания, чтобы не погибнуть» в своих горделивых изысканиях. Этот принцип одинаково верен и равно распространяется как на работу ума во внешней, научной сфере деятельности, так и в религиозной, в духовной.

Светлана Ну, да, после свадьбы начинается уже совсем не сказка... Но нужны же были какие-то образы положительные. Тем более раньше человеку без семьи, особенно женщине, было трудно выжить в материальном отношении. А так то, конечно, в этом мире вообще нет ничего совершенного, все повреждено. Тем более сейчас. В каком состоянии люди вступают в брак, как выбирают жениха или невесту..? Мало, кто задумывается о том, какова Воля Божья, мало кто сохраняет себя до брака (и думаю, что целомудрие жениха играет не меньшую роль, чем невесты). Вот и получаются такие тяжелые супружеские отношения. ... и, по причине умножения беззакония, во многих охладеет любовь; от Матфея гл.24:12

Давно уже собиралась прочитать нормально(а не урывками в интернете) и муж купил мне книгу свят. Феофана Затворника "Письма к разным лицам". По поводу вечности мучений нераскаянных грешников мне как раз попалось в этой книге 2 письмо. О вечности мучений нераскаянных грешников.    Начну с Божиею помощью восставлять поколебленную веру вашу в вечность мучений и успокоивать душу вашу.    Недоумение ваше таково: «Как можно, чтоб будущие мучения были вечны?! Никак нельзя. Это благости Божией противно». — Прежде всего спросите у своей детской веры, — знает ли она, что Бог именно так определил? — И если не знает, просветите ее, указав ей прямые Божеские о сем определения. Господь ясными словами, не допускающими никакого перетолкования, говорит: «Идут сии в муку вечную» (Мф. 25:46). — Это говорит Господь, нас ради человек и нашего ради спасения воплотившийся, пострадавший, умерший, воскресший, вознесшийся на небеса и седший одесную Отца, чтоб и там выну1 ходатайствовать тоже о спасении всех и каждого. Если говорит так Тот, Кому столько стоило спасение наше и Кто ничего так не желает, как чтобы все спаслись, верно иначе сему быть нельзя. Кажется, такой вывод столь верен и непреложен, что и колебаний никаких допустить не может. А мы с вами что сделали? — Так увлеклись недоумением, что заподозрили и подлинность Писания, и верность толкования, говоря: или не так написано в подлиннике, или не так истолковано. Так понравилось нам наше недоумение, что мы готовы ради его все вверх дном повернуть. Но ведь мы имеем подлинные новозаветные Писания. Там стоит: «Идут сии в муку вечную». Затем, сколько ни есть переводов Нового Завета, — во всех стоит: «Идут сии в муку вечную». И никаким переводчикам никакого повода не представилось и в голову не пришло как-нибудь иначе перевести эти страшные слова: «в муку вечную». Потому не может подлежать сомнению, что Господь именно так сказал. Истолковывать же тут нечего, — слова ясны без толкования. — Пытались дать слову «вечный» кривое толкование — не верующие, а неверы, — будто «вечный» означает здесь относительную вечность: долго-долго, но не без конца, — долго так, что эта длительность покажется вечностию, но все же и конец будет. Что такое толкование криво, обличает тут же стоящее другое слово: «в живот2 вечный». «Живот вечный» и кривотолки разумеют как имеющий быть без конца. Так надо понимать и муку вечную. Оба изречения стоят в одинаковых условиях. Что разумеется об одном, нельзя того отрицать у другого. Если живот без конца, то и мука без конца.    Извольте теперь спросить свою детскую веру, видит ли она, что Сам Бог сказал, что муки вечны? Ну — как не видать?! А если видит, пусть так и верует от всей души, и всякое противное тому недоумение гонит прочь, не отдаваясь ему в плен без разбора.    Но дадим на время ход вашему недоумению и допросим его: ты какие права предъявить можешь на свое существование? — «Недоумеваю, — говорит, — как согласить можно вечные муки с благостию Божиею, с беспредельным Божиим милосердием. Ведь страсть какие муки указываются! Огнь неугасающий, червь неусыпающий, тьма кромешная, скрежет зубов! Господи мой батюшка! — Как благоутробный Господь будет смотреть на такие истязания?! Господь нам заповедал прощать, Сам ли не простит? Он молился на кресте за согрешивших против Него страшнейшим согрешением, — таким, больше которого нет уже и быть не может. Неужели нельзя Ему простить в будущей жизни?»    