Olqa

Более подробное и художественное изложение написания погребальных стихир читаем в историческом романе новопреставленного протоиерея Николая Агафонова "Иоанн Дамаскин". В глубоком раздумье сидел Иоанн у порога кельи своего наставника. Спокойная и размеренная жизнь святой обители, казалось бы, залечила душевную рану, причиненную строгим запретом на его писательские труды. Но так только казалось. Первый год запрет исполнялся им на удивление легко. Иоанну казалось, что он окончательно смирился со своей участью молчальника. Но вот пошел второй год, и в душу стали закрадываться сомнения: а прав ли старец в своем категоричном отрицании церковного творчества? Этот запрет Иоанн невольно сравнивал с иконоборчеством. Ведь сказано в Писании: хвалите Господа во струнах и органе. Что было бы, если бы пророк Самуил запретил царю Давиду сочинять и петь псалмы? Иоанна стала преследовать мысль, что он согрешает, не исполняя обещание, данное Богородице. Шов на его руке постоянно напоминал ему об этом. Свои сомнения Иоанн изливал в молитве к Царице Небесной. Икону Богоматери, его дар монастырю, поместили в храме на самом видном месте. И теперь, когда он со своим старцем приходил в храм к воскресной или праздничной службе, то старался встать ближе к своей иконе. Перед иконой он горячо молился Владычице о том, чтобы Она дала ему возможность выполнить обеты, данные в ту незабываемую ночь. Но Пресвятая Богородица словно не слышала его. Иоанн, всегда любивший диалектику, и здесь пытался рассуждать логично: предположим, рассуждал он, Богородица допустила испытание его смирения через запрет старца. Но ведь старец наложил свой запрет на всю жизнь, а не на какой-то срок. Нет даже лучика надежды. Впереди ничего нет. И вот эта беспросветность была самым тяжелым испытанием для него. Он хотел смиряться, и он смирялся. Но там, в глубине души, словно в раскаленном горне руда, переплавлялся его поэтический дар с возвышенными мыслями и благоговейными чувствами. Иногда этот вулкан чувств и мыслей невольно прорывался наружу небольшими струйками, как предвестниками будущего мощного извержения. Так однажды, когда он готовился к святому причастию, у него сама собой полилась молитва: «Пред дверьми храма Твоего предстою и лютых помышлений не отступаю…» Старец внимательно слушал, а потом спросил: «Кто написал эту чудную молитву, Иоанн Златоуст или Василий Великий?» Пришлось Иоанну признаться, что он сам ее только что сочинил, не имея к этому специального намерения. Старец на это сильно рассердился: «Ты нарушаешь свои обеты, я же запретил тебе что-нибудь сочинять! Смотри же, чтобы такого больше не повторялось. Даже невольные мысли инок не должен допускать, а должен гнать их от себя как бесовское наваждение». Вот в таких тяжких раздумьях и застал Иоанна пришедший к нему монах Никифор. Иоанн сразу заметил, что у Никифора что-то случилось. Его бледный вид и растерянный блуждающий взгляд сами за себя говорили о его душевном потрясении. — Я пришел к тебе с мольбой и надеждой. Я знаю, только один ты сейчас можешь мне помочь. — Расскажи мне, брат Никифор, что случилось? — с беспокойством спросил Иоанн. — У меня большое горе. Умер мой брат Нафанаил; ты знаешь, Иоанн, что он мне был братом не только по плоти, но и по духу. Когда-то он заменил мне отца и мать, а теперь его нет со мной. Только не успокаивай меня, Иоанн, как это делают другие, говоря, чтобы я не скорбел, как и прочие, не имеющие упования. Я все это знаю не хуже других монахов. Но одно дело знать разумом, а другое потерять близкого тебе человека. Для души разум не всегда может дать утешение. Я не знаю, что мне делать. — Только молитва, брат Никифор, может облегчить твою душу, — стал увещать его Иоанн. — Ты сказал истину, Иоанн. Именно за этим я и шел к тебе. Напиши мне такую умилительную молитву, чтобы я нашел в ней утешение в моем великом горе. — Никифор, как же ты можешь просить меня об этом, если знаешь, какой запрет наложил на меня Диодор? — Может быть, Диодор и достиг своими подвигами какого-либо совершенства, но я не вижу в нем сострадания к ближним. Уж больно суров твой старец. Я не хочу его осуждать, ибо сказано: не судите, да не судимы будете, но горе нам, если наша праведность не превзойдет праведности книжников и фарисеев. Умоляю тебя, Иоанне, прояви сострадание к твоему ближнему, и Господь вознаградит тебя. Твой же старец ничего не узнает, он ушел в город и не скоро вернется. — О, брат мой Никифор, неужели ты думаешь, что я буду лукавить пред моим наставником и скрывать от него свои неправедные поступки? Да не будет такого никогда! Твое горе делает простительным твой грех. Иди с миром, я буду скорбеть вместе с тобой о твоем брате, но исполнить твою просьбу не в моей власти. Никифор упал пред Иоанном на колени и взмолился: — Прости мне, брат мой Иоанн; действительно, горе помрачает мой рассудок, потому-то я и пришел к тебе за лекарством. — Прости и ты меня, Никифор, за то, что я не могу тебе помочь ничем. Никифор встал с колен, сокрушенно вздохнув, и побрел, опустив голову. Но потом все же повернулся и с упреком в голосе сказал: — Иоанн, а если б ты был врачом, а какой-нибудь больной страдал от телесного недуга, как я сейчас страдаю от духовного, ты тоже бы ему отказал во врачевании? И как бы ты дал ответ пред Богом за то, что умер человек, которому ты не оказал помощи? — Погоди, брат Никифор, — сказал Иоанн. Никифор остановился, с надеждой посмотрев на Иоанна. Тот стоял в глубокой задумчивости, словно и не замечая Никифора, которого только что сам окликнул. — Иоанн, — робко произнес монах, — ты мне хотел что-то сказать. На Никифора устремился глубокий, словно пронизывающий взгляд скорбных глаз Иоанна. — Я должен помочь тебе, ведь любовь сильнее любых запретов. Принеси мне сейчас чернила и пергамент.

Ещё есть разные сайты, продающие книги из частных собраний, дорого и дёшево. Приходилось приобретать книги на сайте Алиб.ру, например. Единственное, там есть отзывы покупателей, нужно приглядывать их. Изредка бывают неувязки между продавцом и покупателем.

"Согласно церковному преданию, оклеветанный и несправедливо наказанный отсечением руки Иоанн Дамаскин молился Богородице и был исцелен, оправдан и впоследствии, уже на склоне лет, получил дар к составлению канонов. После своего оправдания и исцеления, несмотря на просьбы калифа, при дворе которого он был первым министром, сменив на этом посту своего отца, Иоанн оставил двор и удалился в обитель св. Саввы недалеко от Мертвого моря. Старцы этой обители, хорошо знавшие о его высоком положении и учености, не решались иметь его духовным учеником своим. Иоанну было в то время уже 50 лет. Лишь один самый простой и строгий инок принял его к себе в качестве послушника, возложив на него строгую заповедь — ничего не писать. Но по просьбе скорбевшего о потере близкого родственника монаха, Иоанн написал 26 умилительных стихир и мелодий, основанных на церковном законе осмогласия (они используются в чине надгробного пения над телом священника). За нарушение заповеди Иоанн был "строго и немаловременно” наказан, (ему было поручено одно из самых тяжелых и неприятных дел - убирать из монастыря нечистоты) но, тронутый просьбами братии (по преданию, вразумленный самой Богородицей), старец снял запрет. И с 60-ти лет Иоанн Дамаскин становится известным как песнотворец, которого современники называли златоструйным. Ему принадлежат 64 канона, в том числе каноны на Рождество Христово , на Богоявление , на Вознесение , служба в день Пасхи. Особым достижением Иоанна Дамаскина в области богослужебного пения считается создание Октоиха или Осмогласника, принятого за руководство в Православной Восточной церкви. Историки богослужебного пения указывают, что Иоанн обобщил сложившуюся к его времени богатую практику христианских песнопений, расположив их в зависимости от нравственно-психологического содержания по особым мелодическим структурам – гласам." По книге Мещериной "Музыкальная культура средневековой Руси". - М., 2007 ********************************************* Текст погребальных стихир прп. Иоанна достаточно сложен для понимания, поэтому они приводятся с параллельным русским переводом. Кая житейская сладость пребывает печали непричастна; кая ли слава стоит на земли непреложна;вся сени немощнейша, вся соний прелестнейша: единем мгновением, и вся сия смерть приемлет. Но во свете,Христе, лица Твоего и с наслаждении Твоея красоты, егоже избрал еси, упокой, яко человеколюбец. Какая житейская радость не смешана с горем? Какая слава стоит на земле непоколебимо?Все ничтожнее тени; все обманчивее сновидений: одно мгновение - и смерть все отнимает. Но, Христе,как Человеколюбец упокой того, кого Ты избрал Себе, во свете лица Твоего и в наслаждении красотою Твоею. Увы мне, яковый подвиг имать душа разлучающися от телесе! Увы, тогда колико слезит и несть помилуяй ю! Ко Ангелом очи возводящи, бездельно молится: к человеком руце простирающи, не имать помогающаго. Темже, возлюбленнии мои братие, помысливше нашу краткую жизнь, преставленному упокоения от Христа просим, и душам нашим велию милость. О, как страдает душа, разлучаясь с телом! О, сколько она проливает в это время слез, и некому ее пожалеть! Обращает она взоры ко Ангелам - и напрасно молит (их); простирает руки к людям - и некому помочь. Поэтому, возлюбленнии мои братья,уразумев краткость нашей жизни, попросим у Христа переселившемуся (от нас) упокоения, а своим душам - великой милости. Вся суета человеческая, елика не пребывают по смерти: не пребывает богатство, ни сшествует слава: пришедшей бо смерти, сия вся потребишася. Темже Христу Безсмертному возопиим: преставленнаго от нас упокой, идеже всех есть веселящихся жилище. Все человеческое, что не остается после смерти, - ничтожество: не остается (с человеком) богатство, не сопутствует (ему) слава. Только придет смерть - и все это исчезло.Поэтому воскликнем бессмертному Христу: quot;Упокой переселившегося от нас там, где жилище всех радующихся. Где есть мирское пристрастие; где есть привременных мечтание; где есть злато и сребро; где есть рабов множество и молва; вся персть, вся пепел, вся сень. Но приидите,возопиим Безсмертному Царю: Господи, вечных Твоих благ сподоби преставльшагося от нас,упокояя его в нестареющемся блаженстве Твоем. Где привязанность к миру? Где мечты о скоропроходящих (благах)? Где золото и серебро? Где множество шумных слуг? Все - прах, все - пепел, все - призрак. Но приходите,воскликнем бессмертному Царю: "Господи, удостой переселившегося от нас вечных Твоих благ, упокой его в неувядающем блаженстве Твоем!" Помянух пророка вопиюща: аз есмь земля и пепел. И паки разсмотрих во гробех, и видех кости обнажены, и рех: убо кто есть царь, или воин, или богат, или убог, или праведник, или грешник? Но упокой, Господи, с праведными раба Твоего. Вспомнил я пророка, воскликнувшего; " Я - земля и пепел!" И потом всмотрелся я в могилы, увидел голые кости и сказал (себе): "Кто же здесь царь, кто (простой) воин? Кто богатый и нищий, праведник и грешник? Но упокой, Господи, с праведными раба Твоего!" Начаток мне и состав зиждительное Твое бысть повеление: восхотев бо от невидимаго же и видимаго жива мя составити естества, от земли тело мое создал еси, дал же ми еси душу Божественным Твоим животворящим вдохновением. Темже, Христе, раба Твоего во стране живущих,в селении праведных упокой. Началом существа моего было Твое творческое повеление; ибо, восхотев составить меня живым из невидимого (начала) и видимой пироды, Ты создал мое тело из земли,а душу дал мне, вдохнув ее Твоим Божественным и дающим жизнь дуновением. Поэтому, Христе, упокой раба Твоего в стране живых, в жилищах праведников! По образу Твоему и по подобию создавый в начале человека, в раи поставил еси владети Твоими тварьми: завистию же диаволею прельстився, снеди причастися, заповедей Твоих преступник быв. Темже паки в землю, от неяже взят бысть, осудил еси возвратитися, Господи,и испросити у Тебе упокоение. Создавши в начале человека по образу Твоему и по подобию, Ты поселил его в раю, чтобы он владел Твоими тварями. Но, обольщенный завистью диавола, он вкусил (запрещенной) пищи,сделавшись (таким образом) нарушителем заповедей Твоих. Поэтому, Господи, Ты назначил ему в наказание возвратиться в землю и просить у Тебя упокоения. Плачу и рыдаю, егда помышляю смерть и вижду во гробех лежащую, по образу Божию созданную нашу красоту, безобразну, безславну, не имущую вида. О чудесе! Что сие еже о нас бысть таинство; како предахомся тлению; воистинну Бога повелением, якоже писано есть, подающаго преставльшемуся упокоение. Я плачу и рыдаю всякий раз, как помыслю о смерти и увижу лежащую во гробу созданную по образу Божию красоту нашу безобразной, бесславной, не имеющей (никакого) вида. Какое чудо! Что за таинственное явление с нами? Как предались мы разложению? Как соединились со смертию?Воистинну это, как сказано в Писании, по повелению Бога, дающего упокоение ушедшему (от нас).

