Татиана.

Счастье - это чистое сердце, потому что такое сердце становится престолом Божиим. Так говорит Господь для тех, кто имеет чистое сердце: "Вселюсь в них и буду ходить в них; и буду их Богом, и они будут Моим народом" (2Кор. 6:16). Чего им еще может недоставать? Ничего, поистине ничего! Потому что они имеют в сердце своем величайшее благо – Самого Бога!» (свт. Нектарий Эгинский. Путь к счастью, 1). «Душа, которая любит Бога, в Боге и в Нем одном имеет себе упокоение... На всех путях, какими ходят люди в мире, не обретают они мира, пока не приблизятся к надежде на Бога» (прп. Исаак Сирин. Слова, 56, 89). Истоник:http://orthodox.cn/patristics/300sayings_ru.htm

С чего начинается счастье? Притча. Жил один человек. Однажды решил он восстать против несправедливости, воцарившейся в мире, и задумал добыть счастья для всех. Он взял в руки оружие и боролся со злом везде, где встречал его. Много пришлось ему стрелять и убивать во имя счастья для всех. Шло время. Он засыпал и просыпался с оружием в руках, месяцами не выходил из боев, но мир оставался прежним — несправедливым, злобным и жестоким. Он устал от боев и решил завести семью. Коли уж не удалось мне сделать счастливыми всех, думал он, добуду счастья для своих домашних. И каждый день он боролся за счастье для своих близких. Много работал, иногда недоедал, иногда недосыпал. Так и состарился в этой борьбе за счастье... Он лежал на смертном одре, и вся его жизнь проходила перед глазами. Вспоминал он, как в молодости задумал добыть счастья для всех; как взял в руки оружие и боролся со злом везде, где прорастало оно ядовитыми ростками; как стрелял и убивал во имя счастья; как строил семью и растил детей; как много работал, как иногда недоедал, как недосыпал... Потом он подозвал к себе домашних и сказал: — Всю свою жизнь я пытался сделать счастливыми других. И только теперь понимаю, что начинать нужно было с себя самого. Если бы я вначале старался изменить себя и сделался счастливым, то и вы были бы счастливы. И мир бы стал лучше, справедливее и добрее. Источник:http://www.smisl-zhizni.ru/viskazivaniya-o-zhizni-lubvi/658-optinskie

Изложение заповедей, соблюдением которых можно спасти душу Величие и красота верующей души в ее смирении. Вход в душу - это наше сердце. И для того, чтобы сберечь нашу душу чистой, мы должны старательно оберегать сердце от проникновения в него всего греховного, нечистого, того, что может повредить душе. Человек получил от Бога душу чистой и святой. И, как уже было сказано, в купели святого крещения она получила белоснежные одежды, но постепенно наши грехи и пороки загрязняют ее. Сначала грех ложится на нее одним малым пятном, а затем грехи покрывают ее уже целыми пластами грязи. Наши грехи и страсти пачкают и рвут одежду души. Душа прежде тела переходит в жизнь вечную. С нашим преображенным телом она соединится только после воскресения мертвых. Перед каждым из нас - общий для всех верующих людей долг, долг перед Богом и своей бессмертной душой - стремиться спасти душу. Если мы не приготовим за свою земную жизнь душу к вступлению в новый мир, в котором ей предстоит жить, какой чужой будет чувствовать она себя в этом новом мире! Перед ней будет закрыт вход в Царство Небесное! Братие и сестры! В короткую нашу земную жизнь можно и погубить свою душу для вечности и спасти ее. Будем же трудиться над украшением души своей нетленной вечной красотой, подражая пресветлой красоте нашего Господа, чтобы прийти на небо, как в родной дом. Аминь. Святой Ерма, муж апостольский, которого весьма хвалил апостол Павел (Рим. XVI, 14), известен своей книгой под названием "Пастырь", которая в первые века читалась даже в церквах наряду с апостольскими посланиями. Думается нам, будет полезно ознакомиться с теми душеспасительными заповедями, которыя изложены в этой книге, исполняя которыя, можно спасти свою душу. Думаем, что слово апостольскаго мужа будет убедительнее для вас нашего немощного разглагольствования. К изложению их он приступает так: "Молился я, говорит он, у себя дома и сел потом на ложе свое. Вот вижу, входит муж, видом своим внушавший уважение, в одежде пастушеской. На нем накинут был белый плащ, котомка висела за плечами его и палка была в руках у него. Он приветствовал меня, приветствовал и я его. Затем он сел подле меня и сказал: "Я послан к тебе, чтоб пребыть с тобою все остальное время жизни твоей". Когда он сказал это, мне подумалось, что он искушает меня, и я спросил его: "Кто же ты?" - ибо того, кому я вверен, я хорошо знаю. "Так ты меня не узнаешь?" - спросил он. "Нет",- отвечал я. "Я и есть тот пастырь, которому ты вверен",- сказал он. С этим словом он изменился в лице, и я узнал в нем моего ангела-хранителя. Мне стало стыдно, страх и скорбь начали тревожить меня,- но он успокоил меня, говоря: "Не бойся! Я послан указать тебе все, чем можешь ты спасти душу свою. Выслушай внимательно и запиши все для памяти, чтоб, перечитывая то время от времени, ты освежал мысли свои тем и укреплял шаткую волю твою. Если от чистаго сердца будешь сохранять все, открываемое тебе, то получишь от Господа все блага, какие обетовал Он верным Своим. Если же, выслушав мои наставления, ты не только не исправишься, а напротив станешь прилагать грехи ко грехам, то беду за бедой пошлет на тебя Господь, пока не сокрушит или сердца твоего, или костей твоих". Сказав это, пастырь мой, ангел покаяния, предложил мне двенадцать заповедей в следующем порядке: "1. Веруй во единого Бога, в Троице поклоняемого, Творца неба и земли, видимым же всем и невидимым, Который из ничего воззвал к бытию все твари и даровал им столько совершенств, сколько каждая из них вместить может. 2. Живи в простоте и непорочности, не вреди ближнему даже словом, напротив, помогай всем в нуждах их, не разбирая, кто просит и кому даешь. 3. Слово гнило да не исходит из уст твоих: люби истину и убегай лжи. 4. Как зеницу ока, храни супружескую верность, ибо это непреложный закон Творца - быть чистым и непорочным пред лицом Его или в девстве, или в честно хранимом супружестве. Женился - не ищи разрешения или другой жены; положил быть в девстве - не ищи жены. То же, когда умрет муж или жена, пережившая половина не грешит, когда вступает во второй брак; но большей сподобляется чести от Бога, когда решается хранить вдовство в чистоте и непорочности". При этих словах, говорит Ерма, я спросил его: "Что же делать тому, кто согрешит?" - "Каяться", - отвечал мне ангел-пастырь. Говорю ему: "Я слышал, что, кроме крещения, нет другого покаяния, что, погружаясь в воды пакибытия, мы получаем отпущение всех грехов и никак не должны уже после того грешить". Ангел отвечал мне: "Крещение не называется покаянием. Покаяние Бог установил для тех, кои, будучи чрез крещение призваны в число верующих, впадают потом в грехи, по козням диавола.- Бог милостивый приемлет покаяние таковых, но надо знать, что частое падение в грех, исправляемое даже частым покаянием, делает подозрительным самое покаяние;- и можно, наконец, упасть так, что после падения не будет возможности встать снова и начать жить для Бога. Сего да страшится всякий, легкомысленно смотрящий на грехи". Сказав сие, пастырь начал снова продолжать указание спасительных для нас заповедей Божиих: "5. Идя путем заповедей, не можешь миновать препятствий и трудов. Мужайся и да крепится сердце твое: терпи в делании добрых дел и перенесении всех на пути сем неприятностей. 6. Помни, что при каждом человеке есть два ангела - добрый и злой. Один влечет его к делам добрым, а другой - к грехам и порокам. Внимай же к себе, и к первому склоняйся, а второго отревай, по внутренним помыслам сердца догадываясь, какой из них дает тебе в ту пору уроки и хочет властвовать над тобою. 7. Единаго Бога-Творца и Промыслителя и Спасителя твоего бойся, и пустою страшливостию темных сил не унижай своей детской Ему преданности и своего крепкого на Него упования. 8. Попекись явить себя ревностным исполнителем всех без исключения заповедей Божиих и тщательным творцом всех, какие ангел внушит сердцу твоему или укажет сочетание обстоятельств жизни твоей,- и будешь сын в дому Божием, а не раб. 9. Молись, преутруждай себя в молитве, непрестанно молись, чтоб всякий раз, как нужно, свыше сходила на тебя сила - творить добро, и помощь - уклониться от зла. Молитва делает земнороднаго небожителем и одевает его небесною чистотою и святостию. 10. Бегай ложных пророков-гадателей и волхвов, (кои тогда в большом являлись количестве. Из числа их был и Симон-волхв с своими учениками), чрез коих враг губит рабов Божиих... Слабые в вере обращаются к этим обманщикам, а они, отвечая им по желанию сердца их, наполняют головы их мечтательными надеждами. Тут же, к капле истины примешивая море лжи, они обольщают их и снова увлекают к язычеству. Кто искренно верует и предал себя Богу, тот не пойдет к ним. Таковый неба ищет; а гадают обычно об одном земном. 11. Учительницею, единственною учительницею да будет Церковь Бога Жива - столп и утверждение истины. В ней свет непреложно-истиннаго ве?дения. - Вне ее мрак и тьма. Там князь мира поставил учительскую кафедру свою и ослепляет разум внимающих ему и не хотящих слушать голоса Церкви ради того, что они светские. Вот тебе проба: что разногласит с учением Церкви, то есть голос отца лжи! Внимай и блюди себя чистым от сего падения.- Вот и еще признак! слово истины водворяет глубокий мир, покой и сладость в верующем сердце; слово же лживых воздымает мечты и сомнения и, как соленая вода, разжигает жажду знания, запирая ум, как пленника, в неопределенной, мрачной пустыне. 12. Без ближайших руководителей нельзя прожить свято на земле. Ты найдешь их в Церкви, где Дух Святый поставляет их пасти стадо Христово. Умоли Господа даровать тебе благопотребнаго. В час нужный, и без спроса твоего, он изречет тебе утешительное слово. Дух Божий научит его, что подобает сказать тебе, и ты услышишь от него, что хочет от тебя Бог. Берегись, однако ж, и здесь духов лестчих. Смирение и тихость украшают истиннаго руководителя. Где же помпа, т. е. внешний блеск в слове и жизни, там лесть. Внимай сему и спасешься". "Вот все двенадцать заповедей, которые дал мне ангел-пастырь",- заключает Ерма. Выслушав их, я сказал ему: "Прекрасные правила, но есть ли человек, который мог бы исполнить их, как следует?" На это ангел отвечал мне: "Прими их сердцем в простоте, без размышления, и не встретишь в исполнении их никакого затруднения. Но коль скоро станешь разлагать в уме своем, можно ли и как выполнить то и другое, и нельзя ли как-нибудь высвободиться из-под сего ига, подкрадется враг, расслабит сердце твое и сделает тебя неспособным ни к какому добру.- Но что много говорить!.. Знай, что, если не исполнишь чего, нет тебе спасения, нет спасения ни тебе, ни детям твоим, ни семейству твоему". Сказав сие, ангел изменился в лице своем и сделался столь страшным, что я не знаю, есть ли кто, кто бы в состоянии был снести взор его в сию минуту. Я испугался.- Ангел, видя мое смущение, начал говорить кротко ко мне, с лицом, способным разлить отраду в сердце: "Как это думаешь и говоришь ты? - Забыл разве ты всемогущество Божие! - Возможно ли, чтобы Тот, Кто все покорил под ноги твои, не дал тебе сил исполнять заповеди Его? - Знай же, что, кто имеет всегда Бога в сердце своем, тот легко исполнит заповеди сии. Кто же имеет Его только на конце языка своего, тот падет под тяжестью их, считая их невыполнимыми". Я заметил на это: "Кто не просит у Бога сил, чтоб исполнять святые заповеди Его? - Но враг силен: он искушает рабов Божиих и держит их в своей власти".- "Нет,- отвечал на это мне ангел,- враг не имеет никакой власти над рабами Божиими. Тех, кои веруют в Бога от всего сердца, он может искушать, но не властвовать над ними. Противостань ему с мужеством, и он убежит от тебя". Тем кончились наставления ангельские, изложенные во второй книге святого Ермы под названием: "Пастырь". "С своей стороны не осмеливаемся прибавить что-либо ко всему этому!" - говорит ученик апостолов, муж апостольский. И в самом деле, к чему тут вялое слово наше? - Одно только скажем: как утешительно знать, что и в наше время говорят то же, что говорили при апостолах, непосредственно после апостолов, и что, следовательно, в продолжение XIX веков в церкви Божией слышится неизменным одно и то же слово истины. (Протоиерей, магистр богословия Григорий Дьяченко. "Духовные посевы", изд. 3-е, 1899 года).

