Таблица лидеров

Из наставлений, данных старцем Моисеем брату своему о. Антонию еще в 1823 году, когда сам он был только начальником Скита и монастырским духовником, видно, как он был велик в духовном отношении. «Немощи душевные, – говорил он о. Антонию, исповедавшему ему свою скорбь на одного брата, – должно носить великодушно, без огорчения. Ибо если кто болен телом, то не только на него не огорчаемся, но еще и служим тому всяким образом; то таким образом надо и в душевных недугах поступать». «Батюшкою (о. Моисеем) замечен я, – записал о. Антоний в своем дневнике, – очень жестоким касательно ношения немощей братских и благонадежности в их исправлении на лучшее. В заключение он сказал мне: «В каком бы кого порочном положении ни видел, не должно тому удивляться и сомневаться в его исправлении; ибо многие наконец из пьяниц сделались трезвыми, из буйных кроткими, из блудников целомудренными и проч.» А св. Златоуст говорит: «О исправлении того только должно сомневаться, который во аде находится с бесами». Когда же, через некоторое время, о. Антоний опять объяснил своему брату и Старцу, что «недостатки братние невольным образом сердцу приносят огорчение», то на это услышал от него: «Я всех вас недостатки сношу великодушно и никаким немощам вашим не удивляюсь; а ежели бы всем тем огорчаться и взыскивать по должности моей строго, то совсем бы давно себя расстроил». Таков был о. Моисей еще в 1823 году, при самом начале своего настоятельского поприща. Можно себе представить, каково было его великодушие и снисхождение к недостаткам ближних, когда он состарился в трудах настоятельских и подвигах монашеских, когда после различных испытаний и скорбей почти сорокалетнего настоятельства возросла и созрела в нем духовная опытность и мудрость, когда после полувековой подвижнической жизни смиренный образ мыслей и сознание своей немощи обратились ему в неотъемлемый навык… В последние годы жизни, когда кто-нибудь с огорчением говорил ему о каких-либо беспорядках или бесчиниях, о. архимандрит кратко отвечал: «Да, уж сам-то я хуже всех», и говорил это с таким искренним смирением, что разговор о немощах братских невольно прекращался. Из книги «Жития Оптинских старцев. Преподобный Моисей»

Как же трудно молиться!.. Стоишь пред иконами, всматриваясь в образа... Какие они, святые, красивые.. Той неподдельной красотой, в которую укутал этот мир Его создатель, не зная более, на кого еще излить свою Любовь. Стоишь и смотришь... а мысли расползаются, растекаются... как однажды лампадное масло по монитору. Оторопь взяла! А нечего было пред Ним да святыми рядом оправданий заискивать!.. Ничего не скроешь от Отца. Смотрит в самое сердце. Стоишь... переминаясь с ноги на ногу, привычно перебирая глазами молитвы. Господи помилуй! Растопи нутро окоченелое! Не дай увлечься своей немощью! Научи сложное претворять в простое... научи верить, надеяться и любить...

ПОСЛЕ РОЖДЕСТВА БОГОРОДИЦЫ Если мы вспомним только что прошедший праздник Рождества Божией Матери, в который только ещё засветилась «заря» христианства и до полной радости «солнца правды» ещё далеко, то прямо ПОТРЕБУЕТСЯ именно «крестный праздник». Воздвижение как бы так говорит: — Да, радость принесена будет на землю; можно сказать, она уже «пришла» в зачатии, в явлении Матери Спасения… Можно быть надёжным (обнадёженным. Прим.