19 июня, на 72 году жизни после продолжительной и тяжелой болезни в специализированной клинике г. Санкт - Петербурга отошла ко Господу насельница Ново - Леушинского монастыря монахиня Есфирь (Стрельникова). Просим святых молитв о новопреставленной монахине Есфирь. Царствие ей Небесное! Воин духовный В селе Ферапонтово долгое время жила и работала Елена Романовна Стрельникова – удивительный человек, церковный историк и писательница, экскурсовод, а также деятельная прихожанка церкви Богоявления в Ферапонтове. Многие знают Елену Романовну по книгам «Житие преподобных Ферапонта и Мартиниана, Белозерских чудотворцев», «Житие преподобного Феодосия Тотемского чудотворца», «Житие преподобного Павла Обнорского чудотворца», «Ферапонтов монастырь в ликах и лицах», «Ферапонтовские посиделки». Из последних изданных её трудов известны – «Жития новомучеников Кирилловских» (2004 год) и «Горицкий Воскресенский девичий монастырь в Белозерье» (2012 год). Елена Романовна хорошо знакома читателям «Новой жизни», а также областных газет и журналов по своим многочисленным публикациям. Мы нашли людей, хорошо знакомых с Еленой Романовной, и попросили рассказать о ней. Настоятельница Новолеушинского Иоанно-Предтеченского женского монастыря в селе Мякса Череповецкого района игуменья Кирилла (Червова): «Познакомились мы с Еленой в начале 90-х годов в Санкт-Петербурге в Свято-Иоанновском женском монастыре, что на Карповке. Я была там послушницей, а она приехала к нам Великим постом помолиться. Я в то время всей душой стремилась на Вологодчину – в Горицы. Прочитала историю этого опального царского монастыря, и захотелось потрудиться на восстановлении поруганной святыни, если Богу будет угодно. Поделилась своим сокровенным с Еленой. Но она тогда, помнится, слушала и, казалось, не слышала меня, думала о чём-то своём. Вдруг Елена стала говорить, что мне надо ехать не в Горицы, а к ним, в Ферапонтово, что именно там должен открываться первый в Белозерье женский монастырь, но никак не в Горицах, где и храма-то действующего пока нет. – Другое дело у нас, – убеждала меня Елена, – и приход есть, и храм, и сам монастырь прекрасно сохранился, не разрушен, как в Горицах. И ещё: очень важно, что у нас, как в Дивеево, не прервана живая связь с прежним монастырём. Там, в Дивеево, одна старенькая матушка из прежних насельниц дожила до открытия монастыря. И у нас есть такая старица-послушница – Александра Арлакова. Ей почти 100 лет, но она в здравом уме, и с памятью всё в порядке. Она ещё довольно крепкая, много молится. Живёт в Белозерске. Недавно мы привозили её в Ферапонтово. Матушка радовалась, даже плакала, что дожила – слава Богу! – до открытия монастырского храма, который на её глазах закрывали (в то время в Ферапонтове был действующим надвратный храм в честь Богоявления с приделом преподобного Ферапонта). Когда уезжала обратно в Белозерск, то сказала, прощаясь, что монастырь у нас, если Богу угодно, обязательно будет. Она в это верит. Верила в это и Елена… Елена Романовна тогда была очень интересным человеком: волевая, умная, деятельная. Она хлопотала об открытии Ферапонтова монастыря, причём много для этого делала, ездила по разным инстанциям. Она была одной из первых прихожанок прихода вместе с Ниной Валериановной Силиной, которая была там старостой. Тогда православную общину в Ферапонтове окормлял отец Арсений (Шастель), который теперь служит на родине своих предков в Архангельской области. Елена Романовна училась петь на клиросе. Её обучала уставщица Фаина Петровна Старцева, идеально знавшая богослужебный устав. Елена, живя в Ферапонтове и работая в музее, много трудилась в архивах. Накопленный опыт она использовала при написании материалов о новомучениках Кирилловских и Белозерских святых. Её тщаниями был поставлен Никоновский поклонный крест на Бородаевском озере в Ферапонтове, а также она принимала участие в установке поклонного креста новомученикам на горе Золотухе, близ Кириллова. В Ферапонтове Елена Романовна жила более тридцати лет. Её дом всегда был открыт для многочисленных друзей, в том числе из Москвы и Санкт-Петербурга. Многие из них и сейчас не представляют Ферапонтово без неё и её без Ферапонтово. Елена – известный человек на Вологодчине – православная писательница, историк. Её уважали многие, в том числе ферапонтовские верующие и кирилловские бабушки. С ними она много общалась, записывала их рассказы, которые, как живые свидетельства очевидцев, были использованы при написании книг и статей. Елена Романовна приехала на работу в Музей фресок Дионисия научным сотрудником из Ленинградского музея революции и была очень грамотным музейным работником, вела интересные экскурсии. Благодаря тому, что музей находится в монастыре, она пришла к Богу, покрестилась и воцерковилась. И в дальнейшем стала заниматься возрождением церковной жизни в Ферапонтове. Из-за этого у Елены начались неприятности на работе, последовало увольнение из музея. Все эти мытарства она прошла с Божией помощью мужественно благодаря своему твёрдому характеру и сильной воле. Когда у нас начались искушения в Горицах, Елена и ферапонтовские прихожане нас поддерживали и утешали, за что мы им очень благодарны. Мы переехали из Гориц в Мяксу в мае 2015 года. Когда у нас образовалась монашеская община, я пригласила её к нам, поскольку знала, что у неё есть благословение духовника на монашество. 6 января 2016 года Елена была пострижена в мантию епископом Череповецким и Белозерским Флавианом. Она всегда говорила, что не будет принимать постриг вне монастыря, и очень надеялась, что это произойдёт в Ферапонтове, оставаясь верной этому месту. Я просила владыку Флавиана назвать её Ферапонтой (в честь преподобного Ферапонта Белоезерского). Но наш владыка для выбора имени тянет жребий, есть такая практика. Елене выпало имя Есфирь. Значит, такова была воля Божия. В настоящее время она является насельницей нашего Новолеушинского Иоанно-Предтеченского женского монастыря. Мать Есфирь третий год несёт клиросное послушание. Она участвует во всех богослужениях. И это большое благо. Сейчас она нездорова (проблемы с памятью), но, что удивительно, по Божией милости, помнит гласы и многие песнопения. Можно сказать, что мать Есфирь живёт церковными службами, которые в нашем монастыре идут ежедневно. Иногда мы с ней вдвоём поём Божественную литургию. Она всегда почитала игуменью Таисию, писала о ней статьи. Нас с духовной сестрой, монахиней Николаей, мать Есфирь приглашала переехать в Ферапонтово, говорила, что Ферапонтовский монастырь – это Леушинская ветвь, его необходимо возродить. Она вспоминала известный исторический факт: в 1903 году, после столетнего упразднения, обитель преподобного Ферапонта была возобновлена по инициативе известной подвижницы, духовной дочери святого праведного Иоанна Кронштадтского – игуменьи Леушинского монастыря Таисии (Солоповой). Поэтому прослеживается тесная историческая и духовная связь между Ферапонтовым монастырём и нашим Новолеушинским. Он основан в память о затопленном водами Рыбинского водохранилища Леушинском монастыре – одном из самых крупных женских монастырей в России наравне с Дивеево и Шамордино. Елену Романовну, а ныне монахиню Есфирь по праву можно назвать воином духовным. Она много потрудилась для Церкви. Трудится, с Божией помощью, и сейчас, и слава Богу». Сын Елены Романовны протоиерей Михаил Стрельников служит в Санкт-Петербурге, он настоятель храма святых мучеников Адриана и Наталии в Старо-Паново: «Моя мама, Стрельникова Елена Романовна, оказала на моё формирование как христианина и будущего священника то значение, которое в полной мере я могу оценить только сейчас, спустя многие годы. Наше воцерковление шло непросто и не сразу, но её пример и авторитет были для меня с детства непререкаемы. Помню, проявляя ко мне (да и к себе) строгость в соблюдении молитвенного правила или поста, на моё недовольство она говорила: «Пусть я буду плохой матерью, но выращу тебя человеком и христианином». Как-то в разговоре (я уже был на тот момент священником) мы это вспоминали, и мама с довольной улыбкой сказала, глядя на меня: «Но ведь результат получился неплохой?» Я ответил: «Надеюсь, что да. Но кроме этого, ты – лучшая мама». Она никогда не говорила мне, что хочет видеть меня у престола, понимая, что призвание к служению в руках Божиих, но её усилия были направлены на то, чтобы Евангелие стало для меня не просто одной из книг, храм и богослужение стали частью жизни. Благодаря маме я увидел жизнь Троице-Сергиевой лавры, Пюхтиц, Псково-Печерской обители, в которой неоднократно сподобился не только бывать, но и работать и молиться как трудник. Для нас была очень актуальна проблема регулярного посещения служб. В ближайший к нам действующий храм, находящийся в семи километрах от Кириллова, мы не могли ходить из-за нежелательной огласки, вспомним, какой это был год – ни о какой перестройке и речи ещё не было, а местная власть по отношению её к Церкви находилась ещё в тридцатых годах. Господь привёл нас в Белозерск к замечательному батюшке – отцу Арсению (Шастелю). Мы стали постоянно ездить туда, на трёх автобусах, через переправу. Именно там я увидел живую подвижницу нашего времени, последнюю насельницу Ферапонтовской обители Александру Арлакову. Со своей младшей сестрой они жили, как два ангела, в убогом домике на одной из белозерских улочек. Мы у них иногда останавливались. Помню, засыпаю – Александрушка на коленях молится, просыпаюсь ещё тёмным зимним утром – она всё стоит на молитве. А ведь ей тогда было 96 лет! Вот такие примеры были живым фундаментом веры, которую впитала моя мама и к которой приобщала меня. Конечно, это её материнскими молитвами я теперь стою у престола Божия. Господь призвал меня к служению не без её просьб к Нему. Но она сама мне ни разу не сказала, кем хотела бы видеть меня. Только на моё решение поступить в семинарию тихо ответила: «Я это знаю давно». Наш дом был постоянно наполнен людьми, приезжавшими в Ферапонтово, и что это были за люди! Искусствоведы и реставраторы, артисты и фольклористы, священники и монахи, экологи и геологи, писатели и музыканты и многие, многие другие. Живя в провинции, я вращался среди настоящей интеллектуальной элиты, людей увлечённых, горящих и по-настоящему интересных. Как много это мне дало! Это была моя первая академия. И в этом целиком заслуга мамы. Её любят и почитают за искренность, острый ум, добрый юмор и жизнелюбие, но всё-таки главным качеством теперь уже монахини Есфири является её любовь. Любовь принимающая и прощающая, всё покрывающая и отдающая себя людям без остатка».

Подумалось о Послании апостола Иакова, 4:13-16 Теперь послушайте вы, говорящие: "сегодня или завтра отправимся в такой-то город, и проживем там один год, и будем торговать и получать прибыль " вы, которые не знаете, что случится завтра: ибо что такое жизнь ваша? пар, являющийся на малое время, а потом исчезающий (прав.Иоанн Кронштадский: Жизнь наша в руках Божиих: мы не можем расчислить наверное, будем ли живы завтра. Мы – слабое и мимолетное творение; наша жизнь как пар, на короткое время являющийся и потом исчезающий. Какое побуждение к тому, чтобы всякою минутою жизни пользоваться благоразумно, дорожа временем (Еф. 5:16), по апостолу.) Вместо того, чтобы вам говорить: "если угодно будет Господу и живы будем, то сделаем то или другое" (митр.Афанасий Николау: Так говорите: «С божьей помощью, если Бог даст, я сделаю то и то». Вы знаете, какую надежду это дает нашему сердцу? Во-первых, снимает с нас стресс, который разъедает нас, что мы непременно должны сделать определенные вещи, и горе нам, если их не сделаем! Но делайте то, что можете, что-то человеческое, если получится, хорошо, если не получится, тоже хорошо. Мир не погибнет, ничего существенного не произошло. Не привязывайтесь к этим вещам, они проходящие, временные, и не тратьте свое время на суету. Если можешь сделать что-то определенное, сделай это. Ты это сделал? Благодари Бога, что ты это сделал, чтобы обрадоваться, что сделал что-то хорошее и полезное для тебя и для твоей семьи. Ты не сделал этого? Не смог сделать? Будь благословен! Оставь это в Божьих руках. Полное доверие к Богу снимает с нас стресс, который разъедает даже маленьких детей, и у них есть стресс. А Бог у будет это угодно? Поставь этот вопросительный знак. Но мы часто говорим: Нет! Необходимо это сделать любой ценой!Ну откуда мы знаем, что это должно произойти? Почему это должно произойти? И если бы все произошло, чего мы хотим? Вы знаете, наша жизнь настолько изменчива и не всегда все зависит от нас, потому что если человек будет добиваться, чтобы все происходило так, как он хочет, он может легко разрушить свою жизнь. Хорошо, что-то происходит так, как мы хотим, но другое-то нет. Тогда почему мы разрушаем свою жизнь с таким рвением? Примите настоящую реальность, примите вещи, как они есть.) вы, по своей надменности, тщеславитесь: всякое такое тщеславие есть зло. Тексты со странички сайта Оптины "Толкование Священного Писания".

