Таблица лидеров

Непрекращающийся листопад, хмурые дожди с холодными рассветами и особая, грустная желтизна все ниже к горизонту спускающегося солнца, отличительные особенности дней октябрьских. Для меня это – оптинская погода. Наверное, потому, что две грустных осени пришлось провести именно в Оптиной пустыни. Первый октябрь в 1989 году, и последний, в следующем 1990. Между монастырскими октябрями был небольшой зимний перерыв, а затем, с дней Великого поста 1990 года до самой осени, до ноябрьского рукоположения в священнический сан, Господь даровал мне возможность жить в этой обители. Именно поэтому, каждый год, смотрю на пурпурную красоту октябрьских дней и вспоминаю оптинский Введенский храм, полунощницу ранним утром и череду монахов попарно подходящих к мощам преподобного Амвросия и поющих «Яко к целебному источнику, притекаем к тебе, Амвросие, отче наш, ты бо на путь спасения нас верно наставляеши, молитвами от бед и напастей охраняеши…» Завтра день преподобного Амвросия, а послезавтра, 24 октября, будем чтить память всех светильников веры в обители оптинской подвизавшихся и хотя в воскресный день принято проповедь говорить на тему евангельскую, но я обязательно найду «связь» между сюжетом о воскрешении сына вдовы и преподобными оптинцами. Да и как не найти, если передо мной литография с Оптиной, справа календарь – оптинский, слева икона прп. Амвросия, да и в интернет-друзьях, есть довольно много тех, кто обрел веру и воцерковился в этой обители. Почти год я прожил в монастыре, где каждый камешек, каждая тропинка – напоминание о преподобных старцах. Монахи и послушники, в годы восстановления обители, поражали своей духовной красотой, молитвенностью и скромностью, а бородатые трудники, вкупе с паломниками, были двух видов: «достоевские» и «гоголи». Хотя, помнится, как подарила обители козельская воинская часть полный кузов воинской формы старого образца. Через пару дней все паломники и трудники выходили на монастырские послушания в армейской одежде. Тогдашний наместник Оптиной, архимандрит Евлогий (Смирнов), ныне архиепископ Владимировский сокрушался: - Рота какая-то, а не паломники… В то время, каждое монастырское дело, каждое послушание и задание имели удивительную особенность – все было впервые. Впервые, после семи десятков лет духовного небытия. Меня, после Пасхи 1990 года, тогдашний благочинный монастыря отец Мелхиседек забрал в издательский отдел обители. В угловой северо-восточной башне обители (сейчас там библиотека) мы размещались и начинали дело издательское с выпуска небольших брошюрок, где печатали отрывки из книг святительских, да молитвы основные. Книг-то православных мало тогда было. Впервые после 17-года вышли в Оптиной и «Душеполезные поучения» аввы Дорофея. Обогнали мы тогда в негласном соревновании по книжкам Троице-Сергиеву Лавру. Самое удивительное то, что Дорофея напечатали в типографии тульского обкома компартии. Затем затеяли переиздание «Жития святых» Димитрия Ростовского. Когда вышел первый, сентябрьский том, радовались несказанно, а на другой день заметили, что написано на первой странице такая фраза: «По благословению Святейшего патриарха Алексея». Не Алексия, а именно Алексея. Помню как расстроен был отец Мелхиседек. Вагон книжек, 20 тысяч экземпляров и такая ошибка. А Святейший успокоил, не предал значения. Прав тогда был Георгий Гупало, который в то время тоже в издательском отделе Оптиной трудился. - Да не расстраивайся, отче, не велика беда, – успокаивал Георгий Мелхиседека. Кстати сам Жора (именно так в те дни мы Георгия Михайловича звали) контролировал все, что издавалось в СССР по нашей тематике. Более авторитетного знатока и издателя православной книги в те годы не было, да и сегодня он на пульсе современной книги. Он с о. Мелхиседеком, при всех разностях характера и занятий, чем-то были схожи. Неугомонные. Как только выходила новая книжка, к нам тут же заглядывал отец Сергий (Рыбко) и всеми правдами и неправдами для своих хиппи новинки выпрашивал. Он вечерами с ними в лесу у пруда беседы проводил, а потом в Жиздре их и крестил. У отца Сергия, в келье, была громадная подборка Джондарвильевских изданий, которые он посылками из Америки получал и благополучно всем раздавал. Кроме того о.Сергий имел у себя транзисторный приемник, что естественно, далеко не всеми одобрялось, и вечером, аккурат после трапезы, радио «Радонеж» слушал. Больше 20 лет прошло. Не забывается, а многое и сегодня только через призму оптинскую видится и понимается. Уже будучи священником, в очередной приезд в обитель, в году 92 или 93-ем спросил я у отца Мелхиседека: - Отче, а почему ты меня к себе в издательский взял, да возился со мной почти год? - Как почему, – сразу ответствовал игумен, – ты Авдюгин, а я Артюхин, потому и взял. В трех моих книжках есть несколько рассказов и зарисовок о тех годах в Оптиной. Перелистал я их сегодня и еще раз нашел подтверждение того, в чем уже давно абсолютно не сомневаюсь: преподобные светильники Оптиной и в день нынешний рядом с нами. Протоиерей Александр Авдюгин

