Стихотворения

[Наталья777 56]

Ставропольский Храм Успения

Тишина, покой, уют

Но нарушено забвенье,-

Богородице поют!

Разукрашен и наряден

Весь ликует и бурлит

Ведь сегодня же Успенье!

Служит сам Митрополит!

Ангел Божий,- клОбук снежен

Словно светом осиян

Он как добрый пастырь нежен

С паствой своих прихожан

Многократно осеняет

Крестным знаменьем народ

И на труд благословляет

И к Учению зовет

Богородице красиво и так трепетно служИт

Серебро парчи целует

Ублажить Ее спешит

И молебном благолепным

И всепением хвалебным

И елеем помазует

Прихожан, как чад своих

Одаряя благодатью

По молитвам Всех Святых.

Изменено 27 августа, 2015 пользователем Наталья777

[Наталья777 56]

На горе красивой свили

Гнезда из песчанника

Ласточки монахи

В густом лесу Татарки

 

Как оазис в пустыни и

спасенье от зноя палящего

В сени столетних дубов и груш

Прозрачные воды святого источника

В исцеленье томящихся душ

 

Их немного тут, ласточек преданных

Данному Богом пути

Но возвысились храм, колокольня

Братский корпус,

Купальня в цветах...

Красотою и благостью полнится

Их обитель в песочных тонах

 

И так хочется им пожелать

От всего прихожанского сердца

И в дальнейшем всегда процветать

Умножая Господне наследство

 

Расширяя границы владений

Прирастая количеством братии

Окормляя пришедших людей

Плодами святой благодати

 

Чтобы крепко стоял монастырь

На земле сей исконно россейской

И молитвами Матери Божьей

Благодатную почву засеял.

[Наталья777 56]

много страниц, отче Данииле, а стихотворения отца Евфимия есть в теме? Очень понравились, он же их читал в фильме?

[иером. Даниил 101]

Трудно сказать, я особо за этой темой не слежу. У него вроде бы свой сборник выпущен. Где-то продаваться должен... кажется...

[Наталья777 56]

Трудно сказать, я особо за этой темой не слежу. У него вроде бы свой сборник выпущен. Где-то продаваться должен... кажется...

Спасибо! Поищу.

[E Va 1 019]

ВОРОТА РАЯ

Не семью печатями алмазными

В Божий рай замкнулся вечный вход,

Он не манит блеском и соблазнами,

И его не ведает народ.

 

Это дверь в стене, давно заброшенной,

Камни, мох и больше ничего,

Возле – нищий, словно гость непрошеный,

И ключи у пояса его.

 

Мимо едут рыцари и латники,

Трубный вой, бряцанье серебра,

И никто не взглянет на привратника,

Светлого апостола Петра.

 

Все мечтают: "Там, у гроба Божия,

Двери рая вскроются для нас,

На горе Фаворе, у подножия,

Прозвенит обетованный час".

 

Так проходит медленное чудище,

Завывая, трубит звонкий рог,

И апостол Петр в дырявом рубище,

Словно нищий, бледен и убог.

Н.Гумилев

[Zanoni 63]

Не тем, господь, могуч, непостижим
Ты пред моим мятущимся сознаньем,
Что в звездный день твой светлый серафим
Громадный шар зажег над мирозданьем.
И мертвецу с пылающим лицом
Он повелел блюсти твои законы:
Все пробуждать живительным лучом,.
Храня свой пыл столетий миллионы.
Нет, ты могуч и мне непостижим
Тем, что я сам, бессильный и мгновенный,
Ношу в груди, как оный серафим,
Огонь сильней и ярче всей вселенной.
Меж тем как я, добыча суеты,
Игралище ея непостоянства,—
Во мне он вечен, вездесущ, как ты,
Ни времени не знает, ни пространства.

