Olqa

Приехал в монастырь, а ему там сказали... Сколько человек? Ну просто, представляю картину. Кто сказал, где сказал, для чего сказал, что было перед этим... Мечты может какие строились? Фантазии? Приеду вот ЯЯЯ и будет мне нирвана...ага, щас! Будет тебе ровно столько, сколько можешь понести и что полезно. Ни больше, ни меньше. Из личного...

Надо внимательно пересмотреть беседы с отцом Венедиктом. Наверняка можно кадры раздобыть с четочками. Бывали вопросы о Молитве Иисусовой - как совмещать жизнь в миру и Молитву. Батюшка тогда при ответе мог даже немного показать и четочки свои, отвечая. Схема...Это интересно. Будем ждать. Эх, все надо вовремя!

Немного из сегодняшних Богослужебных текстов на Утрени. Наста преполовение дней, от спасительнаго начинаемых востания, Пятдесятницею же Божественною печатаемое, и светится светлости обоюду имущее, и соединяющее обоя, и приити славе предъявляющее, Владычняго Вознесения предпочитает. Слыша и возвеселися Сион, благовестившуся Христову Воскресению: вернии же его сынове возрадовашася Сего видевше, и омывающа Духом скверну христоубийства: готовится торжествующи, обоих веселое преполовение. Приближися Божественнаго изобильное излитие на всех, якоже написася, Духа: предузаконение проповедует преполовившееся, по Христове смерти и погребении и Воскресении, от Него данну сущу учеником, неложному обещанию, Утешителево показующу явление. Слава, и ныне глас 6: Празднику преполовляющуся, Твоего Христе Воскресения, и Божественнаго пришествия Святаго Твоего Духа, сошедшеся чудес Твоих воспеваем таинства, воньже низпосли нам велию милость. Вход. Прокимен дне. Чтения три: Пророчества Михеина чтение. [Глава 4.] Тако глаголет Господь: от Сиона изыдет закон, и слово Господне из Иерусалима, и судит посреди людей многих, и обличит языки крепкия даже на долзе, яко вси людие пойдут кийждо своим путем: мы же пойдем именем Господа Бога нашего в век. Тако глаголет Господь Вседержитель: услышите холми суд Господень, и дебри основания земли, яко суд Господеви к людем Его, и со Израилем сопрится, глаголя: людие Мои, что сотворих вам? или чим опечалих вас? отвещайте Ми: зане возведох вы от земли Египетския, и из дому работы избавих вас, и послах пред лицем вашим Моисеа и Аарона и Мариам. Людие Мои [помяните убо], что совещаша на вас сопротивнии? кто возвести тебе? возвестих бо тебе, человече, что добро, или что Господь ищет от тебе, разве творити суд, и любити милость, и готову быти, еже ходити с Господем Богом твоим: зане в крепости возвеличится Господь, и упасет стадо Свое в мире, даже до конец земли. Пророчества Исаиина чтение. [Глава 55.] Тако глаголет Господь: жаждущии идите на воду, и елицы не имате сребра, шедше купите, и ядите, пийте без сребра и цены, вино и тук. Яко тако глаголет Господь Вседержитель вам: людие Мои, почерпите воду с веселием от источник спасения. И речеши в день оный: воспойте Господеви, призовите имя Его, возвестите во языцех славная Его: помяните, яко вознесеся имя Его. Людие Мои, услышите Мене, и снесте благая, и насладится во благих душа ваша. Внушите ушима вашима, и последуйте путем Моим. Услышите Мене, и жива будет во благих душа ваша, и завещаю вам завет вечный, и призовите. Внегда же аще приближитеся Мне, да оставит нечестивый пути своя, и муж беззаконный советы