Olqa

УГОДНИКИ СОЛОВЕЦКИЕ СРЕДНЕГО размера образ, 30 на 26. Живопись тоже средняя, «палеховская»: писано, вероятно, иконописцем Обители. Лики отчетливы, у каждого свой характер. Слева направо: Св. Митроп. Филипп, священномученик; преподобные ― Сергий и Герман, валаамские; Зосима и Савватий, Соловецкие. Над ними, писанными в рост, ― Господь Саваоф. На тыльной стороне наклейка, померкшими чернилами: «Сию Святую Икону Соловецких Угодников, на, их Святых нетленных Мощах освященную, приносит Соловецкий Архимандрит А… в благословение на гроб своей дочери девицы Анастасии, в этой обители погребенной, на вечное время. Мая 17 д. 1856, четверг. А. А.» Икона имеет свою историю: икона-мученица, икона-странница: а по вере одного лютеранина-швейцарца, уже покинувшего земной удел, икона-освободительница из уз тяжких. В 20-х годах века сего, некий швейцарский подданный, проживавший в Петрограде, был присужден к соловецкой каторге на 10 лет, как «паразит» советской страны. В до советские времена был он биржевой маклер, лицо, так сказать, законное, совершаемых на бирже сделок. В те годы не было дипломатических отношений между Швейцарией и Советами, и за чужестранца никто не заступился. Привезли его на Соловки. Было ему уже за пятьдесят. Сначала его поставили на лесные работы, но, год спустя, прознав, что он сведущ в чужих языках, перевели в канцелярию, «по иностранной части». Дело ответственное опасное. Знатто было по опыту: чуть что, пришьют «шпионаж», если проштрафишься ошибкой в переводе «секретных документов», и тогда… известно. Так он проработал года два, все время страшась, не случилось бы какой «ошибки», а то «Секирка» * ( Страшное место заключения, откуда, обычно, один выход ― в могилу), верная смерть. «Там это просто», ― рассказывал он, ― «как они говорят ― «в два счета». Проходил он как-то в свободный час под монастырем, и видит: в стороне от дороги, в грязи, валяется дощечка. Подумал, ― на подтопочку сгодится. Поднял дощечку, смотрит ― икона, расколота: два лика только, расколота ровно, чем-то острым, повидимому ― штыком: две полудырки ― в самом верху и в самом низу: совершенно ясно, что верхняя часть одного удара и нижняя часть другого пришлись в воздух. На тыльной стороне ― половинка наклеенной записки. Заколебался взять: священное, а за священное, если увидят тѣ, может быть строгая кара, ― за хранение «опиума для народа». Да еще и чужестранец. Но что-то, в мыслях, велело: «взять, сберечь!» И он спрятал дощечку под фуфайку. Ни одной душе в казарме не поведал, страшился. Хранил дощечку под нарами, ― «а для чего ― не знаю: мы лютеране, никаких священных изображений, кроме Креста, не почитаем». Прошло дней пять, и швейцарец забыл про свою находку. Вскоре ему случилось проходить монастырским кладбищем, еще не вовсе срытым. И вот, видит: мотается в ветке, на могильном кресте, на проволочке, дощечка. Было это совсем в другой стороне от той дороги, где с неделю тому, нашел он расколотую икону. Что-то толкнуло его подойти взглянуть… и, к удивлению своему, узнает он другую половинку расколотой иконы! Не думая ни о чем, высвободил он из проволочной петли ту дощечку, и видит еще три лика, а на тыльной стороне отрывок той записки. Тут в нем прояснилось нечто, мелькнуло мыслью ― «какая странность!.. указание, ― что ли..?» ― и он уже сознательно взял эту половинку. Что он чувствовал от этой «странной» находки, ― неизвестно: он не рассказывал о чувствах. Одно только было в мыслях, ― впоследствии признавался он, ― что «это не случайно». И решил ― «непременно хранить эту икону». А зачем… ― не знал, и предположений не высказывал. Но теперь у него «разные мысли завозились», и он уже не переставал думать о находке. Ночью, в бессонницу, он представлял себе, как могло все это произойти… Икону, конечно, расколол какой‑то кощунник, из тех… «искоренял суеверие»?.. или злорадно издевался?.. Метил штыком… ― удар был острый, пронзающий!.. ― метил, конечно в лики… может быть, в Бога Саваофа… ― как раз намечал удар по средней вертикали! ― но удар пришелся совсем по верхнему краю, на одну треть в воздух. Тогда кощунник взял чуть пониже, ударил… ― и удар пришелся совсем по нижнему краю, по той же вертикали, но на одну треть в воздух… икона раскололась, а лики уцелели!.. Что же дальше? Упавшую половинку кощунник зачем‑то понес с собой и… швырнул в сторону от дороги. Почему же швырнул? почему оставил другую половинку?.. почему не уничтожил «опиум»?.. Этого никто не знает. Словом ― швырнул… ― «а я вот ее нашел!..» И вот эта «странность», что кощунник не истребил икону, а он, чужой всему этому, нашел ее в разных совсем местах… ― вызывала в нем «разные вопросы». Вызывала ― и… «как‑то укрепляла». Для него становилось ясным, что ― «это не случайно». Прошло два с половиной месяца. Была осень 1928 года. И вот, вызывают его в «управление», и начальник объявляет ему приказ: «забирай свое барахло!» Он страшно испугался. Взглядом спросил ― «конец?» Не отвечают. И сам он не мог бы сказать, что разумеет под этим туманным словом ― «конец». Свои, «отбывающие», разное говорят: кто ― «в расход», а кто ― «загонят дальше». Куда же ― дальше‑то?.. И