Кто хочет идти за Мною, отвергнись себя, и возьми крест свой (Мк. 8, 34). Эти евангельские слова мы слышали много раз, но понимаем ли всю их глубину? Великий пост — время покаяния и время переосмысления. Мы предлагаем вашему вниманию отрывок из «Слова о крестоношении» Феофана Затворника, в котором святитель раскрывает значение заповеди, поясняет, что значит несение своего креста. Мы восхищаемся заповедями о любви и жертвенности, но с трудом представляем себе, как встать на путь исправления, чтобы в конце концов достичь той любви, о которой говорит Спаситель. Взять свой крест — значит терпеливо нести тяжёлые труды исправления, лишения, скорби, несчастья — всего того, что пошлёт нам Господь. Господь совершил спасение наше крестною смертию Своею; на Кресте растерзал Он рукописание грехов наших; Крестом примирил нас Богу и Отцу; чрез Крест низвёл на нас дары благодатные и все благословения небесные. Но таков Крест Господень в Нём Самом. Каждый же из нас становится причастным спасительной силы его не иначе, как через свой собственный крест. Свой собственный каждого крест, когда соединяется с Крестом Христовым, силу и действие этого последнего переносит на нас, становится как бы каналом, через который из Креста Христова переливается на нас «всякое даяние благо и всяк дар совершен». Из этого видно, что собственные каждого кресты в деле спасения столько же необходимы, сколько необходим Крест Христов. Хотя и нехотя всякий несёт крест свой, и крест большей частью не простой, а сложный, но не всякий смотрит на него через Крест Христов; не всякий обращает его в устроение спасения своего; не у всякого потому крест бывает спасительным крестом. Пересмотрим все возможные кресты и разберём: как следует нести каждый из них, чтоб он был силою во спасение. Крестов много, но видов их три: первый вид — кресты внешние, слагающиеся из скорбей и бед, и вообще из горькой участи земного пребывания; второй — кресты внутренние, рождающиеся из борьбы со страстями и похотями ради добродетели; третий — кресты духовно-благодатные, возлагаемые совершенною преданностью в волю Божию. Кресты внешние — самые многосложные и разнообразные кресты. Они разбросаны на всех путях наших и встречаются на каждом почти шагу. Сюда относятся: скорби, беды, несчастья, болезни, потери близких, неудачи на службе, всякого рода лишения и ущербы, семейные неприятности, неблагоприятность внешних отношений, оскорбления, обиды, напраслины и вообще доля земная, у всякого больше или меньше нелёгкая. У кого нет какого либо из этих крестов? И не быть нельзя. Не избавляет от них ни знатность, ни богатство, ни слава и никакое величие земное. Они срослись с земным пребыванием нашим с той минуты, как заключился рай земной, и не отступят от него до той, когда отверзется рай небесный. Зачем так устроил Господь, что на земле никого нет без горестей и тяготы? Затем, чтоб не забывал человек, что он изгнанник, и жил бы на земле не как родич на родной стороне, а как странник и пришелец в стране чужой, и искал возвращения в истинное отечество своё. Но зачем, — скажешь, — у меня больше, а у другого меньше? Зачем меня тяготят беды, а другому во всём почти счастье? Я раздираюсь от скорби, а другой утешается? Уж если общая это участь, всем бы без исключений и раздавать её. — Так ведь она и раздаётся. Присмотрись, и увидишь. Тебе ныне тяжело, а другому вчера было, или завтра будет тяжело; ныне же ему отдохнуть позволяет Господь. Зачем смотришь на часы и дни? Смотри на всю жизнь, от начала до конца, и увидишь, что всем бывает тяжело, и очень тяжело. Найди, кто ликует целую жизнь? Сами цари нередко не спят ночи от туги сердца. Тебе тяжело теперь, а прежде разве не видел ты отрадных дней? Бог даст, и ещё увидишь. Потерпи же! Тебе тяжело. Но разве это случайность беспричинная? Восклони несколько главу твою и помяни, что есть Господь, отечески о тебе пекущийся и глаз с тебя не спускающий. Если постигло тебя горе, то не иначе, как с Его согласия и воли. Никто как Он послал его тебе. А Он очень точно знает, что, кому, когда и как послать; и когда посылает, во благо того самого посылает, кто подлежит горю. Так осмотрись, и увидишь благие о тебе намерения Божии в постигшей тебя скорби. Или грех какой хочет очистить Господь, или от греховного дела отвести, или прикрыть меньшим горем от большего, или случай тебе дать — терпение и верность Господу показать, чтоб на тебе потом показать и славу милосердия Своего. Что нибудь из этого, конечно, идёт к тебе. Отыщи же, что именно, и приложи то к ране своей, как пластырь, — и утолится жгучесть её. Если, впрочем, и не увидишь ясно, что именно хочет даровать тебе Бог через постигшее тебя горе, общее неразмышляющее верование воздвигни в сердце своём, что всё от Господа и что всё идущее от Господа есть во благо нам; и толкуй мятущейся душе: так Богу угодно. Терпи! Кого наказывает Он, тот у Него как сын! Наипаче же останови внимание на твоём нравственном состоянии и соответственной вечной участи. Если ты грешен, — как, конечно, и грешен, — то радуйся, что пришёл огнь скорби и попалит грехи твои. Ты всё смотришь на горе с земли. А ты перенесись в другую жизнь. Стань на суде. Воззри на огнь вечный, уготованный за грехи. И оттуда посмотри на своё горе. Говори сам себе: по грехам моим посланы мне такие удары, — и благодари Господа, что благость Его на покаяние тебя ведёт. Много ли и трудно ли всё это? А между тем, такие помышления и чувства суть нити, коими крест наш связывается с Крестом Христовым, и из него истекают спасительные для нас силы. Без них же крест остаётся на нас и тяготит нас, а спасительности не имеет, будучи разъединён с Крестом Христовым. Кресты внутренние встречаются нам во время борьбы со страстями и похотями. Святой апостол говорит: Те, которые Христовы, распяли плоть со страстями и похотями (Гал. 5, 24). Распяли? Стало, был крест, на котором у них распяты эти страсти и похоти. Какой же это крест? Борьба с ними. Распять страсти — значит обессилить их, подавить, искоренить. Поборет человек страсть какую несколько раз, обессилит её; поборет ещё несколько, подавит; ещё поборет, и совсем искоренит, с помощью Божиею. Так как эта борьба трудна, прискорбна и болезненна, то она есть воистину крест, внутри нас водружённый. У борющегося со страстями иногда будто руки пригвождаются, терновый венец на голову надевается, сердце живое прободается. Так ему бывает тяжело и больно. Какая же страсть не болезненна? Гнев жжёт; зависть сушит; похоть расслабляет; скупость есть и спать не даёт; гордость оскорблённая убийственно снедает сердце; и всякая другая страсть: ненависть, подозрительность, сварливость, человекоугодие, пристрастие к вещам и лицам — своё причиняет нам терзание; так что жить в страстях то же, что ходить по ножам или угольям босыми ногами, или быть в положении человека, у которого змеи сосут сердце. Страдает иной от страсти, и всё ещё удовлетворяет её. Видит, что удовлетворением больше и больше себе причиняет зла, и всё удовлетворяет. Лесть и обман в чём? В том, что страсть за удовлетворение себя обещает горы удовольствий, а борьба с нею ничего не обещает. Но ведь сколько уже раз было испытано, что удовлетворение страсти приносит не счастье и покой, а муку и томление. Она много обещает, но ничего не даёт; а борьба ничего не обещает, а всё даёт. Если не испытал этого, испытай и увидишь. Но то горе наше, что испытать то не соберёмся с силами. Причина тому — саможаление. Саможаление есть самый льстивый наш изменник и враг. Отвергнем саможаление и возгреем ревность самоумучения. Сил недостаёт начать? Молись. Господь пошлёт. Окружи себя помышлениями об опасности пребывания в страстях, и погонишь себя тем из тьмы их к свету свободы от них. Осталось ещё изъяснить вам третий вид креста, спасительного для нас, — крест преданности в волю Божию. Скажу и о нём слово-другое. На крест этот восходят уже совершеннейшие христиане. Очистил ты себя от страстей: принеси же теперь себя чистого Богу в жертву чистую и непорочную, каковая одна и приличествует Ему Пречистому. Посмотри на Голгофу. Там крест благоразумного разбойника есть крест очищения себя от страстей, а Крест Господень есть крест жертвы чистой и непорочной. И она то есть плод преданности в волю Божию — беспрекословной, полной, безвозвратной. Кто вознёс на Крест Спасителя нашего? Эта преданность. В саду Гефсиманском молился Господь наш Иисус Христос, да мимо идёт чаша; но решительное об этом определение изрёк так: впрочем, не как Я хочу, но как Ты (Мф. 26, 39). Многим думается, что христианство — то же, что и другие виды жизни; а оно не то. Зачинается оно покаянием, спеет борьбою со страстями, завершается через сораспятие Христу чистого внутреннего человека, погружением в Боге. http://otrok-ua.ru

Валерий ,Бог знает,а мне вам нечего сказать.Спасибо.

Ирочка,очень сочувствую вам.Дай Бог вам сил и терпения.Господь не оставит вас.

Священник Иоанн Павлов О грехах языка и слова Есть в Новом Завете одно место, где апостол Иаков рассуждает о грехах слова. Там говорится, что язык, хотя и малый член в человеческом теле, но часто он делает много зла. Язык назван у апостола разжигаемым от геенны огнем, прикрасой неправды и исполненным смертоносного яда злом, которое до конца укротить никто из людей не может. Из этих слов хорошо видно, братия и сестры, насколько серьезны грехи нашего языка. И это совершенно неудивительно: ведь дар слова есть один из высших Божиих даров человеку, а потому и грехи, извращающие этот дар, есть грехи очень нехорошие. Человек — существо словесное, в отличие от бессловесных животных. Даже само имя «человек» некоторые производят от слова «словек» — то есть словесное существо. Но главное даже не в этом, а в том, что наш Бог и Создатель есть Бог Слово. «Слово» — это одно из имен Божиих. «В начале было Слово», — читаем мы в Евангелии. И по этой причине грехи языка и слова есть грехи тяжкие, ибо они относятся лично к Нему, к ипостасному Слову, ко второму Лицу Троицы. Дар слова есть таинственный дар, и мы знаем, что слово может обладать великой силой. Сама наша вселенная, как известно, была сотворена словом Божиим. «Словом Господа сотворены небеса», — говорит царь и псалмопевец Давид. И вот этот дар слова, данный нам, мы можем использовать как во благо, так и во зло. Бог дал его человеку, чтобы он использовал его во благо. Но увы, очень часто мы используем его именно во зло. И конечно, к этому всегда нас пытается склонить диавол, который хорошо знает, что грехи слова очень опасны и гибельны для человека. Что же это за грехи? Попробуем коротко перечислить основные из них. Первый такой грех есть празднословие. Празднословие — это когда мы много говорим ни о чем, расточая дар слова на суету и пустоту. Люди грешат этим грехом постоянно, бывают готовы празднословить с кем угодно и где угодно — дома ли, на работе, в гостях или, например, в храме. Многие способны часами разговаривать по телефону. Совершенно очевидно, что большая часть таких разговоров относится именно к празднословию, ибо это разговоры в прямом смысле ни о чем, — по народной пословице: говорит весь день до вечера, а послушать нечего. Однако Божественный дар слова слишком велик, чтобы расточать его бездумно, бесцельно и бессмысленно. Такое бесцельное расточение является грехом. В Евангелии Христос говорит, что за каждое праздное слово на последнем Суде люди дадут ответ. Как же мы будем отвечать за наши праздные слова? Ведь таких слов у нас окажутся целые моря или океаны? Кроме того, празднословие крайне пагубно сказывается на духовной жизни человека. Оно опустошает душу и изгоняет из нее Благодать Божию. Святые отцы приводили такое сравнение: если в натопленной бане часто открывать дверь, то жар быстро улетучивается. Так бывает и у нас: приходит в душу Благодать, например, через молитву или Причастие, но мы, предаваясь празднословию, быстро ее выбалтываем, и душа снова становится пустой... Если бы грехи слова ограничивались одним только празднословием, то это было бы полбеды. Однако за празднословием следует и к нему легко примешивается целый ряд других грехов, и часто грехов тяжких. Таких, например, как осуждение. Ведь очень часто именно оно бывает главной темой наших разговоров. Мы привыкли осуждать всех и вся: родственников, соседей, начальников, сослуживцев, политиков и кого угодно. Между тем многие святые отцы, например преподобный Амвросий Оптинский, говорят, что из всех заповедей Евангелия самой важной является заповедь «не судите». Осуждение ненавистно Богу, оно есть как бы донос на своего ближнего. Осуждая, мы обвиняем перед Богом того или иного человека, доносим на него. И этим мы уподобляемся диаволу, о котором сказано в Писании, что он клевещет перед Богом на людей день и ночь, то есть является доносчиком. Господь дал нам заповедь, чтобы мы любили друг друга, а мы, вместо этого, осуждаем и доносим Ему друг на друга. Причем почти всегда эти доносы бывают ложными, по той простой причине, что наш суд о каком-либо человеке в большинстве случаев является ошибочным, неверным. Осуждением словесные грехи не заканчиваются. Грех осуждения легко переходит у нас в прямое злословие, и тогда мы начинаем оскорблять, обзывать и ругать людей бранными словами, забывая, что за все это нам угрожает в прямом смысле геенна огненная. Ибо написано в Евангелии: кто скажет брату своему: «рака», подлежит синедриону; а кто скажет: «безумный», подлежит геенне огненной. Бывает, что в порыве гнева человек доходит до того, что проклинает других людей, и подчас даже самых близких. Проклятие — это страшное дело, особенно в тех случаях, когда родители проклинают детей. Такое проклятие может иметь действие, враг может как бы поймать безумное слово отца или матери и через него получить право и доступ к человеку для своей деятельности, которая всегда несет с собой зло и разрушение. Увы, имеется немало примеров из жизни, подтверждающих справедливость сказанного. Следующий, также очень распространенный грех языка, — это сквернословие. Кто же вынуждает тебя сквернословить, о человек? Неужели тебе нельзя говорить по-человечески, без гнусных матерных слов и выражений? И ведь люди часто сквернословят без всякой видимой причины, даже и не для красного словца, а просто так, по скверной безмозглой привычке. Нужно ли говорить, что сквернословие и матерная брань — это тяжкий грех? Ведь если даже за праздное слово нам будет непросто отвечать перед Богом, то как мы ответим за скверные и матерные слова? Еще из грехов языка следует упомянуть грехи лжи и лицемерия. Как и грех осуждения, ложь и лицемерие также по своей сути являются самыми что ни на есть диавольскими грехами, ибо эти качества глубоко присущи диаволу, названному в Евангелии отцом лжи. Он также есть и отец лицемерия, потому что, будучи ангелом тьмы, всегда принимает вид Ангела света. И тот человек, который привык врать и лицемерить, должен знать, что этим он уподобился диаволу и сроднился с ним. Итак, мы коротко перечислили грехи языка. Как видно, среди них действительно есть много грехов нехороших и тяжких. Еще раз скажем: слово — это великий Божий дар, а любой великий дар, в зависимости от того, как им пользоваться, может стать причиной и великого блага, и великого зла. Вот и слово — оно может созидать, а может разрушать, может лечить, а может убить, может нести благословение, а может проклятие. Будем же всегда об этом помнить, братия и сестры, будем очень внимательны и осторожны в том, как мы пользуемся словом. Постараемся обуздать наш язык и не допускать, насколько возможно, совершения тех грехов, о которых мы говорили. Конечно, обуздать свой язык бывает очень непросто, и апостол Иаков прямо говорит, что это дело принадлежит совершенным. Но мы ведь как раз и призваны к христианскому совершенству, призваны Самим нашим Господом и Создателем. Поэтому если потрудимся и приложим усилия, то Господь нам будет помогать, и мало-помалу мы научимся использовать дар слова так, как и нужно его использовать, — во благо и во спасение. Аминь.