своя, и обратитеся ко Мне, и помилую вас, и оставлю грехи ваша. Не суть бо совети Мои, якоже совети ваши, ни якоже путие ваши путие Мои, глаголет Господь. Но якоже отстоит небо от земли, тако отстоит путь Мой от путей ваших, и умышления ваша от мысли Моея. Якоже бо аще снидет дождь, или снег с небесе, и не возвратится оттуду, дондеже упоит землю, и израстит, и прозябнет, и даст семя сеющему, и хлеб в снедь: Сице будет глагол Мой, иже аще изыдет из уст Моих, не возвратится ко Мне тощ, дондеже скончает вся, елика восхотех, и исправлю пути твоя, и заповеди Моя. С веселием бо изыдете, и с радостию научитеся: горы бо и холми возскачут, ждуще вас в радости, и вся древа сельная восплещут ветвьми. И вместо драчия взыдет кипарис, вместо же кропивы взыдет мирсина: и будет Господь во имя, и в знамение вечное, и не оскудеет, глаголет Господь Бог Святый Израилев. Притчей чтение. [Глава 9.] Премудрость созда себе дом, и утверди столпов седмь. Закла своя жертвенная, и раствори в чаши своей вино, и уготова свою трапезу. Посла своя рабы, созывающи с высоким проповеданием на чашу, глаголющи: Иже есть безумен, да уклонится ко мне. И требующим ума рече: приидите, ядите мой хлеб и пийте вино, еже растворих вам. Оставите безумие, и живи будете: и взыщите разума, да поживете, и исправите разум в ведении. Наказуяй злыя, приимет себе безчестие: обличаяй же нечестиваго, порочна сотворит себе: обличения бо нечестивому раны ему. Не обличай злых, да не возненавидят тебе: обличай премудра, и возлюбит тя. Даждь премудрому вину, и премудрший будет: сказуй праведному, и приложит приимати. Начало премудрости, страх Господень, и совет святых разум: разумети бо закон, помысла есть благаго. Сим бо образом многое поживеши время и приложатся тебе лета живота. На стиховне стихиры самогласны, глас 1. Иоанна монаха: Пятдесятницы наста дней преполовение, в немже Христос обнажив маловидно Божественную силу, разслабленнаго стягну словом, того от одра возставив, и боголепно чудотворяй в зданном теле, человеком дарова вечный живот, и велию милость. Стих: Помяни сонм Твой, егоже стяжал еси исперва. Во святилище пришел еси Премудросте Божия, преполовляющуся празднику, уча и обличая непокоривыя иудеи, фарисеи и книжники, и вопия со дерзновением к ним: жаждай да грядет ко Мне, и пиет воду животную, и не вжаждет во век: веруяй Моей благости, реки потекут из чрева его жизни вечныя. О благости и благоутробия Твоего Христе Боже наш, слава Тебе. Егда преполовение праздника наста, взыде Иисус во святилище, и учаше непокоривыя иудеи, глаголя: жаждай да грядет ко Мне, и пиет воду животную, вечную, и не вжаждется во век. Веруяй в Мя, реки потекут из чрева его, и имети будет свет животный. Преполовившуся празднику, учащу Ти Спасе, глаголаху иудее: како Сей весть писмена, не учився? Не разумеюще, яко Ты еси Премудрость устроившая мир, слава Тебе. Преполовившуся празднику, жаждущую душу мою благочестия напой водами, яко всем Спасе возопил еси: жаждай да грядет ко Мне и да пиет, источниче жизни нашея Христе Боже, слава Тебе. Канона праздника два... Канон, глас 4, господина Феофана, егоже краестрочие сие: Преполовение праздников превеликих похвалю. Другий канон, творение господина Андреа Критскаго, глас 8. (Ещё сегодня читали третий канон - перенесению мощей святителя Николая).