никто не предположил, что это ― конец каторге. Швейцарец стал собирать свое барахло, увидел свою находку и… ― «что‑то мелькнуло в мыслях, стал разглядывать лики Угодников Соловецких». Строго они смотрели, ― «будто в себя смотрели, что‑то тая в себе». Но это лишь мелькнуло, не выразилось мыслью, тогда. Были в нем спутаны два чувства: страх и радость. Радости было больше: неясной, несознанной. На пристани он узнал, что его повезут «дальше». Значит, ― пока еще не «в расход». Об освобождении и мысли не было. Кто мог за него похлопотать?.. Никто. Он знал много случаев, что выпадало порой на долю таким же, как он, швейцарцам: с ними не церемонились. Американцы, англичане… ― другое дело. Не раз ему бросали, презрительно: «эй, ты…шви-цар! По своему «огороду» соскучился?..» Никого не было, кто мог бы похлопотать. Правда, как-то он, безнадежно, сказал кому-то, отбывшему срок и уезжавшему с Соловков – бывшему ихнему: «хоть кому бы дать знать о себе… ни за что, ведь, губят!...» И этот «бывший! сказал усмешливо» «а вот, разве что Николе-Угоднику дашь знать, да вы его не знаете!..» Расколотые половинки иконы он запрятал на дно мешка, в лохматья. Их не дощупались. В Архангельске он узнал, что его отправляют в Ленинград. Зачем? Всякие приходили мысли. И вот, он в Ленинграде. Через неделю вызывают его в тюремную канцелярию и дают «проходное свидетельство» и во-семь рублей с копейками – «заработанной платы». Нехватит на билет и до границы. И говорят: «катись в свой «огород», там у вас, сказывают, и плюнуть некуда!» Было это – «как сон». Двинулся он пешком, на Гатчину, таща свое барахло в мешке. Погода была – золотая осень. И было это великое путешествие для него – «самым радостным путешествием за всю жизнь», ‑ и самым легким, «будто несло на крыльях». Питался спелой брусникой, ‑ много было ее! – и была она ему слаще сахара. Пек рыжики и волнушки на угольках, ‑ и казались они ему «несравненными ни с чем по вкусу». И, странно: «не хотелось с Россией расставаться!» Смотрел на золотые березы большака и говорил с грустью – «прощайте, милые!..» А они роняли на него золотые листья. Подвозили его суровые русские мужики, жалели. Он хорошо говорил по-русски, говорил осторожно-бережно, но они понимали все. Давали хлебца. Помнил швейцарец, как один старик потрепал его по плечу, сказал: «ну, ничего… таперича до своего добьешься, молись Богу». Путь его лежал на Нарву, к Эстонии, ‑ а там – «к консулу нашему, отправит». Помнил «радостную реку Лугу»: радушно приняли его русские рыбаки, накормили ухой чудесной… ‑ «не ел никогда такой!» ‑ и положили спать в шалаше. «И показался мне тот их шалаш дворцом!» Дали в дорогу хорошей рыбы: «на угольках испекешь». Ласково проводила его Россия. Без гроша, с мешком барахла, с посохшей веткой березки русской, вернулся он в родную свою Швейцарию, откуда давным-давно, юношей, выехал в великую Россию – искать счастья: жил хорошо все годы, много видал хорошего, и проводила его Россия лаской. А то… ‑ надо забыть про то… «Как забывается дурной сон». Вернулся он в родной Цюрих. Оставались еще какие-то родные, дальние. Подивились «выходцу с того света». Он рассказал им свою историю. Показал им икону: «она вывела меня из ада!» ‑ так и сказал. Но они не поверили. Наводил справки, кто же похлопотал о нем. Не мог ничего узнать: не знали и в самом Берне. Но ему казалось, что он теперь знает все. Жил – не роптал, на скромное пособие сограждан. Отдал мастеру «русскую икону» ‑ склеить разбитые половинки и заделать «раны»; велел отмыть нарост времени и покрыть лаком. Икона поновилась. Молился ей?.. Этого никто не видел: никто не ведал, что теперь стало в его душе. Но почетно хранил икону, «на полочке», как православные. Русская благочестивая женщина, рассказавшая мне эту историю, знала этого швейцара. На ее просьбы отдать ей икону эту – она предлагала ему деньги, швейцарец решительно ответил: «ни за что!.. она вывела меня из ада! Он вы, после моей смерти ее получите». И она, действительно, получила ее, и получила «без распоряжений». Это ее особенно радовало и удивляло. Она редко бывала в той швейцарской семье. Зашла как-то и узнала, что бывший соловчанин умер. Вспомнила о чудесной его иконе, но не успела спросить, не было ли распоряжений покойного насчет иконы, как ей сказали: «возьмите икону, которую он вынес из России… нам она не нужна». Она спросила: ‑ Покойный распорядился передать ее мне? ‑ Нет, он нам ничего не говорил. Но вы почитаете иконы… возьмите. Она предложила деньги, но они отказались взять. Так исполнились слова швейцарца: «после моей смерти вы ее получите». Она приняла эту икону благоговейно, «как дар назначенный». Я вглядывался в строгие лики Угодников Соловецких, и они многое мне сказали. В этом, ими потайно сказанном, я постиг, что они вернутся в свою Обитель. Вернутся по воле Божией. Думалось мне когда я вглядывался в лики: «не втуне написал неведомый Архимандрит А. «на вечное время»: они вернутся». Почему так думал? На это нельзя ответить словом, но это так явно светится во всем нераскрытом содержании этой достоверной истории. Июль. 1948. ШМЕЛЕВ И.С. СВЕТ ВЕЧНЫЙ. PARIS, 1968