http://www.youtube.com/watch?v=59w9DDqX2pc http://kznprihod.ru/video/zarisovka/zaris_2310_2014.aspx С Праздником отцы, братья и сёстры!

Сюда перемещу тогда ссылку на блог отца Александра и фоточки Оптинских насельников 1990 года. Там некоторые отцы какие молодые еще...Вправо и влево есть еще на страницах фоточки. Просто не знаю, как ссылки найти на них. http://yandex.ru/clck/jsredir?from=yandex.ru%3Byandsearch%3Bweb%3B%3B&text=&etext=485.lVxsNb6CmJsernIp19azN2CxWGtB50WozIKrgzSzaxOdoFc6HTtO3y3xW6hNlQ2rzCY0J4slWSmjo7vfSYntIsq88VpovtTzS1sozKN084rjXhlMrYCccpYSoK0bXkM4tUEMWMZ1sJwwwbgtJXUDyjR2BNBeyqaGOu3_Y1s5sBe2p-3X-Ci3H_41NWLPcxnAnO9_0xuq5PigD-C7wkotQt83SmIrDvmKee3tn3gXBTM.6789fa1d094bb27adf98ca253924ff2a42bd9858&uuid=&state=AiuY0DBWFJ4ePaEse6rgeAjgs2pI3DW99KUdgowt9Xulx1en6POiHSwvokIg6aHAEgnLLTXIlCdHDnKVDYAan5SIG7aWWphH3WRxlCmCeuwnYDYMRGC7kWL7juY6QGyP5PUZ2KvZLfKdG96AgSw7zEYiJn3JyPYrzAFFAcY9RcIbYrk4kK2mUiaJwbnlfEA8PumTPxwwxGi9z1RRXlGeZ4hU44sizWZjLtXzBI1Gvrk&data=UlNrNmk5WktYejR0eWJFYk1Ldmtxc2ZYZ1QtR0ExR0hWRkpobC1LUFVkdWVFVzZ6Um5GMVJtMHpIQ29MMkpRdmdIREFzZmlGeTFZdGpBcG01bVk1RHZwVmZ2WmdKT1NXd0NIaHEzR3dOUWVVUGtSMmVDVExtbS1iTXFIRktfUDM&b64e=2&sign=d940f46fb72645c0c3230ac17291f37b&keyno=0&l10n=ru&cts=1414010911157&mc=4.646384615161303

Во славу Божию! С Праздником! )))

Дорогие, Оли, спаси вас Господь!)

С праздником! Тронуло за душу. Спасибо! Прошла по ссылке, почитала, а батюшка этот ведь в Луганской области живет и служит. Тяжело там.

С праздником!!!! Преподобне отче наш Амвросие, моли Бога о нас!!!!!

Написать бы рассказ на рассказ...Как, например, приехал в Оптину духовный друг, подаренный щедрой рукой Обители. Малый ростом))) но какой-то огромной силы воли, духа...Со столькими проблемами, что даже и подойти не сразу решишься, хоть и не виделись два года...Два дня добираться, чтобы три дня побыть в Оптине...Как светлело лицо, как преображались в душе нерешаемые вопросы, с какой сибирской какой-то дисциплинированностью относился к службам, своим духовным желаниям...Как утешал и даровал Господь....Необъяснимая Оптина...