Отошел ко Господу протоиерей Николай Агафонов 17 июня 2019 года, на 65-м году жизни, после продолжительной болезни скончался протоиерей Николай Агафонов, клирик Петропавловского храма города Самары, известный православный писатель, член Союза писателей России. Отпевание отца Николая будет совершено 19 июня в храме Петра и Павла г.Самары (ул. Буянова, 135 А) по окончании Божественной литургии. Упокой, Господи, душу раба Твоего, новопреставленного протоиерея Николая, и прости ему вся согрешения вольная и невольная, и даруй ему Царствие Небесное! Сколько рассказов написал отец! Души людские как откликались... Протоиерей Николай Агафонов "Молитва алтарника" В Рождественский сочельник после чтения Царских часов протодиакон сетовал: — Что за наваждение в этом году? Ни снежинки. Как подумаю, завтра Рождество, а снега нет, — никакого праздничного настроения. — Правда твоя, — поддакивал ему настоятель собора, — в космос летают, вот небо и издырявили, вся погода перемешалась. То ли зима, то ли еще чего, не поймешь. Алтарник Валерка, внимательно слушавший этот разговор, робко вставил предложение: — А вы бы, отцы честные, помолились, чтобы Господь дал нам снежку немножко. Настоятель и протодиакон с недоумением воззрились на всегда тихого и безмолвного Валерия: с чего это он, мол, осмелел? Тот сразу заробел: — Простите, отцы, это я так просто подумал, — и быстро юркнул в «пономарку». Настоятель повертел ему вслед пальцем у виска. А протодиакон хохотнул: — Ну Валерка чудак, думает, что на небесах, как дом быта: пришел, заказал и получил, что тебе надо. После ухода домой настоятеля и протодиакона Валерка, выйдя из алтаря, направился в собор к иконе Божией Матери «Скоропослушница». С самого раннего детства, сколько он себя помнит, его бабушка всегда стояла здесь и ухаживала за этой иконой во время службы. Протирала ее, чистила подсвечник, стоящий перед ней. Валерка всегда был с бабушкой рядом. Бабушка внука одного дома не оставляла, идет на службу — и его за собой тащит. Валерка рано лишился родителей, и поэтому его воспитывала бабушка. Отец Валерки был законченный алкоголик, избивал частенько свою жену. Бил ее, даже когда была беременна Валеркой. Вот и родился он недоношенный, с явными признаками умственного расстройства. В очередном пьяном угаре Валеркин папа ударил его мать о радиатор головой так сильно, что она отдала Богу душу. Из тюрьмы отец уже не вернулся. Так и остался Валерка на руках у бабушки. Кое-как он окончил восемь классов в спецшколе для умственно отсталых, но главной школой для него были бабушкины молитвы и соборные службы. Бабушка умерла, когда ему исполнилось 19 лет. Настоятель пожалел его — куда он, такой убогий? — и разрешил жить при храме в сторожке, а чтобы хлеб даром не ел, ввел в алтарь подавать кадило. За тихий и боязливый нрав протодиакон дал ему прозвище Трепетная Лань. Так его и называли, посмеиваясь частенько над наивными чудачествами и безтолковостью. Правда, что касается богослужения, безтолковым его назвать было никак нельзя. Что и за чем следует, он знал наизусть лучше некоторых клириков. Протодиакон не раз удивлялся: «Валерка наш — блаженный, в жизни ничего не смыслит, а в уставе прямо дока какой!» Подойдя к иконе «Скоропослушница», Валерий затеплил свечу и установил ее на подсвечник. Служба уже закончилась, и огромный собор был пуст, только две уборщицы намывали полы к вечерней службе. Валерка, встав на колени перед иконой, опасливо оглянулся на них. Одна из уборщиц, увидев, как он ставит свечу, с раздражением сказала другой: — Нюрка, ты посмотри только, опять этот ненормальный подсвечник нам воском зальет, а я ведь только его начистила к вечерней службе! Сколько ему ни говори, чтобы между службами не зажигал свечей, он опять за свое! А староста меня ругать будет, что подсвечник нечищеный. Пойду пугану эту Трепетную Лань. — Да оставь ты парня, пущай молится. — А что, он тут один такой? Мы тоже молимся, когда это положено. Вот начнет батюшка службу, и будем молиться, а сейчас не положено, — и она, не выпуская из рук швабру, направилась в сторону коленопреклоненного алтарника. Вторая, преградив ей дорогу, зашептала: — Да не обижай ты парня, он и так Богом обиженный, я сама потом подсвечник почищу. — Ну, как знаешь, — отжимая тряпку, все еще сердито поглядывая в сторону алтарника, пробурчала уборщица. Валерий, стоя на коленях, тревожно прислушивался к перебранке уборщиц, а когда понял, что беда миновала, достал еще две свечи, поставил их рядом с первой, снова встал на колени: — Прости меня, Пресвятая Богородица, что не вовремя ставлю тебе свечки, но когда идет служба, тут так много свечей стоит, что ты можешь мои не заметить. Тем более они у меня маленькие, по десять копеек. А на большие у меня денег нету и взять-то не знаю где. Тут он неожиданно всхлипнул: — Господи, что же я Тебе говорю неправду. Ведь на самом деле у меня еще семьдесят копеек осталось. Мне сегодня протодиакон рубль подарил: «На, — говорит, — тебе, Валерка, рубль, купи себе на Рождество мороженое крем-брюле, разговейся от души». Я подумал: крем-брюле стоит двадцать восемь копеек, значит, семьдесят две копейки у меня остается и на них я смогу купить Тебе свечи. Валерка наморщил лоб, задумался, подсчитывая про себя что-то. Потом обрадованно сказал: — Тридцать-то копеек я уже истратил, двадцать восемь отложил на мороженое, у меня еще сорок две копейки есть, хочу купить на них четыре свечки и поставить Твоему родившемуся Сыночку. Ведь завтра Рождество. Он, тяжко вздохнув, добавил: — Ты меня прости уж, Пресвятая Богородица. Во время службы около Тебя народу всегда полно, а днем — никого. Я бы всегда с Тобою здесь днем был, да Ты ведь Сама знаешь, в алтаре дел много. И кадило почистить, ковры пропылесосить, и лампадки заправить. Как все переделаю, так сразу к Тебе приду. Он еще раз вздохнул: — С людьми-то мне трудно разговаривать, да и не знаешь, что им сказать, а с Тобой так хорошо, так хорошо! Да и понимаешь Ты лучше всех. Ну, я пойду. И, встав с колен, повеселевший, он пошел в алтарь. Сидя в «пономарке» и начищая кадило, Валерий мечтал, как купит себе после службы мороженое, которое очень любил. «Оно вообще-то большое, это мороженое, — размышлял парень, — на две части его поделить, одну съесть после литургии, а другую — после вечерней». От такой мысли ему стало еще радостнее. Но что-то вспомнив, он нахмурился и, решительно встав, направился опять к иконе «Скоропослушница». Подойдя, он со всей серьезностью сказал: — Я вот о чем подумал, Пресвятая Богородица, отец протодиакон — добрый человек, рубль мне дал, а ведь он на этот рубль сам мог свечей накупить или еще чего-нибудь. Понимаешь, Пресвятая Богородица, он сейчас очень расстроен, что снега нет к Рождеству. Дворник Никифор, тот почему-то, наоборот, радуется, а протодиакон вот расстроен. Хочется ему помочь. Все Тебя о чем-то просят, а мне всегда не о чем просить, просто хочется с Тобой разговаривать. А сегодня хочу попросить за протодиакона, я знаю, Ты и Сама его любишь. Ведь он так красиво поет для Тебя “Царице моя Преблагая…” Валерка закрыл глаза, стал раскачиваться перед иконой в такт вспоминаемого им мотива песнопения. Потом, открыв глаза, зашептал: — Да он сам бы пришел к Тебе попросить, но ему некогда. Ты же знаешь, у него семья, дети. А у меня никого нет, кроме Тебя, конечно, и Сына Твоего, Господа нашего Иисуса Христа. Ты уж Сама попроси Бога, чтобы Он снежку нам послал. Много нам не надо, так, чтобы к празднику беленько стало, как в храме. Я думаю, что Тебе Бог не откажет, ведь Он Твой Сын. Если бы у меня мама чего попросила, я бы с радостью для нее сделал. Правда, у меня ее нет, все говорят, что я — сирота. Но я-то думаю, что я не сирота. Ведь у меня есть Ты, а Ты — Матерь всем людям, так говорил владыка на проповеди. А он всегда верно говорит. Да я и сам об этом догадывался. Вот попроси у меня чего-нибудь, и я для Тебя обязательно сделаю. Хочешь, я не буду такое дорогое мороженое покупать, а куплю дешевенькое, за девять копеек — молочное. Он побледнел, потупил взор, а потом, подняв взгляд на икону, решительно сказал: — Матерь Божия, скажи Своему Сыну, я совсем не буду мороженое покупать, лишь бы снежок пошел. Ну, пожалуйста. Ты мне не веришь? Тогда я прямо сейчас пойду за свечками, а Ты, Пресвятая Богородица, иди к Сыну Своему, попроси снежку нам немного. Валерий встал и пошел к свечному ящику, полный решимости. Однако чем ближе он подходил, тем меньше решимости у него оставалось. Не дойдя до прилавка, он остановился и, повернувшись, пошел назад, сжимая во вспотевшей ладони оставшуюся мелочь. Но, сделав несколько шагов, повернул опять к свечному ящику. Подойдя к прилавку, он нервно заходил около него, делая безсмысленные круги. Дыхание его стало учащенным, на лбу выступила испарина. Увидев его, свечница крикнула: — Валерка, что случилось? — Хочу свечек купить, — остановившись, упавшим голосом сказал он. — Господи, ну так подходи и покупай, а то ходишь, как маятник. Валерка тоскливо оглянулся на стоящий вдали кивот со «Скоропослушницей». Подойдя, высыпал мелочь на прилавок и осипшим от волнения голосом произнес: — На все, по десять копеек. Когда он получил семь свечей, у него стало легче на душе. …Перед вечерней Рождественской службой неожиданно повалил снег пушистыми белыми хлопьями. Куда ни глянешь, всюду в воздухе кружились белые легкие снежинки. Детвора вывалила из домов, радостно волоча за собой санки. Протодиакон, солидно вышагивая к службе, улыбался во весь рот, раскланиваясь на ходу с идущими в храм прихожанами. Увидев настоятеля, он закричал: — Давненько, отче, я такого пушистого снега не видел, давненько. Сразу чувствуется приближение праздника. — Снежок — это хорошо, — ответил настоятель, — вот как прикажете синоптикам после этого верить? Сегодня с утра прогноз погоды специально слушал, заверили, что без осадков. Никому верить нельзя. Валерка, подготовив кадило к службе, успел подойти к иконе: — Спасибо, Пресвятая Богородица, какой добрый у Тебя Сын, мороженое-то маленькое, а снегу вон сколько навалило. «В Царствии Божием, наверное, всего много, — подумал, отходя от иконы, Валерка. — Интересно, есть ли там мороженое вкуснее крем-брюле? Наверное, есть», — заключил он свои размышления и радостный пошел в алтарь. Самара, январь 2003 г.