Когда материал про Храм Покрова-на-Рву разместила, фотографии не хотели публиковаться. Поэтому сегодня дополню. 13 октября 2011 года 13 октября 2011 года архиепископ Истринский Арсений освятил вновь написанную икону Покрова Пресвятой Богородицы с предстоящими Василием и Иоанном Блаженными на внешней стене колокольни собора Покрова Пресвятой Богородицы, что на Рву. Фасадная икона "Знамение" со Святыми на полях. Вечером, после службы Это были мои любительские фотографии. А здесь работа профессионалов: http://www.taday.ru/text/1250671.html И про храм. В воскресение служится Литургия. По окончании можно спуститься к мощам под спудом свт.Василия Блаженного. http://ru.wikipedia.org/wiki/%D5%F0%E0%EC_%C2%E0%F1%E8%EB%E8%FF_%C1%EB%E0%E6%E5%ED%ED%EE%E3%EE

В самый первый раз я решительно так настроилась расчистить стройные ряды книг, но сначала дрогнула немощная душа моя, потом руки. Какую-то ерунду отнесла к мусорному баку. Как же - все память, привязанность, эмоции. На второй раз было полегче. Ну а еще через долгое время можно сказать с закрытыми глазами расчистила полки. Еще на даче целый мешок стоит Донцовой. Знаете, есть где сжечь, но пока руки дрожат, хоть и дурные - но все же книги. И к мусорнику тащить - чего зря людей такой ерундой нагружать. Улицкую - нет, пока не могу куда-то деть. Пока это память. А вот детские книги не решаюсь определять. Все еще надеюсь почитать внукам. Вдруг все же они у меня будут...