О том, как узнавать волю Божию Что значит быть умным? На этот вопрос разные люди ответят по-разному. Одни, например, назовут умными тех, кто знает, как заработать деньги и стать богатым, или тех, кто сумел получить власть, или кто приобрел известность и славу, или кто умеет красиво и в свое удовольствие жить. Одним словом, быть умным для этих людей означает просто добиться успеха в земной жизни. «Мы живем на земле только один раз, — скажут они, — второго раза не будет, следовательно, нужно всеми силами добиваться успеха, приобретать богатство, власть и наслаждаться жизнью, пока есть время». Логика здесь простая: будем есть, пить, веселиться и брать от жизни все, потому что завтра умрем. Конечно, многих людей такое откровенно низкое понятие о человеческом уме не удовлетворит, и они на вопрос, кого можно назвать умным, скажут, что умный — это тот, кто получил хорошее образование, приобрел широкую эрудицию, владеет несколькими языками, много путешествовал, много знает и тому подобное. «Вот с таким человеком бывает интересно и полезно общение, — скажут они, — вот такие люди действительно являются умными». Еще некоторые скажут, что умный — это человек опытный, проницательный, знающий жизнь и людей и умеющий применять эти знания в своей жизни. Такие или подобные ответы дают обычно мирские люди на вопрос о том, кого можно считать умным. Христианство, однако, отвечает на этот вопрос совсем по-другому. Вот что говорит преподобный Антоний Великий: «Люди обычно именуются умными по неправильному употреблению сего слова. Не те умны, которые изучили изречения и писания древних мудрецов, но те, у которых душа — умна, которые могут рассудить, что добро и что зло; и злого и душевредного убегают, а о добром и душеполезном разумно радеют и делают то с великим к Богу благодарением. Эти одни поистине должны именоваться умными людьми. Истинно умный человек одну имеет заботу — вседушно повиноваться и угождать Богу всяческих». Из приведенных слов святого Антония прежде всего видно, что человеку невозможно быть умным без Бога. Только тот, кто угождает Богу, кто исполняет Его волю, может быть назван умным. Точно так же говорит об этом предмете и преподобный Иоанн Лествичник, для которого быть умным означает исполнять волю Божию на всякое время, на всяком месте и во всяком деле. То есть умен и мудр по-настоящему лишь тот, кто в любой ситуации знает волю Божию и старается ее исполнить. Именно такой мудрости учит нас и Священное Писание, когда говорит устами апостола Павла: «Не будьте нерассудительны, но познавайте, что есть воля Божия». Тому же самому учит и главная христианская молитва, слова которой «да будет воля Твоя» мы произносим каждый день. Собственно, чью еще волю, кроме воли Божией, может исполнять человек? По словам преподобного Серафима Саровского, человек может исполнять три воли: первая — это воля Божия, вполне совершенная и спасительная; вторая — это воля самого человека, которая даже когда она не гибельна, то все равно не является спасительной, и, наконец, третья воля — демоническая, вполне и всегда гибельная. Отсюда видно, что спасительная воля только одна — это воля Божия, а две другие воли нас не спасают, но ведут к гибели. Итак, тот, кто хочет спастись, непременно должен исполнить в своей жизни волю Божию. Однако, чтобы ее исполнить, нужно сначала ее узнать. Возможно ли человеку узнать волю Божию, и если возможно, то как это сделать? Святые, например, знали волю Божию непосредственно от Бога. Преподобный Серафим Саровский мог прямо ответить человеку, спрашивающему о монашестве: «Нет тебе дороги в монастырь». Или человеку, спрашивающему о женитьбе: «Богу не угоден этот брак», или еще кому-то: «Ты выйдешь замуж за такого-то человека, и брак этот будет счастливым». И ошибок у него не было никогда, потому что он ничего не говорил от себя, но лишь то, что узнал от Бога. Точно так же знали волю Бога и другие великие Его угодники. Хорошо, святые знали волю Божию непосредственно от Бога, это понятно. Ну а нам-то, которым еще далеко до совершенства святых, — как нам узнавать ее? Дело это не простое и не легкое, это есть такая наука, которую сразу не одолеешь. Ее нельзя изучить чисто теоретически, как, например, изучают законы физики или правила дорожного движения. Изучается она только многими трудами, многими борениями и испытаниями, многим опытом христианской жизни. По мере того как человек приближается к Богу, он приемлет от Него дар духовного рассуждения и становится способным безошибочно узнавать Его волю. Что такое дар духовного рассуждения? По словам старца Паисия Святогорца, духовное рассуждение — это очищенность, Божественное просвещение, духовная ясность. К стяжанию этого дара и должны всячески стремиться христиане. Для тех же, кто пока не достиг этой высокой меры, существуют некоторые способы, которые могут помочь на пути изучения этой науки. Перечислим основные из них. Итак, во-первых, тот, кто хочет исполнить в своей жизни волю Бога, непременно должен читать и внимательно изучать Его Слово — Священное Писание, в котором Сам Господь открывает Свою волю человеку. И не просто надо читать Писание, но нужно исполнять в жизни то, что там написано. То есть нужно стараться применить слова Писания к каждой жизненной ситуации. При любом нашем выборе нужно вспомнить, что вот Господь сейчас смотрит на нас, и подумать, чего Он ждет от нас и как бы Он хотел, чтобы мы поступили. Нужно вспомнить, какие слова, какие заповеди Писания могут быть применимы к данной ситуации и, исходя из этого, попытаться сделать верный, то есть угодный Богу выбор. Человек, сообразующий свои действия со Словом Божиим, будет постепенно возрастать в познании воли Божией. Во-вторых, тот, кто хочет исполнять волю Божию, должен читать жития и творения святых отцов. Святые — это люди, которые свою жизнь положили за то, чтобы исполнить волю Бога, а потому и нас они могут научить тому же. Читая жития святых, мы должны им подражать, стараться жить так, как они жили. То есть, когда мы не знаем, как поступить, нужно вспомнить, как поступали святые в такой или похожей ситуации, и постараться, насколько для нас возможно, поступить подобным образом. Если будем по мере сил это исполнять, то явимся подражателями святых в исполнении воли Божией и мало-помалу будем научаться эту волю узнавать. В-третьих, есть еще один способ, как узнать волю Божию: спросить у своего духовника или у духоносного старца. Однако к духовнику и старцу нужно обязательно приходить с верой, а свой вопрос предварить молитвой к Богу, чтобы Он открыл Свою волю через Своего служителя. В старые времена люди так и поступали — шли к преподобному Серафиму или к Амвросию Оптинскому, и те открывали им волю Божию в том или ином случае. И это есть самый простой и надежный способ, однако для нас он почти недоступен, ибо до крайности оскудели в наше время святые старцы, да и духовник сегодня редко у кого имеется. Когда нет возможности спросить у духовников или у святых, существует еще один способ, как узнать волю Божию: молитва к Богу о вразумлении. Святые отцы учат, что хорошо три раза молиться перед тем, как принять какое-либо решение. Преподобный Иоанн Пророк говорит, что когда ты не можешь спросить своего старца, то надо трижды помолиться о всяком деле и после этого смотреть, куда преклоняется сердце, хотя на волос, — и так и поступать; ибо извещение бывает заметно и всячески понятно сердцу. В том случае, когда дело не требует быстрого решения, святой Иоанн советует молиться три раза в течение трех дней. Ибо и Спаситель наш отходил трижды для молитвы и, молясь трижды, произносил одни и те же слова. Сходно со святым Иоанном рассуждает старец Паисий Святогорец. По его словам, для того, чтобы во всяком деле исполнить волю Божию, нужно, во-первых, помолиться, во-вторых, подумать (так как не напрасно Бог дал нам голову) и, в-третьих, — действовать. И это очень мудрое правило, ибо молитва освящает разум человека, так что он становится способным находить правильное, то есть согласное с волей Божией решение. Все вышеизложенные правила в каком-то смысле суммирует наставление святителя Филарета, митрополита Московского, который на вопрос о том, как узнать волю Божию, говорит следующее: «Воззови словом Павловым: Господи! Что повелишь мне делать? Угодно ли Тебе, Господи, предприемлемое мной? Если угодно, благослови; если неугодно, не допусти меня сделать неугодное Тебе. И потом слушай, что скажет тебе Господь — в Своем слове, в твоем разуме, в твоей совести, в советах людей мудрых и благочестивых и во внешних указаниях и знамениях». Итак, братия и сестры, мы должны, используя все перечисленные средства, учиться великой науке — знать и исполнять волю Божию во всякое время, на всяком месте и во всяком деле. Потому что если мы не творим волю Божию, то творим или свою собственную волю, или волю бесов, — и обе они не приводят нас ко спасению, но, напротив, ведут к гибели. Единственная благая, спасительная и совершенная воля — это воля Господа Бога, нашего Создателя. Только Он один знает, каким путем спасти каждого из нас. Только Его воля есть наше освящение и спасение. Его совершенную волю и должны мы всячески искать, узнавать и исполнять во все дни жизни, по слову главной нашей молитвы: «Да будет воля Твоя, яко на небеси и на земли». Аминь. Священник Иоанн Павлов

О молитве В молитве будьте постоянны, говорит святой апостол Павел. Почему нужно быть постоянным в молитве? Потому что молитва — это путь к Богу. Без молитвы невозможно приблизиться к Богу, невозможно общение с Богом, связь с Ним. Тот, кто не молится, далек от Бога, а значит, далек от спасения, ибо спасение как раз и заключается в соединении с Богом. «Бог есть единый источник всех истинных благ, — говорит святитель Игнатий Брянчанинов, — молитва есть мать и глава всех добродетелей, как средство и состояние общения человека с Богом. Она заимствует добродетели из источника благ — Бога, усвояет их тому человеку, который молитвой старается пребывать в общении с Богом. Путь к Богу — молитва. Измерение совершаемого пути — различные молитвенные состояния, в которые постепенно входит молящийся правильно и постоянно. Научись молиться Богу правильно. Научившись молиться правильно, молись постоянно, — и удобно наследуешь спасение». Итак, чтобы быть с Богом, чтобы спастись, нужно научиться молиться правильно. Что же означает — молиться правильно? Во-первых, это означает молиться со вниманием. Внимание есть душа молитвы. Без внимания молитва мертва, как тело без души. Святые отцы учат, что, когда мы молимся, мы должны заключать ум в слова молитвы — чтобы он понимал то, что произносят уста. Ум человека имеет сильную склонность рассеиваться и по природе похож на бродягу, скитающегося по улицам, распутьям и подворотням мира сего. Поэтому мысли наши во время молитвы часто отвлекаются, перескакивают с одного предмета на другой, бывают заняты чем угодно, только не молитвой. Задача состоит в том, чтобы вернуть наш ум, этого бродягу, домой, то есть в себя, в свою душу, и заставить его заниматься тем, чем он должен в это время заниматься, — внимать словам молитвы. Требуется, чтобы из бродяги ум стал мудрым и рачительным хозяином в доме человеческой души. Для достижения этой цели необходимо постоянное внимание, многие усилия и труды. Если человек над этим трудится, то молитва его мало-помалу становится внимательной, то есть ум начинает участвовать в молитве, заключаясь в ее слова. А по мере того, как начинает участвовать ум, начинает в ней участвовать и сердце человека. И это есть признак молитвенного роста и начало качественно иной ступени молитвы. Тогда исполняется следующее важное правило преподобного Никодима Святогорца: «Не словом только надо молиться, но и умом, и не умом только, но и сердцем, да ясно видит и понимает ум, что произносится словом, и сердце да чувствует, что помышляет при сем ум. Все это и есть настоящая молитва, и если нет в молитве твоей чего-либо из сего, то она есть или несовершенная молитва, или совсем не молитва». Итак, первое правило состоит в том, чтобы научиться молиться внимательно. Далее, непременным условием истинной молитвы является смирение молящегося. Без смирения общение с Богом невозможно. Преподобный Макарий Оптинский говорил, что хотя молитва и великое оружие, но без смирения это оружие не действует. К молитве нужно приступать с сознанием своего недостоинства перед Богом. «Как мрачный грешник предстанет лицу великого Бога своего? — пишет святитель Игнатий, — разве покрывшись с головы до ног одеянием покаяния. Без этой одежды ему, пораженному от главы до ног смрадной язвой греха, естественнее, праведнее быть во тьме, в огне ада, нежели пред всесвятым Богом… итак, будем удостаивать себя ада, чтобы Бог удостоил нас неба». К молитве также следует приступать со страхом Божиим. Страх Божий — естественное состояние человека, предстоящего перед лицом бесконечного, непостижимого Бога. Господь непостижим и неисчерпаем, и сколько бы кто ни приближался к Нему, никогда невозможно до конца постичь Его. Даже высшие Ангельские силы, несмотря на близость к Богу, никогда не достигают Его вполне, но всегда в страхе и трепете предстоят перед неисчерпаемой тайной Божества. Бесконечная тайна Бога естественно рождает тот священный трепет, который в Библии и у святых отцов называется страхом Божиим. «Страшен Бог в великом сонме святых, — говорит царь и псалмопевец Давид, — страшен Он для всех окружающих Его», то есть для Херувимов и Серафимов. Итак, нужно приступать к Богу со смирением и страхом Божиим. Следующее важное правило: если кто хочет, чтобы Богу была угодна его молитва, он должен не иметь ни на кого зла, простить всех своих обидчиков. Молитвы злопамятного не принимаются Богом. Быть злопамятным и молиться, говорит святой Исаак Сирский, значит сеять пшеницу в море и ждать жатвы. Чтобы молитва была услышана, непременно нужно не иметь в сердце злобы и неприязни ни к кому, даже к врагам. Авва Зенон дает следующий совет: «Кто хочет, чтобы Бог услышал молитву его, тот, когда станет на совершение ее, — прежде всякой другой молитвы, даже прежде молитвы о душе своей, да принесет молитву о врагах своих, и ради этого Бог услышит всякую молитву его». Итак, мы кратко рассмотрели, что означает молиться правильно. Однако одного умения правильно молиться еще недостаточно для стяжания истинной молитвы. Чтобы ее стяжать, требуется еще одно условие — постоянство. В молитве мы должны быть постоянными, — не ослабевать и не прекращать ее даже в тех случаях, когда молиться не хочется, или плохо получается, или мы не ощущаем от молитвы никакой пользы. Не напрасно сказано в Писании, что Бог дает молитву молящемуся, то есть тому, кто подъял молитвенный труд и несет его со всяким терпением и постоянством. Также и святые отцы говорят, что молитва есть дело, требующее от христианина понуждения в течение всей его жизни. Дар совершенной молитвы не в нашей власти, — дать его или нет, зависит только от Бога. В нашей же власти — постоянство и правильное совершение молитвы, — это наша часть дела. И если мы свою часть дела сделаем, то, без сомнения, Бог в свое время сделает Свою часть — даст нам совершенную молитву. Постоянство и терпение в молитве необходимы еще и потому, что враг нашего спасения, диавол, очень не любит, когда мы молимся. Он знает, что молитва приносит великую пользу как самому молящемуся, так и другим людям — тем, о которых она совершается. Преподобный Серафим Саровский говорил: если будешь молиться за людей, много добра сделаешь им. И вот враг, зная это, всеми способами пытается отвратить нас от молитвы. Например, он рассеивает во время молитвы внимание, принося с этой целью в ум молящегося разные мысли, иногда очень правильные и интересные, так что человек начинает обращать на них внимание и в результате теряет молитву. Или он напоминает о каких-то якобы важных делах, которые нам срочно нужно сделать, — чтобы мы поколебались, начали волноваться и оторвались от молитвы. Или же нас начинают беспокоить наши домашние, или кто-нибудь позвонит по телефону, или враг просто нагоняет сонливость, так что человек начинает засыпать стоя и в итоге бывает вынужден прекратить молитву. Нет ничего удивительного в том, что молитва требует от нас терпения и постоянства. Ведь всякое доброе дело всегда делается не легко и не быстро, но с трудом и напряжением сил. Если молитва приносит людям много добра, то, конечно, и трудов для ее совершения нужно затратить много. Это на первый взгляд только кажется, что молиться легко — ну что там, читай да читай себе, это ведь не землю пахать и не мешки таскать. Однако ошибаются те, кто так говорит. Настоящая молитва — это всегда напряженный труд. «Молиться за людей — кровь проливать», — говорил преподобный Силуан Афонский. То есть истинно молиться так же нелегко, как нелегко проливать кровь. Следует сказать еще и вот о чем. Нередко в молитве мы что-то просим у Бога, но Он нас слушает далеко не сразу или вообще не слушает. Почему так происходит? Причины могут быть разные. Часто Бог не слушает нас просто потому, что нам не полезно то, чего мы просим. Бог есть небесный Отец и поступает здесь так же, как обычные земные родители. Дети ведь без конца что-нибудь выпрашивают у своих родителей, однако те далеко не всегда исполняют их просьбы, потому что далеко не всегда это полезно детям. Например, маленький сын просит, чтобы отец купил ему акваланг, однако тот не исполняет его просьбу, так как видит, что сын к этому еще не готов и на воде с ним может что-нибудь случиться. Точно так же поступает и Господь — не дает нам того, чего просим, если видит, что это может нам повредить. А иногда бывает и так: мы просим как будто бы и полезного, но Бог все равно нас не слушает, ибо видит некоторые другие причины, по которым исполнение наших прошений может принести нам вред. Одной из самых частых таких причин является наличие в человеке гордости или предрасположенности к ней. Например, кто-то молится об избавлении от какой-нибудь страсти — зависти, раздражительности, неприязни, жадности и тому подобного. В этом случае Господь и хотел бы исполнить нашу просьбу, однако не исполняет ее, потому что гордому человеку это непременно принесет вред. Гордость есть самая тонкая и опасная страсть человеческой души, и если Бог видит, что исполнение наших прошений способствует развитию этой смертельной болезни, то Он не слушает нас. Ведь из двух зол выбирают меньшее, и часто оказывается, что человеку лучше подвергнуться различным, пусть и скверным грехам, чем, подобно бесам, сорваться в бездну сатанинской гордыни. Об этом много сказали и написали святые отцы. Вот слова старца Паисия Афонского: «Человек может желать духовного преуспеяния, может просить Бога дать ему любовь, молитву, послушание и все добродетели. Но мы должны твердо знать, это должно хорошо отложиться у нас в голове, что, как бы мы ни трудились, Бог никогда нам ничего этого не даст, если мы прежде не смиримся». То же самое говорит преподобный Анатолий Оптинский: «Смиримся, и Господь покроет, и будем святы. А пока не смиримся и не умилостивим Бога, — хоть лоб об пол поклонами разбей, страсти не умалятся». Итак, если в нас есть гордость, Бог не слушает наших молитв. Еще Господь не слушает нас в тех случаях, когда это не согласно с непостижимыми путями Его Промысла. В таких случаях Бог не слушает даже и молитвы великих святых. «В противность определению Божию, — говорит святитель Игнатий, — просил великий Моисей Боговидец, чтобы даровано ему было войти в землю Обетованную, и не был услышан; молился святой Давид, усиливая молитву постом, пеплом и слезами, о сохранении жизни заболевшему сыну его; но не был услышан. И ты, когда прошение твое не будет исполнено Богом, покорись благоговейно воле Всесвятого Бога, Который по недоведомым причинам оставил твое прошение неисполненным». Не следует также забывать, что молитва сама по себе имеет великую ценность, независимо от того, слушает Бог наши прошения или нет. Ценность молитвы — в приближении к Богу, предстоянии перед Ним, общении с Ним — разве может что-нибудь сравниться с этим? Ведь общение с Богом или, лучше сказать, Сам Господь — бесконечно выше каких бы то ни было земных благ, которые мы бы думали от Него получить. И кстати, часто еще и по этой причине Господь не исполняет наших прошений. Ибо, как говорит святитель Игнатий, «милосердый Бог, не исполняя прошения, оставляет просителя при его молитве, чтобы он не потерял ее, не оставил это высшее благо, когда получит просимое благо, гораздо меньшее». Человек, например, молится, чтобы Господь избавил его от какой-нибудь внутренней или внешней проблемы, но Господь видит, что если человек от нее избавится, то перестанет молиться, как молился раньше, и потому не дает избавления. Или дает не сразу, а по прошествии времени, иногда продолжительного... Молитвенное делание имеет много ступеней, на которые восходит молящийся по мере духовного роста. Ступени эти сильно отличаются друг от друга. На первой ступени человек просто произносит слова молитвы, стараясь сосредоточить на них внимание. Многие думают, что этого достаточно, что это и есть молитва. Однако святые отцы учат нас, что это не так. Например, святитель Феофан Затворник говорит об Иисусовой молитве, что внимательное произнесение ее слов не есть еще сама молитва, но только средство, приводящее к ней, как бы первая ступень, откуда начинается путь к молитве. Если человек пойдет по этому пути, то со временем, взойдя на качественно другую ступень, он придет и к самой молитве. Но и эта ступень — не последняя, есть и другие ступени, выше ее. Есть, например, состояние молитвенного созерцания, когда человеку открываются неизреченные тайны Божии. «Иное дело — молитвенное услаждение, — говорит святой Исаак Сирский, — а иное — молитвенное созерцание. Последнее в такой мере выше первого, в какой совершенный человек выше несовершенного отрока». А преподобный Варсонофий Оптинский говорит об Иисусовой молитве, что на высших ступенях она достигает такой силы, что может даже горы переставлять. Итак, подведем краткий итог всему сказанному. Молитва — это путь человека к Богу, и она имеет много ступеней, которыми этот путь измеряется. Мы, христиане, призваны к восхождению на ступени истинной совершенной молитвы. Святые отцы называют молитву матерью всех добродетелей и учат нас молиться правильно и постоянно. Преподобный Феолипт Филадельфийский говорит о молитве следующее: «Если во всяком труде твоем будешь иметь неотлучную матерь всего доброго — молитву, то она не воздремлет, пока не покажет тебе брачного чертога и не введет внутрь». Потрудимся же, братия и сестры, в молитвенном делании, приложим усилия к тому, чтобы молиться правильно, понудим себя молиться постоянно, понесем все эти труды с терпением, чтобы и нам в свое время войти в небесный брачный чертог, в грядущее Царство Христа. Аминь. Священник Иоанн Павлов