ред.), что всё прочее произрастёт из этого цветка. Но знайте, что это всё дастся через тяжкий КРЕСТ ИСКУПИТЕЛЯ… Не думайте, что Он придёт в торжествующем виде Раздаятелем потерянных благ. Нет. Ему «ДОЛЖНО МНОГО ПОСТРАДАТЬ» ради нас; Его убьют… И только после этого Он воскреснет (Мк. 8, 31). …Как две стороны одной и той же медали: на одной стороне — сияющая радость… Переверните: и вы увидите — тяжёлые страдания… Одно с другим совершенно неразрывно. И было бы чрезвычайно ошибочно представлять себе христианство сплошным радостным праздником… Нет, далеко нет! От радостной надежды — к совершенному блаженству: да, это — верно! НО НЕПРЕМЕННО — ЧЕРЕЗ СТРАДАНИЯ. Начало и конец — ликующие. А середина — кресто-скорбная. Это нужно очень твёрдо усвоить христианину. И начинается это страдание и подвиг креста с Самой «Матери Радости». Она первая посвятит Себя всецело Богу — отдаст Ему Себя в жертву с трёх лет… Уйдёт от родителей на аскетическое воспитание в храм; подготовится в Матерь Искупителя. А после и Он начнёт Свой «крестный» подвиг: прежде всего, самым «умалением» в воплощении… А дойдёт и до Голгофского распятия. Но и всякому ученику Своему Он скажет: «Кто хочет за Мною идти, тот пусть отвержется себя, ВОЗЬМЁТ КРЕСТ свой и тогда лишь последует за Мною. Кто хочет душу свою спасти — тот пусть погубит её» (мФ. 16, 24—25). …Это нужно ясно услышать хотящему вступить в христианские ряды, услышать сразу же, с самого начала. А церковный год только начался с сентября. Радость и крест… Крест и радость… И тогда поймёшь и примешь обе половины тропаря: «Кресту Твоему покланяемся, Христе; и святое Воскресение Твоё славим…» Тогда откроется смысл и воскресного длинного тропаря: «Воскресение Христово видевше… Прииде КРЕСТОМ радость…» Да, радость придёт! Несомненно, придёт. Надеждою на неё нужно жить, и из этой надежды — исходить. Но самая жизнь должна окраситься страданиями, крестом. О первом нечего беспокоиться: Бог не отречётся от Свой милости! А второе нужно принять всею душою: нужно ВЗЯТЬ крест. Каждому — свой. Это говорит Воздвижение. Крестоборчество И вспоминается мне мысль, давно и после часто приходившая в сердце… Люди всегда заражены были духом (или «ересью») «крестоборчества»… Не желает человек страданий, хотя только и живёт тем, что всю жизнь страдает. И это начинается с рождения. Но какие отцы, какие матери с детства приучали своих детей к мысли о кресте всей жизни? Почти никакие! Наоборот, все внушали нам, что нас ожидает счастье, веселье, радость, богатство. К этому готовили; так воспитывали. И в школах говорили обо всём, — но не о кресте. И юноша вырастал в мечтах о себе как о герое, победоносно шествующем по арене жизни. Кто говорил, что предстоит страшная борьба с самим собою, со своими грехами, «не на живот, а на смерть»?! Наоборот, всё представлялось лёгким; а грехи?.. Ну, что же? «Молодость…» «Кто не грешит?!» А вечные муки? А погибель вечная? «Э-э» — отмахивались люди… — Жизнь — лови! Лови мгновения! — А как же несчастья в мире? Всюду страдания… — Поправим! Всё идёт в прогресс — верь этому!.. Неизбежно придёт! Не при нас, так через тысячу лет… А может быть, и раньше… Вот нужно перестроить нечто, и тогда всё будет хорошо. Насадим рай на земле! И решили делать опыт «всемирного рая». И соблазнили даже тех, которые практически знали истину «крестопоклонения», то есть простой народ. Несомненно, он носил имя «крестьянина» или христианина не напрасно… Подумаем: единственный в мире народ решил назваться этим святым именем: ни англичане, ни немцы, ни французы — не осмелились… А русские сказали о себе: «Мы — христиане». И были ими… Какая же крестная доля была у них всегда!.. Русь была сплошным монастырём, тайными скитами… Труд, пот, недоедание, посты, терпение крепостного «права», всегдашнее смирение — всё это был крест Христов! И была «Русь Святая»! Вот разве там и учили кресту… Если не словом, то (а это — много сильнее) опытом… В то время, когда с них лился градом пот, и жилистые спины, не разгибаясь, косили хлеб; в это время, на «вакациях» учащиеся и господа устраивали пикники, веселились. И ученики восприняли… Кресты с себя посорвали. Но и вновь надетый нам крест мы опять хотим сорвать… Всё спрашиваем: да