 

***

Измучен жизнью, коварством надежды,
Когда им в битве душой уступаю,
И днем и ночью смежаю я вежды
И как-то странно порой прозреваю.
Еще темнее мрак жизни вседневной,
Как после яркой осенней зарницы,
И только в небе, как зов задушевной,
Сверкают звезд золотые ресницы.
И так прозрачна огней бесконечность,
И так доступна вся бездна эфира,
Что прямо смотрю я из времени в вечность,
И пламя твое узнаю, солнце мира.
И неподвижно на огненных розах
Живой алтарь мирозданья курится,
В его дыму, как в творческих грезах,
Вся сила дрожит и вся вечность снится.
И все, что мчится по безднам эфира,
И каждый луч, плотской и бесплотный,
Твой только отблеск, о солнце мира!
И только сон, только сон мимолетный.
И этих грез в мировом дуновенье,
Как дым, несусь я и таю невольно;
И в этом прозренье, и в этом забвенье
Легко мне жить и дышать мне не больно.

 

А.Фет

[E Va 1 019]

К Покрову

 

Позову – молитвою без слов,

ты откликнешься – горячей речью...

Снежной скатертью падет Покров

на просторный стол короткой встречи.

 

Глянец окон... Взглянем, даль деля,

облако чуть сдвинет – вечный ветер...

Вздрогнем – как бела уже земля,

розовых берез развиты ветви...

 

Ангел чуть качнется на часах,

словно воин, вставший за околицей,

и пройдет в раскрытых небесах

по горящей кромке – Богородица.

 

Ты возьмешь Минеи, иль Триодь,

и тропарь откроешь: глас четвертый...

Кратким гимном отзовется свод,

и скользнет к ладоням Плат простертый...

 

Людмила Колодяжная

[E Va 1 019]

Этот старик умер в доме престарелых в маленьком австралийском городке. Все считали, что он ушёл из жизни, не оставив ничего после себя. Позже, когда медсёстры разбирали его скудные пожитки, они обнаружили вот это стихотворение, которое потом публиковалось в журналах всего мира:

"Входя будить меня с утра,
Кого ты видишь, медсестра?
Старик капризный, по привычке
Ещё живущий кое–как,
Полуслепой, полудурак,
«Живущий» впору взять в кавычки.

Не слышит – надрываться надо,
Изводит попусту харчи.
Бубнит всё время – нет с ним сладу.
Ну сколько можно, замолчи!
Тарелку на пол опрокинул.

Где туфли? Где носок второй?
Последний, мать твою, герой.
Слезай с кровати! Чтоб ты сгинул...
Сестра! Взгляни в мои глаза!
Сумей увидеть то, что за...

За этой немощью и болью,
За жизнью прожитой, большой.
За пиджаком, побитым молью,
За кожей дряблой, «за душой».
За гранью нынешнего дня
Попробуй разглядеть МЕНЯ...

... Я мальчик! Непоседа милый,
Весёлый, озорной слегка.
Мне страшно. Мне лет пять от силы,
А карусель так высока!
Но вот отец и мама рядом,
Я в них впиваюсь цепким взглядом.
И хоть мой страх неистребим,
Я точно знаю, что любим...

...Вот мне шестнадцать, я горю!
Душою в облаках парю!
Мечтаю, радуюсь, грущу,
Я молод, я любовь ищу...

...И вот он, мой счастливый миг!
Мне двадцать восемь. Я жених!
Иду с любовью к алтарю,
И вновь горю, горю, горю...

...Мне тридцать пять, растёт семья,
У нас уже есть сыновья,
Свой дом, хозяйство. И жена
Мне дочь вот–вот родить должна...

...А жизнь летит, летит вперёд!
Мне сорок пять — круговорот!
И дети не по дням растут.
Игрушки, школа, институт...

Все! Упорхнули из гнезда
И разлетелись кто куда!
Замедлен бег небесных тел,
Наш дом уютный опустел...

...Но мы с любимою вдвоём!
Ложимся вместе и встаём.
Она грустить мне не даёт.
И жизнь опять летит вперёд...

...Теперь уже мне шестьдесят.
Вновь дети в доме голосят!
Внучат весёлый хоровод.
О, как мы счастливы! Но вот...

...Померк внезапно. Солнца свет.
Моей любимой больше нет!
У счастья тоже есть предел...
Я за неделю поседел,
Осунулся, душой поник
И ощутил, что я старик...