СВЯТОЕ ЕВАНГЕЛИЕ, ХРАМ БОЖИЙ, МАТЬ ЦЕРКОВЬ Священник Артемий Владимиров Вы помните, дорогие читатели, в одной из предыдущих глав мы говорили с вами о премудрой книге Божиего мира? Каждый из нас призван читать и постигать ее чуть ли не с младенческих лет. Но есть и иная Божественная книга, она одна только по праву может быть названа Книгой книг, или Книгой вечной жизни. Это Новый Завет, в котором апостолы, ученики Господа Иисуса Христа, изложили деяния и заповеди своего Учителя. Говорят, что когда мы молимся, то беседуем с Богом, а когда читаем с благоговейным вниманием Новый Завет, то Сам Бог беседует с нами. Можно сказать: святые Евангелисты Матфей, Марк, Лука и Иоанн Богослов запечатлели в четырех Евангелиях (а прочие апостолы - в других книгах Нового Завета) то, что Всемогущий и Премудрый Господь вещим перстом Своим написал в их чистых сердцах. Вот почему мы верим: Новый Завет - не простая, писанная людьми, книга о возвышенных предметах, но богодухновенная, которая совершенно точно и непогрешительно излагает все, относящееся к спасению рода человеческого Милосердным Искупителем. У каждого из наших читателей есть конечно же любимые книги: исторические, о животных, приключения, сказки... Бывает, мы по нескольку раз перечитываем их, подолгу останавливаясь на отдельных, особенно близких нам, страницах. Иные штудируют любимую книгу от корки до корки, зачитывая, что называется, до дыр. Но рано или поздно приходит день, приходит час, и неизменный спутник нашего детства и отрочества обретает место на полке, разделяя участь большинства своих собратьев. Толстые и тонкие, в мягких и твердых обложках, книги смиренно стоят в едином ряду, месяцами, а то и годами, дожидаясь, покуда хозяин соблаговолит извлечь счастливицу, некогда любимую книгу, и, лениво перелистав несколько страниц, поставит ее обратно. Не такова судьба Евангелия: и отношение к нему иное, и обращаемся мы с ним по-особому. Хотите послушать, что свидетельствует Христос Спаситель о слове Божием? "Если пребудете в слове Моем, то вы истинно Мои ученики". "Если... слова Мои в вас пребудут, то, чего ни пожелаете, просите, и будет вам". "Кто любит Меня, тот соблюдет слово Мое; и Отец Мой возлюбит его, и Мы придем к нему и обитель у него сотворим". "Не принимающий слов Моих имеет судью себе: слово, которое Я говорил, оно будет судить его в последний день". "Истинно, истинно говорю вам: кто соблюдет слово Мое, тот не увидит смерти вовек". Видите, друзья, что отношение к слову Божию во многом определяет вечную участь человека? Принимающие слово Господне и живущие сообразно написанному в Евангелии становятся учениками Христа Спасителя. Он входит с ними в таинственный и благодатный союз, исполняет их разумные прошения и, наконец, дарует им бессмертие, спасает. Отвергающий, не исполняющий заповеди Искупителя осуждается Словом и будет иметь в нем судью себе на Страшном Суде Живого Бога. И если мы с почтительностью относимся к земным законам и боимся нарушать их, то с каким же трепетом подобает нам внимать заповедям Христа, слушать и читать Евангелие - закон, данный Богом, Царем и земли, и неба? Вот почему нужно стараться читать Евангелие ежедневно! Особенно хорошо ложатся Евангельские слова на душу поутру, пока сердце чисто и не обременено никакими житейскими попечениями. Через внимательное чтение Нового Завета лик Христа запечатлевается на сердце. Заповеди Божии потому и называются животворящими, что исполнение их возрождает душу, насыщая ее силой добра и любви. К Евангелию не притронешься грязными, нечистыми руками, и держим мы его не с прочими обыкновенными книгами, а рядом с иконами как святыню. Должно перед чтением Евангелия перекреститься и помолиться, сказав хотя бы два слова: "Господи, благослови!" Окончив чтение и удерживая в памяти прочитанное, мы закрываем святую книгу с благодарением: "Слава тебе, Господи!" Некоторые священники говорят, что само присутствие Вечной книги в доме отгоняет от жилища темную силу, особенно если люди ведут жизнь благочестивую. Представьте себе, что вам надлежит отправиться на необитаемый остров и разрешено взять одно из двух: Евангелие или видеомагнитофон. Какой бы вы сделали выбор? Я, не колеблясь, протянул бы руку к Евангелию... С великой силой звучит Евангелие в храме Божием. Прежде чем священнослужитель начнет читать его, возжигаются свечи, а верующим преподается благословение. Пастырь осеняет народ крестовидно правой рукой со словами: "Мир всем". И действительно, в храме наши души исполняются благодатным миром Христовым. Бывает, приходишь в дом Божий с внутренним смятением, тяжестью на сердце, а уходишь - успокоенным, утешенным, примиренным. Почему так? Потому что в православном храме Сам Бог невидимо присутствует. Помните, как сказал Христос: "Ибо, где двое или трое собраны во имя Мое, там Я посреди них"? И древний библейский пророк Давид: "Одного просил я у Господа, того только ищу, чтобы пребывать мне в доме Господнем во все дни жизни моей, созерцать красоту Господню и посещать храм Его". На Руси было принято считать, что единое "Господи, помилуй", произнесенное в храме, - больше, нежели все 150 псалмов царя Давида, прочитанные дома. Поэтому жизнь православного христианина без храма и представить себе невозможно. В нем свершаются главные события жизненного пути, освящаются все вехи нашего бытия: крещение - духовное рождение, исповедь - врачевание совести через покаяние и прощение Господом грехов наших, венчание - христианский брак, отпевание - проводы в жизнь вечную усопшего. А главное - в храме Спаситель питает нас, приглашая к Своей небесной трапезе, в которой под видом хлеба и вина мы соединяемся с Господом, освящаясь Его Пречистой Плотью и Кровью. И как младенец испытывает постоянную потребность в материнской груди, так и истинный христианин спешит с радостью и надеждой в храм Божий, где его ожидает неизменно любящий и милующий нас Господь. Каждый из нас желал бы, чтобы его жизнь текла ровно, спокойно, все дела делались вовремя, им сопутствовал успех, а мы чувствовали даже в мелочах поддержку Господа, получали от Него силы на исполнение задуманного. Что для этого нужно? Исполнение библейской заповеди: "Шесть дней делай дела твои, день седьмый - Господу твоему". Я не могу представить себе счастливого полнокровного детства без ежевоскресного посещения семьей храма Божия. Радостные, воодушевленные родители, чисто вымытый, в праздничной одежде, опрятный малыш, важно вышагивающий по дорожке, ведущей в храм... Сколько величественного и прекрасного открывается нам под сводами жилища Божия! Лики святых, которые взирают на нас с высоты - строго и с укоризной, если мы в чем согрешили, милостиво и приветливо, если соблюдали себя от предосудительных мыслей, слов и поступков. Горящие свечи и разноцветные лампады словно желают поделиться с нами любовью к небу, к Богу и возжечь в нашем сердце маленький, никому, кроме нас, не заметный огонек сокровенной молитвы: "Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй меня грешного!" То тихое, то величественное церковное пение, как бы снисходящее с небес и пробуждающее своими стройными созвучиями в душе смиренное осознание собственной греховности, а вместе с тем жажду познания Господа, животворящего душу Своей благодатью... И, конечно, священник, батюшка, как ласково именует русский народ пастыря Божия. Батюшке даровано Самим Господом прощать и разрешать нас от грехов. Верим, что рядом с батюшкой всегда присутствует Христос, особенно когда священник принимает нашу исповедь. И если все расскажем без утайки, искренно каясь в своих проступках, какой радостью, ликованием награждает Господь верующую душу после разрешительной молитвы священника! Как будто крылья вырастают за спиной, идешь, а земли под собой и не чувствуешь! С особенным трепетом мы взираем на священника, когда он, в сверкающих ризах, выходит к нам из алтаря, держа в руках Святую Чашу. В ней - Бог, желающий даровать нам в этом церковном таинстве исцеление души и тела во оставление грехов и жизнь вечную! Ради этой святыни мы сотворены, ради нее приняли крещение, ради нее ходим в храм, постимся, молимся, каемся - все ради главного: соединения с Господом. Вот почему столь важно для нас чаще приходить к батюшке, через его руки принимая милость от Искупителя Христа. Еще очень важно знать, что священник поставлен Богом благословлять нас на важные жизненные свершения. Начался ли учебный год, пришла ли пора сдавать экзамены, а может быть, нам предстоит длительное путешествие - словом, на всякое дело, полезное и угодное Богу, подобает испрашивать у пастыря благословение. Сеющие по благословению, сказано в Библии, по благословению и пожинают (то есть собирают, с Божией помощью, обильный урожай). Подойдите к батюшке, сложив руки крест-накрест, ладошками вверх, и попросите благословения. Он осенит вас правой рукой (по-славянски десницей) со словами: "Во имя Отца, и Сына, и Святого Духа". И благословение, благодать получены! Будьте уверены: Господь во всем поможет, только не забывайте русскую пословицу: "На Бога надейся, сам же не плошай". Так, шаг за шагом, медленно, но верно, через исповедь и причащение, чтение Евангелия и благословение пастыря свершается наше воцерковление, вхождение в Церковь Господа и Бога и Спаса нашего Иисуса Христа. Храм и Церковь - понятия не равнозначные, хотя на русском языке церковью, церквушкой мы часто называем самое здание храма. Церковь - это все мы, православные христиане в союзе с Господом нашим, Как голова с телом составляет нечто единое, так и Христос Спаситель с Его Церковью, именуемой Святой , Соборной и Апостольской. Апостольской, потому что мы веруем с вами во Христа не как придется, а именно так, как научили нас святые апостолы, получившие заповедь от Самого Господа: "Идите, научите все народы, крестя их во имя Отца и Сына и Святого Духа, уча их соблюдать все, что Я повелел вам". Наша Церковь - Соборная в том смысле, что собрана она силой Господа от всех племен и народов в единый Божий народ, православных христиан. Это единство дано нам вне времени и пространства, потому что в Церковь входят не только живущие на земле, но и завершившие свой земной подвиг, то есть скончавшиеся, усопшие, и прежде всего, святые угодники Божий, торжествующие на небесах пред престолом Божиим. Святой названа Церковь, потому что ее главой является Сам Господь; руководствуется она в своей жизни не человеческими обычаями, но канонами и правилами, дарованными чрез апостолов и святых отцов Духом Божиим. Нельзя быть христианином и оставаться чуждым, непослушным Православной Церкви, ее правилам, уставам и узаконениям. Тот, кто думает, что верит во Христа, а Церкви не верит - сам себя обманывает. Церковь - подлинная Мать наша, всегда юная, прекрасная, безгрешная, исполненная живительной силы Духа. Мы немощны и грешны, зато Христос свят и святостью Своей освящает Церковь. Несчастен человек, не знающий ее света и тепла! Христианин, пренебрегающий Церковью и нарушающий ее уставы, подобен тому, кто рубит сук, на котором сидит. Ведь мы, члены Церкви, Тела Христова, благоденствуем только до тех пор, покуда находимся в единстве с телом. Что случится с мизинцем, если его отсечь от тела? Сможет ли плодоносить ветвь, отломившаяся от ствола? Нет, она скоро завянет, пожухнет и обратится в прах земной. А дерево, мощное, сильное, с раскидистой кроной, будет по-прежнему выситься поодаль и радовать взоры спелыми и сочными плодами. Хорошо наш православный народ говорит о Церкви: "Кому Церковь не мать, тому Бог не отец". Поэтому, друзья, как зеницу ока, будем беречь веру и хранить верность Православной Церкви, которая даст силы побеждать зло, кроющееся внутри нас самих, научит всему доброму, возродит нас любовью и препроводит в свое время в небесные обители. Хотите быть всегда молодыми, бодрыми, радостными, сильными духом? Желаете себе благоденствия, счастья, полноты бытия? Ищете быть оправданными Господом на Страшном Суде Его и принять милость вечного спасения? Веруйте в Церковь, любите Церковь, служите Церкви, как верует, любит и служит почтительный сын своей матери.

Светлана,а вы православный человек?

