Вечно в пути (Светлана)

Как возлюбить Бога всем сердцем 0:00 - Как возлюбить Бога всем сердцем? В отсутствии реального опыта общения с Богом люди мало чем друг от друга отличаются в плане способности любить Бога. Они могут любить Бога только за что-то хорошее, что получили от Него, и только до того момента, пока ощущают Его благодеяния в своей жизни. 19:35 - Обращение человека к Богу происходит не по желанию человека, а по воле Божией. Бог открывается человеку, и Его присутствие в жизни этого человека становится непоколебимым фактом. Вера рождается из того, что человек начинает делать то, что велит ему Бог. Спорить и противоречить можно только с вымышленным богом, который живет в сознании человека, а с настоящим живым Богом не поспоришь. Человеку кажется, что Бог врывается в его жизнь, а на самом деле Он помещает жизнь этого человека в Свою. Вкусивший эту новую жизнь с Богом ни на что её не променяет. 34:27 - Как Бог учит человека любви. Человек, познавший Бога, готов делать всё, лишь бы не лишиться этой связи с Богом. 42:37 - Как стать христианином? Как получить опыт Богообщения? Почему мы не чувствуем Бога, хотя крещены и даже причащаемся Святых Христовых Тайн? Мы не хотим смиряться и любить, но не признаемся в этом, а оправдываем себя. Господь, желая нам спасения, ждёт, когда мы устанем от себя и скажем Ему: "Всё, не могу больше. Делай со мной, что хочешь". От того, сдадимся мы Ему или продолжим упорствовать, зависит наша участь. 53:01 - Совет отца Константина посмотреть с детьми фильм о вере "Малыш" (2015).

О смирении, как о природе Бога Смирение – это адекватная оценка самого себя. Когда человек не хочет смиряться, он обрекает себя на некое очень страшное состояние безбожного бытия. Потому что смирение – это природа Бога. Бог ждет от нас смирения не потому, что это нужно Ему, а потому, что смирение - это Его природа. И только тогда, когда мы смиримся, мы сможем с Ним жить. А гордому с Ним жить невозможно. Гордость отталкивается от смирения, как оттолкнулся в свое время сатана. Подобное тянется подобному. Смирение уподобляет нас Богу и делает нас одним целым. Почему же Бог смирен?.. В Святой Троице нет главного… Бог дарит бытие миру. Бог хочет наполнить мир подобными Себе. Он поможет им стать подобными Себе. Он делает мир свободных существ. В нашей повседневной жизни мы воспринимаем Бога надсмотрщиком с палкой…Посмотрите вокруг, кого наказывает Бог? Когда мы думаем, что Бог наказывает, это наше внутреннее мироощущение. Мы именно таким Его представляем. Он пришел, умер на кресте, Он дал слова евангельские, Он сделал все, чтобы изменить этот стереотип. Так воспринимали люди Бога еще до Ветхого Завета, и именно поэтому не могли принять Бога всем сердцем. Он и воплотился еще и для того, чтобы изменить это. Чтобы привлечь к Себе. Чтобы в Нем перестали видеть дядьку с палкой. Мы никак не можем поверить, что Он нас любит. А любовь всегда смиренна. Он может нас наказать, но только в одном единственном случае: когда это нам крайне необходимо, и мы поймем эту необходимость. Бог наказывает только тех, кого Он любит, и только тех, которые, именно потому, что их любит Бог, способны понять, почему Он их наказывает. Когда вы уверены, что это наказание Божье, вы всегда получаете внутреннее свидетельство, за что это наказание, и что нужно сделать, чтобы жизнь стала другой. Почему я своей жизнью довел Бога до того, что Он вынужден был применить ко мне наказание. И значит, где-то рядом и помощь, и утешение. При наказании страдают оба. Бог наказывает только тех, кто Его любит. Он создает свободных существ, зная, что они могут [Его] не выбрать, и Он не будет их наказывать. Он знает, что Он не сможет их наказать. Потому что они Его не любят. И ад - это не наказание. Это то, что они выбрали сами. Это тот рай, который им нравится, но в котором нет единственной полноты жизни, место, в котором нет Бога. Это ужасно, жить в месте, где нет Бога. Но это не наказание. Просто Бог не хочет обременять их своим присутствием. Живите, как хотите. И это оказывается самой страшной мукой. Что Он может для них сделать в мире, который наполнен Им Самим? Только убрать Свое присутствие. Сделать его максимально незаметным, чтобы его не было. Чтобы они могли жить просто без Него. Но с Ним исчезает все самое лучшее. Нужно понимать, какой Он смиренный. Настоящее смирение – это состояние Бога. Мы можем этому научиться, соединяясь с Ним. Сатана – это полная противоположность Богу. И все подобные ему, делают тоже, что и он: бунт, сопротивление, мятеж, прекословие, непослушание. Что такое дьявол – клеветник. За этим словом стоит: он укоритель и обличитель. Он всегда пытается надавить на наши самые слабые стороны. И мы делаем также. Со своими ближними. Не надо нам уподобляться сатане. Бог ищет, за что бы нас спасти, а не за что бы нас погубить. Надо жить со смиренным Богом, учась у Него смирению.

Милость Бога состоит еще и в том, что Он дает нам возможность увидеть, осознать свой духовный облик. Тогда уже приходит понимание, что не так уж несправедливо все вокруг происходящее несуразное, возмутительное. Понимаешь, насколько сам крив и кос. И как другим от тебя достается, хотя обычно этого не замечаешь.

Кто-то простил, и хорошо. Просто если возникает ситуация, когда кого-то приходится прощать - нужно прощать. Ведь она именно для этого и создавалась.

Вы же писали, что физически невозможно найти другого священника/приход. Сами мы частенько живем по принципу "прошу меня понять и простить" Так и такого священника нужно простить, в первую очередь, мне так кажется. А дальше уж отец Лост Шип скажет.

Я не о.Лост Шип, но вспоминаю даже в этом случае его объяснения: это ведь Бог поставил человека в такие условия. Может, чтобы человек задумался, что что-то не так с его собственным христианством. Что-то не так с его пониманием самого себя. Даже если свящнник "не такой", ведь Бог-то все равно "такой". Значит, в первую очередь нужно стремиться к Богу. Исполняя Его слова.