...Теперь живу я без затей,
Живу для внуков и детей.
Мой мир со мной, но с каждым днём
Всё меньше, меньше света в нём...

Крест старости взвалив на плечи,
Бреду устало в никуда.
Покрылось сердце коркой льда.
И время боль мою не лечит.
О Господи, как жизнь длинна,
Когда не радует она...

...Но с этим следует смириться.
Ничто не вечно под Луной.
А ты, склонившись надо мной,
Открой глаза свои, сестрица.
Я не старик капризный, нет!
Любимый муж, отец и дед...

...и мальчик маленький, доселе
В сиянье солнечного дня
Летящий в даль на карусели...
Попробуй разглядеть МЕНЯ...
И, может, обо мне скорбя, найдёшь СЕБЯ!

 

Изменено 25 октября, 2015 пользователем Елена Валентиновна

[Мария Ш 2 612]

Как много простора, свободы и света!
И в праздности рыхлой поля.
Прощальной улыбкою бабьего лета
меня приласкала земля.
И в каждой минуте отрада такая!
Такой отрешённый покой...
Так, смерти и времени не замечая,
стоит монастырь над рекой.
Там ровное пламя ничто не колышет,
и в тихих и чутких стенах
осеннего ангела пение слышит,
застыв у окошка, монах.

 

 поэт Виктор Гофман. (его убили сегодня +)

[Мария Ш 2 612]

Виктору Гофману - светлая память.

 

Как я счастлив на этой неделе!
Небывалый простор впереди.
Незаметно леса облетели,
но последние медлят дожди.
Хорошо быть простым и покорным,
видеть небо и дни не считать,
и за делом пустым и упорным
уходящую жизнь коротать.
Отпустили на волю желанья,
сожаления ветер унёс,
и сквозит холодок расставанья
в прояснившихся ветках берёз.
Оттого ль, что расстанемся скоро,
напоследок острей и светлей
горьковатая радость простора
опустевших, свободных полей.

[Mary 417]

Погибшим в катастрофе в Египте...

 

 

 

Всего лишь несколько минут полёта…

 

И вместо длинного – короткий путь.

 

Что было там, в горящем самолёте?

 

Не знаем. Но теперь - не в этом суть.

 

И юноши, и женщины, и дети,

 

Мужчины с сединою на висках…

 

Какими они были, люди эти?

 

Все пережили близкой смерти страх.

 

Быть может, кто-то вслух заплакал громко,

 

Быть может, самый храбрый закричал…

 

Прижала крепко мать к груди ребёнка…

 

А кто-то ручки кресла крепко сжал.

 

Быть может, кто-то помолился Богу

 

И бросил к небесам последний взгляд…

 

Им оставалось жить совсем немного.

 

Теперь неважно – кто в том виноват.

 

Их не вернуть. Оттуда – не приходят.

 

Живым остались слёзы, боль сердец.

 

Куда, куда любимые уходят?

 

И смерть – конец иль вовсе не конец?

 

О, пусть живых коснутся эти строки.

 

Пусть они помнят: жизнь – так коротка.

 

Случайности, болезни, катастрофы –

 

И снова смерти жёсткая рука.

 

Душа, душа где после смерти будет?

 

Куда ведёт дорога – в рай иль в ад?

 

Молитесь Господу при жизни, люди,

 

Чтоб бросить к небесам последний взгляд.

 

©vk

[E Va 1 019]

Спасибо,Mary!

[Ksenia2280 70]

Игорь Растеряев. Дед Агван.(стих) 

Я не видал родных дедов, 
И видеть мог едва ли: 
Все до рождения моего 
Они поумирали. 

Но я не обделён судьбой, 
Я всё равно счастливый. 
Был рядом дед, пусть не родной, 
Но горячо любимый. 

Он был нерусский - из армян, 
С деревни, из народа - 
Агван Тиграныч Григорян, 
Двадцать шестого года. 

Он был герой и ветеран - 
Такой, что прямо с книжки - 
Для всех. А я ему кидал 
За шиворот ледышки. 

Я про войну всё с детства знал - 
Ведь дед, без всякой лажи, 
Мне каждый день преподавал 
С тарелкой манной каши. 