Светлана,почему нам рекомендуют изучать Святое Евангелие? ...При чтении Евангелия не ищи наслаждения, не ищи восторгов, не ищи блестящих мыслей: ищи увидеть непогрешительно святую Истину. Не довольствуйся одним бесплодным чтением Евангелия; старайся исполнять его заповедания, читай его делами. Это - книга жизни, и надо читать ее жизнию. Не думай, что без причины священнейшая из книг, Четвероевангелие, начинается Евангелием от Матфея, а оканчивается Евангелием от Иоанна. Матфей научает более, как исполнять волю Божию, и его наставления особенно приличествуют начинающим путь Божий; Иоанн излагает образ соединения Бога с человеком, обновленным заповедями, что доступно одним преуспевшим на пути Божием...http://azbyka.ru/tserkov/duhovnaya_zhizn/duhovnoe_chtenie/o_chtenii-all.shtml

В издательстве Святая Гора переведена и вышла в свет одна из самых известных православных книг Греции: “Подвижники миряне”. Книга многократно переиздавалась во всем мире и теперь доступна и русскому читателю. Для ознакомления с книгой Вашему вниманию предлагаем небольшой фрагмент из предисловия к книге и одну из глав с житием отца Илия Диамантидиса Мироточивого. Подвижник мирянин - Николай Саввудис ИЗ ПРЕДИСЛОВИЯ Человек без веры подобен слепому, идущему во тьме. Человеческое общество без ценностей и идеа­лов безжизненно и постепенно разлагается. Сегодня многие, не имея веры, «пришли в разорение, исчезли, погибли от ужасов» (Пс.72:19). Наше общество, к сожалению, явно демонстрирует признаки деградации и саморазрушения. Какова же причина всех бед ? «Не потому ли постигли меня сии бедствия, что нет Бога моего среди меня?» (Втор.31:17). Сегодня предлагают­ся разнообразные способы выхода из тупика. Однако новое общество может родиться только при наличии новых (обновлённых во Христе) людей. Наша креп­кая вера в духе покаяния – вот что оживотворяет, сохраняет и может спасти человека и наш народ. Эту истину и подтверждают примером своей жизни под­вижники в миру, которым посвящена эта книга. Они жили в трудные времена, столкнулись с вой­нами, оккупацией, голодом, гонениями, но смогли преодолеть всё и «жить во Бозе». В их жизни было благословение Божие, поэтому им были неведомы понятия и состояния, неразрывно связанные с совре­менным миром: депрессии, душевные болезни, нар­котики, разводы, аборты, ожирение и диеты, отсутст­вие смысла и цели жизни, разочарование, уныние и самоубийства. Живые, чистые и благодатные иконы Первообраза, они несут нам благодать и благословение Божие и по­этому достойны подражания. Сегодня мы особенно нуждаемся в таких примерах. Сейчас, когда повсеместно и навязчиво формируется и пропагандируется новый тип человека – самолю­бивого и эгоцентричного, искажённого страстями и самооправданием, – рассказ о светлых и благодатных душах обожествивших плоть людей поможет вер­нуться к первоначальной и первозданной красоте, подлинному образу человека. Аминь. http://orthodoxy-book.ru/?p=1215

Светлана,может вместо рассуждений нам все таки полезней изучать Новый завет?

«Я не монах!..» «Только и слышишь: то не для мирян, это не для мирян. Послушание, мирный дух, Иисусова молитва… длинные богослужения, пост без рыбы… вообще пост… вообще, видимо, ничто серьезное не для мирян. Мне кажется, что это какой-то самообман. Получается, что и духовная жизнь не для мирян? А Царство Небесное?» (Из письма в редакцию «НС») Один писатель благодарил за искренность человека, приславшего ему хамское, в высшей степени оскорбительное письмо. Один знаменитый актер отказывался идти получать престижную премию, потому что ее вручение назначили на Страстной неделе. Один не менее знаменитый кинорежиссер никогда не назначает съемки на воскресный день. А вот один священник шумно в ресторане праздновал день рождения на первой седмице Поста и оправдывался потом: «Я не монах!» Игуменья ФЕОФИЛА (Лепешинская)

О том, чтобы угождать Богу, а не кому-то или чему-то другому Все христиане призваны к тому, чтобы исполнить в своей жизни волю Бога и угодить Ему. Об этом они всячески стараются и прилагают усилия. Однако дело богоугождения, или, по-другому, духовная жизнь, — очень непростое дело. Здесь христиан подстерегают многие ловушки, многие ложные пути, так что они находятся в постоянной опасности увлечься не тем видом деятельности, которая угодна Богу. И требуется многое внимание и многое рассуждение, чтобы этой опасности избежать. Совершая то или иное действие, всегда нужно спрашивать себя: что за причина побудила меня поступать именно так, и кому я стараюсь этим угодить — Богу или кому-то еще? Ведь если мы не будем в этом вопросе внимательными, то может случиться, что почти вся наша деятельность, даже как будто бы и добрая, окажется неприятной Богу и неугодной Ему. Часто, например, бывает, что люди вместо Бога угождают правилам, действующим в том или ином обществе, в той или иной среде. Ведь в любом обществе, в любом круге общения всегда имеются свои правила поведения, свои представления о том, что хорошо и что плохо, что можно делать и что нельзя. И вот человек часто становится заложником этих правил и всю свою деятельность осуществляет с оглядкой на них: а что будут говорить в обществе, что скажут люди, как это оценит коллектив или компания, не будут ли надо мной смеяться и тому подобное. О том, что скажет Господь и как Он оценит его поведение, человек не думает или думает в последнюю очередь. Нужно ли говорить о всей ущербности и гибельности такой позиции? Ведь смысл христианской жизни заключается в том, чтобы угодить Богу и оправдаться перед Ним, а не перед людьми. Судить нас на последнем и Страшном Суде будут не люди, а Господь, и только от Его решения будет зависеть наша вечная участь. И вот для многих из нас тогда может оказаться, что в своей жизни мы исполняли совсем не Божию волю и угождали вовсе не Ему, а кому-то или чему-то другому. Если же мы всю жизнь угождали не Богу, то как можем ожидать от Бога спасения или награды? Правила нравственности и поведения, действующие в человеческих обществах, часто противоречат не только воле Божией, но и простому здравому смыслу. Бывает, что они вообще являются вопиющей глупостью и грехом. Например, долгие века в Западной Европе, а после Петра и в России был распространен глупый и уродливый обычай поединка на дуэли. Дуэль, конечно, есть установление совершенно безбожное и бесчеловечное, она является полным отрицанием Евангелия, в котором есть заповедь Христа о любви к врагам и прощении обидчиков. Тем не менее от тиранической власти этого обычая не смогли освободиться даже как будто бы и великие, и умные люди. Например, наши поэты Пушкин и Лермонтов погибли именно на дуэли. Итак, зададим себе вопрос: кому угождало высшее общество, ревностно придерживаясь обычая дуэли? Ответ очевидный: конечно, не Богу, а людям и диаволу. Хотя в наше время дуэлей уже нет, однако глупых и ложных авторитетов в мире не стало меньше. Люди по-прежнему склонны угождать суетным человеческим обычаям, а не Богу. Примеров здесь можно приводить бесчисленное множество. Скажем, многие в юности начинают курить только ради того, чтобы доказать свою мужественность и избежать насмешек в буйной школьной среде. Другие из желания угодить компании начинают употреблять наркотики и становятся наркоманами. Многие, исходя из того же мотива, становятся блудниками и прелюбодеями, потому что в кругу их общения чистота расценивается как позор и слабость, тогда как разврат, напротив, почитается достойным всяческого уважения Руководствуясь подобными же ложными правилами, многие совершили даже преступления — только ради того, чтобы не казаться трусом в глазах своих дружков. Кстати, нужно вспомнить, что и в криминальной среде действуют свои особые законы поведения, соблюдая которые многие воры, злодеи и преступники совершенно искренне считают себя хорошими и порядочными людьми. То обстоятельство, что эти их «законы» являются полным попранием Божия закона, их совершенно не смущает. Конечно, приведенные примеры являются крайними и очевидными случаями болезни человекоугодия, когда люди угождают откровенно низким, ложным и уродливым обычаям, и последствия этого также бывают откровенно отрицательные и уродливые. Существуют, однако, и гораздо более тонкие формы этой болезни, когда человекоугодие прячется за маской добропорядочности и «хорошести». И в этих случаях распознать его бывает очень непросто. Часто, например, люди, считающиеся по человеческому рассуждению хорошими, вовсе не являются таковыми перед Богом. Вспомним Евангельских фарисеев: в глазах людей они действительно были хорошими и праведными, но в очах Божиих вся их хорошесть и праведность оказалась мерзостью. «Вы выказываете себя праведниками пред людьми, — говорил им Христос, — но Бог знает сердца ваши, ибо что высоко у людей, то мерзость пред Богом». Кто у людей обычно признается хорошим человеком? Тот, кто держит свое слово, готов помочь в затруднениях, исполняет просьбы других, не обманывает, не лукавит, верен в дружбе и тому подобное. Все эти качества, может быть, и действительно хороши, однако опасность заключается в том, что часто порядочные люди делают все это вовсе не из угождения Богу. Ведь добро можно делать и не из желания угодить Богу. Многие, например, подобно фарисеям, делают добрые дела ради человеческого о себе мнения — чтобы не потерять репутацию порядочного человека. Другие — которые меньше зависят от человеческого мнения — могут делать добро и ради собственного мнения о себе. Человек сам себя считает хорошим и порядочным, он дорожит такой своей оценкой, он намерен и впредь в своих глазах оставаться таким же, и вот ради этого он делает добрые дела. Совершенно очевидно, что в обоих этих случаях человек служит и угождает совсем не Богу, а кумирам и идолам: в первом случае — кумиру тщеславия, а во втором — идолу гордыни. Такой человек должен знать, что он далек от христианства и является, в сущности, язычником, ибо исполняет не волю живого Бога, но волю бездушных истуканов. При этом он еще, как правило, и превозносится и надмевается своей «высококачественной» душой. Конечно, такая праведность в очах Божиих есть нечистота и скверна, к ней вполне приложимы слова пророка Исаии о том, что вся людская праведность — «яко порт жены нечистыя». О человекоугодниках преподобный Макарий Египетский говорит следующее: «Иногда хорошие, по-видимому, начинания приводятся в исполнение ради славы и людской похвалы; а это пред Богом равно неправде, и татьбе, и другим грехам. Ибо сказано: Бог разсыпа кости человекоугодников. И в добрых, по-видимому, делах лукавый видит себе услугу; он весьма разнообразен и обманчив в мирских пожеланиях». Если мы делаем добро не из желания угодить Богу, то оно не приносит нам Благодати и не спасает нас в вечности. О фарисеях, совершавших добрые дела ради людского мнения, Христос сказал, что награды от Бога им не будет, ибо они уже получили свою награду от хвалящих их людей. Награду от Бога получают только те, кто совершает добродетели ради Самого Бога. По словам преподобного Серафима Саровского, лишь ради Христа делаемое добро приносит нам дары Святого Духа. Добро же, не ради Христа делаемое, не дает ни Благодати на земле, ни награды в Будущем веке. Именно по этой причине Христос говорит в Евангелии: кто не собирает со Мной, тот расточает. И еще: тщетно чтут Меня, уча учениям и заповедям человеческим. Из этих слов видно, что в вечности окажутся бесплодными те добрые дела, которые сделаны из следования людским правилам или моралистическим учениям, а не из угождения живому Богу. Библия и святые отцы учат нас, что все люди, потомки падшего Адама, есть существа глубоко поврежденные, а потому и собственное их добро несет на себе печать глубокого повреждения. «Правда наша, — говорит святитель Игнатий Брянчанинов, — столь изящная в состоянии непорочности, до падения Адама, осквернена этим падением, соделалась непотребной, подобно тому, как прекрасная драгоценная ткань лишается всего достоинства, когда напитается веществом злокачественным, зловонным». Совершая добро ради правды человеческой, мы не можем оправдаться перед Богом. Чтобы оправдаться перед Ним, нужно совершать добродетели ради Самого Бога, стараясь угодить и сделать приятное лично Ему, а не людям и не человеческим правилам. «Благословен еси, Господи, научи мя оправданием Твоим», — молился царь и пророк Давид. Если же мы угождаем человеческим правилам, то наша деятельность не будет угодной Богу. В этом случае мы уподобляемся кошке, которая поймала птичку и с гордым видом идет показать ее хозяевам, ожидая похвалы и одобрения, однако те вместо этого начинают ее ругать... Итак, братия и сестры, во всей нашей деятельности мы должны быть внимательными и всегда задавать себе вопрос: какой мотив побудил меня заниматься тем или иным делом, ради кого или ради чего я его делаю? Нужно стараться, чтобы все, что у нас совершается, совершалось ради Бога. Для этого необходимо внимание и бодрствование. Мы должны в своей жизни ходить как бы в присутствии Божием, как написано в псалме: «Предзрех Господа предо мною выну…» Если кто-то действует с мыслью, что Бог видит его, наблюдает за ним, то надежно будет все, что бы он ни делал, говорит старец Паисий Святогорец. Так же говорит и святитель Григорий Богослов: Бог должен быть у христиан началом и концом всякого дела. Так же говорят и все святые Божии угодники. И об этом нам нужно помнить, ибо, только угодив Богу на земле, мы можем спастись и наследовать вечную жизнь на небе. Аминь. http://www.zavet.ru/b/ipavlov/031.htm