На Литургии в день Святой Троицы Пятидесятницы читается: От Иоанна святое благовествование ( Ин.,VII:37-52;VIII:12 ) (как значится а "Святое Евангелие Апракос": Первое пророчество Иисуса о святом Духе) 7.37 В последний же великий день праздника стоял Иисус и возгласил, говоря: кто жаждет, иди ко Мне и пей. 7.38 Кто верует в Меня, у того, как сказано в Писании, из чрева потекут реки воды живой. 7.39 Сие сказал Он о Духе, Которого имели принять верующие в Него: ибо еще не было на них Духа Святаго, потому что Иисус еще не был прославлен. 7.40 Многие из народа, услышав сии слова, говорили: Он точно пророк. 7.41 Другие говорили: это Христос. А иные говорили: разве из Галилеи Христос придет? 7.42 Не сказано ли в Писании, что Христос придет от семени Давидова и из Вифлеема, из того места, откуда был Давид? 7.43 Итак произошла о Нем распря в народе. 7.44 Некоторые из них хотели схватить Его; но никто не наложил на Него рук. 7.45 Итак служители возвратились к первосвященникам и фарисеям, и сии сказали им: для чего вы не привели Его? 7.46 Служители отвечали: никогда человек не говорил так, как Этот Человек. 7.47 Фарисеи сказали им: неужели и вы прельстились? 7.48 Уверовал ли в Него кто из начальников, или из фарисеев? 7.49 Но этот народ невежда в законе, проклят он. 7.50 Никодим, приходивший к Нему ночью, будучи один из них, говорит им: 7.51 судит ли закон наш человека, если прежде не выслушают его и не узнают, что он делает? 7.52 На это сказали ему: и ты не из Галилеи ли? рассмотри и увидишь, что из Галилеи не приходит пророк. 8.12 Опять говорил Иисус к народу и сказал им: Я свет миру; кто последует за Мною, тот не будет ходить во тьме, но будет иметь свет жизни. Блж. Феофилакт Болгарский Ст. 37-38 В последний же великий день праздника стоял Иисус и возгласил, говоря: кто жаждет, иди ко Мне и пей. Кто верует в Меня, у того, как сказано в Писании, из чрева потекут реки воды живой (Ис. 12, 3; Иоил. 3, 18). Первый день праздника и последний или седьмой называли великими, потому что и Закон последний день праздника называл нарочитым, святым (Лев. 23, 35. 36). Следуя сему, и евангелист называет последний день великим. - Справедливо Он обращается с речью к народу в последний день и тем как бы напутствует его на обратный путь домой. Ибо говорить тем, которые среди дня предавались увеселениям, было бы неблаговременно. Они не стали бы слушать. - Иисус возгласил громко частью для того, чтобы быть услышану, частью для того, чтобы показать смелость, что Он не боится никого. Что же говорит Он? "Кто верует в Меня, как сказано в Писании". Здесь должно остановиться, потом снова читать: "реки потекут из чрева его". Многие веровали по причине знамений. Он показывает, что веровать должно не столько на основании чудес, сколько на основании Писания. Ибо правая вера от Писания. Посему Он говорит: кто верует в Меня, "как сказано в Писании", то есть, как Писание свидетельствует обо Мне, именно: что Я Сын Божий, Творец, Господь всего, Спаситель мира. Ибо многие, по-видимому, веровали, но не так, как сказано в Писании, а как им хотелось. Таковы все еретики. - Сказал, что у такого верующего потекут реки из чрева. Чревом в переносном смысле Он называет сердце, как и Давид: "и закон Твой у меня в сердце" (Пс. 39, 9). - Сказал, что потекут "реки"воды живой, а не река. Сим указывает на обилие и щедрость благодати Духа. Ибо Дух таков, что в чью душу войдет и утвердится в ней, Он заставляет ее течь обильнее всякого источника. Как у верующего, по Писанию, из чрева текут реки, сие всякий может узнать, когда обратит внимание на язык Петра, на стремительность Павла и мудрость Стефана. Слов их ничто не останавливало, но они всех увлекали вслед за собою, как реки какие, неудержимым течением своим. Лопухин А.П. Ст. 37-38 В последний же великий день праздника стоял Иисус и возгласил, говоря: кто жаждет, иди ко Мне и пей. Kто верует в Меня, у того, как сказано в Писании, из чрева потекут реки воды живой Евангелист сообщает еще одно изречение Христа, с которым Он в последний день праздника Kущей обратился к народу. Так как евангелист называет этот день «великим», то это, без сомнения, был седьмой день. Правда, по закону Моисея (Лев.23:35 и сл.; Чис.29:35; ср. Неем.8:18) и по иудейскому обычаю времени Христа, к семи дням праздника Kущей присоединялся еще восьмой день – тоже праздничного характера, названный в законе праздничным собранием («ацерет»), но этот день не имел сходства с предыдущими днями праздника Kущей. Так, пребывание в кущах оканчивалось седьмым днем; торжественные хождения к Силоамскому источнику за водой – также. И, кроме того, в седьмой день это хождение с пением 117-го псалма (осанна!) совершалось семь раз, почему этот день позже и получил название «великой осанны». В этот день также уносились от алтаря ветви, которыми он украшался в начале праздника. Словом, седьмой день был заключительным днем праздника, днем особого праздничного оживления. Поэтому-то и Господь в этот день не ожидал, как делали другие учителя, чтобы народ сам собрался вокруг Него, в то время как Он бы сидел (проповедники у евреев обыкновенно учили сидя, ср. Мф.23:2), а, напротив, Сам звал к Себе народ, стоя в галерее храма. Сквозь шум толпы, которая двигалась от алтаря к Силоамскому источнику, по двору храма разносится Его призыв: «кто жаждет, иди ко Мне, и пей». Находившиеся на дворе храма богомольцы, певшие гимн пророку Исаии «почерпайте с радостью воду из источников спасения» (Ис.12:3), должны были понять, что Христос призывает к Себе как к тому «источнику спасения», о котором предсказывает пророк. Нужно заметить, что Христос здесь говорит нечто большее, чем Он сказал некогда самарянке: там (Ин.4:10, 14) Он изображал Себя только как раздаятеля живой воды, здесь же – как эту самую живую воду. Он относит, таким образом, к Себе те слова, с которыми Псалмопевец обращался к Иегове: «у Тебя источники жизни, – во свете Твоем узрим свет» (Пс.35:10). «Kто жаждет». Это люди, сознающие недостаточность своих собственных сил для получения спасения (ср. Мф.5:6). Они найдут полное удовлетворение своим запросам, уверовав во Христа, подобно тому как некогда евреи находили во время странствования в аравийской пустыне для себя воду в чудесной скале. Здесь Христос, таким образом, является как осуществление той идеи, какая была заключена в этом ветхозаветном прообразе: Он – истинная скала, источающая из себя чудесную воду, действительно удовлетворяющую жажду человечества. Другое обетование: «кто верует в Меня...» имеет самостоятельное значение: оно – новое и по содержанию, и по форме. Kасается оно не удовлетворения собственных потребностей того, кто с верою приходит ко Христу, а тех результатов, которых достигнет уверовавший во Христа человек по отношению к окружающей его среде. И образ здесь другой, чем в 37-м стихе. Там о Духе Божием говорится как о воде из источника, утоляющей жажду человека, а здесь Дух Святой сравнивается с каналами и ручьями, которые в безводное время орошают то или другое поле или целую страну, охраняя растительность от погибели. Это сравнение ставит верующего во Христа на один уровень с Христом как источником воды живой. Но все-таки не сам человек, не сердце или уста его, а его чрево (ἡ κοιλία) названо источным местом, откуда устремятся струи живой воды по засохшей земле. Это выражение – чрево – по отношению к человеку означает тело человека, главным образом, со стороны его назначения как органа питания и размножения (Втор.28:4, 11 согласно переводу Семидесяти; Суд.16:17; Иов.1:21; ср. Лк.1:15;Ин.3:4). Следовательно, не в будущей, а в этой земной жизни верующие во Христа сделаются для многих других людей источником освящающим и оживляющим. Таковыми явились, например, апостолы, напоившие водами своих учений всю вселенную, «всея вселенные питатели», как поет о них Православная Церковь (стихира на день апостолов Петра и Павла). «Kак сказано в Писании». В Священном Писании такого изречения не имеется, но есть нечто напоминающее его. Именно в книге Исаии говорится: «и будет Господь вождем твоим всегда, и во время засухи будет насыщать душу твою и утучнять кости твои, и ты будешь как напоенный водою сад, и как источник, которого воды никогда не иссякают» (Ис.58:11;ср. Зах.14:8). То, что пророки говорили о значении израильского народа, которое он, сам будучи просвещен Богом, будет иметь для языческих народов, теперь Господь прилагает к верующим в Него. Kонечно, это должно было исполниться на верующих тогда, когда на них сойдет Дух Святой, посланный в мир по заслугам Христа (Ин.16:13–14). Лопухин А.П. Сие сказал Он о Духе, Kоторого имели принять верующие в Него: ибо еще не было на них Духа Святаго, потому что Иисус еще не был прославлен Так как читатели 4-го Евангелия мало были знакомы с обычаями праздника Kущей и с их таинственным знаменованием, а равно и с обетованиями Христа о ниспослании Святого Духа, которые находятся только у Иоанна, то евангелист считает теперь нужным заметить, что в этом случае Христос говорил о Святом Духе, Kоторого должны были получить верующие во Христа и Kоторого до прославления Христа на верующих не было. «Не было... Духа Святаго». Согласнее с древними кодексами читается это место в славянском переводе: «не у бо бе Дух Святый», т. е. не был еще Дух Святый. Это, конечно, не показывает, что Святой Дух не существовал тогда. Нет, Он существовал всегда и сам евангелист говорит, что Дух Святой был в пророках (Ин.3:34), в Иисусе (Ин.6:63), в благочестивых людях (Ин.4:23)и во всем творении (Ин.6:63).Здесь же имеется в виду действие Святого Духа в Церкви, среди верующих во Христа. Такой Дух называется поэтому Духом воскресшего и прославленного Христа (Ин.20:22, 15:26, 16:7). Это действительно был новый в отношении к форме проявления Дух, о Kотором предвозвещали пророки (Иез.11:19, 18:31, 36:26), хотя по существу, всегда был, во все времена, один и тот же Дух Божий.

Мариночка, будем живы и будет воля Господа - обязательно! Наших обычно много в этот день бывает, хоть на пару часиков, но приезжают.

Марина, держитесь! Подала сегодня на Литургию о поминовении нвпр.Анны, Вашей мамы. Наступит время, и все переместимся в мир иной. Вчера после вечернего Богослужения зашёл разговор о смерти, о похоронах, о разных суевериях, связанных со смертью. Непростая тема...А сегодня просматривала оставленную кем-то в храме книгу "Псалтирь, чтомая по усопшим", 2005 г.изд. Предисловие. "Нигде в мире, кроме России, погребальный обычай и обряд не выработался до такой глубокой, можно сказать, виртуозности, до которой он достигает у нас; и нет сомнения, что в этом его складе отразился наш народный характер, с особенным, присущим нашей натуре, мировоззрением. Ужасны и отвратительны черты смерти повсюду, но мы одеваем их благолепным покровом, мы окружаем их торжественной тишиной молитвенного созерцания, мы поем над ними песнь, в которой ужас пораженной природы сливается во едино с любовью, надеждой и благоговейной верой. Мы не бежим от своего покойника, мы украшаем его в гробе, и тянет нас к этому гробу - вглядеться в черты духа, оставившего свое жилище, мы поклоняемся телу и не отказываемся давать ему последнее целование, и стоим над ним три дня и три ночи с чтением, с пением, с церковной молитвой. Погребальные молитвы наши исполнены красоты и величия, они продолжительны и не спешат отдать земле тело, тронутое тлением, - и когда слышишь их, кажется, не только произносится над телом последнее благословение, но совершается вокруг него великое церковное торжество в самую торжественную минуту бытия человеческого! Как понятна и как любезна эта торжественность для русской души! (К.П. Победоносцев). Читала, вспоминая о Вас и Вашей маме. Положены земные труды. Дочь Марина трудится в храме, славословит Господа своими талантами. Много чего происходило в жизни, и вот покой...Немного другое устроение наступило в Вашей жизни. Вы со Господом, с Матерью Божией, Они не оставляют нас сиротами, Они станут ещё ближе, чем раньше. Держитесь, Марина! По возможности давайте весточку на форуме. Покой, Господи, душу усопшей рабы Твоей, новоприставленной Анны, и елика в житии сем яко человек согреши, Ты же, яко Человеколюбец Бог, прости ее и помилуй, вечные муки избави, Небесному Царствию причастницу учини и душе ея полезное сотвори, нас помилуй и спаси.

Юрий, сестрички указали двух авторов, тоже точно так, как и Вы, крикнула Яндекс и посмотрела предложенное: немного удивило, как может быть одно стихотворение "принадлежать" двум авторам. Немного недружественной рецензия показалась, это верно. Но не исправлять же слова автора?)). Клик в Яндекс не всегда помощник. Инет заполняют люди, способные на ошибки. Как-то на страничке Оптины в Вк был размещен коллажик такой: фраза-поучение преподобного Амвросия, фотография убиенного инока Трофима, подпись: убиенный инок Ферапонт. И таких чудных "творений"сколько угодно... Встречались споры-разборки принадлежности слов тому или иному Святителю, особенно если слова как бы не соответствующие христианскому устроению. Святителю Луке Крымскому, например, принадлежащие или нет. А что касается "жуткости" стихотворения - на вкус и цвет товарищей нет. Возможно, такое стихотворение кому-то поможет. Возможно, кому-то совсем не по душе душевные произведения, достаточно поучений Святых Отцов. В любом виде и в любой степени простоты и сложности все для нас есть. Было бы стремление себя спасти ))

Вопрос, конечно, интересный. Статья на сайте "Православие.фм", размещенная в декабре 2015 года "О чем грустят нобелевские лауреаты": "...Однако не всегда всё так просто и безобидно. Вот, например, совершенно жуткое, но очень распространенное в интернете стихотворение «Учись прощать», исправно подписываемое именем Бориса Пастернака и 1952 годом написания. Да простит нас читатель, приведем его полностью для полноты впечатления: Учись прощать… Молись за обижающих, Зло побеждай лучом добра. Иди без колебаний в стан прощающих, Пока горит Голгофская звезда. Учись прощать, когда душа обижена, И сердце, словно чаша горьких слез, И кажется, что доброта вся выжжена, Ты вспомни, как прощал Христос. Учись прощать, прощать не только словом, Но всей душой, всей сущностью своей. Прощение рождается любовью В творении молитвенных ночей. Учись прощать. В прощеньи радость скрыта. Великодушье лечит, как бальзам. Кровь на Кресте за всех пролита. Учись прощать, чтоб ты был прощен сам. С одной стороны, чтобы стремиться приписать чьё-то (или своё) бездарное творение перу Пастернака, надо ставить его как поэта достаточно высоко, надеясь, что ссылка на него будет привлекать читателей. Но насколько непочтительно, с другой стороны, приписывать ему такое. Чтобы не быть голословными, приведем несколько простых фактов. Во-первых, совершенно невозможно было в это время писать в открытую о христианских ценностях и уж тем более упоминать имя Христа. Во-вторых, например, «лучи добра» – это современное неуклюжее выражение, успевшее, однако, набить оскомину. В-третьих, с рифмой уж Борис Леонидович точно управлялся умело и аккуратно, в отличие от автора сего опуса. В пятых, стихи Пастернака – это поэзия высочайшего класса, а не назидательное рифмоплетство. Открытое морализаторство ему совершенно чуждо. В-четвертых, 1952 год – это разгар работы над романом «Доктор Живаго». В этот период стихотворений Пастернак почти не писал. Наконец, можно пролистать оглавление всех 11 томов полного собрания сочинений Пастернака (вот за какие вещи можно благодарить интернет!), и там ничего подобного нет. А настоящего автора этого произведения так и не удалось найти. Оно внезапно появляется в 2007 году на ничем не примечательном сайте, сразу с этой подписью. Но вот что пугает по-настоящему. Несмотря на всё вышенаписанное, в интернете существует даже методическая разработка урока литературы для 11 класса с анализом этого стихотворения, где все эти несуразности с «голгофской звездой» даже находят литературоведческий комментарий и некие объяснения. Выглядит весьма удручающе. Неужели кто-то на самом деле провел такой урок?.." Может, и этой статье есть опровержение?