Всё было так: он мирно пас 
Овец у Арарата. 
И вдруг взяла пошла на нас 
Немецкая армада, 

Чтобы ни русских, ни армян 
Здесь не было в природе, 
Но тут подъехал дед Агван, 
И он был резко против. 

Подъехал, правда, не один… 
Стекались, словно реки, 
Туда и тысячи грузин, 
Казахи и узбеки… 

Разноязыкою толпой 
Они в окопы сели. 
И в тех окопах всей гурьбой 
Мгновенно обрусели. 

Вместо овец на этот раз 
Другие были звери. 
И дед в прицел свой 
«Тигра» пас, крутил хвоста «Пантере»… 

По-русски с ним общенье шло 
Сперва не идеально, 
Но фразу «Башню сорвало» 
Он понимал – буквально. 

Я с дедом мог тарелки три 
Съедать той самой каши, 
Внимая, как они пошли 
На Запад пешим маршем. 

И, как всегда, в который раз 
В итоге накидали… 
А дальше шёл такой рассказ, 
Как в слёзном сериале: 

«Берлин. Апрель. Земля дрожит. 
Снаряды, пули – градом…» 
И дед по улице бежит 
С трофейным автоматом. 

Кругом - разбитые дома, 
Как гор кавказских гребни. 
С собой у деда пять гранат, 
Вдруг глядь : на куче щебня 

Лежит, скулит от страшных ран, 
Один, как щепка в шторме, 
Такой же, как и он, пацан, 
Но лишь в немецкой форме. 

И тычет деду на окно, 
Руками объясняет, 
Что он у дома своего 
Лежит и помирает. 

Что там родители его, 
Что он берлинский, местный, 
Его войною домело 
До своего подъезда. 

И дед поверх своих поклаж 
Хоть был не сильный самый, 
Взвалил его, и на этаж - 
Туда, где папа с мамой, 

Где взрывом балку повело, 
Где теплится лампада: 
«Встречайте, фрау, своего 
Немецкого солдата»… 

Дед, говоря про этот миг, 
Вдруг сразу изменялся: 
Про страшный материнский крик, 
Про то, как там остался. 

Как в кухне, где горел шандал, 
Воды ему нагрели, 
Как с грязью ненависть смывал 
За годы и недели, 

Как спал на белых простынях 
Среди войны и ада 
И видел сны о мирных днях 
В долине Арарата. 

Как утром снова он пошёл 
К победной близкой дате, 
Услышав сзади «Danke schon», 
Ответив им «Прощайте»… 

Тут я перебивал всегда, 
Дослушивал едва ли: 
«Дедуня, что за ерунда? 
Давай, как вы стреляли! 

Давай, как ты горел в огне, 
Чуть не погиб на мине…» - 
Неинтересно было мне 
Про простыни в Берлине. 

Но дед чего-то замолкал, 
Шёл за добавкой каши 
И кашу снова в рот толкал, 
Чтоб стал быстрей я старше… 

Его уж нет, а я большой. 
И вдруг я докумекал: 
В тот день был самый главный бой 
За звание человека. 

[Jelena 515]

Люблю Отчизну я родную,

Ее безбрежные леса, 

Когда чрез леса дебрь густую

Увижу в блеске небеса.

 

Люблю обители святые

И чудный звон их неземной,

И главы древние златые, 

И стены белые с резьбой.

 

Люблю я храмы вековые

И их священный полумрак,

Оклады древние златые

И тишину целебных рак.

 

Люблю, когда, как мириады, 

Пред ликом Девы Мариам

Горят во множестве лампады

Или курится фимиам.

 

Люблю, когда в часы вечерни

Или полунощи ночной, 

Или в часы святой обедни

Идут все иноки толпой.

 

Идут ко храму во смиреньи

Храня священный Божий страх,

В молитве, подвиге, говеньи, 

С молитвой тихой на устах.

 

И канонархов возглашенье

На двух священных клиросах,

И ликов стройное схожденье,

И лица строгие в слезах.