О любви к Богу и к ближнему Господь наш Иисус Христос на вопрос одного законоучителя, какая заповедь есть самая главная в Законе Божием, отвечал: «Возлюби Господа Бога твоего всем сердцем твоим и всею душею твоею и всем разумением твоим: сия есть первая и наибольшая заповедь; вторая же подобная ей: возлюби ближнего твоего, как самого себя; на сих двух заповедях утверждается весь закон и пророки». Из этих слов Спасителя видно, что тот, кто исполнит заповедь о любви, то есть научится любить Бога и ближнего, тот исполнит весь Закон Божий. Поэтому все хотящие угодить Богу должны постоянно задавать себе вопрос: исполняю ли я эти две главнейшие заповеди — то есть люблю ли я Бога и люблю ли я ближних? Как определить, любим ли мы Бога? Святые отцы указывают признаки такой любви. Если мы кого-то любим, говорит преподобный Силуан Афонский, то хочется о том думать, о том говорить, с тем быть. Если, например, девушка влюбилась в какого-то юношу, то она непрерывно о нем думает, и все ее мысли бывают им заняты, так что даже во время работы, учебы, еды или сна она не может его забыть. Попробуем применить это к себе: вот мы, христиане, которые должны любить Бога всем сердцем, всей душой и всеми силами, — часто ли мы вспоминаем о Боге? Думаем ли мы о Нем во время работы, еды или сна? Увы, ответ на этот вопрос будет неутешительный — о Боге мы вспоминаем не особенно часто, или даже, можно сказать, редко. Наши мысли почти всегда бывают заняты чем угодно, только не Богом. Ум наш прилепился к земле, к земным заботам, земной суете. Даже когда мы молимся или присутствуем на богослужении, ум наш часто бродит неизвестно где, — по распутьям мира сего, так что присутствуем мы в храме только телом, тогда как наша душа, и ум, и сердце пребывают где-то далеко за его пределами. И если дело обстоит так, то это верный признак, что мало мы любим Бога. Как еще проверить, исполняем ли мы первую заповедь, то есть любим ли мы Бога? Для этого нужно обратить внимание на то, как мы исполняем вторую заповедь — о любви к ближнему. Дело в том, что эти заповеди неразрывно связаны между собой, и невозможно исполнить первую без соблюдения второй. Если кто говорит: «Я люблю Бога», но при этом не любит ближнего, то такой человек, по слову апостола, является лжецом. Вот и мы, если думаем, что любим Бога, но при этом не любим ближнего, то есть ссоримся, не прощаем обид, имеем неприязнь, то обманываем самих себя, ибо любить Бога, не любя ближнего, невозможно. Следует также внести ясность в вопрос о том, кто является нашим ближним. Конечно, в широком смысле наши ближние — это вообще все люди, без исключения. Однако в более узком и важном для нас смысле ближние — это те, кто к нам постоянно близок, кто нас каждодневно окружает: члены нашей семьи, ближайшие родственники, друзья и сослуживцы на работе. На первом месте, конечно, следует поставить наших домашних. Именно их нам в первую очередь нужно учиться любить, как самих себя. Покажи свою любовь прежде всего в своем доме и в своей семье, говорят святые отцы. Есть люди, которые громко заявляют о своей любви к человеку и человечеству, но при этом находятся в состоянии непонимания, неприязни, а то и открытой вражды с ближайшими родственниками. Такое состояние, конечно же, является самообманом, при котором желаемое принимается за действительное. Ведь прежде чем говорить о любви к человечеству, нужно научиться любить ближайших к нам людей — родственников, друзей, соседей и сослуживцев. И это непременно нужно научиться делать, иначе не исполним мы второй из двух главнейших заповедей, а если не исполним второй, то не исполним и первой, ибо невозможно любить Бога без того, чтобы любить ближнего. Итак, прежде всего мы должны учиться любить своих ближних, как бы трудно нам это ни казалось. И подчас это, действительно, бывает очень трудно, ибо наши ближние далеко не всегда бывают ангелами. Многие, например, могут сказать: соседи хотят сжить меня со света — как могу я их любить? Или: начальник на работе меня съедает, постоянно ко всему придирается — как я могу его любить? Или даже и про домашних многие скажут: у меня муж пьяница, и житья от него нет… дочь хочет от меня избавиться, отправить в дом престарелых… я воспитываю внука-наркомана, и никакого сладу с ним нет. Возможно ли нам любить таких людей? Однако, если мы хотим быть истинными христианами, если хотим подражать Христу и святым, мы должны научиться любить этих людей. Конечно, это трудно. Но ведь христианство и не является какой-нибудь легкой, простой и удобной вещью. Христианство требует подвига. Шутка ли сказать: ведь путь христианина делает человека сыном Божиим, обладателем Его неизреченных благ, бессмертным небожителем, наследником вечной славы святых. Ведь это совсем не малое дело. В книге Апокалипсис Господь обещает посадить истинных христиан на Своем престоле рядом с Собой. Подумаем только: сесть рядом с Богом на Его престоле — разве это малое дело? Разве не превосходит это по своему величию все, что можно себе представить? А если столь велика награда, обещанная Небесным Отцом, то стоит ли удивляться, что и заповеди Его нам не всегда бывает легко исполнять? Ведь и в обычной земной жизни победа не дается без труда, без упорной борьбы, без крайнего напряжения сил. Господь, давший заповедь о любви к ближним, конечно, знает, что эти ближние бывают разные, что нередко они нас не любят и относятся к нам плохо, а иногда и откровенно враждебно. И потому Господь как бы подкрепляет заповедь о любви тем, что заповедует любить и относящихся к нам враждебно, любить врагов. Он говорит: если вы любите только тех, кто вас любит и хорошо к вам относится, — то какая вам награда? За что вас тогда награждать — ведь и язычники, и чуждые истинной веры любящих их любят. Легко любить тех людей из круга наших знакомых, которые богаты, сильны, вежливы, остроумны и хорошо к нам расположены. Легко это потому, что общение с ними приятно и доставляет удовольствие, а часто и какие-нибудь практические выгоды. Но такая любовь, если посмотреть глубоко, является любовью ненастоящей, неискренней и неистинной, ибо настоящая любовь всегда бескорыстна, она, по слову апостола, не ищет своего и любит не за какие-то приятные и выгодные качества, но бескорыстно — когда таких качеств нет и даже есть качества противоположные. Только такая любовь является христианской и истинной, только она является признаком того, что мы идем по пути Христа. Так любит Бог — ведь Он любит нас не за какие-то великие достоинства и добродетели, которых нет, и не за выгоды, которые мы Ему доставляем, ибо что мы можем Ему дать? — а любит нас такими, какие есть — падших, непотребных и грешных. Такая любовь есть любовь совершенная, и она есть удел и признак совершенных. К такому совершенству Господь призывает и нас: будьте совершенны, как совершен Отец ваш Небесный, говорит Он. И еще: будьте святы, потому что Я свят. По словам преподобного Силуана, главным признаком истинности пути для христианина является его любовь к врагам, — к тем людям, которые его не любят, ему досаждают, от которых он страдает. И нередко такими людьми являются наши близкие родственники. Ведь если от мужа-пьяницы нет житья, или распутная дочь выгоняет из дома, или внук-наркоман распродал все вещи, то это как раз и есть те люди, на которых распространяется заповедь о любви к врагам. Ибо в некотором смысле можно говорить, что своим поведением они стали больше похожи на врагов, чем на родственников. И вот в силу этой заповеди мы должны их любить, — если хотим быть истинными христианами и достичь совершенства. Да, эти родственники ведут себя, как враги, но ведь мы получили заповедь любить не только родственников, но и врагов, и быть совершенными, как совершен наш Небесный Отец. Христос молился на Кресте за Своих распинателей, а потому даже если наши ближние начнут нас распинать, то и тогда, подражая Христу, мы должны их любить и за них молиться. Конечно, это нелегко, и такое испытание является поистине огненным испытанием нашей веры, терпения и христианской любви. Человеку своими силами невозможно это исполнить, но Богу все возможно, и если мы, несмотря ни на что, будем стараться любить этих близких нам людей, терпеливо переносить причиняемые ими скорби, если будем понуждать себя молиться за них, жалеть и относиться к ним по-доброму, то явимся подражателями Самого Господа Бога в Его совершенствах, и Господь тогда, видя нашу борьбу и терпение, Сам поможет нам в несении креста и уже в этой жизни даст Свою Благодать и духовные дары. Что же касается награды в Будущем веке, то она будет настолько велика, что мы совершенно не вспомним о тех скорбях, которые претерпели на земле от людей, а если вспомним, то будем благодарить за них Бога, ибо увидим, что именно за наше терпение сподобились мы вечной славы на небесах. Конечно, примеры, о которых идет речь, являются крайними, однако даже и в таких случаях мы должны любить тех, кто причиняет нам много горя. Тем более мы должны любить и всех остальных людей. Ведь очень часто мы не умеем любить даже и тех из наших ближних, которые ничего плохого нам не сделали. Мы и к ним относимся с неприязнью, не любим их, осуждаем и злословим. И таким поведением мы, несомненно, служим бесам и уподобляемся им. Святой Силуан прямо говорит, что если ты зло думаешь о людях или относишься к кому-нибудь с неприязнью, то это означает, что злой дух живет в тебе, и если ты не покаешься и не исправишься, то после смерти пойдешь туда, где пребывают злые духи, то есть в ад. И нужно сказать, что такая опасность угрожает некоторым из нас, людям как будто бы церковным, исповедующимся и причащающимся. Представьте себе, братия и сестры, какой будет кошмар, и ужас, и позор, если мы, люди крещеные, посещающие храм, знающие заповеди Божии, — одним словом, имеющие все, что нужно для спасения, — если мы при этом попадем в ад! Ведь те, кто там находятся, — атеисты, богоборцы, сатанисты, развратники, злодеи, — будут над нами смеяться, они скажут: ну ладно, мы-то ничего не знали, в храм не ходили, Евангелие не читали, жили без Бога и без Церкви, — потому и попали сюда, а вы-то что же? Как же вы-то здесь оказались? Ведь вам было все дано, чтобы исполнить в своей жизни волю Божию, а вы, несмотря на это, попали в ад?.. Священное Писание открывает людям, что Бог, Творец вселенной, есть любовь. И нас оно призывает к тому, чтобы мы уподобились Богу нашему, стали похожими на Него. Раз Бог есть любовь, то и мы, если хотим прийти к Нему, должны научиться любить. Христианское совершенство — это любовь, любовь бескорыстная, — не за что-то доброе, что нам делают люди, а любовь ко всем, даже к врагам. Преподобный Исаак Сирский говорит, что достигших христианского совершенства признак такой: если и десятикратно в день они будут преданы на сожжение за любовь к людям, то не удовлетворяются этим и не успокаиваются, но хотели бы еще сто или тысячу раз быть сожженными ради любви. В качестве примера Святой Исаак указывал на авву Агафона, который, увидев однажды прокаженного, сказал, что желал бы взять себе его разлагающееся тело, а свое отдать ему. И не нужно думать, что этот прокаженный был идеальным каким-нибудь страдающим лебедем. Нет, скорее всего, это был обычный бродяга, может быть, и очень грешный, может быть, пьяница или вор — и вот такому человеку авва Агафон хотел отдать свое святое тело! И несомненно, отдал бы, если бы только мог. Такая любовь и является христианским совершенством, такой любовью любит Бог, Творец вселенной. Путем такой любви прошел в нашем мире Христос — ведь именно это Он сделал с падшим и растленным родом человеческим: соединился с его природой, взял Себе его прокаженное смертью тело, а ему, падшему и грешному, отдал Себя — Свою природу, Свое Божество, Свою славу и бессмертие. И мы, христиане, должны подражать в этом Христу, должны учиться у Него совершенной Божественной любви, стремиться к ней, достигать ее. «Достигайте любви», — говорит святой апостол Павел. И не будем смущаться от того, что идеал этот кажется нам бесконечно далеким, что мы не ощущаем в себе такой любви и не имеем сил для нее. Господь не дал бы нам заповеди о любви, если бы ее невозможно было исполнить. Да, наш эгоизм, наша гордость, наша неспособность и нежелание любить, наша постоянная и глубокая склонность к неприязни — все это, как неподъемные горы, тяготит нас, и часто кажется, что никакими силами невозможно сдвинуть эти горы из души. Однако нужно помнить, что именно к нам обращены слова Христа о том, что невозможное человекам возможно Богу. И потому не обленимся, братия и сестры, но будем стараться пусть и в малую меру, но все же делать дела любви, будем стремиться к ней, будем, по слову старца Паисия Афонского, пытаться сдвинуть из души горы страстей, мешающих нам любить, — сколь бы огромными они ни казались. И тогда, видя наши усилия и веру, Господь Сам сдвинет их, а на их месте зажжет пламя совершенной любви, которая делает человека новым творением, освящает, возводит на небо и уподобляет Самому Господу Богу, ибо Бог, наш Небесный Отец, есть любовь. Аминь. Источник :http://www.zavet.ru/b/ipavlov/030.htm

Как полюбить ближнего? Кто такой ближний? Можно ли полюбить врагов? — по итогам выступления епископа Смоленского и Вяземского Пантелеимона (Шатова) на конференции «Церковь и бедные» в редакцию пришло много просьб продолжить поднятую тему. Как полюбить ближнего? Этот вопрос мучает многих людей, в том числе и меня. Прежде чем ответить на него, нужно понять – кто он, наш ближний? В Евангелии Господь объясняет, что ближний – любой человек, который нуждается в нашей помощи. Даже если он нам совсем чужой, принадлежит другой национальности, исповедует другую религию. Этот человек может быть неприятен внешне, мы можем не испытывать к нему никакого расположения, но любой, кто нуждается в помощи, является нашим ближним. Именно его Господь и заповедовал нам полюбить. В Евангелии есть и другая заповедь, о любви к врагам. Мудрые люди говорят, что речь в этой заповеди идет не о врагах Отечества, а о личных врагах. Но если нужно любить врагов, то полюбить ближнего, наверное – легче? Но на самом деле даже это нам очень трудно. Что уж говорить о любви к врагам, это кажется нам совсем невозможным. Но если Господь дал нам такие заповеди, значит, Он вложил в нас способность к любви. И, наверное, любить у нас не получается не потому, что это сверх наших сил, а потому, что мы испорчены грехом и слишком любим самих себя. Чтобы полюбить ближнего, нужно что-то делать. Но, прежде чем начать что-то делать, нужно понять, почему же мы не имеем той любви, которая в нас должна быть? Любовь вложена в наше естество Богом. Но почему муж не любит свою жену, а родители – своих детей? Почему дети не любят своих родителей? Почему происходят измены, предательства? Почему естественная любовь для человека является неестественной? Если нам сложно любить даже свою семью, то где уж говорить о любви к людям, которые от нас отличаются – к бездомным, которых мы презрительно называем бомжами, к гастарбайтерам, мигрантам? В естество человека вложена любовь, он создан Богом, чтобы быть любовью. А во мне этой любви почему-то нет! Можно сказать, что человеческое естество, искаженное грехом, потеряло эту способность. Это действительно так. Человек создан как подобие Божие. Бог в своем существе есть Любовь. И человек создан Богом по Его образу и подобию, в него вложена способность любить. Это тоже естество человека. Как божественное естество – любовь, так и естество человеческое – любовь. Поэтому странно не то, что нужно полюбить ближних, а то, что мы не любим их. Почему так происходит? Потому что наша природа искажена грехом, любовь в нас стала самолюбием. Мы обращены на себя, поэтому не способны любить. Но тут возникает еще одна проблема. Сайт «Православие и мир» адресуется православным. Но ведь у православного человека кроме естественной любви есть еще дар любви сверхъестественной. Каждый православный крещен во имя Отца, Сына и Святаго Духа, во имя Троицы, Которая в своем существе есть Любовь. И каждый крещеный человек помазан святым миром, и в этом помазании ему дан дар Святого Духа, дар любви, дар владеть собой, дар знать волю Божию, участвовать в священнодействиях. Почему же этот дар в нас не реализуется? Почему мы считаем, что любить ближнего – трудно? Ведь это должно быть естественно и радостно для нас. Ответ, я думаю, понятен. Потому что мы – грешные и в нас действует грех. Потому, что мы попрали те дары, которые нам даны в крещении, в миропомазании и не умеем возгревать в себе эту любовь. Мы живем не так, как должны были бы жить, а так, как живут все люди вокруг. Христиане включены в некий механизм жизни ХХI века, в котором нет места любви. В нашей жизни есть карьера, деньги, удовольствия, есть какие-то договорные отношения, политика, искусство, есть психология (когда трудно, можно сходить к психологу), есть лекарства, чтобы долго жить, есть развлечения, а вот для любви места как бы нет. Любовь у нас – на втором плане, на третьем, на четвертом, на десятом. И Бога в этом механизме тоже нет. И поэтому, чтобы научиться любить ближнего, нужно выйти из этого мира. Именно к этому нас призывает Господь. Выйти из русла, которое течет вниз и, в конце концов, может унести нас в адские глубины. Сойти с рельсов, по которым перемещаются люди, больше похожие на трамваи, чем на людей. Чтобы полюбить ближнего, нужно исполнить, прежде всего, первую заповедь. Нужно полюбить Бога всем сердцем, всей душой, всеми своими мыслями и чувствами. Без этого нельзя научиться любить ближнего, нельзя исправить свою испорченную грехом природу, нельзя преобразиться, нельзя воспринять во всей полноте дары, которые Господь нам дал. В нас заложено малое семечко вечной жизни, небесной радости, но оно не распускается, не растет. А ведь это семя может стать деревом, в котором будут укрываться птицы небесные. Но мы мешаем этому своей жизнью. Нужно вспомнить о Боге, и помнить о Нем всегда, нужно искать Бога, искать соединения со Христом. В молитве, усердной и постоянной, в чтении правил, но не ограничиваясь правилами. Искать Его, участвуя в церковных таинствах, каясь в грехах, участвуя в таинстве Святого Причастия. Без этого нельзя научиться любить Бога и любить ближнего. Евангелие нужно не просто читать как обычную книгу, а читать с верой в то, что через эти слова Господь может открыть нам свою волю, подсказать каждому, что он должен сделать. Вот что нужно сделать, чтобы научиться любви. Потому что любовь – это радость. Не научившись этой радости, мы зря проживем жизнь. Ведь заповедь о любви к ближнему можно исполнить только на земле. В Царствии Божием любовь будет дарована всем. Там уже не нужно будет напрягать себя, усердствовать над собой, чтобы полюбить того, кто тебе неприятен. Это можно сделать только на земле. Только здесь мы можем что-то отобрать у себя и дать другому, явив ему свою любовь. В Царствии Небесном у всех будет всего достаточно. Там не нужно будет ухаживать за больными, заботиться о бездомных, отдавать часть своих денег какой-нибудь вдове с ребенком, там Господь все восполнит. Полюбить ближнего можно только здесь, на земле. Если мы этого не делаем, значит мы и не живем, потому что не выполняем ту цель, которую перед нами поставил Бог, значит мы уклонились от правильного пути. Мне кажется, что, размышляя обо всем этом, можно научиться любви. Записала Алиса Орлова

Светлана,наверное для всего нужно время и терпение.