Своей алтарной частью Успенский собор смотрит на небольшой храм Николы Гостинного. Немного из истории: (Эх, фоточки совсем не грузятся, есть немного коломенских(() Церковь Николы Гостиного является одним из древнейших памятников Коломенского кремля. Название «Никола Гостиный» истолковывается, как производное от слова «гость», «гости». Значит, храм был построен гостями и ими же патронировался. «Гостями» назывались в Древней Руси наиболее состоятельные купцы, специализировавшиеся на международной торговле. С XVI века чин «гостя» мог жаловаться только царём. Гости в древности были также и носителями информации, перетекавшей из одного государства в другое. В начале XVIII столетия, при Петре I, чин гостя был упразднён. По археологическим данным, международные торговые связи в Коломне были уже в конце XII — XIII вв. В письменных источниках коломенские купцы-гости числом 13 прямо называются со времени Ивана Васильевича III (1462 — 1505). . Называли их «суконниками» (т. к. они торговали сукном) или «сурожанами» (по городу Сурож - современный Судак - главный пункт сбыта товаров на Чёрном море). Коломенские гости на правах ктиторов установили порядок раннего начала богослужения. Сделано это было для того, чтобы купцы успевали по своим торговым делам к началу торгового дня. Выходец из коломенского духовного сословия XIX века, писатель, издатель и публицист, оригинальный мыслитель Никита Петрович Гиляров-Платонов так вспоминал об этой особенности храма: «... в старые времена ... ранние обедни даже вообще запрещались, и одна из коломенских церквей (Николы в городе) обязана, сказывали мне, самим сооружением этому правилу: в виде привилегии, специально для того сооружённому храму дозволены были обедни ранее указанного часа». ....закладная доска храма Николы Гостиного. Закладными досками называются памятные плиты с вырезанным на них текстом о закладке и/или освящении церкви. Так вот, в описи 1786 года был приведён полностью текст этой закладной доски. Доска впоследствии исчезла, Вот какой текст был на каменной доске: «Лета 7009-го на память святаго пророка Амоса обложена сия церковь во имя святаго чюдотворца Николы при благоверном государе и великом князе Иоанне Васильевиче и при епископе коломенском Иосифе замышлением коломенского гостя Василия Иванова Юрьева». «Обложена», значит, завершена строительством, перестроена из дерева в камне. Э.В. Суханова заключила, что храм построен в 1501 году. церковь Николы Гостиного стала единственным точно датированным российским памятником рубежа XV — XVI вв. так называемого «посадского типа».... Ведь были ж люди...

Глеб. чето как-то представила один из возможных ответов: а узелки на верёвочке/ниточке/тряпочке не хочешь?!. А если серьезно - вопрос, конечно, интересный. Но будет ли ответ...С Праздником Преполовения! С перенесением мощей святителя Николая!

Лена, ещё рассказ ждём )). Так поняла, что от ж/д станции Коломна пешочком в Коломенский Кремль был маршрут. )) Пришлось Великим постом посетить Коломну. Пешком не рискнула, ждала трамвай, который там ходит по расписанию, строго один рейс в час. Объезжает целый район, и всю старую часть города оставляет в стороне. Пешком быстрее и надёжнее, если от этой ж/д станции))

...Особо почитается православными христианами за свои духовные подвиги и служение Церкви Великий Старец Оптиной пустыни иеросхимонах Макарий. О его жизненном пути написаны книги. Его имя всегда упоминается в исследовательских трудах об Оптиной пустыни и русском подвижничестве 19 века. А изданные его письма к духовным чадам составляют шесть больших томов... ...Родился Михаил Николаевич Иванов (так его звали в миру) в сельце Железняки Калужской губернии 20/3 декабря 1788 году, в небогатой дворянской семье. Его прадед - Иоанн, в монашестве Иосиф, был иноком Карачевского монастыря. Иноческой жизни посвятили себя и две племянницы старца, а также двоюродная сестра. Недалеко от его дома стоял монастырь праведного Лаврентия, Калужского чудотворца, посещения которого стали самыми яркими впечатлениями детства. В девять лет Михаил потерял мать, скончавшуюся от туберкулеза, и семья переехала в Карачев. Здесь он окончил приходское училище. Проживавшие в Льгове родственники помогли переехать к ним и устроиться в уездное казначейство бухгалтером. Позже старец вспоминал об этом периоде: «Бывало из-за одной копейки, по случаю недочета, приходилось просиживать по целой ночи, дабы свести приход с расходом». Через три года скромного и способного юношу приметил советник Курской казенной палаты Н. М. Ленивцев и порекомендовал на должность начальника