Георгий, вот предположение протоиерея Николая Агафонова в историческом романе "Иоанн Дамаскин" о состояни преподобного, когда умерла его мама. У Иоанна незадолго до ее смерти "появилось тоскливое ощущение, что со смертью его отца ушла целая эпоха. Эпоха, в которой жилось спокойно и непринужденно...Соборный храм так и не пришлось отстоять, христианская община Дамаска не устояла перед настойчивостью халифа. Христиане опасались, что в случае отказа продать храм ухудшится их положение. Тем более что залиф предлагал большие деньги... Ко всем этим переживаниям Иоанна вскоре добавилось самое для него тяжкое: серьезно заболела мать. Это окончательно сломило волю юного великого логофета. Иоанн ощутил такое тоскливое одиночество, что ему показалось, будто сама жизнь заканчивается для него. «Впереди ничего нет, — размышлял он с тоской, — все осталось только в прошлом». В дни болезни матери он каждый день заходил к ней в спальню и часами сидел возле ее постели. Мать молчала, но взгляд ее как бы говорил: «Как же мне жаль тебя, сынок, оставлять одного. Но ничего не поделаешь. Так уж Богом устроено, что дети должны провожать своих родителей в последний путь, а не наоборот. Так что не сожалей, сын мой, обо мне, а я могу о тебе сожалеть. Кто же о тебе позаботится лучше, чем твоя мать?» — Что ты хочешь, мама, скажи? И я все для тебя сделаю, — говорил каждый раз Иоанн, присаживаясь у постели больной. И в это время ему так хотелось, чтобы мать чего-нибудь пожелала. Пусть самого невероятного, а он бы для нее это сделал. Но она каждый раз молча качала головой — мол, мне ничего не надо, и вымученная, страдальческая улыбка появлялась у нее на губах. «Вот она какая, любимая моя мама, — думал Иоанн, — всю жизнь тихая, безмолвная, незаметная. Но какая же она дорогая, какая необходимая именно сейчас в моей жизни!» Простая женщина, не умудренная никакими науками, никакой философией, она больше всех понимала, больше всех чувствовала душевное состояние своего сына. Иоанн не раз ловил на себе ее взгляды, полные материнской любви и восторженного одобрения, когда он рассуждал на какие-нибудь философские темы с друзьями и знакомыми. Казалось, что могла понимать неученая женщина в высоких материях? Но его мать была готова слушать своего сына часами и при этом еще одобрительно кивать головой. Он даже как-то однажды спросил ее, поняла ли она, о чем шла речь в беседе. «Я мало, сынок, что поняла из вашей ученой беседы, но мне нравилось, как ты уверенно говорил и рассуждал и как тебя все слушали. По их глазам я видела, что твои речи были очень убедительны. Я радовалась за тебя, что у меня такой сын. Ведь мать живет радостью своего ребенка, поэтому мне так отрадно видеть и слышать то, что ты говоришь, и видеть то, что ты делаешь». Теперь же, наблюдая удрученное состояние своего сына, ей больше всего на свете хотелось как-то утешить его и подбодрить. Но впервые в жизни она не знала, как это сделать. Что ему сказать в свои последние минуты жизни? — Сын мой, — заговорила мать слабым голосом, — мы с отцом всегда заботились о тебе, теперь твой долг позаботиться о нас. Предать христианскому погребению и молиться о упокоении наших душ. Помни, сынок, что ты в этом мире остаешься не один, я оставляю тебя на попечение Владычицы нашей Богородицы, пусть Она о тебе позаботится, как мать. Ты же будь Ее верным чадом. Бог да благословит тебя на добрую христианскую жизнь. И материнская рука, хотя и с трудом, но приподнявшись от постели, перекрестила сына. Иоанн подхватил эту слабую, иссохшую от болезни руку и припал к ней губами, влажными от слез. 4 Со смертью матери у Иоанна словно вынули из души жизненное тепло, и душа захолодела в скорбном безразличии. На сороковой поминальный день к нему домой пришел архиепископ Дамаска Петр. Владыка сразу понял состояние Иоанна и после поминальной трапезы дождался ухода всех гостей, чтобы поговорить с младшим Мансуром наедине. — Добрыми христианами были твои родители, пусть примет их Господь в Царство Небесное. А для нас, живых, еще много дел на грешной земле. — А как быть тем, кому уже неинтересны земные дела? Если мои отец с матерью пребывают сейчас в том мире, который, без сомнения, лучше нашего, то что делать мне здесь, как не молить Бога, чтоб Он поскорее забрал мою душу туда, где нет ни болезней, ни печали? Мир для меня изменился, и все, что меня радовало когда-то, осталось только в прошлом. — О, Иоанн, поверь мне, мир не изменился, изменился лишь ты сам. Безвозвратно ушла твоя беззаботная юность, полная радужных надежд. Теперь, оставшись без родителей, ты уже не юноша, а зрелый муж. Для тебя начинается время, когда все свои поступки ты должен сверять лишь с собственной совестью. Для тебя настало время сложных вопросов и еще более сложных ответов. У каждого человека в этой жизни своя дорога и свое предназначение, данное ему от Бога. И один Бог ведает, когда человеку надлежит закончить свой земной путь. Здесь, на земле, благо никогда не дается людям в чистом виде, к нему всегда присоединяется зло; успехам сопутствуют неудачи, удовольствиям огорчения, и, действительно, на земле невозможно в полной мере насладиться счастьем. Но если ты примешь и то и другое со смирением и любовью к Богу, то весь свой жизненный путь пройдешь достойно и, как созревший колос, упадешь в житницу Христову. Тебе дан от Бога талант, который ты должен возрастить, чтобы не уподобиться ленивому и лукавому рабу, о котором говорится в Евангелии. А сейчас, мой сын, ты еще не готов дать ответ о том, как ты распорядился талантом, данным тебе Богом. Неси крест своего служения со смирением и любовью, и тогда твои родители будут оправданы пред Богом за свои деяния на земле. Деяния же родителей — воспитать достойных детей. Кстати, я упомянул о таланте, данном тебе Богом; так вот, пришло время его использовать на благо Церкви. В городе Дарея живет прекрасный человек и мой друг, епископ этого города. Сейчас он уклонился к яковитам в их монофизитскую ересь. Надо бы его убедить оставить это пагубное заблуждение. Я ему хочу написать письмо по этому поводу, да ты сам знаешь, с диалектикой у меня слабовато. Вот если бы ты помог мне составить такое письмо, мы бы спасли не только душу этого человека, но и души многих его пасомых. — Хорошо, — согласился Иоанн, — дай мне, преосвященный Петр, время, я все обдумаю и составлю письмо. Работа, за которую сел на следующий день Иоанн, явилась для него хорошим лекарством..." Взяла на "Азбуке", это отрывок из 2-ой части. Мамы и их дети в любом возрасте и в любые времена одинаково страдали. От этого, конечно же, не станет легче конкретному человеку. Это, видимо, неизбежно. С наступающим Праздником Вознесения Господа нашего Иисуса Христа!

Осип Мандельштам ни разу не был в Константинополе и не видел храма Святой Софии. Однако ему удалось создать самое яркое описание этого собора в поэзии. 1480 лет назад в столице Византийской империи был освящен величественный Софийский собор. Прекрасная Айя-София в представлении одного из крупнейших поэтов ХХ века. Айя-София Айя-София — здесь остановиться Судил Господь народам и царям! Ведь купол твой, по слову очевидца, Как на цепи, подвешен к небесам. И всем векам — пример Юстиниана, Когда похитить для чужих богов Позволила эфесская Диана Сто семь зеленых мраморных столбов. Но что же думал твой строитель щедрый, Когда, душой и помыслом высок, Расположил апсиды и экседры, Им указав на запад и восток? Прекрасен храм, купающийся в мире, И сорок окон — света торжество; На парусах, под куполом, четыре Архангела прекраснее всего. И мудрое сферическое зданье Народы и века переживет, И серафимов гулкое рыданье Не покоробит темных позолот. Исторический контекст Стихотворение «Айя-София» написано в 1912 году. В это время Осип Мандельштам только начал свой путь в литературе. Он успел побывать за границей, где изучал европейскую философию и культуру; обучался на историко-филологическом факультете Петербургского университета. В 1911–1912 году он знакомится с молодыми поэтами Александром Блоком, Анной Ахматовой и Николаем Гумилевым. С последними Мандельштам заводит крепкую дружбу и, разделяя их взгляды на поэтическое творчество, становится участником литературного направления акмеизм, которое было создано в противовес символизму с его абстрактными и туманными стихами. Акмеисты считали, что поэзия должна быть чеканна и стройна, как шедевр архитектуры, а поэт представлялся им одаренным зодчим, изготовителем стихов. В 1913 году вышла первая книга Мандельштама «Камень», куда и вошло, наряду со знаменитым текстом «Notre Dame», другое «архитектурное» стихотворение — «Айя-София». Автор За год до написания стихотворения Осип Мандельштам, выросший в еврейской семье, принял Крещение. Чаще всего этому находят простую прагматическую причину — так можно было обойти квоту на иудеев для поступления в Петербургский университет. Однако была и другая, личная, духовная причина, о которой писал сам поэт: «Воспитанный в безрелигиозной среде (семья и школа), я издавна стремился к религии безнадежно и платонически — но все более и более сознательно». Для Мандельштама также было важно креститься не только «в христианство, но и в христианскую культуру». Поэтическим отражением такого крещения стало стихотворение «Айя-София». ... Главным героем стихотворения Мандельштама стала всемирно известная святыня — собор Святой Софии в Константинополе. Однако поэт предпочел назвать стихотворение греческим именем храма — Айя-София (Ἁγία Σοφία), т. е. Святая Премудрость Божия. О каком древнем предании вспоминает Мандельштам? Айя-София — здесь остановиться Судил Господь народам и царям! Ведь купол твой, по слову очевидца, Как на цепи, подвешен к небесам. В начальных строках Мандельштам напоминает предание об основании Константинополя римским императором Константином в 324 году. Император долгое время не мог выбрать место для новой столицы, но помог ему в этом особый случай. В небе над берегами Босфора парил орел со змеей в когтях. Посланники римского императора, увидев битву орла со змеей, расценили ее как божественный знак. Они проследили, где приземлился орел со своей добычей, и на месте старой греческой колонии Византий был основан город Константинополь, который в 330 году провозгласили столицей Римской империи. В 326 году Константин построил первую в своей столице церковь — во имя Святой Софии на месте существующей сегодня Айя-Софии. Храм несколько раз подвергался разрушениям во время народных восстаний, однако новый император Юстиниан (527–565) заложил на этом же месте новый собор, строительство которого, по данным летописцев, длилось 5 лет, 10 месяцев и 10 дней и завершилось в декабре 537 года. Освящен он был 27 декабря 538 года. Храм показан восхищенным поэтом изнутри. Одна из самых поразительных деталей интерьера собора — это его огромный купол, который словно «подвешен к небесам». Его диаметр превышает 31 метр. Длина здания составляет 81 метр, ширина — 72 метров, высота — 55 метров. Современники не могли понять, как купол может держаться на такой высоте без видимых опор, поэтому считали, что здесь не обошлось без помощи помощи Господа. Византийский писатель Прокопий Кесарийский, современник постройки собора, писал, что Аяй-София создана «не человеческим могуществом, но Божьим соизволением». Прокопий так описывает свое впечатление от купола: «кажется, что он не покоится на твердом сооружении, но, вследствие легкости строения, золотым полушарием, спущенным с неба, прикрывает это место. Все это сверх всякого вероятия искусно соединенное в высоте, сочетаясь друг помощи Господа. Византийский писатель Прокопий Кесарийский, современник постройки собора, писал, что Аяй-София создана «не человеческим могуществом, но Божьим соизволением». Прокопий так описывает свое впечатление от купола: «кажется, что он не покоится на твердом сооружении, но, вследствие легкости строения, золотым полушарием, спущенным с неба, прикрывает это место. Все это сверх всякого вероятия искусно соединенное в высоте, сочетаясь друг с другом, витает в воздухе..." Историки архитектуры раскрывают тайну парящего купола собора: «четыре мощных столба, несущие купол, на которые опираются пяты арок, остаются почти незаметными зрителю. Они искусно замаскированы тонкими легкими перегородками», «возникает иллюзия, что купол ни на чем не держится и парит в воздухе, подвешенный к небесам». Что похитили у языческой богини? И всем векам — пример Юстиниана, Когда похитить для чужих богов Позволила Эфесская Диана Сто семь зеленых мраморных столбов. Для строительства храма по приказу императора Юстиниана в Константинополь доставлялись драгоценные и полудрагоценные камни, слоновая кость, золото и серебро, порфировые, мраморные и гранитные колонны из античных храмов Греции и Рима. Из Рима были привезены колонны из красного порфира, а из храма Артемиды (Дианы) в Эфесе — колонны из зеленого мрамора, о которых и пишет Мандельштам. Колонны поддерживают галереи, которые окружают главный неф собора. Вместо иконостаса были установлены двенадцать серебряных колонн с золотыми капителями, которые служили основанием для икон. Сколько было «щедрых строителей»? Но что же думал твой строитель щедрый, Когда, душой и помыслом высок, Расположил апсиды и экседры, Им указав на запад и восток? Возможно, что так Мандельштам решил назвать императора Юстиниана, который все свои средства и силы вкладывал в то, чтобы построить самый роскошный собор в мире и в первую очередь превзойти царя Соломона с его Иерусалимским храмом. После того как в 537 году в соборе произошло первое богослужение, Юстиниан воскликнул: «Слава Богу, который дал мне возможность закончить эту постройку. Я превзошел тебя, о Соломон!» Однако высокими «душой и помыслом» были и главные строители храма. Исторические хроники называют имена двух архитекторов из Малой Азии: Исидора из Милета и Анфимия из Тралл. Анфимия Прокопий Кесарийский даже назвал «образованнейшим человеком своего времени» — он был выдающимся математиком и ученым. Вместе с двумя мастерами работало еще сто архитекторов и около десяти тысяч рабочих, которым удалось создать гармоничную и прочную конструкцию собора. Во время написания стихотворения храм был мусульманской мечетью. Прекрасен храм, купающийся в мире, И сорок окон — света торжество; На парусах, под куполом, четыре Архангела прекраснее всего. Осип Мандельштам ни разу не был в Константинополе и не видел храма Святой Софии, однако его поэтически-архитектурные описания интерьера собора поразительно точны. Интересно, что в 1912 году, когда было написано стихотворение, собор Святой Софии был не христианской святыней, а мусульманской мечетью. После завоевания Константинополя турками-османами в 1453 году, храм был превращен в мечеть и оставался ею до 1935 года. Крест с купола Софийского собора был заменен на полумесяц, а к самому зданию пристроили минареты. Однако Мандельштам в Айя-Софии видел прежде всего величественную величественную и непоколебимую твердыню христианства. Поэт описывает «храм, купающийся в мире» — благовонном масле, которое используется при освящении только что построенного храма. Купол храма действительно окружают сорок окон, которые Мандельштам упоминает в стихотворении. Их размер и расположение позволяют солнечному свету проникать так, что он заставляет переливаться различными цветами многочисленные мозаики храма. На парусах Айя-Софии, треугольных сферических сводах, изображены не четыре архангела, как у Мандельштама, а другие представители ангельских чинов — шестикрылые серафимы (о которых поэт пишет в заключительных строках). Четыре серафима на парусах были единственными изображениями в соборе святой Софии, которые мусульмане сочли за талисманы и не замазали штукатуркой, когда храм был превращен в мечеть. «…мудрое сферическое зданье // Народы и века переживет», — заключает поэт, для которого Айя-София стала вечной хранительницей христианского духа и великолепным образцом христианской культуры." (Журнал "Фома" - 20 великих стихотворений).