Я согласна с Надеждой.Ради мира,любви и семейного счастья нужно многим жертвовать.Семья это та область, где можно научится любить,терпеть и прощать,и нести радость ближним.Конечно для этого нужно самим измениться и стать лучше ради Господа.Семья-есть тоже путь ко спасению.

Законы роста в душе человека Будьте подражателями мне, как я Христу. 1 Кор 11,1 Спасайтесь от рода сего развращенного. Деян 2,40 При отношении человека с другими людьми имеет место закон взаимного влияния — передача чувств, как бы взаимного «резонанса», то есть пробуждения в чело­веке того душевного переживания, которое он чувствует в другом. Закон этот сильно проявляется у родственных по духу душ. Сильна способность восприятия положительных эмоций у мягких сердцем, легко восприимчивых, нежных душ и слаба у душ с «черствым сердцем». На основе это­го закона возникают чувства ответной любви, жалости, сочувствия, сострадания. Эта восприимчивость положительных эмоций особенно обострена у душ, исполненных Христовой любовью. Поэтому окружающая нас среда имеет для нас очень большое значение: она формирует нашу психику. Соломон говорит: «Общающийся с мудрыми будет мудр, а кто дружит с глупыми, развратится» (Притч 13,21). Преподобный Исаак Сириянин писал: «Лучше жить со зверями, чем с людьми худого поведения». Основной закон духовного совершенства — «окружение себя обстановкой возвышающей, а не при­нижающей уровень души». Святые отцы говорили: «С преподобными — преподобен будешь, а со строптивыми — развратишься». Старец Амвросий: «Когда дикая лошадь присмотрится, что прочие лошади идут спокойно, тогда и сама пойдет в ряд. Так и человек». Важнейшим условием для подражания является взаимная связь душ через любовь, симпатию и доверие. Особенно сильное подражание себе могут вызвать люди с сильной целеустремленной волей и яркой индивидуальностью, а для христиан — подвижники, старцы, проповедники, духовные отцы и все праведники. Святые отцы советуют теснейшее сближение с людьми, у которых просвещенные души. Преподобный Иосиф Волоколамский говорит: «Следуй ему во всем, внимай словам его, делай приятное ему. Если ты нашел такого человека, будь покоен: ты нашел ключ к Царству Небесному». По словам архиепископа Антония: «...та духовная сила, которая войдет в нас при общении со старцами, просветит и примирит нас с жизнью... будет заключаться не столько в самом содержании ответа [на наши вопросы), сколько в том обстоятельстве, что светящаяся в облике и речи старца перельется в нашу душу, и мы ощутим в себе совершенно новое, дотоле нам неведомое содержание». Схиархимандрит Софроний оговаривается: «Со святыми жить не всегда легко». Никакой святой не может освободить от необходимости личной борьбы с живущим в нас грехом. Освободить нас от труда и подвига он не может. И потому святой может показаться жестоким. Апостол Павел пишет: «Не обманывайтесь: худые со­общества развращают добрые нравы» (1 Кор 15, 33). Или: «Какое общение праведности с беззаконием? Что общего у света с тьмою?.. Какая совместность храма Божия с идолами?» (2 Кор 6, 14,16). Господь говорит: «И потому выйдите из среды их и отделитесь... и не прикасайтесь к нечистому; и Я прииму вас» (2 Кор 6,17). Апостол Павел: «Завещеваем же вам, братия, именем Господа Иисуса Христа, удаляться от всякого брата, поступающего бесчинно» (2 Фес 3, 6); и далее: «Если же кто не послушает слова нашего в сем послании, того имейте на замечании и не сообщайтесь с ним, чтобы устыдить его» (2 Фес 3,14). Апостол Павел: «Я писал вам не сообщаться с тем, кто, называясь братом, остается блудником, или лихоимцем... или злоречивым... с такими даже и не есть вместе... Итак, извергните развращенного из среды вас» (1 Кор 5,11,13). Симеон Новый Богослов: «Мертв для святых мир и люди мира». Старец Силуан: «Когда духовный человек встречается с недуховным, то обоим скучно и тяжело их общение». *** Из книги «Близок к нам Господь: Жизнеописание, воспоминания духовных чад и труды схиигумена Саввы (Остапенко)»

Одно дело теоретически знать о депрессии,а другое дело когда этот недуг посещает тебя.Тяжко настолько,что не передать словами.Причины бывают разные,и исцеление происходит кому как Бог даст.

В 2012 году в издательстве Сретенского монастыря вышла книга замечательной писательницы Олеси Николаевой «Небесный огонь и другие рассказы». В новой книге автор поставила себе задачу — рассказать о действии Промысла Божия в человеческих судьбах. Вот как Господь привёл к монашеству Лёшу по прозвищу Майонез, который впоследствии стал смиренным иеромонахом Флавием. Экстремал ...Лёшу звали Майонезом по очень простой причине: у него была своя маленькая фирма по производству майонеза. И конторой, и цехом служила его собственная двухкомнатная квартирка, где он этот майонез и делал с единственным наёмным рабочим, который приходился ему родным племянником. Сам Лёша — владелец фирмы — закупал всё нужное, в том числе и тару, а потом развозил готовый продукт по торговым точкам. Было это всё в начале девяностых. И вот один раз едет он по шоссе в своём затоваренном «каблучке», который возьми да сломайся. А мороз был лютый — градусов под тридцать, и то, что каблучок вообще в тот день завёлся, само по себе было и сюрпризом, и тайной. Стоит Лёша на морозе, капот открыт, зуб на зуб не попадает, голосует ёжась, никто не останавливается — кому охота, а он чувствует — ещё чуть-чуть, и он замёрзнет на оживлённой трассе, как ямщик в степи. А надо сказать, что Лёша вообще-то был экстремал по натуре, то есть всё время пускался в походы не ниже четвёртой степени сложности — то на Эльбрус да на пик Коммунизма взбирался, то на катамаране с такими же, как он, экстремалами по горным рекам сплавлялся, то с парашютом прыгал. Ну и стал он, задубев на этом морозе, подумывать в том направлении, что, дескать, вот он и получил нежданно-негаданно свой сверхурочный экстрим. Сейчас, как генерал Карбышев, заледенеет и останется памятником на шоссе. Похихикал он внутренне — для поднятия духа, а на душе уже тошно как-то. Ног не чувствует, руки, уши ломит, в глазах песок. Ах, подумал, чем так без толку на ветру стоять, залезу-ка в кабину, свернусь калачиком и посплю, а там как Бог даст. Ну а помру — значит, судьба. И в этот самый миг, как только он про Бога вспомнил, останавливается возле него красный «Жигуль», из него выходит священник, лицом ангел, и прямо к нему. Забрал его к себе в машину, включил на полную мощность печку, отвёз к себе в Троице-Сергиеву Лавру, уложил в лазарет, отпоил чаем с малиной. Там Лёшу всего спиртом растёрли, а машину его кто-то из лаврских механиков отбуксировал в гараж. Так вот, пока то да сё, пока Лёша там этот чай пил с малиной, коньячком целебным лечился, он, монах этот спасительный, привёл его в чувство. И в конце концов Лёша попросил его покрестить. С тех пор он всё к отцу этому духовному в монастырь ездил — и на исповедь, и за духовным советом. А потом как-то жизнь его закрутила-замотала, проверки к нему в майонезную квартиру из санэпидемстанции нагрянули, стали взятку вымогать, рэкетиры наехали, то да сё. Пока он вновь свой бизнес налаживал, кредит в банке брал-отдавал, расширялся, он совсем от Церкви отошёл — только на Пасху да на Рождество приходил. Потому что как у него свободное время — он в горы, или на байдарке по Белому морю, или на катамаране по алтайским горным рекам. Даже на Килиманджаро ухитрился слазить. А потом — чувствует — стал ему Бог противиться. Прыгнул он с парашютом — ногу сломал в двух местах, открытый перелом. Только нога зажила — решил он ещё разок на пик Коммунизма взобраться. А на последней горной стоянке перед подъёмом лошадь ему копытом на руку наступила и раздробила несколько пальцев. Но там были медики — они ему пальцы тут же и привязали к дощечкам, забинтовали. Казалось бы: Лёша Майонез, отправляйся-ка ты домой! Но он упёрся: дескать, а я всё равно вершину эту и с перебитыми пальцами покорю! Снаряжение у него как надо, на ногах — кошки, на спине — рюкзак с провиантом, выступил он поутру и с соратниками, и пошли они горным карманом наверх. Идут-идут, лезут-лезут — сутки прочь, карабкаются — вторые на исходе, дело к ночи, вдруг — виденье что ли какое: девушка мимо них по камушкам скачет в красных шортах. Ну, Лёша и прибавил шагу за ней, а она — скок-скок-поскок и скрылась. Он смотрит, а на большом валуне — незабудки, букетик. Что за притча такая? Подивился. Наконец остановились они на ночлег — вдруг парень к ним в палатку лезет: джинсы на нём, курточка лёгкая болонья и пластмассовые кроссовки: — Ребята, мы там в расселине запасы провианта нашли — не ваши? А то у нас всё кончилось. Кто такие? И тут эта девушка — одета тоже не по погоде и обстоятельствам, а так, словно она на пикничок за город выбралась. Лёша с товарищами — люди крутого замеса, суровой складки, бывалые экстремалы — как-то даже оскорбились. Говорят им: — Что это вы вот так, без провизии, в пластмассовой обувке? А они: — А нам что, мы хотели только на пике Коммунизма ребёнка зачать, а там через перевал и вниз — в Краснодарском крае, прямо за перевалом, мы машину бросили. Такое презрение к сложностям Лёшу как-то даже оскорбило. Всё-таки места эти опасные, нечего всякому легкомысленному пешеходу соваться. До сих пор ходит легенда о семнадцатилетней девушке, которая погибла во время схода лавин... А прямо над лежбищем наших экстремалов возвышался огромный ледник, и если приглядеться, там что-то чёрненькое было вморожено, а если ещё попристальнее посмотреть — можно было уже и с определённостью разглядеть, что это человеческая — женская, даже девичья нога. И очень даже может быть, что это нога именно той самой пропавшей в лавине семнадцатилетней девушки... Но этим, легкомысленным, не суждено было никого зачать; потому что ночью начался камнепад, и тогда все побежали к расселине у ледника и там залегли. Ну — кому-то рикошетом по башке долбануло, кому-то руку покорёжило, но всё обошлось. Через сутки подобрал их спасательный вертолёт, и они благополучно приземлились около той роковой лошади, которая раздробила Лёше пальцы. А вот немцам-туристам повезло куда меньше. Эти немцы-туристы ведь тоже тогда, одновременно с отечественными экстремалами, лазали на пик Победы, так все под снежной лавиной остались. После этого отправился Лёша к духовному отцу в Лавру. — Ох, — сказал тот, — слава Богу, что обошлось, но вот как ты думаешь, для чего тебя, Лёша Майонез, Господь спас? Он тебя спас — для Себя. Не насладился Он ещё тобой, не нарадовался тебе. Давай-ка, начинай новую жизнь, причастись здесь у нас, а потом потихоньку и перебирайся сюда. Семьи у тебя нет, а майонез — он и в монастыре нужен. Лёша согласился. Денька три там прожил, а потом уехал, пообещав вернуться через месяц-другой: дела, мол, закончит и будет весь — монастырский, Божий. А сам — пропал на семь месяцев. И в храм не ходил, и дела не закончил, а на лето уехал на Плещеево озеро — там его товарищ себе фазенду обустроил и купил парусник. Лёша ему поначалу говорил: — Не могу я к тебе, брат, я в монастырь обещал! А он ему: — Какой ещё монастырь? Там знаешь какой храм на самом этом Плещееве озере? Ого-го! Что там твой монастырь! Там такие святые места! Ходи на богомолье хоть каждый день, а между богослужениями мы с тобой будем под парусом плавать. И что? Поехал Лёша Майонез, конечно, к нему, а духовному отцу даже весточки не послал. Ну, думает, — действительно, буду на богослуженья ходить, причащаться — чего ж ещё? Но вот подходит воскресенье, а приятель Лёше — смотри, какую мне вчера снасть принесли, попробуем с утра? Тот и думает — вот схожу с утра в храм, а там и порыбачим. А приятель ему наутро: — Да куда ты пойдёшь: храм этот — не ближний свет, часа два ходу по берегу, а сейчас уже времени — охо-хо, вовсю твоя служба идёт, раньше надо просыпаться, как раз после окончания службы и приплетёшься. Ладно уж, давай в храм в следующий раз, а сейчас — садимся на парусник и созерцаем красоту Творца через Его творенье. Так и сделали. Подняли парус, бриз такой приятный веет, солнышко блещет, леса вокруг диковинные плывут себе мимо, благодать. И тут вдруг небо потемнело, лес задрожал, пошла волна, подул ветер, стал срывать парус. Приятели его приспустили. Пока возились, откуда ни возьмись налетел страшный смерч, схватил парусник, со страшной силой поднял его в воздух метров на тридцать да как грохнет об озеро. Товарищ Лёшин сразу неизвестно куда пропал, а его самого смерч не пожелал отпустить. Напротив, — схватил как-то поперёк туловища, обмотал вокруг верёвку от паруса и, отодрав от корабля, понёс над водой, потащил по земле, цепляя ветки, кусты, и нёс, и нёс, пока не кинул прямо возле большого деревянного креста неподалёку от храма. А на кресте том — дощечка с надписью, что он был воздвигнут на том месте Петром Великим в честь его чудесного избавления от бури на Плещеевом озере, по которому он безмятежно плавал на своём ботике. Пётр-то спасся, а Лёша — весь переломанный, перебитый, перекрученный, с разорванными внутренними органами — валялся, завёрнутый, как в саван, в парус у подножия Креста... Полгода его реанимировали, зашивали, забивали в него штыри, учили есть, говорить, ходить, и в конце концов он подал о себе весточку духовному отцу. Тот приехал к Лёше в Боткинскую, и он рассказал, как смерч его властно притащил к храму и кинул на крест. Потому что он, лёжа на больничной койке, больше ни о чём и не думал в эти полгода, как только об этом. Понял он, что числился у Господа на счету среди самых тупых, и потому только таким вот простым и грубым — однозначным — образом Он и мог его вразумить. — Постригите меня! Хочу быть монахом. На смертном одре. Но священномонах сказал: — Лёша, дружище! Какой там смертный одр! Бог тебя для жизни спас, а не для смерти. А если ты так уж любишь экстрим, тебе действительно самое место в монастыре — там так всё круто, такие подъёмы, спуски, паденья, взлёты, ущелья, смерчи, камнепады, лавины, сумеречные виденья девушки в красных шортах, васильков на скале и вмороженной в ледник детской ножки! Там такие ситуации враг рода человеческого монахам устраивает, что какой там парусник, пик Коммунизма или парашют! Так, со смехом, обнял духовный отец Лёшу, причастил, благословил, подарил чётки. А через два месяца он уже жил в монастыре и благословлял Бога.