 

Мне любы старцы в лапоточках

С древянной палочкой в руке, 

Старушки-путницы в платочках

С холщовой сумкой на спине.

 

И часто, часто умиленье

Обьемлет душу всю мою, 

Когда слепцов я слышу пенье

Про Страшный суд, про свет в раю.

 

схимонахиня Иоанна (Патрикеева). (Из книги "Молю о тех, кого Ты дал мне. Владыка Серафим (Звездинский) в воспоминаниях духовной дочери").

[Николай Бугаков 1 099]

К годовщине октябрьского переворота...

 

С Россией кончено… На последях

Её мы прогалдели, проболтали,

Пролузгали, пропили, проплевали,

Замызгали на грязных площадях,

Распродали на улицах: не надо ль

Кому земли, республик, да свобод,

Гражданских прав? И родину народ

Сам выволок на гноище, как падаль.

О, Господи, разверзни, расточи,

Пошли на нас огнь, язвы и бичи,

Германцев с запада. Монгол с востока,

Отдай нас в рабство, вновь и навсегда,

Чтоб искупить смиренно и глубоко

Иудин грех до Страшного Суда!

***

(23 ноября 1917, Коктебель)

 

Не знаю да же, искупили ли мы "смиренно и глубоко" то что натворили 98 лет назад.

[ALEXANDR 2 726]

Не требуй от судьбы...

Не требуй от судьбы снопа душистых лилий -
Проси один цветок,
Моля, чтоб этот дар твои мечты ценили,
Хотя он и убог.

И клятвы чувственной не требуй в час признанья -
Проси один намек,
Моля, чтоб этот дар был полн очарованья,
Хотя он и убог...

 

Князь Владимир Палей.

Июня 1917 г.

 

«Все, что раньше меня интересовало: эти блестящие балеты, эта декадентская живопись, эта новая музыка, — все кажется мне теперь пошлым и безвкусным. Ищу правды, подлинной правды, света и добра» ... он погиб от рук Большевиков в Алапаевске, в возрасте 21 года, вместе со своими родственниками, Великой Княгиней Елизаветой Федоровной и её келейницей Варварой, Великим Князем Сергеем Михайловичем и тремя сыновьями Великого Князя Константина Константиновича.

 

ПТИЦА ГАМАЮН

Ты весною окровавлена,
Но рыдать тебе нельзя:
Посмотри — кругом отравлена
Кровью черною земля!

Силы вражьи снова прибыли,
Не колеблет их война.
Ты идешь к своей погибели,
Горемычная страна!

ПТИЦА СИРИН

Нет, тебе к расцвету чистому
Богом велено идти.
Ты проходишь по тернистому,
По тяжелому пути,

Но, начавшись долгой битвою,
К светлым дням выводит он.
И всевластною молитвою
Меч славянский освящен.

Действующая Армия
Май 1916 г.

....

 

Спите, солдатики, спите, соколики.
Вам здесь простор и покой
Благословил вас Господь наш Всевидящий.
Миротворящей рукой

Русь защищая, ребята бывалые.
Долго дрались вы с врагом
Спите, родимые, спите, усталые,
Под деревянным крестом.

Изменено 7 ноября, 2015 пользователем ALEXANDR

[E Va 1 019]

Один из российских спасателей, участвующих в поисковой операции на месте крушения лайнера Airbus 321 на Синае, посвятил стихотворение 10-месячной Дарине Громовой, ставшей жертвой крушения самолёта в Египте, она была самым маленьким ребёнком на борту лайнера.                                                              Я не знаю тебя, малышка,
Как же так?
Почему? 
Зачем?
Спать заставила яркая вспышка
И укрыла в вечности тлен.
Этот тлен пусть видит весь мир:
Видит русский, еврей и гринго.
А тебе не пить рыбий жир, не взрослеть...
Ты теперь ветер и вьюга. 
Песок, снег, ели шишка.
Ты найди себе дорогого друга.
Ты прости нас, прости, малышка.

Изменено 8 ноября, 2015 пользователем Елена Валентиновна

[Наталья777 56]

Милая Оптина, сердце мое

Средь суеты уголок миротворный

Еду к тебе и душа уж поет

Так и стремится к тебе непритворно

Отче Амвросий, люблю я тебя!