Что же скажем мы такому недоумению?! — Ты стоишь за благость и милосердие Божие. Но речь твоя имела бы смысл, если бы вечность мук определили люди — безжалостные и неумолимые ригористы. Тогда резонно было бы возразить им: ваше положение не может быть принято; потому что оно противно благости Божией. Но когда такое определение постановил Сам Господь, всеблагий и всемилостивый, то уместно ли как бы в лице говорить Ему: быть не может, это противно Твоей благости? — как будто бы Он говорил незнать что? Разве Он переставал быть благим, когда изрек сие? — Конечно нет. А если не переставал быть благим, то нет сомнения, что такое определение совершенно согласно с Его благостию. Ибо Бог никогда ничего не делает и не говорит, что было бы противно Его свойствам. Для детской веры этого объяснения совершенно достаточно. И я на нем покоюсь более, нежели на каких-либо других разъяснениях, — что и вам советую.    Говорите: «Господь на кресте молился за распинателей, — можно ли, чтоб Он казнил кого-либо из грешников вечными муками?»    Господь молился, и молитва Его тотчас принесла плод. Разбойник покаялся и, уверовав в Господа, открыл себе вход в рай. Сотник исповедал Господа Сыном Божиим и, освятившись верою, имеется в числе святых. Верно и все те, которые пошли с Голгофы, бия себя в перси, не лишились благой части. -Так и все, которые, нагрешив пред Богом, обращаются к Нему в слезах покаяния, всегда получают прощение, и пред ними дверь рая не заперта. Если б все люди, грехам повинные, так поступали, все бы вошли в рай, — и ад остался бы занятым одними духами злобы — ожесточенными и нераскаянными. Вы опираетесь на милосердом прощении. Но прощение небезусловно: покайся, и прощение получишь. А нераскаянного как простить?    Господь милосердый всех готов простить, — только покайся и прибегни к Его милосердию. Если б и бесы покаялись, и те были бы помилованы. Но как они закостенели в упорном противлении Богу, то и нет им помилования. То же и в отношении к людям. Невозможно помилование тех, которые упорно противятся Богу. Что такие есть, это, думаю, вы знаете. Что многие из таких и на тот свет отходят богоборцами и богоненавистниками, и этого, полагаю, отрицать не станете. Что же их там ожидает? Уж видно что! Как они Бога знать не хотели, то и Бог скажет им: не вем вас, — отойдите. — А когда такое решение от Бога изойдет, кто отменит его? — Вот и вечное отвержение — печать ада!    Остается строить надежду, нет ли покаяния за гробом? — О, когда бы возможно было это?! Какое бы облегчение нам грешным! Господь столько милосерд, что только покайся, хоть бы то и за гробом, непременно простит. — Но то наше горе, что надежды-то такой не на чем основать. — Закон жизни таков, что коль скоро кто положит здесь семя покаяния, хоть бы то при последнем издыхании, то уж не погибнет. Семя сие возрастет и плод принесет — спасение вечное. А коль скоро кто здесь не положит семени покаяния и перейдет туда с духом нераскаянного упорства во грехах, то и там навеки останется с тем же духом, и плод от него вовеки будет пожинать по роду его, Божие вечное отвержение.    В притче о богатом и Лазаре Авраам отвечает богачу: «Между нами и вами пропасть велика утвердися, яко хотящий прейти отсюду к вам не возмогут, ни иже оттуду, к нам преходят» (Лк. 16:26). Какое решительное разделение одних от других! Я беру здесь из притчи только одну эту черту, что коль скоро кто, перешедши в другую жизнь, попадет налево, то ему уже нет перехода направо. Но в притче сей проглядывает и та мысль, что на том свете, если б и возможно было кому бросить свое грешное упорство, то это не принесет уже ему пользы. Так по закону правды: приял благая в жизни, а там терпи (Лк. 16:25). Увы нам грешным! Поспешим поскорее покаяться здесь и получить разрешение, разрешающее навеки не для земли только, но и для неба.    Так видите, в чем дело! — Посему или пусть ваше сердоболие сделает всех грешников покаявшимися, или пусть согласится, что возможна часть людей, которые не получат прощения и будут осуждены, по причине нераскаянного упорства.    