"Святая Церковь вспоминает сегодня изгнание Адама из Рая, и песнопения, наполняющие наши души, — об этом. Конечно, как бы проникновенно и глубоко ни звучали эти песнопения, чаще всего они не касаются глубины нашего сердца. Преподобный Силуан Афонский плакал и говорил: "Скучает душа моя по Богу, слёзно ищу Его. Когда Ты придёшь ко мне, Господи, Боже мой?" А мы не скучаем, потому что не по кому скучать. Мы не плачем об изгнании из рая, потому что мы там не были. Мы родились в этой земле, видели радости этой жизни; кто-то увидел их в родных местах, кто-то увидел в Эмиратах, кто-то — на Бали; кто-то — в Европе. Кто-то видел, как ему казалось, уголки райской жизни, и для него печаль — вовсе не то, что он изгнан из рая, потому что он никогда не ощущал себя изгнанным. Он не был никогда в раю, поэтому не может плакать. Вот, вчера отец Сергий говорил по поводу псалма: "На реках вавилонских сидели мы и плакали". Плакали, потому что изгнаны, потому что мы ушли в страну изгнания. Мы можем плакать, потому что что-то потеряли. Если мы ничего не имели, то и терять нам нечего. Поэтому сердце не отзывается ни на строки канона, ни на строки замечательного икоса, ни на строки стихир, ни концертных песнопений, потому что мы никогда не были в раю, мы никогда не видели Бога своего, мы никогда не познавали Его любовь, — потому и не плачем. А потому нам не понятны ни проникновенные слова Великого покаянного канона Андрея Критского, ни весь строй Великого Поста, который превращается для нас просто в некое гастрономическое напряжение: нужно потерпеть, подождать; вот, придёт Пасха — и отъедимся! Мы просто не знаем, чтó ещё делать Великим Постом, — кроме, как только ограничивать себя в еде, да читать побольше молитв, — обязательно молитву преподобного Ефрема Сирина, — а что ещё-то? Конечно, Постная Триодь даёт нам много пищи и для покаяния, и для размышления, для переосознания своей жизни, — да кто же её слушает, эту Триодь? Кто же внимает? Мы просто стоим, исполняя нечто, нам не ведомое, как солдат на посту: сказали стоять — стоим, оставаясь без пищи, — и потому не плачем ни сейчас, ни Великим Постом, потому что ничего не теряли. А не теряли потому, что ничего не приобрели. Чтобы стать христианином, у каждого должен быть опыт общения с Богом, опыт познания Бога, опыт причастия Богу, — осознанного причастия Богу, когда он знает, как любит его Господь, как неизреченна, непостижима и непоколебима Его любовь. И, когда он делает что-то не так, когда он теряет эту любовь, он ниспадает из райских кущ, из Царства Небесного на землю, в юдоль плача, в болото страстей — и тогда начинает плакать, вспоминая, как хорошо ему было с Богом. Этот опыт, — не мысли о третьей главе Священного Писания, не мысль о том, зачем пришёл Христос, а опыт, — пережитый святыми отцами опыт потери рая, опыт потерянного Богообщения, — вот что родило и эти песнопения, и это Богослужение, и сам Великий Пост, — опыт потери близости, связи с Богом. У нас это — только искомая цель. И для нас всех вступление в пост имеет такую задачу: приобрести опыт Богообщения, — во дни ли поста, — ведь не случайно вспоминается и Григорий Палама, и Мария Египетская, и Иоанн Лествичник со своей "Лествицей", и Крест Христов, — всё это представляется, как лестница восхождения не просто к празднику Пасхи, а к встрече со Христом — переживаемой встрече со Христом. Если это случится с нами — пост прошёл не зря, и тогда наша жизнь изменится, и мы дальше будем жить другими; если не случится — опять "холостой" пост, опять он ни к чему не привёл, опять ничему не научил, это было всего лишь упражнение своей воли, воздержания от определённых удовольствий, связанных с тем или иным приятным для нас делом. Чтобы войти в этот пост, очень важно, чтобы сердце наше было чистым. Часто мы не можем прикоснуться к Богу именно потому, что сердце наше нечисто. А нечисто оно потому, что там много горечи и обиды. А в сердце обиженном Христос не живёт. Вы сегодня слышали Его слова: "Не простите от сердца прегрешений брату своему — и Бог не простит вас." Он простил нас всех с Креста. Он даровал нам прощение всех наших грехов — и соделанных, и делаемых, и тех, которые мы когда-либо сделаем. Условия — два: вера в искупительную силу крестных страданий Господа и прощение другого человека: прости всем всё — и будешь прощён. Что бы ты ни сделал, какие бы страшные грехи ни сотворил — Бог простит, — но ты прости всех! "Но мы не хотим. Нас обидели, и мы затаили обиду; — нет, мы простили, мы общаемся с человеком, мы смотрим даже ему в глаза, — пусть недолго, — нам кажется, что всё хорошо, — только сердце ноет: я не хочу видеть этого человека! Мне он неприятен, я его избегаю. В сердце накопились сотни, — сотни обид, не уврачёванных молитвой, не уврачёванных плачем, — и поэтому сердце занято воспалённой гордыней, уязвленным самолюбием — там негде вместиться Христу. Простить надо, простить — не просто придти сюда вечером на чин Прощения, — удивительно трогательный, — и попросить прощения у здесь стоящих людей, — это несложно: эти люди ничего плохого нам не сделали. А вот придти туда, где нас обидел кто-то, мы не можем, и примириться с ним мы не можем. И он не придёт никогда просить у нас прощения, да и не должен — не он же христианин, а мы! Это мы должны простить ему, независимо от того, просит он прощения, или нет; отпустить от сердца — то есть, чтобы сердце было чистое, ни на кого не имело обиды. Это невозможно сделать усилием своей воли — невозможно, как невозможно усилием своей воли исцелить рак или инсульт; хочется — ну, хоти дальше: ничего не выйдет! Чтобы исцелить сердце, надо молиться, — молиться о том человеке, который меня обидел. Так ведь и велит Христос: "Молитесь за обижающих вас, благословляйте проклинающих вас; делайте добро тем, кто делает вам зло." Только так вы сохраните связь со Христом; это безусловное правило, по-другому невозможно: нет "чёрного" входа. Кто-то сделал добро — замечательно; мы его любим, даже если он сказал нам не очень приятное; но сделал человек зло — начни за него молиться, иначе обида вселится в твоё сердце и отравит его гордостью. Вот, пост наступает. За сегодняшний день мы ничего не успеем сделать. Но у нас впереди — большое поприще поста. Не будем просто ходить в храм, стоять и молиться; — будем молиться о том, чтобы исцелилось сердце наше: "Господи! Дай мне любовь к мужу моему, который меня предал! Помоги мне простить его! Помоги мне простить ребёнка, который уехал, и не звонит, не пишет! Помоги мне простить сноху свою, или свекровь, или друга, который не дал мне взаймы, или ещё кого-то!" И, пока сердце не откликнется слезами, плачем и желанием спасения этому человеку, — всё тщетно, всё напрасно. Мы напрасно тратим годы своей жизни: сердце наше мертво от нашей гордыни. Помолимся о тех, кто нас обидел, не один раз, не два раза, не списком — а до тех пор, пока мир к этому человеку, слезами стяженный мир не умягчит наше сердце, — и тогда, действительно, Пасха для нас откроется не только радостью пасхального стола, — но радостью воскресшего Господа. Аминь".

"Если бы человек начинал каждый день с того, что здесь, в храме он приобщался Божественным, благодатным энергиям, изливающимся на него, ибо Дух Святой сходит на всех стоящих в храме, — то жизнь у всех людей была бы другая. Если бы он к этому бы ещё прибавил исполнение заповедей Христовых, и стал бы их исполнять не так, как он себе придумал, — а так, как они написаны: "не суди, прощай, молись за всех, кто делает тебе плохо" — то и страна, и мир, и семья, и конкретная человеческая жизнь была бы другой. Но люди живут, как хотят, и это своё "как хотят" выдают за волю Божью, — поэтому и мучаются, и страдают все. И жизнь каждого человека, и семья, и жизнь народа, и жизнь церковной общины. Ничто так не умеет делать человек лучше всего, как подменять волю Божью своей собственной волей, своими собственными хотелками и размышлениями, — всякий раз, когда он хочет, выдавать это за волю Божью. Это очень хорошо у человека получается, и поэтому все мы пребываем неисправленными. И сегодня вновь, как и вчера, нам читались слова Симеона Богоприимца, которые он сказал слушающей его Деве, — и нам, в том числе, — указывая на Младенца: "Сей пришёл на восстание и на падение многих в Израиле, и будет Он Знамением пререкаемым, — о Нём будут спорить," — а потом, обращаясь к Марии: "Тебе же самой оружие пройдёт душу, чтобы открылись помышления многих сердец". В исполнении слов старца Симеона мы часто видим Пресвятую Богородицу, стоящую у Креста с ножом в груди. Это, конечно, символика, но символика вполне понятная, потому что Она видела, как убивают Её Сына. Она видела и стояла рядом, — а что́ бы делали мы, если бы нашего сына убивали на наших глазах? Как бы мы злословили и проклинали этих убийц! Если бы были силы, то как бы мы возмущались! Как бы мы рвались, как бы мы употребляли все усилия, чтобы отменить предначертанное! А Она стояла и смотрела. Её сердце не было равнодушным, — как почему-то многие, если видят, что человек не возмущается, не гневается, не воздаёт злом за зло, то это — равнодушие, — нет, боль проходит сердце! А разве мы не в таком же положении, как Она? На наших глазах убивают Бога, убивают каждый день. Иногда и мы сами являемся Его убийцами, иногда мы сами Его ненавидим, восстаём против Него, кричим Ему в лицо разные плохие слова, но чаще — всё-таки, мы христиане — мы стоим и смотрим, как это делают другие. Что мы предпочитаем? Привычную реакцию возмущённого человека — или ту, которую явил Христос, позволяя Себя распять, — или ту, которую явила Матерь Божия, — просто молча страдать? Но эта боль пронзает самую глубину сердца, Она знает, что так должно быть, и эту боль нужно выдержать — просто выдержать, вытерпеть. Она не знает о Воскресении, хотя Он и воскреснет; Она просто знает, что так должно быть, — и значит, это нужно терпеть... И эта боль, пронзающая сердце Его Матери, — это то, что пронзает каждого человека во все дни его жизни, ибо все мы живём в неправедном мире, в мире, где торжествует зло, а не добро… Но зло побеждается не злом. Зло побеждается верой и терпением, любовью и смирением. Когда мы видим, что распинают нашего Бога, мы понимаем, что так должно быть, и мы соглашаемся принять эту боль вместе с Его Матерью. Если мы соглашаемся, то это наше согласие открывает наше сердце, оно показывает, что мы — истинные рабы Христовы. А если мы не хотим принимать эту боль, если хотим восстать, возмутиться, ниспровергнуть этот мир, — как нам кажется, во имя утверждения справедливости и добра, — то крови, зла, насилия, неправды становится больше, страдающих становится больше, и это открывает помышления нашего сердца, что мы — не Христовы, что мы только прикрываемся Его именем, искажёнными, исковерканными Его словами, и не способны принять боль, которую приняла Она, которую принял Он, — которую принимали все от века люди, понимая, что мир лежит во зле, и зло это торжествует. Но единственный, кто может остановить это зло, — это Бог. И, только соглашаясь страдать вместе со Христом, мы низводим благодать Святого Духа на этот мир, и эта благодать упраздняет силу зла, разрушает козни врагов, — и торжествует добро, временно — и только тогда, когда есть люди, соглашающиеся терпеть несправедливость и неправду, согласные терпеть жестокость и насилие, согласные лучше быть убитыми, чем отвергнуть страдания, посылаемые нам Богом. И вот так раскрываются помышления многих сердец: что они хотят? Хотят они мир изменить, чтобы в нём хорошо было жить, — или они хотят себя изменить, чтобы сердце их могло молиться вместе с Христом с креста: «Отче, прости им, не ведают, что творят!» Если мы — Христовы, то должны научиться у Него тому, о чём Он Сам говорит: «Научитесь от Меня, яко кроток есмь и смирен сердцем, и обрящете покой душам вашим» Надо научиться, прежде всего, вере, а по вере — научиться терпению. А, потерпев, мы стяжем любовь, — или мир, который способен изменить людей вокруг. Аминь."