когда же? Когда кончится это страдание? И Господь, видимо, всё хочет учить нас кресту: как можно сильнее, глубже вкоренить его в нас. Мы же остаёмся старыми крестоборцами… И не мы лишь одни. А и весь мир… Пока Господь творил чудеса, исцелял больных, насыщал хлебами, ученики и народ шли за Ним. А когда Он стал говорить им о Своём кресте, сразу «первый» же из апостолов, Пётр, начал противоречить: — Пожалей Себя, Господи! Да не будет этого с Тобой. А Господь строго ответил: — Отойди, не соблазняй, сатана! И добавил: — И не Мне лишь, а и вам всем нужно страдать, взять крест свой и нести его (Мф. 16, 22—24). Пётр уже молчал… Истина была утверждена… А для облегчения приятия её — лучшим показана была. «Но сначала Сыну Человеческому нужно пострадать» (Мф. 17, 12). За Петром соблазнились Иаков и Иоанн с матерью Саломией, прося «первых мест» в Царстве Мессии. А в ответ услышали от Христа о крещении «чашею страданий» (Мф. 20, 20—23)… За это учение о кресте и предал Его Иуда: не захотел нести крест… И евреи возненавидели Господа за этот «соблазн»: ждали славного Мессию — Освободителя… Бросились к Нему навстречу… «Осанна» уже кричали… А когда окончательно убедились, что Он к другому Царству не от мира влечёт, то распяли… Мессия земной явился Спасителем Небесным. И с той поры и доселе евреи всё соблазняются этим крестным ликом Христа и христианства. А когда первое же поколение христиан из евреев смутились отлучениями, гонениями, отнятием имущества, хотя они ещё страдали не до крови (Евр. 12, 4), и соблазнились мыслью: «Не обманулись ли и мы? Мессия ли Он?» — то апостолу Павлу пришлось писать целое послание («К евреям») по этому поводу, — в «оправдание» Мессии распятого и «креста веры» для всех. И доселе евреи не хотят принять крестного христианства… Им хочется благоденствия… А ЗА ЧТО? — спросить бы их?.. Но их ли одних спросить?.. Не соблазнились ли и многие миллионы «христиан»?.. Не живёт ли и в них это исконное крестоборчество, начавшееся ещё с Адама и Евы?! И они не захотели тогда подвига послушания. Также и язычники, особенно «господствующие» классы, почитали «безумием» самую мысль о распятом Боге и об обязательном приятии креста страданий. Жить для удовольствий — вот что было общим правилом жизни… Современному человечеству эта психология очень близка: пойдите проповедовать «идею креста» — вас засмеют, назовут «чудаком» или, что тоже, — безумным, скажут: «Мы ещё с ума не сошли!» Следовательно, проповедующий «сошёл с ума». Но Церковь твердит это! «Судьи же дивились желанию христиан идти на всевозможные страдания за Христа». …И кто же принял Христово крестное учение? Не много из вас учёных. Не много власть имущих. Не много знатных (1 Кор. 1, 26). А больше — простецы, «униженные и оскорблённые», труждающиеся и обременённые; очень часто — рабы, реже — господа. Впрочем, и царицы скоро пойдут за ними, и судьи (Адриан и Наталия; 26 августа) будут заявлять: «И я — христианин!» …И начался период трёхсотлетних гонений! Учение Христово о кресте сразу же проявилось на деле… И гонения не являются чем-то «страшным» для христианства или — «новостью»: это должно было быть. Наоборот, было бы странно, если этого не было бы: тогда слова Христа были бы не истинны. Но человечество всю историю только и делает, что борется против крестов… Впрочем, всё это было доселе, скорее, плодом человеческой немощи, восстания… Теперь же крестоборчество поставлено как принцип, как мировоззрение, противопоставляемое христианству. Впрочем, и в КАЖДОМ из нас глубочайшим образом внедрилось это крестоборческое настроение: не хотим, не хотим страдать. Хотим без страданий спастись. «Но, — приведу слова своего духовника, праведного старца, — Бог и не хотел бы давать нам скорбей; да беда в том, что без них мы не умеем спасаться».