счетного отдела. Так Михаил Иванов переехал в Курск, где поселился у своего покровителя. Но сердце молодого человека все больше тянется к духовной музыке и литературе. Он изучает жития святых и их творения. Чтобы иметь для этого больше времени, оставляет службу и уезжает в отцовское имение. Об этом периоде в его биографии так написано: «Михаил Николаевич поехал на Коренную ярмарку, накупил себе книг, преимущественно духовного содержания, и, возвратясь домой, углубился в чтение их, питая душу сродною ей пищею». Впечатлительный юноша все больше задумывается о суетности всего мирского, о вечности, умом, понять которую, невозможно. Побывав однажды в Площанской пустыни Орловской епархии, Михаил Николаевич так пленился красотой монашества, что не захотел возвращаться домой. Отказывается в пользу братьев от имения. В этой обители ему суждено было прожить, двадцать пять лет. В 1815 году его постригают в мантию с именем Макария в честь преподобного Макария Великого. Наконец-то он оказывается в среде своих единомышленников. В 1823 году начинает переписываться со старцем Леонидом (Наголкиным) и через некоторое время переселяется в скит Оптиной пустыни. Годы прошли в трудах и молитве. По всей России разошлась весть о старце Макарии как о мудром хранителе православной веры. По праву он становится Главным Старцем Оптиной пустыни. На нем теперь вся духовная жизнь монастыря. Многих изумлял старец Макарий, когда пел в храме со слезами и чувством раскаяния. Многие шли к нему за исцелением и получали его. Вот как современник описал портрет старца: «Наружный вид его был чрезвычайно привлекательным. Волосы на голове и бороде имел недлинные и седые, бороду окладистую. Руки его отличались гибкостью и мягкостью. Лицо белое и чистое, на вид более строгое, чем ласковое, но сияло какой-то неземною красотою. В нем было редкое соединение ума и детской простоты, тихости и смирения, делавших его доступным для всех и каждого». Кроме занятий по званию монастырского духовника и старца, отец Макарий получал по почте необыкновенно много писем со всех концов страны. Большую часть ответов обращавшимся к нему за духовными советами и житейскими проблемами писал он сам. В сокровищницу человеческой мудрости вошли письма многих известных людей. Войдет и это наследие Отца Макария, являющееся настоящим литературным памятником. Изданные письма не теряют своего значения и в наше время. В них вечные тайны бытия, смысл жизни, человеческая сила и слабость. Разве могут устареть его размышления: «… Мечемся, колеблемся, смущаемся: и все протекает как река, и уносит все прошедшее, как будто и не было, весьма немногое оставляет память о былом. Но что это в отношении к вечности?». Через старца Макария началось сближение с Оптиной пустынью представителей русской науки и литературы. Н.Гоголь после посещения старца Макария сказал: «Вошел я к Старцу одним, вышел – другим». А позже писал: «Мне нужно ежеминутно быть мыслями выше житейского дрязгу, и на всяком месте своего странствия быть в Оптиной Пустыни. Бог да воздаст Вам всем сторицею за Ваше доброе дело. Ваш всею душой». Старец Макарий предпринял издание рукописей преподобного Пансия Величковского. Этим печатным трудом было положено начало знаменитой издательской деятельности Оптиной пустыни. Старец Макарий собрал богатейшую библиотеку духовных книг, рукописей и журналов. Самые теплые воспоминания оставили о нем его ученики. Проходит время, но в душах верующих живут мысли и заповеди старца Макария: «Христианин, проводящий жизнь по заповедям Божиим, должен быть испытуем различными искушениями потому что враг, завидуя нашему спасению, всякими кознями старается сделать нам препятствия к исполнению воли Божией, а также потому, что не может быть тверда и истинна добродетель, когда не будет испытана противным ей препятствием и останется непоколебимою». (Автор статьи М. Лагутин) Из Жития преподобного Макария Старца Оптинского. Среди знаменитых посетителей старца Макария — писатель Николай Васильевич Гоголь. Он неоднократно приезжал в Оптину, при этом обязательно встречался для беседы со старцем. Отец Макарий много содействовал тому духовному перевороту, который уже созревал в душе писателя и в результате которого были созданы его последние, наиболее глубокие произведения — «Письма о Божественной Литургии», «Выбранные места из переписки с друзьями». Общение Гоголя со старцем — не только важнейший факт его биографии, но и знак того общего поворота русской культуры в целом к Православию, вере, духовным традициям, который постепенно начал происходить в середине XIX столетия.