Щедр и милостив Господь, долготерпелив и многомилостив. Только это очень долго доходит. Если и наказывает, то только потому что вынужден это делать. Потому что мы в беде, духовной. И вокруг люди тоже в беде. Посочувствовать можно и пожалеть (по привычке себя, а хоть чуть поняв в какой все беде - и других).

Прошу у всех прощения!

Об отношении ко злу вокруг нас

О последствиях грехопадения. О любви Бога. Человек должен быть независим от собственной природы, он должен утверждать свое бытие как бытие сына Божьего. Он должен быть совершенно свободным существом, в том числе и свободным по отношению к своей собственной природе. Грех разрушил эту возможность человека, и теперь человек всецело раб своей природы. Конкретно это проявляется в том, что теперь человек зависит от своего тела (плоти), мира и вещей, которые в мире. И в силу этого не способен быть ни сыном Божьим, ни, стало быть, не способен и любить. Ему надо постоянно оказывать сопротивление тому давлению, которое на него оказывает тварное естество, причем тварное естество, падшее в грех, падшее в зло. Это сопротивление приходится постоянно преодолевать. [Способность любить другого человека, вообще другого, и независимость от собственной природы взаимосвязаны]. Потому что быть свободным от собственной природы и любить – это суть одно и то же. Потому что любить на языке Божественных Откровений - значит полностью, без остатка, без какой-либо толики, оставляемой для себя, человек должен отдавать себя другому. Как существует, как созиждется, как пребывает Святая Троица в самой себе, когда каждое Лицо Святой Троицы без остатка отдает себя другим Лицам Святой Троицы, так должен делать и человек, который именно по этому образу, по этому образцу и создан. То есть, всецело отдавать себя другому. Отдавать себя Богу и отдавать себя человеку. Эта полная, безостаточная, всецелая самоотдача и есть то, что на языке Божественных Откровений называется любовь… Человек должен был бы так отдавать себя другому, но он так после греха делать не может. Он почти не может питаться всецело только Словом Божьим. Он не может отдать себя Богу всецело. Последовать человеку за Богом крайне трудно. Каждый живет для себя. Если человек и любит кого-то, то это для него поиск комфортного состояния или иногда приемлемая реализация известного инстинкта. Для любви по-настоящему ни один человек не готов. Он может изменить себя по воле Божьей, силой Божьей, благодатью Божьей. Может изменить себя настолько, что делается способным любить другого человека. Но это требует для него огромных усилий, целожизненных усилий. Выражение «Бог любит» предполагает, что наша любовь должна быть подобной Его любви. Потому что только то состояние, в котором пребывает Бог, именуется любовью. Все, что таким не является, не является любовью. Оно некий эталон любви, поскольку все, что испытывают люди, до этого не дотягивает… Вся эта высота разрушается о человеческий грех. О конца и края не имеющую индивидуализацию, обособление человека от Бога и человека от человека. Человек становится замкнутый и совершенно самодостаточный. Единицей бытия. Он окружает себя со всех сторон непроходимыми стенами. Он не пускает в свою жизнь никого. Ни родителей, ни братьев, ни сестер, ни жену, ни детей, ни друзей. Он живет сам для себя. Нет, у него есть все эти связи, но он использует их тогда, когда они ему нужны… …Каждому достаточно посмотреть на себя, в недра собственного сердца, и каждый поймет, что главным содержанием его жизни является раздражение, обида, ревность, зависть, страх. Это главное, чем мы живем. Но в Церкви происходит исцеление от греха. Церковь и есть место, где вот это разделение, атомизация, индивидуализация, отрешенность от других людей и отрешенность от Бога преодолевается. Потому что человек соединяется с Богом, становится единым с Богом во Христе, единым с другими людьми во Христе, потому что в Церкви человек обретает силу Святого Духа и силу таинства Тела и Крови Иисуса Христа. Благодаря которым человек прививает себя к любви, он вкушает эту любовь. Преодолевая это отделение свое от Бога и от других людей, впитывая эту любовь, человек исцеляет собственную личность. Потому что он часть Тела Христова. Поскольку Христос есть целый, цельный, здоровый человек, то во Христе происходит исцеление не только природы человека, он делается способным стать личностью. По образу и подобию Сына Божьего стать сыном Божьим. Таким образом в Церкви происходит исцеление человека от греха. Не грехов, когда-то совершенных, а от греха как такового. Первородный грех Адама и Евы оторвал человека от Бога именно тем, что человек захотел жить самостоятельно, захотел жить сам по себе. Ему предложили соблазн ложного обожения, и человек увлекся этим ложным обожением. Он увлекся идеей, что можно стать богом без Бога, можно стать совершенным без Совершенного, можно стать, кем захочешь, без благодати. И в этом онтологическая проблема волшебства как такового. Любая магия пытается сделать нечто без Бога. Жажда самостоятельного бытия есть некое ядро, сердцевина грехопадения. Отцы всегда говорили о самости. Человек как бы говорит Богу: «Отойди, я сам справлюсь». Бог по своему непостижимому смирению отходит. Бог по непонятной человеку причине бесконечно дорожит человеческой свободой, которую сам же человеку и дал. Очень многие люди не понимают, что именно это основная проблема человека: Бог дал ему дар невыносимо трудный – быть свободным. Люди так смешали все эти свободы человека с подлинной свободой, что они не понимают, что быть свободным колоссально тяжело. Но этот невероятный дар Бог дал человеку, и он дорогого стоит. И Богу важно, чтобы человек осознал эту свою свободу и сам бы сказал Богу: «Господи, помоги». Ради этого смирения, и этого осознания, кто ты, и кто твой Отец, и дан такой трудный, долгий, мучительный путь.