Что-то сообщения самостоятельно публикуются... Ну так вот. Я себе представила, что ночую в гостинице паломнической, и ночью с потолка такие маленькие грызуны на меня падают. Или просто бегают по кровати. Или просто копошатся. По мне, лучше уж кошками пусть пахнет. И самое главное. Это человеки сейчас молодые модно заявляют: "А я не просил, чтоб меня родили!" А любая скотинка - ну в чем она виновата? Ну как ей в вину поставить, что 10 котят у нее появилось, что запах такой от нее. Что в Вашем городе родилась, или в Александро-Невской Лавре. Даже то, что я вместе с Вами не поддерживаю, - села на Икону - ну не со злым же умыслом: "Сейчас я этим людям за все отомщу, за всю их нелюбовь! В песочницу детскую нагажу, в подъезде напрыгну на кого-нибудь. Ну и дорогу на всякий случай перебегу!" Ну это же скотинки! В Москве был наведен "порядок" одно время. Животных стерилизовали избирательно. С кошками легко разделались. А сейчас пытаются опять развести. Хоть каких-нибудь. Потому что нельзя вмешиваться так бездумно в Господом созданное устроение всего. Мыши менее заметны, а вот крысы - им сейчас такое раздолье. Иногда белым днем идешь, а мусорный контейнер прямо ходуном ходит - того гляди крысы укатят его. А болезни от них теперь какие. Инфекционные. Прямо как в сказке - мышка бежала, хвостиком вильнула - на тебе иерсинеоз, Отправляйся в больницу и сиди там крысиными лапками любуйся (это человеческие ладони так сводит и сине-красные они такие - крысиные лапки и все тут). Сейчас появляются в Москве нехозяйские кошки - запуганные, зашуганные, мелкими перебежками крадутся. Такое жалкое зрелище! (частично москвичей напоминают). А тех бабулек ( в подавляющем же большинстве случаев это будут бабульки), у которых по 8 кошек, на самом деле их очень жаль. Это как же так жизнь сложилась, что 8 кошек и людская ненависть из-за этого. И больше ничего. Хотя теперь так смутно стало мне вырисовываться, что возможно так лучше, чем взрослые сыновья-алкаши, забирающие последние копейки. Кошки уж точно не обворуют, ну если из еды чего по мелочи, это опять же как воспитаны, не обидят, не обзовут, не накричат. Они будут выражать свою любовь и больше ничего. Не этого ли всем нам так не хватает? И еще кошки очень чистоплотные животные. В отличие от многих особей человеческого рода. Вы постарайтесь с ними как-нибудь примириться, хотя бы стать равнодушным. Тогда возможно Вы уже никогда больше не увидите кота, сидящего не там, где надо.

Андрей, не сердитесь на нас, пожалуйста. Однажды сообщали друг другу, что здесь мы обмениваемся мнениями. Согласны? Ну чего кипятиться, тем более сегодня среда. Я вот что подумала. Не случайно и не забавы ради была такая ситуация в Александро-Невской

На самом деле кошки - очень чуткие животные. Если подумать - по какой причине они всегда "настороже", всегда занимают наблюдательную позицию, чтобы, во-первых, все видеть, и, во-вторых, всегда была возможность очень быстро "унести лапы" ? Не оттого ли, что вынуждены так спасать свою жизнь весь свой короткий век? Есть ли еще животное, которое столько бы страдало от людей? В таком количестве?

«После дождя в храм шли всегда очень медленно, – вспоминает внук Димитрий. – Нужно было обойти всех червячков, жучков, паучков. Дедушка шёл впереди и внимательно следил, чтобы никто не наступил на них». (из воспоминаний об о.Серафиме (Тяпочкине)) А если в этом "жирном коте" разглядеть маленькое беззащитное животное, которое не может жить без человеческого участия? И еще хочется добавить - поселите, Андрей, в своем сердце любовь.

Еще небольшой сюжет о Поясе. http://clck.yandex.ru/redir/V3Y0P+MO/zUp7n9WDxXf6YiE2kT8Sb5STTPuAKSJsGIIHPwLGaHGwNcIZfVns2pJ2wo/g3b3uj0=data=RSk6i9ZKXz4tybEbMKvkqmEadiHSCoG6SKEmPtTAZds1ull%2BZzT34KyQserngZhkmfAXfdXJs2WE8oCj86utXQ%2FUno1wuJerS1KAByj97tYok2TpAIi5Z9zFadQJIhGXQQ9E1%2BbMhlA%3D&b64e=1&sign=3b2e577c2a24b06c52ec6d7150390019&keyno=0

А программа для приема поминовений не разработана?

