Таблица лидеров

Вы просите наставления, как вам избавиться от находящих помыслов, прелестей и коварства бесовского. Поистине, велика брань диавола: он имеет крепкие луки, пламенные стрелы, многоразличные сети, бесчисленные ухищрения и оружия, посредством коих ищет всячески нанести вред душе человеческой. Вы хотите совершенно и скоро вступить в воинство Царя Небеснаго, не устрашайтесь врага противляющегося всему доброму, но послушайте, сколько ободряют нас примеры Священнаго Писания. Рассмотрите воинов царей земных и сделайте из того полезные заключения. Земные воины имеют при себе таких помощников, которые сильнее и искуснее неприятелей их, не мало не страшатся врагов своих. Ежели они уверены, что помощники их непреоборимы, то забыв все ужасы, идут храбро на поле сражения, бьются мужественно и дотоле не оставляют места сражения, доколе победят врага своего и увенчаются лаврами. Но мы, когда идем по пути добродетели, то Бог сам сопутствует нам и обещается до скончания века утверждать нас в подвигах добродетели, «и се Аз с вами есть во вся дни до скончания века. Аминь». (Мф. 28, 20). Так вы, не боясь отнюдь нападений вражиих «Восприимите щит веры, в нем же возможете вся стрелы лукаваго разженныя угасите и шлем спасения восприимите, и меч духовный иже есть глагол Божий» (Еф. 6, 16-17). Из писем прп. Льва Оптинского

…Старец мой много трудился, много постился, много сеял спасительнаго семени, но нива моя сердечная от нечувства совершенно окаменела, а потому не точию плодов, но и листу зеленеющаго поне для внешняго вида не имею, и как был, так и есмь, с голыми руками и окаменелым сердцем. А потому в правду должен сказать, что душа моя пред Богом, яко земля безводная! Отчего часто унывает дух мой и смущается сердце от обошедших меня зол. Но слава премногому долготерпению Божию ко мне! Яко Он меня за беззакония мои еще не казнил. Еще вид мой в звериной не претворил. И действительно, кто из дали на меня посмотрит, то и я похож еще на человека, а есть ли разсмотреть поведение, заглянуть в сердце, то – ей! плача многаго достоин, и сие то есть бедственное мое положение, о коем донеся Вам, прошу Вас, батюшка, с болезнию сердца воздохните о моем окаянстве пред Богом и излейте к Нему слезу Вашу – да исцелею. Многия Угодники Божии постом смиряли душу свою, от котораго и у святаго Давида изнемогали колена, а потому Они изобиловали и плодами духовными; а у меня от одного воображения о воздержании заразее делается уныние. Из сего можете Вы заметить, что я с больщим усердием работаю чреву, так что и мои колена изнемогают, но не от поста, а от излишия, и из трапезы как будто бы с кулашнова бою с ноги на ногу едва дотащусь до келлии, пришедши же, абие предаюсь сну, и столь сладко, что проснувшись едва распознаю: утро или вечер есть. Сие Вы, батюшка любезный, не примите за кощунство, ей – истину говорю, пусть иныя величаются как хотят своими исправлениями, а я хоть несладще, да должен о немощах своих пред Вами правду сказать, коими к несчастию и к вечному стыду моему я изобилую очень довольно, а всему сему злу корень, есть страсть обжорства, от порабощения которой да избавит меня Господь Бог Вашими молитвами. Многия хвалятся, – кто чем! – а я не точию хвалюсь и сердечно утешаюсь, что я недостойный благочестивых родителей сын и имею у себя весьма добрых и благоговейных братьев!.. При таковом же утешении моем еще и печаль имею, что я не по внешнему, а по внутреннему образу нисколько на них не похож, и сим не точию своей душе, но и всему сродству безчестие наношу и так, любезный батюшка, инова способа ко исправлению своему не обретаю, кроме надежды на Ваши Святыя молитвы, кои меня, грешное козлище, сильны соделать Христовою овцею, почему со слезами молю и прошу Вас о исправлении моем умолить Премилосердаго Господа Бога. Хотя Св. Апостол и учит: не дети бывайте умы, – но я уже довольною и бородою обросший, но не могу детских обычаев измениться, а именно: пришло мне детское желание попросить у вас. Из писем прп. Антония Оптинского