О нашем отношении к Богу Все люди, которые нас окружает, в первую очередь, творения Божьи. Посвятите всех окружающих людей Богу. Человек должен предать все Богу. Все, что мы получаем, есть дар Божий. Но хозяин этого Бог. Это не подарки, это как в притче о талантах. За использование этих даров мы будем давать отчет. Чтобы научиться этому, мы должны на литургии все воспринимать как Божьи дары. Литургия – это принесение себя Богу. Все это дано для того, чтобы я послужил этим Богу. Если ты посвятишь все Богу, все наполнится Богом, и Бог будет учить тебя, Он будет животворить все, к чему ты прикоснешься. Проси у Бога научиться пользоваться всем, что у тебя есть. Страх за окружающих сопутствует нашей жизни. Чтобы не было страха, нужна близость к Богу, а для этого нужно отречься от всего… …Для нас Бог – функция. Он нужен для нас, чтобы обеспечить нашу стабильность. У нас постоянная тревожность оттого, что мы еще не заставили Его правильно работать. А Бога невозможно заставить функционировать. С Ним надо постоянно выстраивать отношения. Причем с Ним нужно не функциональные отношения выстраивать, Его нужно любить. А раз любить, то, значит, доверять и хранить верность во всех обстоятельствах, когда Его помощи и заботы мы не чувствуем. Но это же очень трудно, жить в состоянии постоянной любви, доверия и верности. И мы не знаем, что от Него ждать, и что Он от нас потребует. Это все делает наши отношения с Богом не только неправильными, но и очень мучительными. Нам нужно много веры, чтобы промысел Божий принять. Мы заточены на то, чтобы промысел Божий изменить. Для нас важно не отменить намеченное горе, все это попущено Богом для нашего блага, для нашего спасения, для изменения жизни, мы должны научиться с верностью это принимать: «Так, Господи, так мне и надо. Я это заслужил. Но милости Твоей не отыми от меня». Как разбойник, он же не просил, чтобы Бог снял его с креста, он просто принял то, что посылает ему Бог. И это приятие Божественного суда и промысла открыло для него райские двери. Как сказал праведный Иов: «Разве только доброе должны мы принимать из рук Божьих?» Если мы принимает из рук Божьих только добро, мы воспринимаем Бога как функцию. Но если мы любим Бога, то нам важно не то, что Он нам дает, а эти руки, которые дают нам то, что нам сейчас необходимо. Ведь любовь предполагает доверие. Если мы любим Бога, то мы принимаем от Него все. Мы хотим, чтобы было не больно и не страшно, но тогда мы отказываемся любить Бога. Мы хотим, чтобы Он удовлетворял нашему пониманию о том, что такое хорошо и что такое плохо. Мы тогда пытаемся подчинить Бога себе, подчинить Его промысел себе, вместо того, чтобы отдаться Его промыслу, довериться Ему. Этим и обусловлен наш постоянный ропот на Него. Мы постоянно Им возмущены, постоянно Им недовольны. Быть Богом – это постоянно выполнять наши прихоти, наши желания, это значит требовать от Него отчета, и это значит, мы будем судить Его. Довольны ли мы Им. Он же не начальник, Он Отец. Инверсия понятия об Отце полностью переформатировало нашу духовную структуру. Мы не подразумеваем ни послушания, ни наказания. Возмущение и недоумение у нас все больше и больше. Мы ищем такого Бога, который бы нам понравился. Который ничего бы не требовал, но все бы давал, всегда бы помогал. Для правильного возрастания в вере нужны правильные представления о Боге. Значит, не мы будем Его испытывать на предмет качественности, а Он в нас. Он может забрать у нас все, потому что все Ему принадлежит. Мы это знаем, но уповаем на Него. Поэтому день мы начинаем с молитвы. Начинаем каждый день с понимания того, что Он можем забрать у меня все. Но уповаем на Его милость. И тогда отношения с Богом станут очень трепетными и живыми. Тогда вечером будем благодарить Его со слезами на глазах, и каждое утро со слезами на глазах молить о Его милости. Сознание немощности и хрупкости, подлинное покаяние будет у вас всегда. И в этом состоит наше упование. «Блаженные нищие духом». Благодарим потому, что не заслуживаем, но Он милует. Как же не радоваться, как же не любить, как же не благодарить. Но человеку так хочется, чтобы были гарантии. Но с Богом так не получается. Можно целую жизнь прожить без большого горя. Но вся жизнь будет у тебя скорбью, каждый день ты скорбишь, зная, что может произойти, ибо Бог имеет право, и каждый день у тебя страх и тревога, которая выливается в молитву, надежду, упование и благодарность. Каждый день. Но человек, как только понимает, что уже много лет ничего не происходит, начинает смотреть по сторонам, и думать, что он этого заслуживает. И тогда Бог позволяет случиться беде. И тогда человек начинает понимать, насколько он немощен, и только Бог может защитить его. И начинает бояться, молиться и уповать. Бог только напоминает, что только от Него зависит наши здоровье, свобода, способности, семья, благосостояние. Надо помнить, что источник всего – Он. Само содержание человеческой жизни состоит в том, что Бог есть моя жизнь, Он есть источник всего. Жизнь моя – Христос и радость моя – Христос. Страх неизбежен, но нести его нужно как крест. Нужно надеяться на милость Бога. Тогда сердце ваше будет плакать каждый день. И спасение наше будет совершаться между страхом и надеждой.

Если для вас это самое главное в жизни, то веры в Бога в вас нет Главнейшим инструментом, которым сатана нас вводит в грех, является страх физической смерти. Он по-разному проявляется. Иногда проявляется буквально как страх смерти, иногда в социально-проявляемых формах, то есть, мы держимся за место под солнцем, за работу, за богатство, за удобное жилье, за карьеру, за власть, за деньги, доход, за здоровье, за любовь наших дорогих людей. За все то, что наше пребывание здесь делает гарантированным и хоть сколько-нибудь комфортным. Собственно комфорт в том и проявляется, что он гарантирован. Если вы задумаетесь над тем, что чувствует человек, то вы поймете, что самое важное для человека – это даже не комфорт, а стабильность любых жизненных условий, в которых он живет. Человек может перенести все, главное, чтобы в этом была стабильность. То есть, человек, просыпаясь, был уверен, что будет завтра, послезавтра, через десять лет. Тогда он может строить планы, на что-то ориентироваться. Тогда у него возникает некое спокойствие, хотя бы жил он очень тяжело…Поэтому жившие в Советском Союзе вспоминают эту жизнь как замечательную, хорошую, потому что была стабильность… Мы перестали ценить, что у нас есть. Мы начинаем смотреть, чем мы отличаемся от тех, кого мы считаем живущими богато, мы сравниваем с теми, до уровня кого мы не достаем. А сравнивать себя с тем, что у нас было еще некоторое время назад, мы как-то забыли с этим сравнивать. Как Богу с нами быть? У нас нет благодарности Богу. Мы всегда недовольны тем, что у нас [чего-то] нет, и не благодарим за то, что у нас есть. И Бог за эту неблагодарность разгневается на нас. Нужно всегда благодарить за то, что есть. А мы всегда находим повод быть недовольными. Неблагодарность тоже обусловлена тем, что мы боимся, мы трепещем, мы не уверены в Боге. Не уверены в стабильности грядущего дня. Мы не укоренены в Боге, чтобы быть благодарными и знать: дает Бог – слава Богу, не даст – но Бог-то ведь меня не оставит. Он же может прокормить меня в пустыне, и в степи, и в лагере. Неужели, для того, чтобы почувствовать, как Бог о нас заботиться, нужно жить в нищете. И понимать, что каждый посланный кусок хлеба – это Его благодеяние. Неужели так же нельзя жить в богатстве, чтобы понимать, что все посланное – Его благодеяние. Надо научить людей доверять Богу, тогда не будет страха. Отсутствие надежды на Бога, отсутствие упования, понимания того, что говорит Христос: «Ищите прежде Царства Божьего, а все остальное приложится, ибо Отец Небесный знает, что вы имеете в этом нужду»; он даст вам то, в чем вы нуждаетесь, только надейтесь на Него. Этот страх перед завтрашним днем вместо упования на Бога, он и делает нас игрушками для дьявола. И Христос умирает именно для того, чтобы мы не боялись смерти. Мы становимся зависимыми от сатаны, потому что мы не уповаем на Бога. Мы не верим ни в Него, ни Ему. Мы верим, на самом деле, в стабильность нашего существования. Мы верим в то, что начальник у нас хороший, что, слава Богу, руки-ноги есть, и я как-нибудь на хлеб заработаю. А веры в Бога, надежды на Бога нет. И поэтому мы так трепещем, когда стабильность нашего существования начинает подвергаться какой-то эрозии. [Надо поверить], что Бог о нас заботится, что Он не отдаст нас врагу, что Он пришел в этот мир защитить нас. Бог приходит, чтобы защитить нас. А если Он не защищает сейчас, то только по одной причине, что Он хочет, чтобы мы пришли к Нему, непосредственно к Нему. Что пришло наше время, когда пора возвращаться домой. И Он открывает для нас дверь и говорит: «Добро пожаловать домой». Вот так мы должны воспринимать Христа и смерть. Так воспринимали первые христиане, и поэтому они не боялись смерти. Они знали, что за порогом смерти их ждет Христос. Смерть для христианина – это возвращение домой. А раз это возвращение домой, то чего бояться. Встреча со смертью нам не страшна. Не потому, что мы хорошие, а потому, что Он ее победил, а мы в это верим. Смерть для нас оказывается вратами, где нас ждет Тот, Кого мы любим. Он вел нас к этим вратам всю жизнь и готовился к встрече с нами. Вот так нужно воспринимать христианство. Грехи грехами. Грех – это жало смерти. Он победил смерть и сломал ей жало. Поэтому грех больше ничего не значит. Он его сломал, победил, Он исцелил нас и от грехов и от смерти. Главная беда не грехи, а неверие в то, что Он нас ждет. Жизнь не грехами обусловлена, а нашим отношением к Богу. Любим мы Его или нет. Если мы Любим Его, то наши грехи не имеют значения в отношениях с Ним. Если не любим Его, то все остальное тоже не имеет значения. Потому что главное – любим ли мы Господа нашего Иисуса Христа, стремимся ли мы к Нему, бежим ли мы по стопочкам за Ним, слышим ли Его голос зовущий, ждем ли мы с Ним встречи, как сын с отцом, как возлюбленная с женихом. Готовы ли мы прибежать к Нему на встречу, чтобы ты там ни было. Но мы так привыкли надеяться на опоры, на князей человеческих, на собственные силы, собственные связи, что нам очень трудно подняться в надежде к Нему.