Предисловие За некоторые годы своего общения с подвижниками, не раз слышала о многих святых местах, таких как: Псково-Печерская Обитель, Дивеево, Соловки, Никиты Столпника монастырь и многие другие, но как только у меня находилась возможность посвятить своё время паломничеству, я ехала исключительно в Оптину. Вспоминаю, как когда-то давно, один отец меня спросил: зачем я куда-то всё время рвусь, какого чуда увидеть хочу? Оно же неверующим, а нам-то оно зачем? Господь - Он повсюду, а святые в каждом храме есть и необязательно ездить за тридевять земель, чтобы поклониться им! Благодать – она везде, где бы ты не находился, а подвижничество и православный туризм – суть разные вещи... И, действительно, со временем я поняла, что у меня есть родная, благословенная Оптина, где мне и так дано сполна, чего искать мне боле?.. Хотя, был один случай, в 2008 году, когда мне довелось пробыть целую неделю в женском Снетогорском монастыре Рождества Богородицы в г. Пскове, но это уже была поездка по благословению за благословением к о.Ермогену, и об этом монастыре я ещё упомяну в своём рассказе о Великой поездке.. Вход в монастырь и возвращение облачений, которыми меня отогревали сестры..) И, конечно же, не могу не упомянуть, как в 2009 году в один летний, знойный день, я почувствовала тоску и подступивший ком к горлу и, прильнув к подушке, я прошептала: «Господи, помилуй!» Не прошло и пяти минут, как зазвонил телефон, и на конце провода я услышала голос дорогого брата, который радостным голосом сообщил, что сейчас он находится в Тихоно-Задонской Пустыни, и было бы просто прекрасно, если бы я приехала туда и увидела всю красоту святых Задонских мест! И без сомнений, на следующий день, я уже сидела в автобусе Москва-Задонск, куда и отправилась, где благополучно для души провела все выходные! Дом паломника На Святом источнике Памятник жительницы этого города, который не может оставить неравнодушным, Скорбящая Мария, потерявшая на войне 8 сыновей Пребывая в Оптине с 2010 по 2011 года, я познакомилась с одной духовной, кроткой женщиной из Питера, мед.работником, которая очень любила свою работу за милосердие, в ком несчастные бабушки находили покой и души в ней не чаяли. Татиана взяла отпуск на неделю и приехала на молитву, поклониться Оптинским Старцам, и вместе с ней мы прожили это время в одной келье знаменитого вагончика. Иногда у нас всё же находилось немного времени поболтать и поделиться историями поразительных действий Божьего Промысла. И в одном из разговоров она посоветовала мне обязательно съездить в Псково-Печерскую Обитель, и поведала, что ещё год назад, её 18-летний сын, на её призывы пойти в храм говорил: «Мама, я что сумасшедший?» И каждый раз, призывая его к Богу, она понимала, что всё тщетно! Конечно же, она печалилась этому, и когда ездила в Псково-Печерскую Обитель к своему духовнику, то просила его святых молитв о сыне! И вот в один прекрасный день сын пришёл домой и ни с того ни с сего сказал: «Мама, я уезжаю в Печоры, в монастырь!» и пошёл собирать сумку в дорогу!..Татиана сильно испугалась за сына! Она никак не могла ожидать от него такого, какие только мысли не терзали её голову, что у сына случилось что-то очень серьёзное! И она срочно позвонила в монастырь, но её успокоили и сказали, чтобы она не волновалась, её сына встретит батюшка и обо всём позаботится! После этой поездки жизнь мальчика круто изменилась, но это уже другая история. Она сказала лишь одно: «Это чудо Божье! По молитвам батюшки!» И как было отрадно, когда через месяц-два, после отъезда этой доброй женщины, в Оптине, меня находит её сын, который приехал на пару дней, и передал от неё диск о Псково-Печерской Обители, снятый батюшкой Тихоном (Шевкуновым) в 1986 г., когда были ещё живы многие старцы: архимандрит Серафим, архимандрит Феофан, схиархимандрит Александр, архимандрит Нафанаил, схиигумен Мелхисидек, архимандрит Иоанн… Это было весной. А осенью сестра Иулиания, в свой день рождения, поехала на православную выставку, где встретила батюшку Тихона (Шевкунова), и, взяв благословение, посетовала ему, что уже с трех попыток не может купить книгу «Несвятые святые», и, с его благословения, она приобрела два экземпляра. Как оказалось позже: один был для меня. Вот таким образом, в скором времени, я получила второй подарок об этом монастыре, как благую весть от Обители..) После прочтения книги я посмотрела ещё раз фильм и для себя решила: «Еду!» Великая поездка Батюшка только обрадовался принятому нами с Иулианией решению поехать в Успенский Псково-Печерский монастырь и, дав несколько пожеланий, благословил в дорогу! Уже в вагоне поезда мы встретили своих попутчиков в Обитель! По благословению Оренбургской епархии туда ехал на три дня совсем молодой иерей о. Максим, с женой и двумя малыми детишками до 3-х лет! Позже, уже