Уж не питатели ли вы такого чаяния, — чтоб Бог державною властью Своею простил грешников и ввел их в рай. Прошу вас рассудить, пригоже ли это и гожи ли такие лица для рая? — Грех ведь не есть что-либо внешнее, а внутреннее и внутрь проходящее. Когда грешит кто, грех весь состав его извращает, оскверняет и омрачает. Если простить грешника внешним приговором, а внутри его все оставить, как было, не вычистив, то он и после прощения такого останется весь скверен и мрачен. Таков будет и тот, кого бы Бог простил державною Своею властью, без внутреннего его очищения. Вообразите, что входит такой — нечистый и мрачный — в рай. Что это будет? Ефиоп среди убеленных. Пристало ли? — И у нас когда строятся общества какие, то в состав их входят обыкновенно однородные, — лица другого сорта и сами не захотят вступить в него, и, если б почему-либо захотели, не будут приняты. То же и рай, примет в себя только однородное — чистое и пречистое; а все неподходящее под сию норму не может войти туда.    Положим даже, что какими-либо судьбами грешник втянут в рай; что он там будет делать?! — Для него и рай в ад превратится. Вкусить сладостей райских у него нет органа; а чрез то, что там все противоположно его настроению, он будет тесним и гнетом, так, что и места не будет находить. Введите вы в круг людей высшего тона человека простеца, — для него пребывание среди их будет настоящая пытка. То же должен испытывать и грешник, если неочищенным втянуть его в рай.    Скажете: «Ну, — так очистить его». — Уж это опять не державною ли властью милосердого Бога?! — Если б возможно было так, то и здесь на земле давно уже не было бы ни одного грешника. Сказал бы Бог: да будут все святы, и все стали бы святы. Но в том-то и дело, что очищение не может совершиться без участия произволения, которого если на земле недоставало, то тем паче недостанет на том свете. Да хоть бы и появилось оно, не к чему ему рук приложить. Начало очищению — покаяние; а на том свете ему места нет; и если бы было, нет возможности завершену и запечатлену ему быть таинственным разрешением: ибо это возможно только здесь. После покаяния очищение продолжается и до конца доводится подвигами самоумерщвления и благотворения, постами, милостынями, молитвами. Все это на том свете неприложимо. Нечего, стало быть, ожидать там и очищения.    Итак, хотите или не хотите, а должны согласиться, что неизбежно некоей части людей остаться за дверьми рая.    Полагаю, что, слыша это: за дверьми рая, — ваше сердоболие несколько успокаивается: пусть за дверьми рая, но эти пытки и истязания — огнь неугасающий, червь неусыпающий, скрежет зубов, тьма кромешная — ужас как поражают. — Но что же тут?! — За дверьми рая — ад. А ад уж, как ни умягчайте слова сего, — есть место мучений. Юродивые девы остались прямо за дверьми женихова чертога, и будто никаким мукам не подверглись. Но надо судить не по сему внешнему, а по тому, что у них на душе, как они стали себя чувствовать после того, как выслушали навеки отвергающий их глас женихов. Степени — как в рае блаженства, так в аде мучений — конечно будут; но на всякой степени как в рае святые блаженство будут пить полными устами, так в аде — грешники муки претерпевать до последней меры терпения, такой, что если еще немного прибавить, то все естество разлетится в прах, — а оно все же не будет разлетаться, а все — мучиться и мучиться, и это без конца.    Выражения — червь неусыпающий, огнь не-угасающий и прочее — и означают только эту крайнюю меру мучений для всякого, а состоять они будут, может быть, и не в этом. Как о блаженстве праведных Апостол сказал, что уготовано для них то, что око не видало, ухо не слыхало и на сердце человеку не всходило (1Кор.2:9); так о муках грешников надо сказать, что хотя несомненно, что они будут в крайней мере для каждого, и будут как душевные, так и телесные; но в чем именно они будут состоять, определительно сказать нельзя. В слове Божием для обозначения сего берется то, что бывает самым мучительным на земле, равно как и для обозначения блаженства берется то, что на земле считается самым великим и обрадывающим; но чтоб именно, как в том, так и в другом, было это самое, сего сказать нельзя. Там будет все ново — ново небо и нова земля, — новы и радости и муки.    