Путь покаяния - путь от печали к радости Мы не можем насытиться всем здешним, мы не можем найти здесь покоя. А мы желаем его найти здесь. Потому мы печальны. Мы хотим быть счастливы в этом мире, вместо того, чтобы быть счастливы в том мире. Если мы отречемся от этого мира и возлюбим Бога, с которым нам и жить вечно, тогда мы перестанем печалиться. Неудовлетворенность наша, которая порождает уныние и печаль, есть страстное желание чего-то в этом мире. Когда мы от этой страстности отречемся, тогда постепенно тьмы в нас будет меньше, печали будет меньше, уныния будет меньше, и обратнопропорционально радости будет больше. Потому что мы все больше и больше будем чувствовать, что нас ждет в том мире. Нас ждет все, все сокровища, мыслимые и немыслимые, а главное, нас ждет Бог, который и есть радость. Каясь, мы отрекаемся от греха, который и приводит к унынию, смерти и печали. Каясь, мы отрекаемся от страсти, которая мучает и от того, что не удовлетворяется, делает нашу жизнь мучительной. Когда мы от этой страсти отреклись, мы становимся радостными, потому что наше сердце прилепляется больше к Богу. Поэтому путь покаяния – это и есть путь от печали к радости. Само покаяние начинается тогда, когда мы начинаем все, что мы сейчас сказали, понимать. Для этого нужно жить прожить. Большинство людей простой этой истины не знают. Не понимают. Если вы начинаете это понимать, значит, Свет уже коснулся вас. Сначала приходит Свет, и он показывает мою тьму. Я не хочу жить в этой тьме, я пойду к Свету. И, когда я отрекаюсь этой тьмы сознательно, и пойду к Свету сознательно, я отрекаюсь хоть от какой-то части тьмы, я приобщаюсь радости, потому что Свет есть радость… Все, что приносит радость, есть христианский путь. Но, чтобы почувствовать эту радость, должно быть покаяние… Нужно думать не о своих нерешенных проблемах, а о том, что за тебя умер Христос. Подлинное христианство – это когда мы будем нести людям радость и свет. Они поймут, что христианство – это путь покаянной борьбы, но ради того, чтобы стать радостным.

"Это принципиальный вопрос: что ты ищешь в церкви? На самом деле через какое-то время становится совершенно очевидно, что ищет человек в церкви. Дело Божье веровать в Того, Кого послал Отец. Я пришел в этом мир творить волю Отца, и вы, приходя ко Мне, должны, также как и я, творить волю Отца. Я питаю вас хлебом [жизни], чтобы вы были способны творить волю Отца, как Я. Я питаю вас Богом, питаю вас жизнью, питаю вас Собой, что вы могли жить так же, как живу Я. Тоже посвятить свою жизнь Богу и творить волю Отца вашего небесного. Человек, который пришел в церковь, чтобы творить волю Божью, он ищет Христа, а человек, который пришел в церковь, чтобы творить свою волю, он не ищет Христа. Он ему не нужен. Он пришел для того, чтобы в церкви исполнялась его воля. Она может в чем угодно проявляться. Я буду ходить в церковь только до той поры, пока Бог будет исполнять мою волю. Но я вовсе не собираюсь исполнять Его волю. Я вовсе не хочу, чтобы Он приказывал мне, просил меня или требовал от меня, чтобы я исполнял Его волю. Вся жизнь человека есть пространство самоопределения человека по определению к воле Божьей. Если человек пришел в церковь и осознает, что он пришел сюда для того, чтобы творить волю Божью, подражая Христу, то он ищет Христа, ибо без Христа он исполнить эту волю не может. Если же он не ищет этой воли Божьей, то он пока заблудился, он не понял, для чего нужна Церковь. Апостол Павел пишет в своем послании: «Бог сотворил нас во Христе Иисусе на добрые дела, которые предназначил нам исполнять». И притчи евангельские говорят, что Он воспринимает нас как слуг, служителей Своих. Каждый из нас призван исполнять свое определенное служение, определенную волю Божью. В молитве Господней мы просим именно об этом. Пока человек не дорос до того, чтобы сказать: «Господи, что Ты хочешь, чтобы Я сделал, какова воля Твоя, что Ты от меня хочешь?», до той поры человек не может считаться человеком, который подлинно пришел ко Христу. Ибо все желание Христа в чем – чтобы исполнить волю Отца. Всякий приходящий к Нему хочет того же самого. Если человек этого не хочет, то ко Христу Он еще не пришел. «Никто не может придти ко Мне, если не привлечет Его Отец, пославший меня, и я воскрешу его в последний день. У пророков написано: и будут все научены Богом. Всякий слышавший от Отца и научившийся приходит ко Мне. Это не то, чтобы кто, видел Отца, кроме того, кто есть от Бога, он видел Отца. Истинно говорю вам: верующий в меня имеет жизнь вечную. Я есть хлеб жизни. Отцы ваши ели манну в пустыне и умерли. Хлеб же, сходящий с небес таков, что идущий его не умрет. Я есть хлеб жизни, сошедший с небес. Ядущий хлеб этот будет иметь жизнь вовек. Хлеб же, который я дам вам, есть плоть моя, которую я отдам за жизнь мира»… Как послал меня живой Отец, и я живу Отцом, так и ядущий меня жить будет Мною. Этот то есть хлеб, сшедший с небес. Не так, как отцы ваши ели манну и умерли. Ядущий хлеб этот жить будет вовек». Главное дело, которое должен делать человек – веровать в Того, Кого Он послал. Веровать в Того, Кого Он послал, значит вкушать Тело и Кровь, вкушать хлеб жизни. Если ты веруешь в посланного Богом Христа, значит, веруя, ты должен вкушать Его Плоть. Если ты вкушаешь Его плоть, потому что Он и есть Бог, питающий собою мир, потому что он подлинная пища и подлинное питие, потому что всякая другая пища тленна, а эта нетленна, человек, вкушая эту пищу, приобщается к Богу. Как Отец во Христе, так Христос в причащающемся ему, а значит и Отец тоже внутри этого человека. То есть, вкушая Тело и Кровь, вкушая Плоть Иисуса Христа, вкушая хлеб этот, человек освящается и животворится именно тем, что вкушает Бога. Питание состоит в том, что человек живет в Боге, а Бог живет в нас. Для того, чтобы это Тело могло было нам сообщено, чтобы мы могли Его вместить, Бог должен был стать человеком. Он и стал человеком. Это та нетленная пища, которая не то, чтобы приобщает нас к вечной жизни, она и есть вечная жизнь. Потому что Бог есть вечная жизнь. И мы имеем эту жизнь внутри себя. Церковь стоит ради этого. Мы причащаемся жизни, бессмертию, вечности, любви, милосердию, мудрости, справедливости, которые все в этом Теле Христовом заключены. Для людей, вмещающих в себя Бога, смерти нет. Он вкушает жизнь, и поэтому нет смерти.