в Печорах, на службе 23 мая, в Михайловском соборе, он служил литургию и читал дух захватывающую проповедь, а после уехал защищать диплом в Москву, в Сретенскую духовную семинарию. Помоги ему, Господи, во всех делах и путях его и всей его семьи! По приезду в Псков мы с ними разбежались, потому что с их огромными чемоданами подгузников, ползунков и детьми на руках, они спокойно передвигались и никуда не спешили! Более того, семья заехала в Псковский Кремль, где их очень тепло приняли, накормили и даже дали поспать. Мы же, сонные и жаждущие поскорей достигнуть своей цели, понеслись искать свой автобус, который перенесёт нас в Святую Обитель! С Божьей помощью никаких трудностей в поисках автобуса, билетами и временем ожидания не произошло! Даже в автобусе, Господь уберёг меня, в лучшем случае, от сотрясения мозга, когда заснув, с верхней багажной полки, которая находилась надо мной, прямо мне на голову, бомбой вниз, полетел походный рюкзак Иулиании! Меня чудом задела только лямка рюкзака, сказав, тем самым: «Вставай! Приехали!» В автобусе можно было сразу различить «своих», и с одной из таких мы вместе вышли из автобуса близ монастыря, и пошли с Богом на встречу с Обителью! Это была пенсионерка из г. Саратова, работница своего местного прихода и такая же паломница, как мы, первый раз прибывшая в эту обитель! Как всегда тонко чувствуется ответ настоящего подвижника на вопрос: «Надолго в Обитель?» - «Как Бог даст!» Эта женщина, по имени Татиана, была тем самым подвижником! И, слава Богу, за встречу с этим духовным и эрудированным человеком, которого не удивлюсь встретить там по прошествии определённого Богом времени! Дай Бог ей здоровья и помощи! Печоры скорее напоминает не город, а поселок городского типа, всего лишь с 56 улицами, но какими зелеными и уютными, особенно близ монастырских стен!.. Первым, кто нас гласно встретил и удивил при входе в Обитель, была ни кем незримая, никем не ведомая громкоголосая птица, живущая, я так понимаю, в дупле, потому, что её трёхсекундное «Тррррррррррррррр!» напоминает звук барабана, когда по нему стучат. Этот голос слышат все, но никто не ведает, где она и как её зовут. Не удивлюсь, если её там никто и не видел. Мы такую слышали впервые.. Благодаря нашей оптинской сестре Екатерине, мы получили некоторые рекомендации для новоприбывших, потому без труда нашли монаха Максима, в послушание которого входило курировать паломников. Так же перед отъездом Катя попросила нас, если Господь сподобит повстречать послушника Андрея, передать ему низкий поклон! Не без промысла Божия… Андреев в монастыре много, но именно в наш первый день, в первые минуты в Обители, пока с интересом заглядывали в наши паспорта и интересовались, чем мы занимаемся в Москве, появился именно тот брат, кого мы должны были хорошенько поискать. Первое, что меня обрадовало, это манера разговора о. Максима. Всё на полном серьёзе, но простота так сразу просачивается, что хочется говорить с ним на равных, не смотря на то, что он отец и далеко не наш ровесник! И, собрав небольшую информацию о нас, и узнав о том, что мы приехали в первый раз, о. Максим монотонно протянул: «А-а-а, очередные жертвы батюшки Шевкунова». Честно говоря, я чуть не рассмеялась, потому что было ощущение, что слушаю монолог юмориста Виктора Коклюшкина! Единственное, что оставалось, это подтвердить: «Да, батюшка, так и есть!» И тут, мимо пробегает брат в подряснике и отец его тут же остановил: «Андрей! Ты куда? Ты что тут делаешь?» Скорее всего, не успев убежать к своей цели, от посторонних глаз и отца благочинного, он смиренно вернулся и стал что-то говорить о. Максиму! И я вдруг вспомнила, что не относилось к данной ситуации, что в монастыре людям, которым дано благословение смотреть за выполнением послушаний, можно что-то недосказать, но чтобы спрятаться от них!.. практически невозможно, обязательно попадёшься! И пока я, улыбаясь, вспоминала это, Иулиания обратилась к брату с желанием уточнить, тот ли он, кому сестра Екатерина передает поклон. Завязалась короткая беседа, в которой опознание, видимо, прошло удачно, ибо брат Андрей вдруг замолчал, на что отец Максим не замедлил отреагировать, спрашивая: «Что это с ним?.» А брат, скорее всего, молился за владимирскую сестру..