Какую катастрофу предсказывала поэтесса? В 1914 году Анна Ахматова написала стихотворение, в котором она не только описала предчувствие одной из самых кровопролитных войн в мировой истории, но и предсказала ее грядущие ужасные последствия. Июль 1914 1 Пахнет гарью. Четыре недели Торф сухой по болотам горит. Даже птицы сегодня не пели, И осина уже не дрожит. Стало солнце немилостью Божьей, Дождик с Пасхи полей не кропил. Приходил одноногий прохожий И один на дворе говорил: «Сроки страшные близятся. Скоро Станет тесно от свежих могил. Ждите глада, и труса, и мора, И затменья небесных светил. Только нашей земли не разделит На потеху себе супостат: Богородица белый расстелет. Над скорбями великими плат». 2 Можжевельника запах сладкий От горящих лесов летит. Над ребятами стонут солдатки, Вдовий плач по деревне звенит. Не напрасно молебны служились, О дожде тосковала земля! Красной влагой тепло окропились Затоптанные поля. Низко, низко небо пустое, И голос молящего тих: «Ранят тело Твое пресвятое, Мечут жребий о ризах Твоих». Исторический контекст Под стихотворением, которое стало откликом Анны Ахматовой на события Первой мировой войны, проставлена точная дата — 20 июля 1914 года. 15 июля 1914 года Австрия объявила войну Сербии, а 19 июля Германия объявила войну России. В этот день Анна Ахматова была в Слепневе — имении родителей своего мужа, поэта Николая Гумилева. О начале войны здесь узнали вечером 20 июля, когда был опубликован «Высочайший манифест» императора Николая II о вступлении России в войну. Остаться в стороне от этого события поэтесса, которая ранее фактически не писала стихотворений по какому-либо историческому поводу, в этот раз не смогла. Свое произведение она озаглавила «Июль 1914». Здесь она говорит об одной из главных общенародных трагедий ХХ столетия и сливается с участью всех простых людей. В стихотворении Ахматова обращается к христианским образам и мотивам. Важно, что православная вера всегда являлась для поэта важным духовным ориентиром, а Священное Писание — богатым источником творчества. Поэтесса особенно почитала свою небесную покровительницу — праведную Анну Пророчицу, посетила Оптину пустынь, где встретилась с преподобным старцем Нептарием. Литературовед и переводчик Никита Струве в работе «Православие и культура» отмечал: «Доказывать, что Анна Ахматова была христианским поэтом, не приходится. Слишком явна христианская тональность ее поэзии, слишком отчетливы свидетельства о ней или ее собственные, хотя редкие, высказывания. Напомню кратко известное «утешительное» письмо Пастернака 1940 года, в котором он называет ее “истинной христианкой” <…> У нее, и в этом ее исключительность, не было эволюции в религиозных взглядах. Она не стала христианкой, она ею неизменно была всю жизнь. В стихотворении есть присущая Ахматовой детальность изображаемого и даже календарная точность: «пахнет гарью», «горит торф», отсутствие дождя — все это констатация природных катаклизмов конца июня — начала июля 1914 года. Действительно, в это время страна страдала от постоянных торфяных и лесных пожаров, засухи, о чем регулярно сообщали петербургские газеты. Однако конкретность описанных погодных явлений не только передает атмосферу начала войны, но обретает в контексте всего стихотворения апокалиптический смысл. В стихотворении "Июль 1914" отчетливо видна ориентация на текст Библии. Кто этот прохожий-пророк, о котором пишет Ахматова? Большая часть стихотворения посвящена описанию пророчества безымянного прохожего. Образ этого героя отсылает к реально существовавшему человеку. Известно, что день объявления Первой мировой войны (19 июля по старому стилю, 1 августа — по новому) совпал со днем памяти одного из самых почитаемых Русской Православной Церковью святых — Серафима Саровского. На эту дату пришлось обретение святых мощей преподобного. Существуют свидетельства о том, что подвижник смог предсказать тяжелейшие для судьбы страны события: «Такая великая скорбь будет, какой от века не было. Ангелы не будут поспевать принимать души». Пророчества старца о неизбежных бедствиях были предельно конкретны: «…произойдет великая продолжительная война и страшная революция в России, превышающая всякое воображение человеческое, ибо кровопролитие будет ужаснейшее». Несмотря на это трагическое обещание, преподобный Серафим говорил, что «Господь помилует Россию и приведет ее путем страданий к великой славе». Схожие мысли высказывает прохожий в стихотворении Ахматовой. С