Соблазн сатаны Иные боги. Они не могут дать благо, благо дает только Бог. Значит то, что они дают, не является благом. Так что же они дают? Человек же получает то, что просил, что хотел. Но получает муку. Он не может насытиться. Жажда становится больше. Ты получил зависимость. В тебе рождается страдание, скорбь, которой ты раньше не знал. Соблазн состоит в том, чтобы предложить нам плод не вовремя и ни к месту… Чтобы мы не терпели и не уповали на Бога… Борьба человеческой жизни в том, чтобы ждать и надеяться [что Бог даст нам это].

Сущность Пасхи. Путь по пустыне - образ жизни призванного человека "Что же мы видим в событии пасхальной трапезы? Мы видим, что главным является освобождение народа, народ освобожден, он устремится к свободе, так, как он ее желает, он ее чает. Он не очень хорошо понимает, что такое свобода и куда ему бежать, но он понимает, что то, что было, миновало. И мы видим, что человек, празднующим Пасху, должен быть, как сжатая пружина. Он должен стремиться прочь из египетского плена. Он не должен медлить. Он не должен засматриваться на красоты покидаемого им Египта (как мы это делаем). Нам Христос говорит: «Не оборачивайся вспять. Устремляйтесь вверх, идите за мной. Не оборачивайтесь, не смотрите, не жалейте того, что вы оставляете в миру. Идите за мной туда, куда Я вас зову. Идите быстрее, потому что времени мало, время коротко». Нам Лот со своей женой свидетельствуют, к чему может привести промедление, к чему может привести сожаление о том, какой же, все-таки, замечательный мир оставляем мы после себя. Как жалко его бросать. Сколько в нем прекрасных произведений культуры, литературы, сколько в нем прекрасных природных мест, где я не побывал. Сколько в нем прекрасных людей. Ну и что, что они неверующие безбожники, зато какие они хорошие, я в церкви таких не видел. И вот это вот жаление, оно, на самом деле, пагубно. И ситуация ветхозаветной Пасхи говорит нам о том же: нельзя оборачиваться назад, нельзя жалеть, иначе ты не сможешь идти вперед. Ты так и останешься в плену Египта. Если бы мы знали, сколько таких [вещей] мешаются нам, чтобы действительно стать Христовыми. Мы постоянно жалеем о том, что мы оставляем, приобретая Христа. Точнее, что мы оставляем, если бы приобрели Христа. Потому что мы не можем Его приобрести, пока мы жалеем о чем-то вне Христа, об этих египетских котлах с мясом и чесноком. И эта готовность устремиться [за Христом] , она первое, о чем нам говорит ветхозаветная Пасха. Второе, что она говорит, что на самом деле это освобождение связано с горечью. Что свобода обратной стороной всегда имеет горечь. И в православном христианстве эта горечь очевидна. Тут все пронизано крестом, крестными страданиями, крестной мукой Спасителя. И деть эту горечь из христианской жизни никуда нельзя. Потому что всякая радость, как и всякая свобода, дается, как бы содержа в себе горечь. Если ты не вкусишь горечи, то за этой горечью не почувствуешь и сладости. Оно по-другому не бывает в этой жизни. Это некая данность, что духовная свобода вкушается с горечью. Без этой гречи освобождения человека не бывает. И люди, которые думают, что можно под пение «Аллилуйя» радостным маршем войти в Царствие, они очень заблуждаются. И в этом непреходящая ценность опыта святых отцов. Они об это постоянно свидетельствуют, что без горечи, без скорби, без страданий, без болезней невозможно спастись. Исцление души и спасение души может только таким образом произойти. Но самое главное, что мы видим в ветхозаветной Пасхе, что кровь агнца, который прообразует собой Христа, освобождает израильский народ от рабства дьяволу, от смерти, потому что они все были обречены на заклание, и вводит их в землю обетованную. Она освобождает их и от греха, потому что они творили не волю Божью, а творили волю фараона, а все, что не есть воля Божья, есть грех. Таким образом, израильский народ освободился благодаря крови этого агнца от смерти, от дьявола, который олицетворялся фараоном, и от греха. Чтобы выйти и стать свободными сыновьями Божьими в земле обетованной. То же самое предлагается и любому христианину. Пасха нам свидетельствует о том, что мы теперь свободны от греха, от смерти, от власти дьяволу, и освобождаемся в свободу славы сынов Божьих. Правда, мы этого почему то не чувствуем, ни своего сыновства, ни своей свободы, грехи у нас тоже что-то меньше не становятся. А если есть грех, то и дьяволу, стало быть, мы служим, потому что всякий грех есть исполнение воли дьявола. Это должно бы нас отрезвить, побудить задуматься, почему это так происходит…Но мы не задаем. Для нас христианство становится как бы рутиной, как бы неким привычным делом… Но какого-то изменения, какого-то погружения в то, что, собственно, сделал Христос своей кровью, нет. Вот этот вопрос надо задать и тогда, несомненно, мы получим на него ответ..."

Отметим день фарисея. Гулять, так гулять.