И Вас с Праздником, о. Олег!

Кем-то записан был и позднее (в 1874 году) напечатан в «Калужских епархиальных ведомостях» рассказ о.Антония, игумена Череменецкого монастыря, который был помещен и в житии о.Моисея. «Ограда около нашего монастыря, - говорил о.Антоний, - строилась в тот год, когда, по нашим грехам, пуд муки продавали по четыре да по пяти рублей, а меру гречневых круп – по четыре рубля…Смотрю я, бывало, на о.игумена Моисея в то время, да и думаю: «Господи, вера-то какая у этого человека! В Евангелии сказано, что верою можно горы переставлять, а тут созидает человек верою горы там, где их не было». Ничего нет, хлеба даже у братии нет, а он этакую огромную постройку ведет. И повел, и повел, да так, без перерыва, и довел ее до конца. А ограда-то какая! Несколько домов каменных можно из нее построить. В то же время начал он и гостиницы каменные строить. А пониже колокольни, где теперь каменные гостиницы, стоял прежде для приезжих всего один флигелек деревянный с мезонинчиком. Для устройства гостиницы надо было срыть гору. Землю с горы возили в озеро, что на берегу реки, и сыпали землю на три аршина вышины. Чего все это стоило? Братия, бывало, смотрят на все его дела да только дивятся, а иные, маловерные, конечно, и роптали. Братии есть нечего, а он такие большие постройки затевает… - А он только, бывало, молчит да делает свое дело. Идет он раз с братом своим по дороге к реке, и я за ними. О.Антоний и говорит покойнику: «Батюшка, я думаю, не оставить ли уж вам эти постройки до другого времени. Видите, какие трудные времена застали нас за этим делом», А они, хотя и братья были родные, но о.Антоний никогда не выходил у покойника из послушания и звал его всегда батюшкой. В то время почти весь монастырь был битком набит голодными. Дня по три у иного и крошки хлеба во рту не было, он и идет в нашу обитель, знает, что его здесь успокоят. Вот он, покойник, остановился, пожимает себе руки по обычаю, опустил глаза в землю и говорит о.Антонию: «Да, надобно оставить». А сам стоит и помалкивает. Я догадался, что мне следует отойти в сторону, отошел, будто к рабочим, а сам, грешный, стал за ракитою да и слушаю, что такого он хочет сказать. Знаю уж, что скажет какое-нибудь мудрое слово. Вот он и говорит о.Антонию: «Эх, брат, на что же мы образ-то ангельский носим? Для чего же Христос Спаситель наш вольную смерть за нас принял и душу Свою за нас положил? Зачем же Он слова любви-то проповедовал нам? Для того ли, чтобы мы великое Его слово о любви к ближним повторяли только устами и оставляли его втуне, забывали о страданиях Спасителя за нас, любви ради Им понесенных? Что же, народу-то с голоду, что ли, умирать? Ведь он во имя Христово просит избавить его от голодной смерти, а Христос «любы есть» (1 Ин.4,8). Нет, будем делать для самого же народа, дондеже Господь не закрыл еще для нас щедрую руку Свою. Он не для того посылает нам Свои дары, чтобы мы их прятали под спуд, а чтобы возвращали в такую тяжелую годину тому же народу, от которого мы их получаем. Мы для него же должны тратить его трудовые, потовые лепты», Сам говорит, а слезы у него так и сыплются. Очень уж близко было его сердцу и больно горе народа. Верный был он раб Христов, свято хранил Его заповеди. И уж такой-то святой он был в ту минуту! Я не выдержал, выскочил из-за ракиты, бегу к нему, бросаюсь и ловлю целовать его руку, слезы у меня так в три ручья и льются, а о.Антоний лежит уже у него в ногах и плачет. «Что это вы, братия? Встаньте, - говорит, - Господь с вами». Взял свой костыль и пошел от нас на работы к народу…»