Вознесению Господню Тропарь, глас 4 Возне́слся еси́ во сла́ве, Христе́ Бо́же наш, ра́дость сотвори́вый ученико́м обетова́нием Свята́го Ду́ха, извеще́нным им бы́вшим благослове́нием, я́ко Ты еси́ Сын Бо́жий, Изба́витель ми́ра. Кондак, глас 6 Е́же о нас испо́лнив смотре́ние и я́же на земли́ соедини́в Небе́сным, возне́слся еси́ во сла́ве, Христе́ Боже наш, ника́коже отлуча́яся, но пребыва́я неотсту́пный и вопия́ лю́бящим Тя: Аз есмь с ва́ми и никто́же на вы. Величание Велича́ем Тя, Живода́вче Христе́, и почита́ем е́же на Небеса́ с пречи́стою Твое́ю пло́тию Боже́ственное вознесе́ние. Задостойник Велича́й, душе́ моя́, возне́сшагося от земли́ на Не́бо Христа́ Жизнода́вца. Тя, па́че ума́ и словесе́ Ма́терь Бо́жию, в ле́то Безле́тнаго неизрече́нно ро́ждшую, ве́рнии, единому́дренно велича́ем. Митрополит Вениамин Федченков "Размышления о Двунадесятых праздниках. Вознесение." Часть II. Голос Церкви (частично, полностью есть на "Азбуке") Прочитали мы стихиры, тропари и вообще все службы Вознесению и должны сказать: есть некая разница в СТЕПЕНИ восприятия праздника, но по существу, слава Богу, совершенно правильно душа восприняла благодать сию… Это меня заставляет задуматься над общим вопросом: ОТКУДА у нас (ведь и другие православные, в том или ином виде, но подобное же чувствуют) такая ВЕРНОСТЬ? Ведь если даже я не помнил решительно ни одной стихиры, кроме тропаря, над которым тоже, в свою очередь, мало задумывался; если и обрядов знаменательных, как, например, на Пасху (или вот придет Троица – зеленые ветки), ныне нет; если даже из прошлого обучения (в школах, включая и академию) не вынесено больше ничего прочного, существенного и ясного о «смысле» и «благодати» праздников, то невольно спрашиваешь себя: ОТКУДА ЖЕ В СЕРДЦЕ ТАКИЕ ЧУВСТВА? И притом на Пасху – одни, на Благовещение – другие, на Троицу – будут третьи… И мне приходят такие объяснения сейчас. 1) СОБЫТИЕ праздника нам, конечно, известно еще ИЗ УСТ ОТЦА И МАТЕРИ. 2) А они, получив ПО ПРЕДАНИЮ, умеют передать существенное настроение праздника, сами того не сознавая. 3) В школах лишь усваивается ЗНАНИЕ о событии; следовательно, этому условию нельзя придавать большого значения. 4) Но вот дальше начинается более важный, главный фактор: ДУХОВНЫЙ ОПЫТ религиозной жизни, зажигающий общее горение небесною жизнью, ОЖИВОТВОРЯЕТ ВСЁ, что касается Спасителя, а в частности, и событий Его жизни. И этот опыт (лишь в разной степени) свойствен каждому христианину. 5) Но если спросить: что же именно, так сказать, «оплодотворяет» этот опыт, то мне приходит главный ответ: сама благодать Божия! CAM БОГ ДЕЙСТВУЕТ! CAM ГОСПОДЬ ИИСУС ХРИСТОС ВВОДИТ НАС В СВОЮ ЖИЗНЬ… И каждый раз ПО-ОСОБОМУ, сообразно тому, как это в Нем Самом происходило. 6) А этому помогает «сродство» Его природы (человеческой) нашей… Да и вообще человек создан «сродным» Богу: «по образу и подобию Божию». 7) Все же это преподается НЕВИДИМО В ЦЕРКВИ и, в частности, в храме, особенно В САМЫЕ ДНИ БОГОСЛУЖЕНИЯ… Здесь тогда всё, – все слова, обряды самого события, а тем более (когда есть) обряды, – «оживают"… В другое время они хоть и те же, но лишены «аромата» и «силы». Например, о Пасхе теперь уже труднее писать по воспоминанию. Короче сказать: я полагаю, что смысл и БЛАГОДАТЬ ПРАЗДНИКА действительно идут, – как и самое имя это говорит, – ОТ БЛАГОДАТИ БОЖИЕЙ. Или иначе: от духовно-благодатного ОТКРОВЕНИЯ… А Богу достаточно одного слова, наименования праздника, чтобы через эту каплю передать великое благоухание всего богатства благодати… «Вознесение"… Вот уже – и довольно. Здесь, как в зерне – всё есть. И всё богослужение есть лишь раскрытие этого основного ядра… И что дивного? Если от одной капли духов пахнет от человека на несколько аршин в течение нескольких дней, если одно малое зернышко марганца окрашивает большую воду, то и Господь тем более может воспользоваться самым малым, чтобы рождать в душе нашей целый ряд чувств, мыслей, переживаний. Конечно, эти переживания – различны в степени, ибо и благодать (это и святые отцы говорят, и опыт показывает) «приспособляется» к состоянию человека, давая сообразно вмещаемости его. Но это будет уже, – повторяю, – разница в степени, а не в сущности; в многосторонности, а не в качестве. Даже и отсутствующие в храме переживают в праздник подобные же молящимся чувства. Значит, благодать Божия действует повсюду. Храм же есть главное средоточие… Когда делается тепло на улице, то повсюду становится теплее, и в темных комнатах даже… Но сама благодать, как и тепло, «невидима». Да! И что же из этого? ВСЁ из «того» мира невидимо, то есть вообще не поддается восприятиям наших чувств. Потому мы и называем «тот» мир, «иным» миром, «сверхъестественным». Но действие его чувствуется… Так и в этом мире есть подобные вещи; рентгеновские лучи сами невидимы, а человека насквозь просвечивают… Радио незримо, а по всему миру одновременно действует. 8) В заключение о нас, "богословах», можно еще сказать, что многое мы получили из СЛОВА БОЖИЯ, СВЯТЫХ ОТЦОВ, «БОГОСЛОВИЙ». Это отчасти верно. Но всего не объясняет; это всё «мертвый» капитал, лежащий в памяти и почти не затрагивающий сердца, если он остается лишь «знанием». Но вот приходит какой-то момент, когда вдруг «откуда-то» (так именно и чувствуется: НЕИЗВЕСТНО – как и откуда) засияет свет и осветит то или другое слово… Что-то неожиданно «зародится"… Сто раз прежде слышал, и сердце было глухо. А то – «ожило"… Что-то ОТКРЫЛОСЬ… И верую, что это открывает БЛАГОДАТЬ ПРАЗДНИКА. Когда я стал просматривать службу, то увидел, что элемента РАДОСТИ, – и количественно, а следовательно и в общем «тоне» праздника, – значительно БОЛЬШЕ, чем было в моем лично переживании. Можно сказать, начиная от тропаря, эти призывы к радости разбросаны повсюду: вознеслся еси… радость сотворивый учеником (тропарь)… Но особенно (как и всегда почти) радость увеличивается к концу канона – к 8-й и 9-й песням: Дадим Богу величие, хвалы согласие (гармонию) воскликнем, воспоим, ликуим, руками же восплещим: взыде Бог наш на небеса от земли, ангелом и архангелом поющим Сего, яко Владыку и Творца всех (тропарь 8-й песни 2-го канона)… Приидите, торжествуим (там же). И этой «радости бесчисленной» Господь наполнил («исполнивый») в Свое вознесение прежде всего ученики (-ов) и рождшую (Богородичен на Господи, воззвах). Ей, Преблагословенной, особенно подобаше и славою плоти Твоея, премногия насладитися радости, ибо Она в страсти Твоей матерски паче всех «болезновала» (Богородичен на литии)… К ним присоединились величающие ангелы: на облацех вземлема видяще, взываху (тропарь 9-й песни 1-го канона), непрестанно удивляема, воспеваху (тропарь 3-й песни 1-го канона). Но и мы, иже в мире… ангельски торжествуим (то есть будем торжествовать)… взывающе пение: Свят еси, Отче Небесный, Соприсносущный Слове, Свят еси и Душе Всесвятый (1-я стихира на хвалитех)… Все эти три лика: апостолов с Богородицею, ангелов разных чинов, святых людей, – последовательно «величают» Господа на 9-й песни в 1-м каноне Иоанна Монаха, под скромным именем которого скрывается славный песнописец Дамаскин. Творец 2-го канона – господин Иосиф32, то есть «Владыка И.», или «Епископ И.», или «отец И.», приглашает вообще весь мир радоваться: земля празднует (то есть люди) и ликует; радуется и небо, вознесением Днесь Творца твари (тропарь 3-й песни 2-го канона). Причину этой радости увидим далее. Этой радости… избранных Твоих, – просит Церковь, – и нас сподоби, – хотя бы молитвами их (то есть учеников и Богородицы), но еще больше великия ради Твоея милости (Богородичен на Господи, воззвах). Эту радость слышим уже к концу вечерни, ибо в стихире на литии поем: еяже (радости) и мы (уже) причащающеся, еже на небеса восходом Твоим, Владыко, великую Твою милость, на нас бывшую, славим… Величай же, душе моя, вознесшагося от земли на небо Христа Жизнодавца (припев на 9-й песни 1-го канона). И величают на самом деле все: Мир весь празднует, видимый и невидимый: в радости ликуют ангелы и человецы, славословяще непрестанно вознесение (тропарь 4-й песни 2-го канона). Веселие вечное! (там же тропарь 6-й песни). И только в немногих местах вспоминается о СКОРБИ апостолов, которая кое-где вкраплена маленькими каплями… Она понятна: любимый Господь, Учитель, Утешитель, «Отец», оставляет их. И они просят не оставлять их сиротами… Одну стихиру я уже приводил. Напишу еще и другую, которую Церковь поет уже почти через неделю по Вознесении: – На облацех яко видеша Тя, взимаема, Господи, мудрии апостоли, рыдающе и сетования (печали) исполнена, вопияху со слезами: не остави сирых, ихже за милосердие возлюбил еси. Но и это воспоминание о печали апостолов не столько важно Церкви само по себе, – ибо оно еще естественно! – сколько потому, что дает ей основание просить дальше ОБ УТЕШЕНИИ, как цели домостроительства: посли на ны, якоже обещал еси, Всещедре, Пресвятаго Твоего Духа (стихира на Господи, воззвах во вторник 7-й недели по Пасхе). И Господь отвечает: – Не оставлю сиры, яже Аз собрах, – Господь другом глаголаше, – но послю вам Духа Святаго (стиховна утрени в субботу 6-й недели по Пасхе). Впрочем, и Сам Он дает поразительное обещание утешения… О нем вынесу в особую главу. Вот поистине Божественное обещание Бессмертного! Подумайте: с вами НАВСЕГДА расстается Любящий и Любимый… Но при этом говорит: «Я – с вами"… Кто из смертных, – если бы «умирали», то есть в смерти кончали свое бытие совсем, – кто мог бы это сказать? Это было бы или пустою мечтою, или безумным лживым утешением, или даже сознательным обманом. Но сие немыслимо подумать даже о хороших людях… И если сии слова были когда-нибудь, кем-либо в мире, сказаны, то они одни говорят о Божестве Существа Бессмертного, говорившего это: Меня нет с вами, но… Я – с вами… Я ухожу, но… не разлучаюся вас! возношусь от вас, но… никакоже отлучался, а пребывая неотступный (кондак). Какое всемогущество! Какое вездесущие! Какая вечная связь! Всегда, везде, со всеми!.. Как это? – Не спрашивай, человек! Не говори этого своего «детского»: «как?» и «почему?» Удивительно, дети постоянно спрашивают: «а это почему?» Вот так и «большие дети», все «ученые» и «переученые» совопросники, постоянно спрашивают: «А КАК?» Из этого и все ереси вышли… Все хотят «открыть» неоткрытое, познавать непознаваемое. Достаточно того, что это ЕСТЬ… А что это «воистину и без сомнения» (воистину и «врёсноту» – по-славянски, по-гречески это слово όντως – действительно, собственно, существенно, именно так) есть, о том свидетельствовали нелживые уста Самой Истины, как это передает сам очевидец, слышавший сии Божественные слова из уст Самого Говорившего: Идите, научите все народы… И се, Я с вами во все дни до скончания века (Мф. 28:19–20). Не с одними лишь учениками, апостолами, но и со всеми верующими по слову их (Ин. 17:20). Проникнемся этой мыслью "сердечно"… ГОСПОДЬ И С НАМИ! Если мы только не удаляем Его сами от себя… С нами! Воистину. Реально. Действительно… Вот здесь, неотступно. Всегда… Одно это может наполнить душу великим и совершенно необычайный утешением! Таким, что хочется вот даже… умолкнуть…"