Ты уже ждешь меня, чувствую, дома

С Иларионом готовишься встретить

Чаем с баранками стол украшая

Отче Макарий, учитель ваш общий,

Пряча улыбку в морщинках у глаз

Смотрит, как будто бы вопрошая:

Ну же,дитя мое, что там у нас?

Зайду во Владимирский, словно к вам избу

Как будто за круглым столом собрались

Вы, добрые  дедушки, ждущие в гости

Детей дорогих,как желанных гостей

Чинно кивая главами седыми

Стараетесь всем и во всем подсобить

Помочь и утешить, обнять, ободрить

Прижать ко груди и согреть неподдельно

Находите выход, сойдясь на совет

Промысленных встреч испрошая у Бога

Для нас, неразумных, птенцов ваших шумных

Для нас, мотылечков, летящих на свет

[Наталья777 56]

Не жалей о прожитом

Не гадай, что будет

На людей не пялься

Не пытай их судеб

 

Бог даёт по силам

По любви своей

И задача наша

Сберегать елей

 

Наслаждаться счастьем

За все благодарить

Детскими глазами

этот мир любить

 

Ум хранить от грязи

Помнить об Отце

И добром делиться

Не считая цен

 

В сердце мир стяжая

Разжигать костер

Именем Господним

Выметая сор

 

Жить, молясь и веря

Полною душой

Чтобы той же мерой

Получать с лихвой

 

Жизнь иметь с избытком

Не ленится брать

В милости Христовой

Вечно пребывать!

Изменено 23 ноября, 2015 пользователем Наталья777

[Mary 417]

Ты спросишь меня: "Что такое любовь?"

Тебе я отвечу, мой друг, не тая:

Любовь это слезы, страданье и боль,

И смерть постоянная ветхого "Я".

 

Она не похожа на сладкий рассказ,

О милых прогулках вдвоем при луне,

О манящих взглядах загадочных глаз,

И розовых замках в чудесной стране.

 

Как мало в любви обольстительных слов,

И роз без шипов, и гладких дорог.

Любовь - это стержень,основа основ,

Любовь - это вечный спасающий Бог!

 

Любовь - это крест, где распят был Христос,

За мир, погибающий в собственном зле.

Любовь - это вечный ответ на вопрос:

"Зачем мы живем на греховной земле?"

 

Любовь - это смелость быть другом врагу,

Любовь - это мужество взять и простить,

Когда все в тебе говорит: "Не могу!"

И дальше идти, продолжая любить.

 

Любить - это ночью к больному вставать,

Всем сердцем своим ободряя его,

Любить - это людям себя отдавать

И не ожидать взамен ничего.

 

Любовь не купить миллионом монет,

Бесценна она, как Спасителя боль...

Мой друг, получив на вопрос свой ответ,

Скажи, ты готов на такую любовь?

[E Va 1 019]

Последнее стихотворение Эльдара Рязанова,написанное незадолго до смерти,в больнице.

 

 

В старинном парке корпуса больницы,
кирпичные простые корпуса...
Как жаль, что не учился я молиться,
и горько, что не верю в чудеса.

А за окном моей палаты осень,
листве почившей скоро быть в снегу.
Я весь в разброде, не сосредоточен,
принять несправедливость не могу.

Что мне теперь до участи народа,
куда пойдет и чем закончит век?
Как умирает праведно природа,
как худо умирает человек.

 

Мне здесь дано уйти и раствориться...
Прощайте, запахи и голоса,
цвета и звуки, дорогие лица,
кирпичные простые корпуса...

Вечная память Эльдару Александровичу.

[Ерёмин Андрей 4 737]

Народный артист Валентин Гафт:

 

Спасибо всем, кто нам мешает,
Кто нам намерено вредит,
Кто наши планы разрушает,
И нас обидеть норовит!

О, если б только эти люди
Могли понять какую роль
Они играют в наших судьбах,
Нам причиняя эту боль!