Спаси Господь, Сергей! Понятны минуты расставания. Собираем Пояски. Пока это только пакетик, буклет и тесьма. И думаем, что скоро уже Пояс прибудет в Москву, послушание наше закончится. Как жаль! И благодарим Пресвятую Богородицу и всех людей, которых Она избрала в помощь нам, за подаренное время потрудиться, за эти минуты счастья и радости. Так хочется, чтобы каждый Поясок принес здоровье добрым людям, чтобы народились здоровые православные детки, и их родители были бы счастливы!

А мы не поехали в Оптину, хотя вся душа так рвалась туда, впрочем как всегда. Были на даче. Ходили, чего-то ворошили на участке. И вот в субботу в пять часов вечера вдруг такая радость дополнительно к теплому солнечному дню. Что такое? Да. понимаю - в Оптине служба, величают Батюшку Амвросия. И на смену моему унынию из-за того, что я не в Оптине, эта радость, настоящая, ни с чем несравнимая. Батюшка не оставил, разглядел и меня, выслушал и, как всегда, утешил. Представилась вся Оптина, служба, счастливчики-форумчане. Снова утешение, соучастие, любовь. Все по-оптински. Слава Богу за все!

Из книги диакона Димитрия Пономаренко «Епископ Стефан (Никитин)" …" Пока же перед молодым доктором Никитиным – «вторым Россолимо», как называли его за глаза в университете, - встал вопрос, заниматься ли ему научной работой, что ему настоятельно предлагалось, или стать практическим врачом. По предложению Бориса Холчева Сергей Алексеевич решил спросить совета у старца Нектария Оптинского. В начале апреля 1923 года власти закрыли Оптину Пустынь, иеросхимонах Нектарий подвергся аресту. Когда же по ходатайству духовной дочери преподобного все же освободили из тюрьмы, он был лишен права на проживание в пределах Калужской области и поселился в глухом селе Холмищи на границе Калужской и Брянской областей… «Иеромонах Никон пригласил С.А.Никитина сопровождать его. Прибыли они на место вечером, к началу всенощной. Старец чувствовал себя плохо и находился в своей келии. Сергей Алексеевич, погруженный душой в прекрасную уставную службу, истово молился. Перед Великим славословием отец Нектарий вышел из-за перегородки и направился к возглавлявшему службу отцу Никону. Шел он тяжело, ковыляющей походкой. Увидев привычного для невропатолога пациента с симптомами прогрессирующей возрастной патологией, Сергей Александрович расстроился. Он (автоматически) поставил ему диагноз общего атеросклероза, склероза сосудов головного мозга, очевидно с нарастающим старческим слабоумием. Взяв под сомнение умственные способности старца, подумал: «Что я смогу от него получить? Он же совершенный рамолик (ramolli – фр.страдающий разжижением мозга), напрасно я приехал». Разволновавшись, он не смог больше молиться. Служба окончилась, все стали подходить к старцу под благословение, но Сергей Алексеевич не посмел в таком состоянии духа. Отец Никон сам подозвал его и привел к старцу на беседу. Говоря о современном положении Церкви, отец Нектарий сравнил ее с Ноевым ковчегом, носимым бурными водами потопа, затем коснулся исторических особенностей эпохи, в которую стоился ковчег. - А знаете, господин доктор, - спросил он вдруг, - когда Ной ковчег-то строил, что вокруг него люди говорили? Умные все были люди, образованные. Они говорили: «И что это за старикашка ковыляет? У него, наверное, атеросклероз, склероз сосудов мозга, старческое слабоумие. И как это еще по-вашему, по-научному? Да он совершенный рамолик!» Услышав повторенными все возникавшие у него мысли, Сергей Алексеевич был настолько потрясен, что совсем забыл спросить о том, ради чего приехал. Старец сказал участливо: -Небось устали с дороги, а я вам про потоп. Пользуясь оказией, старец стал писать письма. Сергей Алексеевич быстро заснул. Под утро он проснулся, заслушав шаркающие шаги. Старец вынес из келии письма и положил их на стол. Подойдя к дивану, на котором лежал гость, он благословил его и сказал скороговорочкой: -Врач-практик, врач-практик, врач-практик. Епископ Стефан любил рассказывать об этой поездке к старцу: это было одно из чудес, явленных ему в жизни, опыт живого общения со святым человеком. И хотя насчитывается не менее пяти вариантов пересказа этого события его духовными детьми, отличающихся частностями, главное в них – переживание встречи с земным небожителем "….