Позже Катя удивлялась, как быстро мы нашли друг друга и это знакомство сулило нам множество сюрпризов позже..) В монастыре рассчитывают исключительно на пожертвования гостей. Вслед за вопросом о несостоявшейся оплате за проживание, не могу не упомянуть ответ о. Максима на серьёзный вопрос Иулиании: «Батюшка, а как у вас тут кормят?» С совершенно невозмутимым видом монах ответил: «Как обычно, с ложечки…» А позже до нас дошла благая весть, что мы вместе с нашей попутчицей Татианой благославлены на послушание на мойку, по соседству с братской трапезной и кухней, где кормили лучше разве уж только отца-наместника! Мы быстро усвоили, что за наши ратные труды мы можем кушать все, что найдем в двух огромных холодильниках в трапезной и на трапезном столе. Вкусного было много, потому как по молитве приготовляемая еда совсем иная… Отец Максим выдал нам план-схему как добраться до дома Милосердия. Это, как у нас в Оптине, дом Паломника, только находится на территории города в 5-10 минутах ходьбы от монастыря. Изначально мы растерялись и не могли понять, где это находится, и потому, обратились на Михайловской площади к первой встречной женщине, которая отгоняла с велосипедной стоянки своего двухколёсного друга. Нам улыбнулись и сказали, что проводят и всё покажут… Удивительная женщина! Сразу бросилась в глаза искренность и доброжелательность человека! На прощание мы спросили её имя, и она ответила: «Мученица Татиана, которая приехала сюда на один день, а осталась на 30 лет…» Помоги ей Господи! Дом милосердия представляет собой территорию частного владения, за забором с домофоном в два трёхэтажных кирпичных дома с очень ухоженным двором, беседкой, зеленью и фантанчиком, где в любое время можно посидеть, почитать, помолиться или просто отдохнуть. В пристройке к дому для паломников располагается трапезная с библиотекой и душевая комната со стиральной машиной. В любое время суток можно зайти и покушать. Имеется титан с постоянной горячей водой, эл.чайник, холодильник, СВЧ и всей куханной утварью для всеобщего пользования с двумя мойками для посуды. В соседней комнатушке располагается эМЖо, душ и стиральная машина, которыми можно воспользоваться так же по мере необходимости. Касаемо монастырского питания, то по уставу, трапеза проходит 2 раза в день. Обеденная - в самом монастыре, а вечерняя - в Доме милосердия, в пристройке. После вечерней службы братия привозит в полевых контейнерах кашу с чаем, а так же консервы и соленья. В накрытии столов мы, конечно же, принимали активное участие, после чего молодой послушник, в чьё послушание входило смотреть за бытом Дома, брат Дионисий, звонил в колокольчик, оповещая тем самым всех, что кушать подано. Так же на 3 эт. располагается молебная комната, где можно преспокойно помолиться и подготовиться ко святому Причастию. В Доме чувствуется домашняя обстановка, начиная с момента, как переступаешь порог ворот, келий, трапезной, заканчивая отношениями между людьми..) Волшебные кастрюли Каюсь! Я вымыла кастрюль, что в половину меня ростом меньше всех! Но когда мне надо было заменить Иулианию или Татиану, я понимала, что огромные кастрюли имеют свойство появляться из неоткуда! Уже думаешь: «Всё! последняя кастрюляка!», только помоешь, перевернёшь родную, чтобы скапало, а у ног, как из воздуха, появляется ещё четыре, затем пять, десять! И откуда они только брались, когда трапеза давно закончилась? Вот уж точно волшебные кастрюли… Но без труда я не оставалась, Господь и для меня приготовил особые послушания..В первый же день мне сильно повезло! Очень люблю рыбалку, но аппетита к рыбе не испытываю и просто не выношу её запах! И в первый же день мне сразу было благославлено нарезать сначала красную рыбку. После пришёл монах с сумкой в руках и, смотря на меня, спросил: «Кто почис/p>

ПРИТЧА Закончив службу, священник объявил: - В следующее воскресенье я буду беседовать с вами на тему лжи. Чтобы вам было легче понять, о чем пойдет речь, прочитайте перед этим дома семнадцатую главу Евангелия от Марка. В следующее воскресение священник перед началом своей проповеди объявил: - Прошу тех, кто прочитал семнадцатую главу, поднять руки. Почти все присутствующие подняли руки. - Вот именно с вами я и хотел поговорить о лжи, - сказал священник. - У Марка нет семнадцатой главы. Истинно кающийся подвергается осмеянию безумных. И это есть для него знак угождения Богу прп. Марк Ефесский

НА ПЕРЕПУТЬЕ С детства и долго после этот праздник не вызывал во мне особых чувств и мыслей. Самое событие – обретение креста – не представлялось важным в такой степени, как прочие события в жизни Господа. «Был праздник…» И только…В детстве – «не учились» и были в церкви. Конечно, «на праздник» у дитяти всегда хорошо в душе…А после – опять учение… Точно он какой-то «промежуточный», вставленный праздник – между Рождеством и Введением…Эти два – более радостные…За вторым уже виднеются святки, блаженный «роспуск» от учения…На всех стенах, досках, тетрадках, книгах детские руки без счету пишут это ласкающее слово «Роспуск»… И непременно с большой буквы… Учителя, глядя на это, очевидно, улыбаются. А Воздвижение стояло среди начавшегося школьного подвига и пред тремя месяцами главной, дорождественской «страды»… Две «четверти» учения… Они почти определяют участь года…Уж после Рождества как-то идет к «концу»… Все перерывы: то масленица с говением