Душа, не знавшая потери,
Душа, не знавшая обид,
Чем счастье в жизни будет мерить?
Прощенья радость с чем сравнит?

Ну, как мудреть и развиваться
Без этих добрых злых людей?
Из ими созданных препятствий
Возникнут тысячи идей,

Наполненных добром и светом!
И повторю я им сто раз:
«Спасибо вам за всё за это,
Ну, что б мы делали без вас?»

 

**********

Есть у огня свои законы.
Огонь войны — в людей вселяет страх.
Покоем дышит он в каминах и кострах.
Но есть огонь невидимый — иконы.
О, как блаженно жгут лучи твои,
Сжигай меня, икона, я не струшу,
Я знаю, ты сожжешь грехи мои,
Чтоб отогреть измученную душу.

 

*************

«Ах, если бы она была жива,
Я всё бы отдал за нее, всё бросил».
Слова, слова, слова, слова, слова,
Мы все их после смерти произносим.
И пишутся в раскаяньи стихи,
Но в глубине души навеки будут с нами
Грехи, грехи, грехи, грехи, грехи,
Которые не искупить словами.

Изменено 22 декабря, 2015 пользователем Ерёмин Андрей

[МАРГАРИТКА 2 110]

автор этого стихотворения неизвестен. Прислали в Контакте и я решила поделиться:

 

 

Сегодня Бог проснулся утром рано...
Он жалобы и просьбы почитал...
И людям из кувшина без обмана
Желаемое в сердце наливал...
Но не у всех открыто было сердце
И место есть для Чуда не у всех.
То завистью, враждой подпёрта дверца...
То жадность не даёт налить успех...

А у кого-то до краёв разлита
Печаль и безысходность, вот беда.
И Бог жалел, что сердце это скрыто...
Любви хотел налить, да вот куда?
И Бог грустил, что люди не умеют
Сердца и души чистить от обид...
Они с годами в сердце каменеют
И сердце превращается в гранит...

Но Бог ходил, смотрел и улыбался,
Когда сердца влюблённые встречал.
Он брал кувшин и от души старался,
Им счастье в сердце бережно вливал...
А люди постепенно расплескали
Подаренную Богом благодать
И всех вокруг в утрате обвиняли,
Забыв в самих себе вину искать...

Ведь если б мы могли прощать и верить,
Любить, благодарить и отпускать,
То Бог бы мог не каплей счастье мерить,
Кувшин волшебный мог бы весь отдать...
Сегодня Бог проснулся на рассвете.
Огромный ящик с просьбами у ног...
А рядом лишь один без просьб конвертик:
"Благодарю за всё тебя, мой Бог..."

[Маша 290]

автор этого стихотворения неизвестен. Прислали в Контакте и я решила поделиться:

 

 

Сегодня Бог проснулся утром рано...

Он жалобы и просьбы почитал...

И людям из кувшина без обмана

Желаемое в сердце наливал...

Но не у всех открыто было сердцеИ место есть для Чуда не у всех.

То завистью, враждой подпёрта дверца...

То жадность не даёт налить успех...

А у кого-то до краёв разлита

Печаль и безысходность, вот беда.

И Бог жалел, что сердце это скрыто...

Любви хотел налить, да вот куда?

И Бог грустил, что люди не умеют

Сердца и души чистить от обид...

Они с годами в сердце каменеют

И сердце превращается в гранит...

Но Бог ходил, смотрел и улыбался,

Когда сердца влюблённые встречал.

Он брал кувшин и от души старался,

Им счастье в сердце бережно вливал...

А люди постепенно расплескали

Подаренную Богом благодать

И всех вокруг в утрате обвиняли,

Забыв в самих себе вину искать...

Ведь если б мы могли прощать и верить,

Любить, благодарить и отпускать,

То Бог бы мог не каплей счастье мерить,

Кувшин волшебный мог бы весь отдать...

Сегодня Бог проснулся на рассвете.

Огромный ящик с просьбами у ног...

А рядом лишь один без просьб конвертик:

"Благодарю за всё тебя, мой Бог..."

Спаси Господи!))А мне это стихотворение,мой батюшка дал прочесть,сразу его вспомнила...)