Конечно, все сие страхом поражает. Но затем это и открыто, чтоб, поражая страхом, вразумлять и остепенять грешников. Если б Бог радовался мукам грешников, Он и не открыл бы об аде; но как не хочет смерти грешника вечной, то и открыл, что ожидает грешника, чтоб, зная то, грешник не давал себе воли, а если уж случится нагрешить, поскорее обращался опять к Господу и каялся. Я знал одного человека, который имел обычай говорить: «Какую премудрую вещь придумал Господь — смерть и ад! Не будь их, пустился бы во вся тяжкая». Говорят ему: «Да ты закрой глаза и не смотри на эти страсти или изгони из сердца веру тому». Отвечает: «И рад бы закрыть глаза, да не закроешь: все им видится смерть и ад. А что касается до прогнания веры, уж я все перепробовал, чтобы прогнать ее, и всякие под нее подкопы делал; нет — все вяло и гнило, что ни придумаешь. Как истина смерти неотразима, так и истина вечного ада стоит несокрушимо. Нет уж, лучше крылышки-то подвязать и как-нибудь потише себя держать».    Вы сердобольствуете. А Господь разве не сердобольствует?! Окончательное Свое отвержение: «Отойдите», — думаете, Он так произнесет, ни с того ни с сего?! Нет; это Он скажет уже по испытании всевозможных средств к побеждению упорства нераскаянных грешников. Сколькими заботами окружает Он всякого грешника, чтоб образумить его! — И уже когда все испробует и ничем не одолеет его, говорит: ну — оставайся! — Это здесь; а на суде скажет ему вместе с другими подобными ему: отойди! Видим на Израиле. Бился, бился с ним Бог; наконец решил: «Се оставляется вам дом ваш пуст» (Мф. 23:38). Так бывает и со всяким грешником отверженным. Отвержение его окончательное решается после того, как с ним уже ничего не поделаешь, — как уж он закоснеет в упорстве своем. Вы одно то решите: возможно ли осатаниться человеку? — Конечно возможно. А если возможно, то куда его будет девать, как не поместить-с бесами, коим уподобился? Вы все упираетесь на благость Божию, а о правде Божией забываете, — тогда как Господь «благ и праведен» (Лк. 24:8). Правда Божия вступает в силу, когда благость истощает уже все средства.    Спириты придумали заменить ад множеством рождений грешащего. Очень неудачно. Потому что кто остался неисправным в одно рождение, тот может продолжать его и во второе, и не только продолжать, но и углубить, или тем неизбежно и углубит, что продолжит. Но что было во второе, то может быть и в третье рождение, и так далее, — до осатанения. — А для таких уж, конечно, неизбежен ад.    Иным думается, что без наказания и мук грешников, конечно, нельзя оставить, но эти муки не будут вечны: помучатся-помучатся отверженники, а потом и в рай. — Страсть как хочется нам казаться милосердее Самого Господа! — Но и эта выдумка несостоятельна: ибо ад не есть место очищения, а место казни, мучащей не очищая. Сколько ни будет жечь кого ад, жегомый все будет такой же нечистый, достойный того же жжения, а не рая. Жжению потому и не будет конца.    Но пусть бы и так, — уступим нелепое. Нам-то с вами, о сем рассуждающим, если мы грешны, какая от этого выгода? — Никакой! Мука все же будет, а кто знает, какая она? — Может быть, так будет больно, что одна минута покажется во сто лет. Припоминаю при сем одно сказание. — Некто благоговейный, кажется мирянин, делал много добра, но проскользали и грешки. Для очищения его от сих грехов Господь послал ему болезнь, которая не поддавалась лекарскому искусству. Терпел он терпел и возмалодушествовал, — и стал плакаться пред Господом. Господь послал к нему Ангела, который, явясь, сказал ему: что жалуешься? — Для твоего же блага Господь послал тебе эту болезнь, чтоб очистить тебя от грехов твоих. Очистишься, — и болезни конец. Ибо если здесь не очистишься, то на том свете гореть будешь. Тот с горести крайней и скажи: да уж лучше бы на том свете отмучиться! (Это будто на руку тем, которые думают, что мучения временны, но цель сказания не та.) Хорошо, сказал Ангел. Хочешь? Тебе следовало еще болеть три недели или три месяца. Там тебе за это помучиться придется три секунды. — Три секунды, думает себе больной, что тут? И согласился. Как согласился, так обмер. Взял Ангел его душу и снес в место мучения. — Три секунды, проговорил он больному, — терпи. Я тотчас приду, как они пройдут, — и скрылся. Как начало жечь этого бедного, как начало жечь, ужас как больно; но терпел, думая: три секунды... сей момент кончится. Но боль все больше и больше, и кажется, пора бы уж и Ангелу прийти, а его все нет и нет. Уж ему показалось, что неделя прошла, год прошел, десять лет прошло, а Ангела все нет и нет. — Мочи наконец не стало. Как закричит! — Ангел тотчас явился и спрашивает: что тебе? — Да ты сказал, что три секунды помучиться, а тут уж лет десять прошло. — Каких десять лет? всего десять терций. — Ой! ой! ой! Батюшка ты мой! Если так, возьми меня поскорее отсюда назад. Тридцать лет готов лежать в той болезни, только отсюда возьми. — Хорошо, сказал Ангел; внес его опять в тело, и тот ожил. — И уж не заикался более о тяготе своей болезни. — Это сказание сохранено для внушения нам грешным того, главное, чтоб благодушно терпели прискорбности, посылаемые для нашего очищения от грехов. А я беру из него, по поводу речи нашей, только измерение длительности адских мучений. Видите, какая страсть? — Одна терция годом показалась. А чем год покажется? Чем десятки, сотни лет? Это ужас!! — Нет! уж давайте лучше бросим всякий грех и, Господу веря без мудрования во всяком Его слове, покаемся и начнем жить свято, сколько сил есть, — не обманывая себя тою пустою надеждою, что ведь немного придется помучиться, — ничего!    Мудрование наше ничего доброго нам не дает, а только высокоумие распложает и руки и ноги расслабляет на делание добра и бегание зла. Бросим его! Наживешь с ним добра. Нашему мудрованию все представляется так гладко и широко. Живи себе, как хочешь: природа! — Умрешь, — Бог милостив! Если и достанется немного, — так это ничего, пройдет. — Его бы устами мед пить. А там, как умрешь, — схватят сударики, бросят в теплое местечко и запрут крепкими запорами; кричи не кричи — никому дела до нас не будет: эти уж определены к месту. Так там и останешься на вечные веки. Вот и намудрил. Прогоним это мудрование, и покоримся вседушно простой вере. Если б не было откровения, делать бы нечего, — мудри. А при откровении, какая стать мудрить? Уж нам не придумать лучше того, что Господом постановлено. Мудруем, стало быть, попусту, и не только попусту, но и без толка: ибо знаем, что не смудрить только надо, но и привести то в дело, а власти-то и силы, видимо, нет в наших руках. Это все враг надувает в уши такие умничанья, и особенно ныне распложает их. Ничто так не сильно остепенять, как страх адских мучений. И скольких избавляет от греха, или ведет к покаянию память о сем?! Вот враг и покушается всячески отстранить эту острастку. Ведь какой хитрый! За Бога стоит, благость Божию защищает; а между тем против Бога вооружает и богоборцами делает. Ты у меня, говорит, умник или умница... живи, как хочешь. А что там ад и муки, — этого ничего нет. Попы да монахи выдумали, криво толкуя слово Божие. — Каков! — Развесили уши наши красавцы и красавицы — и пустились во вся тяжкая. А враг стоит, да зубы скалит, и в ладоши бьет. Сколько добычи нахватал он сим способом в ад свой?!    У вас еще прописано: «Как праведные будут наслаждаться невозмутимым счастьем при сознании, что где-то страдают живые существа и будут непрестанно страдать? Если они возмогут быть счастливыми, то они перестанут быть праведными, и такая безучастность к ближним на небе ввергла бы их в ту же геенну, от которой они избавились, практикуя сострадание и любовь к страждущим на земле». — Это чисто адвокатский прием — пускать пыль в глаза софизмами. Если праведников за несострадание к отверженным осужденникам — в ад, то Бога-осудителя куда?! — Вы все забываете, что ад не человеческая выдумка, а Богом учрежден, и по Божиему же присуждению будет наполнен. Так открыл Он нам в слове Своем. Если так, то, стало быть, такое действие не противно Богу и не нарушает, скажем так, внутренней гармонии Божеских свойств, а напротив, требуется ею. Если в Боге так, то как это может расстраивать блаженное благонастроение праведных, когда они един дух суть с Господом? Что Господь считает правым и должным, то — и они. Сочтет Господь должным послать в ад нераскаянных, так будут сознавать сие и они. И состраданию тут места нет. Ибо отверженные Богом отвергнуты будут и ими; чувство сродности с ними пресечется. И на земле духовное родство бывает совсем иное, чем естественное, и коль скоро последнее несогласно с первым, то оно охлаждается и совсем исчезает: родные кровно делаются чуждыми друг друга. Это внушил Господь, когда сказал: кто мать Мне и брат? — И ответил: творящий волю Отца Моего (Мф. 12:50). Если на земле так, то на небе это обнаружится в крайней силе, — и особенно после последнего суда. Отверженные будут иметься наравне с теми, в чье место они пойдут, кому уготован огнь вечный.    