"Тот, кто сегодня пытается говорить о проблемах христианской веры перед людьми, которые не сжились изнутри — по профессии или благодаря традиционному воспитанию — с церковным языком и церковной мыслью, очень быстро заметит всю диковинность такой затеи. Вскоре у него может возникнуть ощущение, что его ситуация довольно-таки верно описана в известной притче Киркегора о клоуне и горящей деревне. К ней недавно вновь обратился Гарвей Кокс в своей книге «Город без Бога?». В этой истории говорится, как в одном датском бродячем цирке возник пожар. Директор послал уже наряженного для выступления клоуна в соседнюю деревню за помощью, поскольку существовала опасность, что огонь перекинется на деревню через поле сжатого и сухого хлеба. Клоун побежал в деревню и попросил жителей, чтобы они как можно скорее отправились к горящему цирку и помогли тушить огонь. Но поселяне приняли клоуна всего лишь за превосходный трюк, чтобы заманить как можно больше народу на представление. Они аплодировали и смеялись до слез. Клоуну же было не до смеха. Тщетно заклинал он людей понять, что это не представление, не трюк, что это горькая правда, и цирк горит на самом деле. Его мольбы лишь усиливали хохот. Люди находили, что он отлично исполняет свою роль, — до тех пор, пока огонь не перекинулся на деревню. Помогать было уже поздно; деревня сгорела вместе с цирком. Кокс рассказывает эту притчу в качестве примера нынешнего положения богослова, и в клоуне, который не смог донести свою весть до слуха людей, видит его образ. Его отнюдь не принимают всерьез в его клоунском наряде, принадлежащем Средневековью или вообще какому-то далекому прошлому. Ведь что бы он ни говорил — на нем ярлык его роли. Как бы он ни вел себя, сколь бы ни старался представить всю степень опасности, люди уже заранее знают, что он только клоун. Знают еще до того, как он заговорит, знают, что все это — только представление, которое лишь слабо связано с действительностью, а, быть может, вовсе не имеет к ней отношения. Поэтому можно спокойно слушать его, не задумываясь всерьез о том, что он говорит. Несомненно, в этом образе схвачено нечто от той гнетущей действительности, к которой принадлежит сегодня богословие и богословская речь; нечто от такой неспособности разрушить шаблоны мыслительных и языковых привычек и сделать ясным тот факт, что богословские проблемы относятся к серьезнейшим проблемам человеческой жизни.Возможно, впрочем, что испытание нашей совести должно быть еще более радикальным. Возможно, что этот волнующий образ — сколько бы в нем ни было истинного и поучительного — все еще упрощает положение вещей. Ведь здесь дело представляется так, будто клоун, то есть богослов, обладая полнотой знания, приносит совершенно ясное сообщение. Поселяне же, к которым он бежит, то есть неверующие люди — напротив, пребывают в полном неведении и должны быть впервые научены тому, что им неизвестно. Очевидно, в таком случае клоуну нужно было бы только сменить костюм и стереть румяна с лица — и все было бы в порядке. Но действительно ли все так просто? Нужен ли нам только срок, чтобы разгримироваться, одеться в штатский костюм обмирщенного языка и безрелигиозного христианства, чтобы все было в порядке? Достаточно ли духовно переодеться, чтобы люди с радостью прибежали к нам и помогли тушить пожар, который, по утверждению богослова, существует и представляет опасность для всех? Я бы сказал, что такое, и в самом деле разгримировавшееся и одетое в современный штатский костюм богословие, которое часто выдвигается ныне, вполне обнаруживает наивность этой надежды. Верно: кто пытается говорить о вере среди людей, живущих нынешней жизнью и думающих по-современному — может и в самом деле показаться клоуном или же, скорее, неким выходцем из античной гробницы, который явился в наш мир в античном одеянии и с античным образом мыслей и не может ни понять этого мира, ни сам стать ему понятным". Йозеф Ратцингер "Введение в христианство"

Как же трудно молиться!.. Стоишь пред иконами, всматриваясь в образа... Какие они, святые, красивые.. Той неподдельной красотой, в которую укутал этот мир Его создатель, не зная более, на кого еще излить свою Любовь. Стоишь и смотришь... а мысли расползаются, растекаются... как однажды лампадное масло по монитору. Оторопь взяла! А нечего было пред Ним да святыми рядом оправданий заискивать!.. Ничего не скроешь от Отца. Смотрит в самое сердце. Стоишь... переминаясь с ноги на ногу, привычно перебирая глазами молитвы. Господи помилуй! Растопи нутро окоченелое! Не дай увлечься своей немощью! Научи сложное претворять в простое... научи верить, надеяться и любить...