Многая и благая лета, Елены! )

Попутная информация )). С 1937года протоиерей Борис Старк был кладбищенским священником на Русском кладбище в Сен-Женевьев-де-Буа. За 15 лет ему довелось отпевать артиста Ивана Мозжухина, художника Константина Коровина, философов протоиерея Сергия Булгакова и Петра Струве, многих других выдающихся соотечественников, чьи имена составляют сегодня гордость России. Вернувшись из Франции в Россию в 1952 году, через год отец Борис по указанию Святейшего Патриарха Алексия I был назначен настоятелем Свято-Духовского собора города Херсона, а вскоре и секретарем Епархиального управления. Именно в эти времена он был духовником и наставником прот. Петра Замараева (Дамиана) и подарил ему «Синодик». В «Синодике» прот. Борис Старк описывает похороны Дмитрия Сергеевича Мережковского так: «Д. С. Мережковского я никогда при жизни не видел, но хорошо знал по портретам, появлявшимся часто в газетах и, особенно в журнале «Иллюстрированная Россия», в котором он принимал участие. Это был очень хороший журнал, издававшийся Мироновым и привлекающий к себе лучшие как литературные, так и художественные силы эмиграции. В похоронах я принимал участие, т.к. в это время уже по совместительству с детским домом обслуживал и русское кладбище и встречал всех покойников, как привозимых к нам для отпевания, так и тех, кого отпели в Париже, а потом привозили к нам. Конечно, похороны привлекли массу народа. Все культурные слои эмиграции, множество французов – поклонников Мережковского прибыли в тот день на кладбище. Кроме многолюдства, ничем эти похороны не запомнились. А.Н. Бенуа создал чудесный памятник на могилу Мережковского. Но вот случай, который мне запомнился. Война уже подходила к концу. Как-то раз я шел по кладбищу и вижу: вдали идет молоденькая девушка, почти девочка… Юбка выше колен, в руках сигарета в длиннющем мундштуке и с двух сторон под руки ее ведут два немецких офицера. Меня возмутило все это: такая девица с офицерами в столь броском костюме. Подойдя поближе, я увидел, что она накрашена выше всякой меры и только поравнявшись с ними, к ужасу узнал в этой «девочке» вдову Мережковского – Зинаиду Николаевну Гиппиус, которой к тому времени, было, наверное, уже под 70 лет. В своем возрасте она сумела сохранить и девичью фигуру, и юные ножки, открытые выше колен. Кто были эти два немецких офицера? Культурные люди, знавшие творчество Мережковского и приехавшие поклониться его могиле? Или же русские эстеты, нарядившиеся в немецкие мундиры? Увы, были и такие.… Этого я не узнал, но память об этой встрече навсегда врезалась в мою память. Больше З.Н. Гиппиус я не встречал. На кладбище она приезжала редко».

Валя, что Вы?! Не переживайте, все нормально! Вот сразу сколько информации, ничего случайно и напрасно не бывает. Полезно расширить познания. Посмотреть на попытки других людей вырваться из положенного устроения дел. Глянула в Вики: хотели создать третий Завет, трудились над этим. Хотели своей СВОБОДЫ. К чему все привело... Столетие миновало, покой нам только снится от желающих все поменять, навязать свое...

Почти случайно встретилось вслед за стихотворением Вали: " Рубеж XIX–XX вв. был переломным периодом не только в социально-политической, но и духовной жизни России. Это было время революций, войн и интенсивных религиозных исканий. К началу революции 1905 года все общество было подвержено религиозным сомнениям и колебаниям. Революционные потрясения повлекли за собой одновременно и оппозиционное отношение к Церкви (особенно в кругах интеллигенции), и обращение христианской религии, и трансформацию христианства в новые религиозные учения (самым влиятельным из которых была софиология Владимира Соловьева). Писатели, философы и художники объединялись во множество религиозных направлений и группировок. В Петербурге и Москве возникали религиозно-философские собрания, самым известным из которых был кружок Зинаиды Гиппиус и Дмитрия Мережковского. Они проводили особые встречи, на которых был провозглашен новый образ Церкви, их молитвы были больше похожи на таинственные заклинания — художественного содержания в них было гораздо больше, чем духовного. Иннокентий Анненский знал о деятельности этих группировок, сект и религиозных кружков, относился к ней скептически. По поводу показной театральности одного из таких собраний он пишет: «Искать Бога — Фонтанка, 83. Срывать аплодисменты на Боге… на совести. Искать Бога по пятницам… Какой цинизм!» Но и его захватило всеобщее увлечение духовными вопросами, на которые он попытался ответить в самом конце своего жизненного и творческого пути..." Приведенные выше цитаты - из рассуждения о стихотворении Иннокентия Анненского (1855-1909) в журнале "Фома" (20 великих стихотворений) В небе ли меркнет звезда… В небе ли меркнет звезда, Пытка ль земная все длится; Я не молюсь никогда, Я не умею молиться. Время погасит звезду, Пытку ж и так одолеем… Если я в церковь иду, Там становлюсь с фарисеем. С ним упадаю я нем, С ним и воспряну, ликуя… Только во мне-то зачем Мытарь мятется, тоскуя?.. Эх, эпохи, эпохи, все по кругу..

Георгий, если захотите и есть возможность, посмотрите книжицу апископа Гермогена (Добронравина), бывшего протоиерея Константина Добронравина, как сказано на титульном листе, "Утешение в смерти близких сердцу". Книжица эта имеется на Азбука.ру Немного из самого начала. короткая книга епископа Ермогена (Добронравина), служившего кладбищенским священником, написанная им после смерти жены: «Нет… Что ни говорите сердцу, а ему сродно горевать о потере близких... А нам, немощным людям, удержать слезы, при разлуке с милым сердцу, нам остановить вздохи в сжатой от скорби груди, – о, это невозможно, это противно нашей природе… Нет, дайте нам каменное сердце, – и слез тогда у нас не будет, – или не мешайте лить слезы!..» С.-Петербург 1898г. * * * Нет... Что ни говорите сердцу, а ему сродно горевать о потере близких; как ни удерживайте слезы, а они невольно струятся ручьем над могилой, в которой сокрыт родственный, драгоценный нам прах. Правда, – слезами не возвратить того, что взято могилой, – но потому-то и слезы струятся ручьем, что возврата нет из могилы... Я лишился, например, друга, которого жизнью я жил, и мне ли не плакать, когда вспомню, что тут в могиле погребено все мое счастье, тут сокрылись лучшие мои радости, сладостнейшие надежды мои?... Нем тот язык, который так сладко и утешительно делил со мной беседы и в часы радости, и в минуту скорби; замерло то дыхание, которое дышало одною ко мне любовью, и та нежная рука, которая так бережливо хранила меня, с такою охотою и любовью благотворила мне везде, охладела для меня – навсегда... Как слезам не литься? Могу ли не плакать, когда представлю себе, что это чело, в котором действовал некогда ум с такою силою, послужит пищею червей; это сердце, столь радостно трепетавшее жизнью и любовью, сделается добычею тления?... И бедный человек чего, чего не делает, к чему не прибегает, чтобы только облегчить сердечную скорбь? Но, увы!... все напрасно. Только в слезах, в одних почти слезах, находит для себя некоторую отраду и только они, и почти они одни, несколько облегчают тяжесть его сердца, потому что с ними только капля по капле вытекает вся жгучесть душевной скорби, весь яд сердечной болезни... Слышит он отовсюду: «не плачь, не будь малодушен». Но эти возгласы – не пластырь на раны, а часто наносят сердцу новые раны. – «Не будь малодушен». Но кто скажет, что Авраам был малодушен, а и он плакал, рыдал по жене своей Сарре, прожившей 127 лет. Малодушен ли был Иосиф? А и он плакал об отце своем Иакове, и плакал не день, не два, а семьдесят дней. Кто скажет, что малодушен был и св. царь Давид? А послушайте, как горько рыдает он при вести о смерти сына своего Авессалома: «сын мой Авессалом! сын мой, сын мой Авессалом! о, кто дал бы мне умереть вместо тебя, Авессалом, сын мой, сын мой!» (2Цар.18:33) Нет, каждая могила достойного человека всегда орошается слезою горькой любви. И что говорить о людях, когда и Сам Спаситель, до конца потерпевший Свои неописуемо тяжкие страдания на кресте, над прахом друга своего Лазаря возмутился духом и прослезился? Он плакал, Владыка живота и смерти, плакал в то время, когда пришел ко гробу друга Своего с тою именно целью, чтобы воскресить его из мертвых... А нам, немощным людям, удержать слезы, при разлуке с милым сердцу, нам остановить вздохи в сжатой от скорби груди, – о, это невозможно, это противно нашей природе... Нет, дайте нам каменное сердце, – и слез тогда у нас не будет, – или не мешайте лить слезы!... Все это – правда. И я не могу, не смею осуждать ваши слезы; я даже готов смешать свои слезы с вашими: я хорошо понимаю, что где сокровище ваше, там и сердце ваше (Матф.6:21); я знаю, по собственному опыту знаю, как тяжело, невыразимо тяжело поднять руку, чтобы бросить на прощанье горсть земли в могилу близкого, родного... Плачу и рыдаю, когда думаю о смерти и вижу во гробе лежащую, по образу Божию созданную, нашу красоту, безобразну, бесславну, не имеющую вида... (Погребальный канон преподобного Иоанна Дамаскина) Но как ни сродно нам плакать о близких нам усопших, однакож эта скорбь наша должна иметь свою меру. Иное дело – язычники: они плачут, и плачут иногда безутешно; потому что не имеют упования. Но христианин не язычник: ему и стыдно, и грешно плакать об умерших без всякой отрады и утешения...