Вы продолжаете: «Неужели я погибну за то, что призадумаюсь над этой дилеммой и скажу себе: тут что-то не так; или не так переведено, или не так истолковали слова Спасителя?» Погибнете ли вы из-за этого недоумения, не мне решать, а Испытующему сердца, Который видит все, видит, как и почему зарождаются мысли, и соответственно тому винит или обезвиняет. — Но должен сказать вам, что небезопасно поперечить явному определению Божию, в угоду своим мудрованиям, софистический строй которых так очевиден. Что приходят недоумения, в этом не всегда есть грех; но когда при появлении их тотчас становится кто на сторону их, то тут есть лукавство слабоверного и небоголюбивого сердца. Я уже поминал в начале, что недоумений не должно допускать до сердца, но как только появятся, отбивать их, а затем, дав покой вере сердца, спокойно искать разъяснения, не беспокоясь слишком, если и не придется тотчас найти его: ибо вера наша стоит на твердом камне: так Бог повелел верить.    Но это уже писано; я привел вашу речь, чтоб оговорить следующую фразу: «Или перевели не так, или не так истолковали». — Это значит, что вы полагаете возможным думать, будто у нас нет подлинного слова Божия и нет правильного истолкования его. — Где это вы захватили такую премудрую мысль?! Вот греческий подлинник Нового Завета; вот славянский перевод наш, совершенно с ним согласный, равно как и русский. Читайте там, читайте здесь, всюду вы будете читать истинное слово Господа Спасителя нашего. — А что слово сие истинно понимается и правильно толкуется, в этом поручительница вам Святая Церковь, которую Сам Господь поставил быть столпом и утверждением истины. Вот наша охрана! — И избави нас Господи — допустить противные сему мысли! — Если допустим такие мысли (то есть или подлинника нет, или толкование не право), то на чем остановимся и на чем оснуемся своими мыслями? Надо будет или совсем оставить слово Божие, как заподозренное в неподлинности, или, держа его в руках, доискиваться по догадкам, что можно почесть подлинным; а это то же, что сочинять самим себе слово Божие. Се путь Штраусов и Ренанов! — Оба эти приема стоят один другого. Ибо действователь — там и тут — все тот же разум. А посмотрите-ка по истории, сколько напутал этот разум?! — И придется плутать. Боже избави! Вот у соседов наших (на Западе) ум орудует по делам веры. И чего-чего там не наплели?! Избави нас Господи от такой беды! Отобьемся от берега, — начнут бросать нас туда и сюда волны мудрований разума. — И пропадем.    Вы заключаете: «Если ответите, что не мое дело рассуждать, — надо верить слепо; то придется просто замолчать, оставаясь, однако ж, к несчастию, при своем недоумении». — Нет, я не скажу, что не дело кому-либо рассуждать о делах веры. Куда же нам девать разум-то свой? Но скажу, что рассуждение рассуждению рознь, а иное хоть брось. Рассуждать рассуждайте, но покорности вере не ослабляйте и не расшатывайте, потому что это есть покорность Богу, против Коего спорить нельзя. По-вашему выходит: не рассудишь, — вера слепа. А на деле, как я уже писал, так есть, что вера не слепая, а видящая не та есть, которая рассуждает о предметах веры, но которая искренно и непоколебимо верит, основываясь на том убеждении, что так Бог повелел верить, как дитя без рассуждений верит слову отца и матери. Рассуждение приходит к вере, и пусть его рассуждает согласно с верою, не при-свояя, однако ж, большего веса себе самому. Мы обычно, когда рассудим о чем, полагаем, что уж и незнать какое великое дело сделали, услугу вере оказали, подкрепили и поддержали ее. А в существе дела рассуждение ничего не придает силе и значению веры. Напротив, кто в деле веры начнет давать более веса своему соображению и рассуждению, тот тем самым умалит значение своей веры пред Богом, как умаляют силу вина, подливая в него воды. Кто своему рассуждению дает много веса, тот разуму своему верит, а не Богу. И собственно тут уже нет веры. — Так-то: рассуждать отчего не рассуждать, только в области веры всегда надо рассуждать по началам веры и с покорностью вере — вящшею, чем внимание к своему рассуждению.    Кажется, теперь я уже все сказал вам, что нужным считал сказать по вашему письму. И кончаю. — Благослови вас Господи! http://azbyka.ru/otechnik/Feofan_Zatvornik/Pisma-o-raznykh-predmetakh-very-i-zhizni/2