на первой неделе; то страстная с Пасхой…А потом экзаменационное напряжение, до забвения всего в мире… И счастливые каникулы… А Воздвижение – в сентябре – в начале самого разгара работы, школьного подвига. И доселе это чувство не изменяется: «не радостный», не веселящий праздник, а подвижнический… И пост полагается в этот день. А если пост, то это уже не светлый праздник. Точно будто бы так: вот человек работал на поле. А потом «по делу» идет мимо церкви…В рабочей одежде, запыленный. В храме служба…Рабочий зашел, - помолился усердно, но недолго…А потом тотчас же за свое дело, до поту, до усталости. В храме набрался немного силы…Поцеловал крест Христов…И опять взвалил свою тяжелую ношу путника жизни… И, не замечаемый никем (кроме Бога), двинулся дальше…А путь еще далекий…Радость лишь впереди…Пока же труд…А тут еще и дожди наступают. Грязь…Холод…Неприветливое осеннее облачное небо… А идти – необходимо. Передохнул немного на перепутье, - и дальше. ПРАЗДНИК ИСКУПЛЕНИЯ Святая царица Елена нашла крест, на коем был распят Спаситель… А всего найдено было три. Чтобы узнать, какой из них принадлежит Господу, накладывали их на проносимого мертвеца, и от Господня креста он воскрес…Затем устроили торжественный чин поднятия (воздвижения) на высоту, чтобы все люди видели крест. И христиане, недавно лишь освобожденные от гонений, с восторгом и благодарностью падали на колени, тысячами уст взывая: - Господи! Помилуй! Господи, помилуй! Господи, помилуй! Такое событие, однако, было возведено в «двунадесятый» (в сущности – тринадцатый) праздник. Почему? Задумался я чуть ли не впервые в жизни…И ответил себе так: - чествуем РАСПЯТОГО на кресте! Следовательно, это есть «праздник» ПО ПРЕИМУЩЕСТВУ. ИСКУПЛЕНИЯ Ведь доселе искуплению еще не было особого праздника. Правда, вся страстная, а особенно пятница, посвящены страданиям Господа и Его искупительной жертве; но там очень много отдается сил и песнопений объяснению и описанию самых событий последних дней Спасителя; затем: там проходит все чрезмерно быстро – одно нагоняется другим; так что некогда вникать…А кроме всего, приближающаяся Пасха зальет скоро все своею «веселою благодатью»; и уже искупительная жертва забудется…А в один день пятницы, да ночь субботы и вечерню субботней литургии не успеешь впитать всего… …Как бы так: налетела вдруг гроза с молниями, громом, проливным дождем…Все сразу затопила…Но прошел час, - туча великой громадой свалила к горизонту. А на умытом небе опять сияющее солнышко…Бегут шумные ручьи…Трава зеленая, с бриллиантовыми каплями…Из подклетей вышли опять курочки с петухом…Воробьи весело, наперебой зачирикали…Дети бегают по лужам…Крестьянин, крестясь, благодарит Бога за милость: теперь «хлеба» оживут. А туча уже закатывается…Слышен только далекий грохот грома…И радостная дуга (радуга) прощается приветливо с обрадованной и спасенной землей: ликуйте! Это - СТРАСТНЫЕ ДНИ – «ВЕЛИКИЕ» дни. А осень – другое: тихий, неспешащий, мелкий дождь…Медленно ползущие «скучные» серые сплошные облака…Земля тоже серая…Деревья – почти оголенные, омертвляющие. Жизнь точно умирает…И только на нивах проступила новая жизнь: нежные, зелененькие озимые…"Зеленя"…Им-то и нужна влага. Да и всей земле нужна она: лето было сухое. Все пересохло. А весной опять нужно питать все: от травки до дубов…Влаги нужно запасти много… Не слегка лишь – омыть землю, а пропитать до последней глубины. Для этого нужно копить воду понемногу-понемногу, - чтобы она по возможности вся впитывалась в почву, а не скатывалась шумящими ручьями…Правда, от этого вся земля превратится в вязкую грязь, из которой «ноги не вытащить». Но зато после будет много пользы: хлеба будут хорошие… Не видно радостного солнышка. Не поют веселые пташки: улетели они в теплые, светлые края. И воробушки даже присмирели. Только бодрая скромная синичка однообразно не престает Бога хвалить: «тик-тик!...тик-тик!...» Но всему время: не до радости сейчас…Люди попрятались в избы…И душе нужно уйти «внутрь» и там творить работу над собою… Это – праздник ИСКУПЛЕНИЯ. Тихие дни… Здесь есть время углубиться в праздник: девять дней дано на это…Да и самое время заканчивания осенних работ на полях, - и начало самых серьезных работ в разных учреждениях помогает сосредоточению. Погода же не развлекает, а тоже «собирает»: холод осени не тянет «вон», а гонит «внутрь». И потому едва ли можно найти лучшее время для этого праздника, как именно это осеннее время, - трудовое и труженическое время. А «праздник» должен быть длительный: невозможно ограничиться одной пятницею. Да и страшно было бы, что такому величайшему делу Господа, как искупительная жертва, не было специального, особого времени, достойно продолжительного. И сие время промыслительно и было приурочено к открытию и прославлению орудия искупления – креста животворящего.