Да, ИннаАнна, спаси Господь за подсказку от многих-многих людей!

На источнике в 18 км от Дивеево (уже забыла название местности) купаленки с табличками: "Для монашествующих", "Для священства" и без табличек - для всех остальных. Так как собралось много народа, а еще было достаточно холодно, лежал снег, в сам пруд никто не решался, как летом, погружаться, паломники заняли все купаленки. Пришла монахиня, слышит, что в их купаленке мирские сестры, говорит: "Ну, сестры, быть вам монахинями, раз в нашу купальню зашли!" Они оттуда:" А мы и не возражаем!" Она весело так им: "А вот Батюшка Серафим, он же все здесь слышит, все здесь видит, за всеми наблюдает! И все исполняет!" Так что имейте это ввиду, плохих мыслей не держите там. Впрочем, как и в любом монастыре. Да и в жизни вообще.

Zima, можно самостоятельно поехать. Главное, получить благословение и Батюшку Серафима попросить о помощи, помолится. Мы были с паломнической группой, жили в частном секторе. Очень гостеприимные хозяева. 300 руб. ночь (потому что из монастыря не захочется уходить, там же Святая Канавка, время пролетает незаметно), все условия. Мы побрели домой в двенадцатом часу ночи, было много такси, но мы очень боялись - все незнакомое, неизвестное. Но на следующий день пришлось все же воспользоваться услугами таксистов. Стоимость проезда по Дивеево - как маршрутка в Москве. Очень доброжелательные, настроенные на паломников водители. Пояснили нам, что и к поезду подъезжают, и до поезда довозят. И если не удастся разместится при монастыре - и с жильем помогут. Если сестры будут звать потрудиться - ни в коем случае не отказывайтесь, даже если картошку чистить или посуду мыть. На все времени все равно хватит. А потрудиться в монастыре - великая честь, тем более, если позовут.

Вот также и в трапезной Марфо-Мариинской обители. То молитвы попоют, а то начнут о своем, о девичьем. И думай потом: затрещат роддома, только отчего? Укладывают пояски, а мысли о чем? Как в том фильме "Притчи". Ну, чувствую, достаю уже всех своим ворчанием. Постараюсь не влезать. Простите.

Наталия, это всего лишь сегодняшнее Ваше состояние. И оно пройдет. Потому что это обман.

Помогай Господь, сестры! В прошлом году попросила одного батюшку помолиться о муже - был без работы. Он говорит:"Да у вас тут в Москве Матрона Блаженная, а вы ко мне, грешному, обращаетесь! К ней идите и просите." На Даниловское кладбище к ее Часовенке тоже народ ходит. И там Святая Матронушка всех слышит.

А если еще помнить, что Пресвятая Богородица незримо будет рядом предстоять, видеть и слышать нас, можно и все четыре дня стоять.

ЕКатерина! Не отказывайтесь, попросите молитвенно Великого нашего Молитвенника отца Иоанна. Не может он оставить тех, кто к нему едет (нисколько не сомневаюсь, что будете и у него!). Матушку Ксению, святого Александра Невского! Нас заселяли в хостель. Много с чем сравнивается название. На самом деле студенческое общежитие, в котором один этаж для туристов. Совсем рядом с Пискаревским мемориальным кладбищем. Надо постараться! Удачи Вам!