О сути лукавого сердца и о том, как же нам исполнять заповеди Книга пророка Иеремии: “Признай только вину твою, ибо ты отступила от Господа Бога твоего и распутствовала с чужими под всяким ветвистым деревом, а голоса моего вы не слушали. Возвратитесь, дети-отступники. Возвратитесь, и я исцелю вашу непокорность…Так говорит Господь Саваоф Бог Израилев: «Исправьте пути ваши и дела ваши, и Я оставлю вас жить на сем месте. Не надейтесь на обманчивые слова: «здесь храм Господень, храм Господень, храм Господень». Но если совсем исправите пути ваши и деяния ваши, если будете верно производить суд между человеком и соперником его, не будете притеснять иноземца, сироты и вдовы, и проливать невинной крови на месте сем, и не пойдете во след иных богов на беду себе, - то Я оставлю вас жить на месте сем, на этой земле, которую дал отцам вашим в роды родов. Вот, вы надеетесь на обманчивые слова, которые не принесут вам пользы. Вы, крадете, убиваете, прелюбодействуете, клянетесь ложно, кадите Ваалу и ходите во след богов чужих, которых не знаете. А потом приходите и становитесь пред лицом Моим в доме этом, на котором наречено имя мое, и говорите; «Мы спасены», чтобы впредь делать такие же мерзости». Что пишет пророк Иеремия? Он говорит о том, что внутри у человека вот эта непокорность, бунташность, она есть. И Он предлагает нам ее исцелить. А эта бунташность проявляет себя в том, что мы, уверовавшие, одновременно хотим грешить, и одновременно хотим сознавать, что нам за это ничего не будет. Это называется лицемерие. То есть, мы приходим, делаем грехи, потом, после этих грехов идем к Богу и говорим: «Господи, я пришел, я признаю: я делал грехи. Но Ты же меня простишь, правда? Ну куда же Ты денешься-то. Ты же Бог, Ты должен простить». Для чего? Чтобы я это дальше делал. «Ты же, Господи, не ждешь всерьез, что я правда хочу исправиться. Ты же не такой наивный. Ты же знаешь: я приду, и дальше буду пить, гулять, нарушать посты, осуждать людей, не прощать их, злиться, раздражаться. Ну Ты же не веришь, Господи, что я всерьез собираюсь исправиться. И я сам в это не верю. Я прихожу на исповедь зачем – а мое появление на исповеди успокаивает мою совесть. Я Тебе все рассказал, ну даже не покаялся, просто рассказал: «Да, Господи, осуждаю, да, не прощаю, да, раздражаюсь, да, краду, да, пью, да, чревоугодничаю. Ну и что? Я каюсь – прощай». Все. Я уйду из храма и буду делать это же самое этим же самым днем… А потом через неделю приду и скажу: «Вот такой расклад, прощай». А это изначальное лицемерие, то есть лукавство. Почему мы его делаем? Потому что в глубине души мы хотим грешить, но хотим, чтобы нам за это ничего не было. Мы нашли хитрый способ: Мы хотим, чтобы нам было дозволено грешить (ну, если согрешу, всегда на исповедь приду), но при этом чтобы нас этот грех не мучил. Мы же ходим на исповедь. И нам должен грех прощаться, и меня это успокаивает. Если мы заглянем в самую бездну этого явления, мы увидим, что это и есть суть лукавого сердца: чтобы не хотеть делать то, что велит Бог, но делать все то, за что, как нам кажется, Он нас простит. Мы даже не понимаем, что соблюдаем мы посты, молимся утренними и вечерними молитвами, обязательно ставим свечи, и даже, Господи, причащаемся, только для того, чтобы сделать то, что, как нам кажется, Ему будет приятно. А раз Ему это будет приятно, раз мы сделаем то, что Он от нас требует (мы принесем Ему жертву), это даст Ему возможность на наши грехи не сердиться. Но это же лукавство. Когда ребенок идет мыть посуду и говорит: «Папа, ты же доволен? Тогда дай денег». И папа дает. Но мыл-то он посуду почему – потому что папа дал денег. Не потому, что он любит папу, а потому что так можно выманить деньги. Мы так же: «Господи, я пришел на исповедь, стою, видишь? Потупивши взор, смотрю. Да, я все сделал, так, как Ты хочешь. И Ты обещал меня простить, помнишь, да? Помнишь, обещал. Так что это договор дороже денег». Все, я радостно ухожу (прощенный), и я теперь могу грешить дальше. Это же и есть та фарисейская закваска, про которую мы читали в самом начале. Они знают, что они грешники, но ни грешить не перестанут, ни судить не перестанут. А за то, что их Бог обличает, Христос обличает за эти грехи, они Его ненавидят. Вот если бы Он пришел и сказал: «Ну молодцы какие, а вот истинно праведные люди. Вот лучше и нет никого». Они бы сказали: «Да мы за Тебя горы свернет, только почаще это говори этим негодяям, и я всегда буду говорить: «Ну вот, другое дело, мы сладим». А Он приходит и говорит: «Нет, они, конечно, несчастные люди, но негодяи - вы. Блудница не притворяется. Она знает, что она грешница, и ни на что не надеется. Она не лукавит сердцем, она знает, что ей ничего не светит. И она в этом смысле честнее, чем ты, фарисей. Потому, что ты считаешь, что ты не грешный. Вот это лукавство сердца, при котором человек не принимает воли Божьей, не принимает безусловно заповеди Божьи. Что значит принимать безусловно заповеди Божьи? Христос говорит: «Не суди». Все. Я умру – не осужу. Ах, осудил. И что? А, все же простит. Что ты сейчас делаешь – лукавишь. Ты любишь этот грех, а Бога своего не любишь. Ибо кто любит Бога, тот заповеди Его исполняет. Он про это и говорит: «Если бы вы любили Меня, то слышали бы, что Я сказал». «Господи, не буду судить, не буду, пусть весь рухнет, не буду я судить». Ах, осудил. Ну и сволочь же [я], ну и негодяй же [я]. Как [я] Богу обещал. Как ты можешь глаза поднимать на икону, кто ты такой, чтобы судить. И человек рухнул перед Богом и плачет перед Богом, потому что он клятвопреступник, гордец, потому что хуже его нет никого. И огнем этих слез выжигается нечистота сердца. Выжигается та гордыня, то лукавство, то высокомерие. И он встал после плача и говорит: «Ну нет, теперь точно не буду». И он идет, зажимая зубами свой рот. Он запрещает себе думать, потому что он боится осудить. Но он, конечно, осудит. Но это осудил будет не «А, батюшка, мы все грешим», не вот этим. А будет болью для него: «Опять, опять, да что ж ты за человек такой. Да во что тебя еще бить, да как ты вообще смеешь, дышать. Ты, смеющий судить, хотя сам хуже самого последнего грешника». Это будет вот этим покаянием. Вот этим сокрушением человек выжжет из себя вот эту нечистоту, тьму вот эту. И там будет сиять свет. Но это больно. Потому что [от этого света] осуждения не будет и уныния не будет, будет простое понимание, ясное сознание, что я, действительно, просто грешник, обыкновенный грешник, самый обыкновенный. Даже не великий грешник, на великий грех я не способен, потому что я просто трус. Но Бог меня любит, и не отдаст меня врагу, хотя я этого заслуживаю. И вот тогда наступает мир и тишина. И ты не думаешь о себе, ты просто идешь и делаешь то, что должен делать. Какая разница, что там потом будет. Человек совершенно не боится суда. Он пятнадцать лет себя судит. Он уже знает, что суда не избежать. Захочет Бог, помилует – слава Ему. Не захочет, не помилует – слава Ему. Ибо такое существо, по идее, и жить-то не должно. Вы думаете, из какого опыта рождаются вот эти молитвы ко святому причащению? Вы думаете, сидит там человек на воздусех? Василий Великий пишет: «Не достоин есть небеси и земли и сея привременная жизни. Всего себя повинул греху, и страстям поработал, и Твой осквернив образ». Он что это, так, сочинил? Как Пушкин. Или он жил вот это, и потому его молитвы живучи. И потому мы и сейчас плачем словами этой молитвы. Хотя, несомненно, между нами и Василием Великим бездна. Он был святой человек. Но когда в тебя канет божественный свет, ты это просто видишь, ты чувствуешь. И тебе совершенно не важно, больший ты грешник, меньший ты грешник, ты просто переживаешь это. И для того мы читаем эти молитвы ко святому причащению, чтобы научиться чувствовать так, как чувствовали святые, чтобы потом научиться так чувствовать себя, как чувствовал Христос. Вы что же думаете, он иначе чувствовал себя? [Апостол Павел] в послании к евреям пишет, что “Он со многим воплем и многими слезами молился Богу и услышан был за свое благоговение. Хотя Он и Сын, но страданиями навык послушанию, чтобы, усовершенствовавшись, сделавшись ходатаем за тех, кто последует за Ним». В Триоди есть: «Очисти лукавство сердец наших». Вот об этом речь идет. Мое лукавство измени, потому что в глубине души каждый из нас лжет. Он очень хочет казаться самому себе и другим хорошим человеком, хотя знает, что он очень любит грех. Вот это лукавство нужно вытравить из себя, чтобы сказать: «Да, я очень плохой человек, но я ненавижу себя за это. А Христос меня может спасти. Потому что Он пришел для того, чтобы меня из этой невыносимой бездны испорченности вытащить». И тогда вы не будете никого судить. Ведь вся проблема именно в этом. Мы думаем, что есть человеческие грехи: этот пьет, этот лжет, этот притворяется, в карты играет. Когда вы увидите эту бездну, вы поймете, что, как говорит псалом: «Нет праведного ни одного. Все согрешили. Все лишены славы Божьей. Все нуждаются в исцелителе». И вы пойдете по жизни, чтобы обнимать каждого: «Бедолага, как жалко мне нас. Ты только не унывай, только не отчаивайся, ибо Христос пришел нас спасти». Он любит нас. Он есть любовь. Он-то знает, от чего Он нас пришел спасти. Он-то знает, насколько испорчены наши сердца. Он-то знает, в какую бездну мы все провалились. И Он-то пришел нас вытащить, сознавая, что Ему самому придется претерпеть, для того, чтобы вытащить нас. И когда вы начинаете чувствовать это, да, больно, да, страшно, да, стыдно, но потом наступает день, когда тебя все это не беспокоит уже. Ты понимаешь, что все в руках Его. Кого помиловать – помилует, кого ожесточить – ожесточит. Мы должны просто до бесконечности смириться. «Научитеся от Меня, ибо кроток есть и смирен сердцем, и обрящете покой душам вашим». Примите это смирение, научитесь ему. И вы сможете не думать о том, что будет с вами, а будете думать о том, как облегчить жизнь другим людям.