Это мой постинг о св. Игнатии почти пятилетней давности, дерзну выложить его сюда, лишь немного изменив. Простите заранее, братие, если чем не впишусь в общий формат: у вас тут все так серьезно, а у меня будет сумбурно и по большей части эмоционально - делюсь, чем богат. Он был удивительный святой. Кажется, в нем сосуществовало несколько людей сразу. Подвижник и аскет, добрый наставник и отец монахам, мудрец, знавший многие языки и вместивший сотни книг, неутомимый и деятельный архипастырь, так много успевавший сделать в иной раз почти безнадежных ситуациях. Я очень люблю читать его книги. Слова его проникают мне в самое сердце, и я каждый раз чувствую себя изменившимся.... Оторвавшись от книги, иной раз после нескольких часов непрерывного чтения, чувствую некую тоску - так как по окончании Поста, когда как-то расслабляешься и начинаешь вести более свободный образ жизни, что вроде бы и радостно - но то и дело вспоминаются чудесные вечера, почти полностью посвященные беседам с книгами святых.И вот читаю... читаю, и теперь уже жалею, что не читаю с карандашом в руке; утешаюсь только тем, что, скорее всего еще вернусь не раз обязательно к чтению его творений. Но одно слово святителя Игнатия все-таки уже сейчас заставило меня остановиться и переписать его сюда. Это слово - о любви. Когда благодатное утешение действует при таинственном познании Христа и Его смотрении, тогда христианин не осуждает ни иудея, ни язычника, ни явного беззаконника, но пламенеет ко всем тихою, непорочную любовию. Есть также и продолжение этих мыслей - в слове о естествах человеческих, часть 7-я, об отношении обновленного естества ко злу. Эти мысли показались мне удивительно пожими на учение на святого Силуана Афонского. Так или иначе, вот именно такой - тихою, кроткою видится мне любовь святого Игнатия. Многие, как мне кажется, видят его исключительно строгим мудрецом, суровым аскетом, последовательным, уверенным, неутомимым и непримиримым борцом с грехом и прелестью... а по-моему, это не вполне так. Такой образ был бы слишком неполным, однобоким, на самом же деле, стоит лишь всмотреться, вчитаться, вдуматься - и в каждом его слове можно увидеть того тихого и доброго старца, в изобилии стяжавшего мир и любовь в душе своей, того старца с белоснежными волосами и младенческим взором, каким он предстал своим духовным детям в последние годы своей жизни. Удивительно, но святого Игнатия продолжают недолюбливать и сейчас, как недолюбливали при жизни. Почему так - не знаю, может быть, конечно, в радуге святителей, где каждый просиял своим цветом, его цвет - не самый энергичный, не самый яркий... но без него не получится радуги, не получится целостного сияния всех. Так, наверное. А еще - мне кажется, его просто нужно читать внимательнее. Тягостное ощущение от его книг, о котором приходилось слышать - оно если и появляется, то только поначалу, чем ближе знакомишься с ними (и с ним!), тем живее и интереснее становится сперва вроде бы суровое, сухое, аскетичное слово. Мне его книги всегда придавали и сил, снимали ощущение тяжести, вдохновляли, укрепляли. И вот еще... святого Игнатия редко представляют улыбающимся, наверное. Но мне кажется, и это не невозможно - при его невероятной разносторонности. Святой Игнатий, моли Бога о нас, грешных. Источник