14 октября 2011 года в здании Правительства Санкт-Петербурга (Смольный) Председатель Попечительского Совета Центра Национальной Славы и Фонда Андрея Первозванного В.И. Якунин принял участие в брифинге, посвященном предстоящему принесению Пояса Пресвятой Богородицы в Санкт-Петербург. В брифинге также приняли участие Губернатор Санкт-Петербурга Г.С. Полтавченко и секретарь Санкт-Петербургской Епархии, игумен Мстислав (Дячина). В своем выступлении перед петербургскими журналистами В.И. Якунин, в частности, подчеркнул: «Святейший Патриарх Кирилл благословил нас на принесение Пояса Пресвятой Богородицы. Это для нас великая честь. За полторы тысячи лет почитания, святыня никогда в Россию не прибывала. Думается, что кроме эмоционального подъема, который возникает у любого православного человека, у этого события имеется еще и большое общественное значение». В свою очередь, Губернатор Санкт-Петербурга Г.С. Полтавченко отметил: «В течение 4-х дней великая христианская святыня будет находиться в Санкт-Петербурге. Мы с радостью восприняли весть о том, что Пояс будет принесен и в наш город. Тем более что Пояс Пресвятой Богородицы хранится на Святой Горе Афон, куда женщинам вход запрещен. И наши соотечественницы получают уникальную возможность приложиться к этой святыне». Выступая перед журналистами, секретарь Санкт-Петербургской Епархии, игумен Мстислав (Дячина) подчеркнул: «Пояс Пресвятой Богородицы будет принесен в Новодевичий монастырь. Для нас это особая святыня. Для каждого из нас – это, прежде всего, великая духовная поддержка». 13 октября 2011 года в здании Правительства Санкт-Петербурга (Смольный) под председательством Вице-губернатора Санкт-Петербурга - руководителя Администрации Губернатора Санкт-Петербурга М.Э. Осеевского состоялось заседание рабочей группы по организации Принесения Пояса Пресвятой Богородицы в Санкт-Петербург. В заседании приняли участие члены Правительства Санкт-Петербурга, секретарь Санкт-Петербургской Епархии, игумен Мстислав (Дячина), настоятельница Санкт-Петербургского Воскресенского Новодевичьего монастыря, игумения София (Силина), представители Северо-Западного отделения Центра Национальной Славы, Санкт-Петербургской таможни, правоохранительных органов. В ходе заседания была обсуждена программа мероприятий, связанных с принесением Ковчега с Поясом Пресвятой Богородицы, вопросы обеспечения доступа верующих в Казанский храм Новодевичьего монастыря, где будет находиться ковчег, а также информационного освещения принесения в Санкт-Петербург этой великой христианской святыни

Храм Покрова-на-рву (Собор Василия Блаженного) В храме Василия Блаженного, как ни в каком ином сооружении, воплотился образ Небесного града Иерусалима, где обрели вечную жизнь те, кто, «смертию смерть поправ», сложил свою голову за Отчизну, во имя ее избавления от постоянно нависавшей над ней опасностью. Храм Василия Блаженного — это символ победы жизни над смертью, победы Церкви Христовой над силами адовыми. Весь облик его свидетельствует о том, что жизнь во Христе — это жизнь вечная, и вызывает чувства ликования, радости, устремленной к горним высотам. Эти чувства выражены в храме Василия Блаженного с редким по силе вдохновением. На первый взгляд собор кажется необыкновенно сложным архитектурным сооружением. Покровский собор представляет собой композицию из девяти отдельных храмов. Центральный из них — шатровый, является осью композиции. Восемь других расположены по сторонам света и выполнены в ярусно-башнеобразной форме, с большими, причудливо украшенными фигурными луковичными главами. В результате получилось необыкновенное, насыщенное обилием декоративных мотивов сооружение. Особенно выделяются разнообразные по форме главы. Ни одна из них не похожа на другую. По оригинальности архитектурного облика храм Василия Блаженного не знает себе равных ни в России, ни за ее пределами. Первоначально собор был красно-кирпичным с белокаменными деталями. Ныне существующая роспись относится уже к XVIII веку. Позднейшими пристройками являются шатровая колокольня и сводчатые наружные галереи — они сооружены в XVII столетии. Свой окончательный вид собор приобрел в конце XVII века. Всех входящих в храм изумляет суровая простота его интерьеров. Ликование, полет души остаются за порогом сказочного храма-памятника, храма-символа. А здесь, в полумраке тесных приделов собора, господствует иная тема — тема памяти павших, тема поминовения, молитв за усопших и за весь род человеческий. Собор снаружи и внутри множество раз подвергался ремонтам, расписывался и переписывался. В пожаре 1739 года выгорел практически весь интерьер собора, погорели «иконостасы, окончины, св. иконы и вся утварь без остатка». После этого собор неоднократно ремонтировался. Существующая внутренняя роспись главного храма относится к 1784 году, боковые храмы и притворы расписаны в 1839—1845 годах. Смерть и воскресение — вот о чем повествуют образы храма Василия Блаженного. И эти духовные категории с небывалым по силе искусством воплощены в его внутреннем и внешнем облике. «Чаю воскрешения мертвых и жизни будущего века. Аминь». Эти заключительные строки Никео-Константинопольского символа веры лучше всего выражают художественный замысел зодчих великого собора.

Во Славу Божию! Надо побывать! Какая же благодать, не передать словами.