Всё от Бога: и наказание, и избавление. Смирение - панацея от всех бед "Тот, Кто сегодня нас смиряет, Тот во время потребное нас и вознесет. Он сегодня нас смиряет, а завтра нас из этого вытащит. Сегодня Он обложил сердце наше горечью, завтра дарует нам отраду. Мы в Его руках, это Он решает, что нам испытать. Это Его рука. Кто силен отвести Его руку? Если Он это попустил, значит, в этом есть благо. Потому что зла Бог не делает. И эта же рука, когда мы правильно отнесемся к этому, избавит нас. Вся история израильского народа, как она написана, есть свидетельство того, как это делает Бог. Если что-то с нами произошло, то значит, это рука Божья, который хочет нам добра. Надо смириться под эту руку Божью, и тогда Он поможет нам. Все, что нам попускается, попускается для нашего смирения. Мы, видать, сильно возгордились, раз что-то с нами произошло. Мы стали сильно много думать о себе. Бог что-то с нами делает неприятное тогда, когда мы возносимся, когда мы гордимся, когда мы начинаем мнить о себе, когда мы начинаем считать себя лучше других. Когда мы начинаем превозносится, говорить оскорбительное, учить всех жизни, и думаем, что мы непогрешимы и неупадаемы. Вот тогда с нами происходит беда. И Бог попускает эту беду для того, чтобы мы осознали свою немощь и смирились. «Да, Господи, я просто человек. Обыкновенный маленький человечек. Тяжелый, ленивый, страстный. Но без Тебя мне жизни нет. Сделай что-нибудь». Стоит только смириться и сказать: «Твой я. Твой, Господи. Спаси меня, мне не на кого больше надеяться». Чувствуете, что скорби дошли досюда. Терпеть больше нет мочи. «Да, Господи, достойное по делам моим приемлю. Так мне и надо. Но я никуда от Тебя не уйду. Я буду тут сидеть в уголочке и тихонько плакать. Если, может, Ты захочешь, можешь меня увидеть. Не захочешь – буде воля Твоя. Ты прав во всех судах своя и преподобен во всех начинаниях своих». И Бог, увидев смирившегося человека, отведет от него проблемы. Вот чего нам не хватает. Мы никак, не то, что не можем, мы не хотим смириться. Смирение является панацеей от всех бед. Но люди в это не верят. Они упорно считают, что они вправе командовать, приказывать, требовать чего-то от Бога. Требовать к себе другого отношения, в том числе от Бога другого отношения. Люди убеждены, что они чего-то заслуживают в этом мире, кроме скорбей и страданий. Никто не хочет смиряться. Христос смирился. Он, будучи праведен, принял поношение, будто грешник, и не возроптал. В Него плевали, Его били, над Ним издевались, Его предавали, Его злословили, обзывали, травили. А Он терпел. И эту силу Он дает нам. Когда мы вспомним о том, чей крест у нас на груди: «Господи, терплю с Тобой, буду с Тобой. Все равно, что бы там ни было, надо претерпеть до конца. Я достоин гораздо худшего»… Все творится ко благу человека. Смирение имеет величайшую силу. Если бы мы только научились удивительной силе христианского смирения, тогда бы никакие искушения ничего бы с нами сделать не смогли."

Три лекарства от гордыни Три лекарства от гордыни: люди, обстоятельства, наши собственные немощи. Люди находятся рядом с нами по одной единственной причине – Бог послал. Человек тебе и дан, чтобы ты понес его, смирился с этим и получил смирение. [Виноват в грехах, которые ты совершаешь в присутствии какого-то человека, ты сам. Он создает условия, в которых ты понимаешь, что у тебя на душе-то лежит. Человек примиряется с Богом, примирившись с тем человеком]. Он для того-то там и сидит по воле Божьей, чтобы показать тебе твои недостатки. Ты выучи урок, который тебе надо [о себе] через [окружающих] выучить. Выучи, смирись, стань на новую ступень смирения, и все это [проблемы, которые они создают] пропадет. Но человек упорно не может понять, что люди, ему неприятные, собраны-то здесь неслучайно. Если бы люди каждый раз искали поводы к смирению, то проблем у нас было бы значительно меньше. Если ты сам не смиренный, то тебе надо посылать людей, которые помогут тебе смириться. Есть некое обстоятельство. Человек пытается объективно от него избавиться. Он хочет каким-то образом это изменить. Просит об этом Бога. Ничего не меняется. Человек приходит в отчаяние. Почему? У всех есть, а у меня нет. А он завидует. Где справедливость? Это ропот, бунт против Бога. Это выросло из его сердца, из гордыни. Обида, неудовлетворенность той участью, которую дал ему Бог. Выясняется, что человек-то горд внутри души. Он еще и судит, и превозносится, и ропщет на Бога, и ненавидит уже Бога, потому что зачем нужен такой Бог, который не дает того, чего у Него просишь. Вот так обстоятельство показало, вытащило внутренность человека на божий свет. Оно показало, что он только притворялся, будто он верит. Смирись, поверь, что Бог – хозяин твоей жизни, и то, что Он тебе дал – это и есть то, что нужно. И вот человек смиряется, с трудом, он просит о том, чтобы Бог дал смирение. Понимает, что это лучше так, от чего-то таким образом Бог его уберег, чему-то Он его научил. И когда он смиряется, неожиданно изменяется ситуация, или понимание этой ситуации. Урок получен. Он смирился. Он исцелился от той гордыни, которая отравляла его сердце. Таким образом обстоятельство послужило лекарством для исцеления от гордыни. Человеческая немощь (болезнь, страсть). Любой понимает, что эта страсть, присутствуя в его душе, она его смиряет. Он-то думал, что он почти святой, а появляется страстишка, и он понимает: а я ничего не святой. А все потому, что человек должен понять, что он сам по себе никакую страсть побороть не может. Значит, надо смириться, принять, что да, я страстный человек, Господи, дай мне милость, дай мне сил. И эта сила приходит Бог исцелил от страсти. «Сила Божья в немощи совершается». Переживать свою немощь человеку полезно, потому что в этот момент он понимает, что он слаб, и его молитва становится дерзновенной. Потому что если он что-то получит по этой молитве, он знает, что это не потому, что он правильный, а потому что Бог – Человеколюбец - и слышит молитвы любого человека, к Нему обращающегося. Таким образом человек, соприкасаясь со всеми обстоятельствами своей жизни, понимает, что все обстоятельства, любую случайность, возникшую в моей жизни, нужно терпеть. Для начала. Это все послано Богом. Это надо принять и терпеливо переносить. И когда человек будет терпеливо переносить, это приведет его к смирению. «В терпении вашем спасайте души ваши». Когда мы с терпением все переносим, тогда мы и можем получить новую степень смирения. И тогда приходит мысль: «Достойное по делам моим приемлю». И тогда начинает ниспосылаться благодать.

Не лучше ли нам молиться о том, чтобы Господь помиловал нас грешных? И нас, и их. Господь сам разберется, в чем будет заключаться милость, и чьи прошения считать праздными, и что с этим делать. Для Господа лучше кающийся грешник, чем превозносящийся праведник. Потому тот, кто в молитве перед Богом считает себя заведомо правым, устоит ли перед Его судом?)

Где и когда я грешником кого назвала? Я в основном к Владимиру обращалась.

А с россиян спросится за их собственные грехи. Или мы не на суде Божьем?