Стихи из 4 главы Евангелия от Иоанна, читаемые на Литургии Недели о Самаряныне: ( Ин.,IV:5-42 ) 4.5 Итак приходит Он в город Самарийский, называемый Сихарь, близ участка земли, данного Иаковом сыну своему Иосифу. 4.6 Там был колодезь Иаковлев. Иисус, утрудившись от пути, сел у колодезя. Было около шестого часа. 4.7 Приходит женщина из Самарии почерпнуть воды. Иисус говорит ей: дай Мне пить. 4.8 Ибо ученики Его отлучились в город купить пищи. 4.9 Женщина Самарянская говорит Ему: как ты, будучи Иудей, просишь пить у меня, Самарянки? ибо Иудеи с Самарянами не сообщаются. 4.10 Иисус сказал ей в ответ: если бы ты знала дар Божий и Кто говорит тебе: дай Мне пить, то ты сама просила бы у Него, и Он дал бы тебе воду живую. 4.11 Женщина говорит Ему: господин! тебе и почерпнуть нечем, а колодезь глубок; откуда же у тебя вода живая? 4.12 Неужели ты больше отца нашего Иакова, который дал нам этот колодезь и сам из него пил, и дети его, и скот его? 4.13 Иисус сказал ей в ответ: всякий, пьющий воду сию, возжаждет опять, 4.14 а кто будет пить воду, которую Я дам ему, тот не будет жаждать вовек; но вода, которую Я дам ему, сделается в нем источником воды, текущей в жизнь вечную. 4.15 Женщина говорит Ему: господин! дай мне этой воды, чтобы мне не иметь жажды и не приходить сюда черпать. 4.16 Иисус говорит ей: пойди, позови мужа твоего и приди сюда. 4.17 Женщина сказала в ответ: у меня нет мужа. Иисус говорит ей: правду ты сказала, что у тебя нет мужа, 4.18 ибо у тебя было пять мужей, и тот, которого ныне имеешь, не муж тебе; это справедливо ты сказала. 4.19 Женщина говорит Ему: Господи! вижу, что Ты пророк. 4.20 Отцы наши поклонялись на этой горе, а вы говорите, что место, где должно поклоняться, находится в Иерусалиме. 4.21 Иисус говорит ей: поверь Мне, что наступает время, когда и не на горе сей, и не в Иерусалиме будете поклоняться Отцу. 4.22 Вы не знаете, чему кланяетесь, а мы знаем, чему кланяемся, ибо спасение от Иудеев. 4.23 Но настанет время и настало уже, когда истинные поклонники будут поклоняться Отцу в духе и истине, ибо таких поклонников Отец ищет Себе. 4.24 Бог есть дух, и поклоняющиеся Ему должны поклоняться в духе и истине. 4.25 Женщина говорит Ему: знаю, что придет Мессия, то есть Христос; когда Он придет, то возвестит нам все. 4.26 Иисус говорит ей: это Я, Который говорю с тобою. 4.27 В это время пришли ученики Его, и удивились, что Он разговаривал с женщиною; однакож ни один не сказал: чего Ты требуешь? или: о чем говоришь с нею? 4.28 Тогда женщина оставила водонос свой и пошла в город, и говорит людям: 4.29 пойдите, посмотрите Человека, Который сказал мне все, что я сделала: не Он ли Христос? 4.30 Они вышли из города и пошли к Нему. 4.31 Между тем ученики просили Его, говоря: Равви! ешь. 4.32 Но Он сказал им: у Меня есть пища, которой вы не знаете. 4.33 Посему ученики говорили между собою: разве кто принес Ему есть? 4.34 Иисус говорит им: Моя пища есть творить волю Пославшего Меня и совершить дело Его. 4.35 Не говорите ли вы, что еще четыре месяца, и наступит жатва? А Я говорю вам: возведите очи ваши и посмотрите на нивы, как они побелели и поспели к жатве. 4.36 Жнущий получает награду и собирает плод в жизнь вечную, так что и сеющий и жнущий вместе радоваться будут, 4.37 ибо в этом случае справедливо изречение: один сеет, а другой жнет. 4.38 Я послал вас жать то, над чем вы не трудились: другие трудились, а вы вошли в труд их. 4.39 И многие Самаряне из города того уверовали в Него по слову женщины, свидетельствовавшей, что Он сказал ей все, что она сделала. 4.40 И потому, когда пришли к Нему Самаряне, то просили Его побыть у них; и Он пробыл там два дня. 4.41 И еще большее число уверовали по Его слову. 4.42 А женщине той говорили: уже не по твоим речам веруем, ибо сами слышали и узнали, что Он истинно Спаситель мира, Христос. Святитель Иоанн Златоуст на Ин.4:9 Почему она думала, что Он иудей? Может быть, узнала по одежде или по наречию. Но заметь, как осторожна жена. Если надлежало остерегаться, то Иисусу, а не ей; по ее словам, не самаряне чуждаются иудеев, а иудеи не сближаются с самарянами; однако жена, будучи сама свободна от этого упрека и думая, что другой ему подвергается, не умолчала, но исправляет дело, по ее мнению, не согласное с законом. Может быть, кто-нибудь станет недоумевать, как Иисус просил у нее пить, когда этого не дозволял закон? А если Он еще предвидел, что она не даст Ему пить, то и поэтому не следовало просить. Что сказать на это? То, что для Него Самого нарушение подобных обычаев было делом безразличным. Кто других вел к нарушению иудейских правил, Тот тем более Сам мог нарушать их. Не входящее во уста, говорил Он, сквернит человека, но исходящее изо уст, то сквернит человека(Мф. 15, 11). Между тем беседа Его с женою могла быть не малым осуждением для иудеев, потому что Он многократно привлекал их к Себе и словами и делами, но они не последовали Ему. А посмотри, как жена увлекается простым вопросом. Сам Он не вступал на это дело, на этот путь [Разумеется обращение язычников], но не препятствовал, если к Нему кто обращался. Хотя Он и говорил ученикам: во град Самарянский не внидите, но не повелевал отгонять приходящих. Это слишком было бы недостойно Его человеколюбия. Поэтому Он и отвечает жене и говорит: аще бы ведала еси дар Божий, и Кто есть глаголяй ти: даждь Ми пити, ты бы просила у Него, и дал бы ти воду живу(ст. 10). Прежде всего показывает, что она достойна Его слушать, а не должна быть отвергнута, потом уже открывает Себя; она же, как только узнала, кто Он, тотчас готова была и повиноваться, и внимать Ему, чего нельзя сказать о иудеях. Они, даже и узнав Его, ни о чем не спрашивали Его, не имели желания научиться от Него чему-либо полезному; напротив, поносили Его и отгоняли от себя. Но вот жена, услышав Его слова, смотри, с какою кротостию отвечает Ему: Господи, ни почерпала имаши, и студенец есть глубок; откуда убо имаши воду живу? (ст. 11). Сейчас видно, что Христос отклонил уже ее от низкого о Нем понятия, от мысли, что Он один из обыкновенных людей. Она здесь не просто называет Его Господом, но в знак особенного уважения к Нему. А что она по уважению это сказала, видно из последующей беседы. Она не шутит, не насмехается, а только недоумевает. А что она не скоро все поняла, не удивляйся... Сегодня звучал воскресный тропарь 4 гласа: Све́тлую Воскресе́ния про́поведь / от А́нгела уве́девша Госпо́дни учени́цы / и пра́деднее осужде́ние отве́ргша, / апо́столом хва́лящася глаго́лаху: / испрове́ржеся смерть, / воскре́се Христо́с Бог, / да́руяй мирови ве́лию ми́лость. И в каноне Недели о Самаряныне неоднократно слышим тропари на тему завтрашнего евангельского чтения и тропаря 4 гласа (правильна ли моя маленькая арифметика?: при всем подвижном круге Богослужений в Неделю о Самаряныне глас 4 будет всегда. На Троицу и седмицу после нее будет глас 8 всегда, и в первое воскресение после Троицы всегда будет глас 1). Далее (в основном) по два тропаря из каждой песни сегодняшнего канона. Зра́ком блиста́ющася, мироно́сицы ви́девше А́нгела, стра́хом бежа́ша от гро́ба, / Христо́во же воста́ние уве́девше, / и возвести́ти тща́тся ученико́м. Покрыва́яй вода́ми превы́спренняя, Го́споди, вода́ жи́зни сый, / самаряны́ни, прося́щей Твоея́ честны́я воды́, / по́дал еси́ разуме́вшей благоутро́бие Твое́. Что чудите́ся; что во гро́бе вы и́щете с мv́ром, жены́, Влады́ку? / Воста́, и мир совоздви́же, / А́нгел блиста́яйся мироно́сицам веща́ше. Жизнь сый, Го́споди, и исто́чник безсме́ртия, / сел еси́ при исто́чнице, Ще́дре, / и Твои́х прему́дрых вод испо́лнил еси́ самаряны́ню прося́щую и пою́щую Тя. Прему́дрости пода́телю и Влады́ко, / пра́зднику зако́нному предста́л еси́, / во святи́лищи сед учи́л еси́, глаго́ляй си́це всем: / гряди́те, жа́ждущии, пи́йте во́ду, ю́же Аз ны́не подаю́, / е́юже жи́зни от Бо́га и пи́щи наслади́теся вси челове́цы. Что рыда́ете, о жены́; что с мv́ры и́щете Безсме́ртнаго? / Воста́, я́коже рече́, мироно́сицам глаго́ла А́нгел. Самаряны́ни, Го́споди, проси́вшей пода́л еси́ во́ду, ве́дение держа́вы Твоея́, / те́мже во ве́ки не вжа́ждет воспева́ющи Тя. по́столи взыгра́йте и а́нгели лику́йте, / земноро́днии вси возра́дуйтеся: / Госпо́дь воскре́се, / тля испрове́ржеся, и печа́ль преста́, и ликовству́ет Ада́м. Исто́чник сый, Го́споди, жи́зни, / во́ду оставле́ния и разуме́ния дарова́л еси́, / жене́, проси́вшей дре́вле, самаряны́не. / Те́мже воспева́ем неизрече́нныя щедро́ты Твоя́. Что пла́чете? Что но́сите, я́ко сме́ртному, жены́, мv́ра? / Воста́ Христо́с, / вопия́ше дре́вле блиста́яйся вельми́, явле́йся ю́ноша, / тщи плащани́цы оста́вив: / ше́дше возвести́те друго́м Его́ воста́ние. Струя́ сый, Го́споди, жи́зни незави́стная, / и бе́здна ми́лости, Бла́же, / путеше́ствовав седи́ши близ кла́дязя кля́твеннаго, / и самаряны́ни вопия́л еси́: / даждь Ми во́ду пи́ти, я́ко да прии́меши оставле́ния во́ды. е́рою прише́дшая на кла́дязь самаряны́ня, / ви́де Тя, прему́дрости во́ду, / е́юже напои́вшися оби́льно, / Ца́рствие вы́шнее насле́дова ве́чно, я́ко присносла́вная. Икос: Чи́стая та́инства услы́шим, Иоа́нну нас уча́щу, в Самари́и бы́вшая, / ка́ко жене́ бесе́доваше Госпо́дь, во́ду проси́в, / И́же во́ду в со́нмища их собра́вый, / И́же Отцу́ и Ду́ху сопресто́льный, / прии́де бо ища́й о́браз Свой, / ве́чно, я́ко присносла́вный. ме́ртвыми что вы и́щете Живу́щаго во ве́ки? / Воста́, я́коже рече́, / се, я́коже ви́дите, пра́здны плащани́цы, истоще́н гроб, / явле́йся глаго́лаше мироно́сицам ю́ноша, / ско́ро ше́дше рцы́те апо́столом. Вода́ еси́ жи́зни, вопия́ше Христу́ самаряны́ня, / напо́й мя у́бо, Сло́ве, / жа́ждущую всегда́ Твоея́ Боже́ственныя благода́ти, / я́ко да не ктому́, Иису́се Го́споди, неве́дения содержу́ся зно́ем, / но пропове́дую Твоя́ вели́чия. Близ сел еси́ исто́чника, в час, Спа́се, шесты́й, / и самаряны́ни во́ду живу́ю по́дал еси́, / и ра́зума воды́ за мно́гое благоутро́бие. / С не́юже вси вопие́м, воспева́юще: / благослови́те, дела́ Госпо́дня, непреста́нно, Го́спода. оста́вим вси ны́не ли́ки духо́вныя, и да зове́м: Госпо́дь воскре́се. / Да ра́дуется земля́, да весели́тся не́бо, о́блацы да кропя́т нам пра́вды ту́чи, / пра́зднующим све́тло и Христа́ пою́щим. Жизнь живу́щих, исто́чник благи́х Госпо́дь, / бога́тно источа́яй во́ду уче́ний, вопие́т жене́: / пода́ждь Ми во́ду пи́ти, я́ко да пода́м ти во́ду, / грехо́в твои́х исто́чники изсуша́ющую. Самари́ю прише́л еси́, Спа́се мой Всеси́льне, / и жене́ бесе́довав проси́л еси́ воды́ пи́ти, / евре́ем во́ды источи́вый из ка́мене несеко́маго, / ю́же к ве́ре совосприя́л еси́, / и ны́не жи́зни наслажда́ется на небесе́х ве́чно. Преполови́вшуся прише́л еси́ пра́зднику, Человеколю́бче, во святи́лище, и глаго́лал еси́: / жа́жды испо́лненнии, ко Мне прииди́те, / и почерпи́те во́ду живу́ю и пита́ющую. / Е́юже пи́щи, и благода́ти, жи́зни же безсме́ртныя наслади́теся вси.

С одной стороны ну как может не болеть душа, сердце от разлуки и самого соприкосновения с делами смерти?! С другой - присутствует эгоизм (я о себе). Я страдала, я скучала, я терпела, я имела многие лишения. Но умерла-то ведь пока ещё не я. Умер близкий, его душа уже познала или продолжает познавать как это. Его душа продолжает свой путь. В конце-концов у нас нет ничего личного, все мы дети Господа, и Он навечно с нами, лишь бы мы были с Ним. Возможно, душе там, у Господа значительно лучше, чем здесь на грешной, истерзанной Земле. Жив Господь, и у Него все живы. Но рассуждать, имея такой скорбный "стаж" более 40 лет - это одно. Лично переживать смерть близкого - это совсем другое. Нужно только постараться немного трезвиться и не позволять врагу уводить себя в дебри себяжаления.

Георгий, помоги Вам Господь! А может так и должно быть? И не может быть по-другому? Эх, приезжайте в Оптину! )) Почему-то просто уверена: если бы пожили там какое-то время, обязательно получили бы переосмысление ситуации. Самому трудно справиться. Особенно, если в помыслах тонуть, не избавляться от чувства вины покаянием. Ведь мама Ваша была у Вас, а Вы у нее. И все остаётся по-прежнему - вы есть друг у друга. Только пока на расстоянии. Знаете, мне подумалось, что я не хотела бы, чтобы мои дети, если я уйду первой, сильно тосковали бы обо мне. А они будут. И это мне осознавать очень-очень тяжело. Вот и Ваша мама, просто уверена в этом, думала при своей жизни - а как будет мой Георгий без меня?! Не знаю, говорили ли Вы с ней на эту тему. Возможно нет, в силу ее крайней болезненности. И душе мамы может быть мучительно от Ваших земных мук. Помогите ей ). Попросите прощение у нее, в тысячу первый раз, но и сами себя простите. Время лечит в том смысле, что как при инфаркте - почти все пройдет, а шрам в разорванной ткани останется навсегда и омертвит какую-то часть органа. Болеть станет меньше со временем (у Вас ещё совсем маленький период прошел), боль притупится или просто станет привычной и почти всегда незаметной.

На Азбуке (по ссылке Инны) читаем: "преподобный Иоанн". Документы для канонизации готовятся долго. Вопрос решаелся, предполагаю, задолго до конфликта.

Люди пишут в меру своих возможностей и способностей. Вот на так, как я хочу, и все тут! Думаю, примерно так можно понять омовение рук . Ещё бы себе такую задачу ставить и выполнять

Мой ответ: да,да. Из личного опыта приезда в конкретный монастырь, услышав подобный ответ, пусть не дословно такой, но строгий, обличающий. Не просто "чего припёрлась", а вообще "зачем живёшь", если двумя словами выразить ту духовную экзекуцию. Ну поплакала, пообвиняла всяко разно сказавшего, поупрекала на тему"да кто он такой?! Что он вообще обо мне знает?! И прочие гордыньки сыпались из нажитого непосильным трудом рога изобилия. Но с Божией помощью удалось разглядеть маленькую зацепочку, которая зацепила и не отпускала. И многое изменила в жизни. Тут ведь главное не в словах, а в расположении сердца обоих участников беседы. Может за этим "чего припёрлась" столько Любви, и заботы, и бессилия помочь, видя "рога изобилия".