Пояс Богородицы В моём родном Рочестере было много церквей, но я, как и родители мои и их родители, ходила в англиканский храм. Наша семья всегда отличалась благочестием, хранила традиции. И хоть попали наши предки в эту сумасшедшую Америку лет двести тому назад, мы сохранили дух старой доброй Англии. В воскресенье мы всегда поднимались рано. Надо было хорошо подготовиться к службе — ведь к Богу в гости идём. Все чистенькие, отглаженные, воротнички накрахмаленные, белые-белые. Кроме верности традиции, была ещё одна причина, почему в день солнца я всегда была в храме. Это — наш пастор, наш отец Джеймс. Назвать этого человека удивительным, замечательным было бы как-то мелковато. Это была сама безупречность! Это было само совершенство! Безупречность и совершенство во всём. Красота богослужения, репутация, внешний вид, манеры — на всём ни единого тёмного пятнышка. А проповеди! Они проникали в самую душу. Я столько раз плакала в умилении. Все мы слушали его, будто загипнотизированные. Он даже иногда выводил нас из какого-то оцепенения вопросом или шуткой. Его беседы продолжались за чаем. Тогда мы всей общиной засыпали пастора вопросами. Не отказывал он в общении даже при встрече на улице. Его кругозор был широчайшим. Его интеллект был глубочайшим. Он владел несколькими языками, даже древнегреческим. Особенно хорошо разбирался он в различных религиозных течениях, наполнивших такую разнообразную Америку. Называя нашу общину высокой церковью, отец Джеймс аргументированно критиковал демократизм крайних протестантов, отрицающих церковную иерархию, и настоятельно призывал их иметь дома портрет королевы Елизаветы II и принца Чарльза. Особенно доставалось нашим фермерам — то ли анабаптистам, то ли меннонитам, — которые поселились на сельских хуторах. Отец Джеймс иронизировал по поводу их отрицания благ цивилизации — телефона, телевизора, автомобиля. «Неужели Господь будет любить меня меньше с моим „фордом“, чем с дурно пахнущей лошадью?» — спрашивал он. Серьёзнейшему разбору мы подвергали Римскую Церковь. Их достижением в богословии, безусловно, является открытие исхождения Духа Святого «и от Сына», но как человек — Папа — может быть непогрешимым? Кто-то из наших прихожан вскользь спросил о православных. Пастырь так же вскользь и ответил: «Это более фанатичное ответвление от католиков с массой заблуждений и суеверий. Они, например, поклоняются всевозможным святым, их изображениям, их останкам и даже вещам. Как можно, например, тряпочку чтить наравне с Богом?» — пастор говорил, а я переполнялась радостью, что принадлежу к истинной, высокой церкви. В таком радостном воодушевлении я однажды не шла, а летела домой из церкви, ничего и никого не замечая. Вдруг, будто из другого мира, я услышала крик: «Осторожно, леди!» — но было поздно. Все прохожие успели отскочить от падающей тяжёлой лестницы, а мне она упала прямо на голову... «Растяпа! Рот раззявила», — корила я себя уже позже, когда, по милости Божией, рана зажила и боли прекратились. Однажды, идя на воскресное богослужение, я вдруг с удивлением заметила, что листья клёна в сквере посинели. А жёлтая стена банка вдруг стала розовой... Уже в церкви у меня резко потемнело в глазах и закружилась голова. Всегда питавшаяся здоровой пищей, я впервые в жизни ощутила сильную тошноту. Мои родные вывели меня на воздух. Такси отвезло меня домой, там мне стало легче. Совсем меня отпустило, когда вечером отец Джеймс со старостой проведали меня. Но ночью я вдруг проснулась от того, что кто-то душит меня. Включила свет — никого. Попыталась опять уснуть, но удушья повторялись, и я уже боялась ложиться. Утром, разбитая, я побрела к врачу, но, едва преодолев ступени клиники, потеряла сознание... Белый потолок, белые халаты. Голоса вдалеке и боль в спине. Сильная боль на месте откушенного кончика языка. Равнодушный приговор доктора: эпилепсия. Теперь жизнь моя потекла от припадка к припадку, между которыми были лишь тоска, злоба, страх. Лечение медикаментами не помогало. Сочувствие наших прихожан и внимание родных всё больше раздражало. Я лишь кричала на них, а они снисходительно пожимали плечами: «Ну что с неё возьмешь? Всё больше лишается рассудка». А какие страшные были ночи! По много раз я вскакивала от кошмаров. Когда было чуть легче, заливала слезами постель. Однажды, плача, я увидела возле себя Женщину, Которая ясно сказала мне такие слова: «Приложись к Моему поясу — и сразу исцелишься». По Её величавому виду сразу поняла: Богородица! Боясь внезапного припадка или помутнения, позвонила отцу Джеймсу. Тот сонным голосом произнёс: «Не обращайте внимания. Это бред». Богородица приходила ещё раз с теми же словами. Профессор психиатрии повторил слова отца Джеймса: «Не волнуйтесь. Острый пароноид — нормальное при вашей болезни явление. Бред». Когда явление повторилось в третий раз, я твёрдо решила найти этот пояс во что бы то ни стало. Из жалости отец Джеймс согласился помочь мне: «Раз вы не хотите лечиться нормально, попробуем развеять вашу иллюзию — исцелиться от простого материального предмета». В городе мы довольно быстро нашли православную семью: пожилую гречанку и её древнюю 99-летнюю мать. — Насколько я знаю, пояс Богородицы хранится только в одном месте. Это монастырь Ватопед на Святой Горе в Греции, — сказала гречанка. Отец Джеймс даже присвистнул: — Я слышал об этом странном месте, называемом Афон. Туда женщин уже полторы тысячи лет не пускают. Мне вдруг стало плохо. Сильная головная боль свалила на диван, но пока пастор пытался напоить меня водой, древняя старушка потянулась за карандашом. — Она у нас уже два года не говорит из-за склероза, но писать пока не разучилась, — с этими словами дочь подала матери карандаш и блокнот. Только минут через десять мы еле-еле прочли на листке слова: «Русский монастырь в Джорданвилле». Отец Джеймс оживился: — Но это же совсем рядом. Два-три часа езды. Можем ехать прямо сейчас. И что, у них есть пояс Девы Марии? Гречанка пожала плечами, а мы уже вскоре мчались к обители. Нас встретила величественная колокольня над главным входом. — Колокола — ненужное обрядоверие, — прокомментировал отец Джеймс, но я слушала не столько его, сколько стук своего сердца. Неужели где-то тут моё исцеление... моё спасение? Из ворот вышел, а вернее, выбежал юноша в чёрной шапочке и грязном серо-чёрном платье с потёртым, слегка оборванным подолом. Отец Джеймс тут же отметил неряшливость его облика, а потом остановил юношу. — Извините. Добрый день. А правда, что у вас в монастыре есть пояс Девы Марии? Молодой человек отрицательно замотал головой, а я чуть опять не упала в обморок. — Не пояс, а его частичка, ниточка из древнего сирийского монастыря. Пойдёмте... Такого великолепия я не видела нигде и никогда. На стенах, на сводах бурых колонн, в золотых окладах было множество святых, которые будто говорили мне: «Добро пожаловать домой!» Это был дом Бога. Это был рай! Рай, и в нём его обитатели! — Вот то, что вы ищете, — сказал юноша и побежал по своим делам. Господи, такая маленькая иконка Богородицы и такая маленькая-маленькая ниточка... — Ну что? Успокоились? Теперь лечиться поедем всё-таки? — спросил отец Джеймс меня уже в «форде», но я ему не ответила. Я снова потеряла сознание, но не от эпилептического припадка. Я уснула глубоким, крепким сном. В больнице пастор всё время справлялся о моём здоровье, а профессор психиатрии только разводил руками: — Здорова. Абсолютно здорова. Чудо какое-то. Сейчас послал её в санаторий — и думаю: надо ли было? После санатория я, уже став прихожанкой Покровского храма Рочестера, зашла в свою бывшую церковь. Хотела повидать и поблагодарить отца Джеймса. Но мне сказали удивительную вещь: — Нет его здесь. Говорят, он Православие принял и в русском монастыре живёт. Через несколько часов, под звон колоколов, я вновь вошла в обитель Святой Троицы — теперь уже в свою обитель. — Отца Джеймса вам? Он теперь не отец Джеймс, а иеромонах Иаков. Читает у нас в семинарии древнегреческий. Двойку мне поставил. Сейчас позову. Записал игумен Варсонофий (Подыма)

Искушение А теперь я расскажу, так сказать, "обратный" случай, как опасно жить и даже говорить без имени Божия. В самом начале моего монашества я был личным секретарем архиепископа Сергия, который в тот год был членом Синода, и потому жил в Петрограде. Кроме этого, я был еще чередным иеромонахом на подворье, где жил архиепископ. Наконец, на мне лежала обязанность проповедничества. Благодаря же проповедничеству я, в некотором смысле, стал казаться "знающим", и ко мне иногда простые души обращались с вопросами. Однажды после службы подходит ко мне простая женщина высокого роста, довольно полная, блондинка, со спокойным лицом и манерами, и, получив благословение, неторопливо говорит: — Батюшка! Что мне делать? Какое-то искушение со мной: мне все "вержется" (великорусское слово; означает – "бросается", от слова "ввергать", — Прим. авт.) в глаза и представляется. Обычно — ложно, мечтательно. — Как так?— спрашиваю. — Ну, вот. Стою я, к примеру, в церкви, а с потолка вдруг ведро с огурцами падает около меня. Я бросаюсь собирать их — ничего нет... А я неловко повернулась, когда кинулась за огурцами-то, да ногу себе повредила, видно, жилу растянула. Болит теперь. Дома по потолку кошки какие-то бегают, головами вниз. И всякое такое. И все это она рассказала спокойно, никакой неврастении, возбужденности или чего-либо ненормального даже невозможно было и предположить в этой здоровой тулячке. Муж ее, тоже высокий и полный блондин, со спокойным улыбающимся лицом, служил пожарным на Балтийском Судостроительном заводе. Я и его узнал потом. И он был прекрасного здоровья. Жили они между собою душа в душу, мирно, дружно. Ясно, что здесь причины были духовные, сверхъестественные. Неопытный, я ничего не мог понять. Еще меньше мог что-либо сделать, даже не знал, что хоть сказать бы ей... И спросил, чтобы продлить разговор: — А с чего это у тебя началось? — Да вот как. Сижу это я в квартире. А пожарным казенные дома дают, и отопление, и освещение. И жалование хорошее — нам с мужем довольно. Детей у нас нет и не было — Бог не дал, Его святая воля. Сижу у окна за делом, да и говорю сама себе: — Как уж хорошо живется: все есть, с мужем ладно... Красный угол передо мною был, и вот после этого вдруг выходит из иконы Иван Предтеча, как живой, и говорит мне: — Ну, если тебе хорошо, так за это чем-нибудь отплатить нужно, какую-нибудь жертву принести. Не успела я от страха-то опомниться, а он опять: — Вот зарежь себя в жертву. И исчез. А на меня, батюшка, такой страх напал, такая мука мученическая схватила меня, что я света белого не взвидела. Сердце так защемило, что дыхания нет. Умереть лучше. И уже, как без памяти, бросилась я в кухню, схватила нож и хотела пырнуть себя в грудь-то им. Уж очень сильная мука была на сердце. Уж смерть мне казалась легче... Ну, и сама опять не знаю как случилось — но ножик точно кто выбил из рук. Упал он наземь. И я в память пришла. Вот с той самой поры и начало мне представляться разное. Я теперь и икону-то эту боюсь. Выслушал я и подивился. Первый раз в жизни пришлось узнать такое от живого человека, а не из житий. — Ну, чем же я тебе помогу? Ведь я не чудотворец. А вот, приди ныне вечером к службе, исповедуйся, завтра причастись Святых Тайн. А после обедни пойдем к тебе на квартиру и отслужим молебен с водосвятием. А там дальше, что Бог даст. Икону же, коли ты ее боишься, принеси ко мне. Она покорно и тихо выслушала и ушла. Вечером принесла икону св. Иоанна Предтечи. Как сейчас ее помню: вершков 8x5 величиною, бумажная олеография, в узенькой коричневой рамочке. После Богослужения эта женщина исповедывалась у меня. Редко бывают люди такой чистоты в миру. И грехов-то, собственно, не было. Однако она искренне в каких-то мелочах каялась с сокрушением, но опять-таки мирно... Вообще она была "здоровая" не только телом, но и душою. На другой день причастилась, а потом мы пошли к ней на квартиру. Я захватил с собою все нужное: и крест, и евангелие, и кропило, и требник, и свечи, и кадило, и ладан. А епитрахиль забыл, без чего мы не можем свершать служб. И уже на полдороге вспомнил. Что делать? Ну, думаю, не возвращаться же. — Пойдем дальше. Ты дома дай мне чистое полотенце, я благословлю его и употреблю вместе епитрахили. Так нам разрешается по церковным законам в случае нужды. Только ты после не употребляй его ни на что по домашнему, а уж или пожертвуй в Церковь, или же, еще лучше, повесь его в переднем углу над иконою. Это тебе в благословение будет. Квартира — самая обыкновенная комната, выбеленная чисто, везде порядок. В углу икона с лампадкой. Муж был на службе. Отслужили мы молебен, окропили все святой водою. Полотенце она тут же повесила над иконами. Угостила меня чаем. И я ушел. Дня через два-три я увидел ее в церкви подворья и спросил: — Ну, как с тобой? — Слава Богу! — говорит она — все кончилось. — Ну, слава Богу! — ответил я и даже не задумался, что совершилось чудо. А скоро и забыл совсем. И никому даже не хотелось почему-то рассказывать о всем происшедшем. Только своему духовному отцу я все открыл, и то для того, чтобы спросить его, почему это все с ней случилось. Когда он выслушал меня, то без колебания сказал мне: — Это оттого, что она похвалилась. Никогда не следует этого делать, а особенно вслух. Бесы не могут переносить, когда человеку хорошо: они злобны и завистливы. Но если еще человек молчит, то они, как говорит св. Макарий Египетский, хотя и догадываются о многом, но не все знают. Если же человек выскажет вслух, то узнав, они раздражаются и стараются потом чем-либо навредить: им невыносимо блаженство людей. — Ну, а как же быть, если и в самом деле хорошо? — И тогда лучше "молчанием ограждаться", как говорил преподобный Серафим. Ну, а уж если и хочет сказать человек, или поблагодарить Бога, тогда нужно оградить это именем Божиим: сказать "слава Богу" или что-нибудь иное. А она сказала: "как хорошо живется", похвалилась. Да еще не прибавила имени Божия. Бесы и нашли доступ к ней, по попущению Божию. Вот и преподобный Макарий говорит: "если заметишь ты что доброе, то не приписывай его себе, а отнеси к Богу и возблагодари Его за это". После из-за этого случая мне многое стало ясно в языке нашем. Например, в обыкновенных разговорах люди всех стран и религий, а особенно христиане, весьма честно употребляют имя Божие, если даже почти не замечая этого. — Боже сохрани! Бога ради! Бог с вами. Ах, Господи! — Да что это такое Боже мой! Ой, Боже мой! и т.п. А самое частое употребляемое имя Божие — при прощании: — С Богом! Отчего все это? Оттого, что люди опытно, веками, коллективным наблюдением заметили пользу от одного лишь употребления имени Божия, даже и без особенной веры и молитвы в тот момент. Но особенно достойно внимания отношение к похвалам нашего русского "простого", а, в сущности, мудрого человека. Когда вы спросите его: "Ну, как поживаете?", он почти никогда не похвалится, не скажет "хорошо" или "отлично". А сдержанно ответит что-либо такое: — Да ничего, слава Богу... А другие еще благоразумнее скажут, если все благополучно: — Милостив Бог. А вы как? Или: — Бог грехам терпит. Или просто совсем и обычно: — Помаленьку, слава Богу! И повсюду слышишь осторожность, смирение и непременное ограждение именем Божиим. Например, завяз воз в грязной котловине. Лошаденка из сил бьется. Иной безумец и бьет ее, несчастную, и бранится отчаянными словами. А благоразумный крестьянин дает ей отдохнуть, приободрит, погладит. Потом подопрет воз плечом мужицким, махнет для приличия кнутом и крикнет: — Э-э, ну-ка, родимая! С Богом! И глядишь, выкарабкались оба... Источник:http://lib.pravmir.ru/library/readbook/1028#part_6691