образом Божией Матери — Заступницы связывались надежды автора и всего народа на избавление от бед и «великих скорбей», постигших страну. Апокалипсис в июле В пророчестве странника есть прямые отсылки к Откровению Иоанна Богослова — последней пророческой книге Нового Завета. Помимо описания природных катаклизмов, затмения (Откр 9:2) здесь особенно заметна аллюзия на персонажей шестой главы Откровения — всадников Апокалипсиса. Они олицетворяют бедствия и катастрофы перед вторым пришествием и Страшным Судом. Согласно традиционной трактовке образов всадников, Мор — это нарицательное имя всадника на белом коне. Всадника, который едет на вороном коне, именуют Голодом. Еще один всадник, Раздор (Война), — на рыжем коне (Сидящему на нем дано взять мир с земли, и чтобы убивали друг друга; и дан ему большой меч (Откр 6:4)). Четвертый всадник — на коне бледном: и вот, конь бледный, и на нем всадник, которому имя «смерть»; и ад следовал за ним; и дана ему власть над четвертою частью земли — умерщвлять мечом и голодом, и мором и зверями земными (Откр 6:8). Строка «Ждите глада, и труса, и мора» также отсылает к евангельскому тексту, к словам Иисуса Христа: Когда же услышите о войнах и смятениях, не ужасайтесь, ибо этому надлежит быть прежде: но не тотчас конец… восстанет народ на народ и царство на царство; будут большие землетрясения по местам, и глады, и моры, и ужасные явления, и великие знамения с неба (Лк 21:9–11). Последние строки Последние строки стихотворения «Ранят Тело Твое пресвятое /Мечут жребий о ризах Твоих» — это переложение строк из 21-го псалма Давида: Делят ризы мои между собою и об одежде моей бросают жребий (Пс 21:19). В Евангелии от Иоанна рассказывается следующее: Воины же, когда распяли Иисуса, взяли одежды его и разделили на четыре части, каждому воину по части, и хитон; хитон же был не сшитый, а весь тканый сверху. Итак, сказали друг другу: не станем раздирать его, а бросим о нем жребий, чей будет, — да сбудется реченное в Писании: разделили ризы Мои между собою и об одежде Моей бросали жребий» (Ин 19:23–24). Эти строки — напоминание о том, что после страданий обязательно наступит утешение и спасение. Стихотворение «Июль 1914» можно назвать пророчеством о близком будущем России. Анна Ахматова поэтически чувствовала приближение войны еще до ее объявления, а затем описала грядущие жестокие испытания, которые выпали на долю родной страны. (20 великих стихотворений. "Фома")

Е.ЛУКЬЯНОВ О посещении Анной Ахматовой Оптиной Пустыни (выдержки из статьи) 28—29 октября 1988 года мне довелось впервые навестить шамординскую схимонахиню Серафиму (в миру — Ирина Ефимовна Бобкова, 11/24 мая 1885 — 3 ноября 1990), которая в то время проживала в городе Гомеле. Схимонахине Серафиме было уже 103 года, но память она сохраняла удивительно ясную. Матушка Серафима дала мне машинопись объемом 18 страниц, с заглавием на 1-й странице «РАССКАЗЫ о СТАРЦЕ НЕКТАРИИ» (именно так в оригинале). Эту машинопись ей подарила матушка (в смысле супруга) гомельского священника отца Петра. Чтобы дальнейшее повествование было связным и последовательным, привожу здесь второй рассказ с сохранением орфографии и пунктуации оригинала (с. 4—5 машинописи): «Над<ежда> Алекс<андровна> П<авлович> в 1923 году рассказывала о батюшке о. Нектарии: Она в этом году жила там (в Оптиной. — Е. Л.) месяцев девять. Старец упорно и настойчиво приводит ее, да и всех, кто к нему обращается, к смирению. И когда она бунтует против его приемов, то происходит борьба, в которой всегда ей приходится смириться, уступить и согласиться, что она была неправа. Вот пример, испытанию терпения. Н<адежда> А<лександровна> рассказывает: “Прихожу утром. Говорит “Подожди”. Сижу час, полтора. Выходит старец и приглашает меня и еще двух девиц войти к нему. Девиц приглашает раздеться, а меня нет. Потом, обращаясь ко мне, говорит: — “Пойди, Наденька, позови ко мне Леву; я обещал Ниночке утешать его, пока она в Москве. Приведи его ко мне, мы поговорим об искусстве”. Я лечу к Леве. Он лежит и читает какую-то хорошую книгу, ему тепло, уютно. С ним сидит брат его Н<иколай> А<лександроаич. — “Лева, вас батюшка зовет…” Лева польщен, что сам батюшка за ним прислал — бросает книгу, обувается и идет. С ним просится и Н<иколай> А<лександрович>, которого о. Нектарий держит в “черном теле”. Мы обещаем ему привести его к батюшке и все идем в хибарку. Пришли и ждем в приемной час, два, три… Наконец, выходит о. Нектарий — веселый и светлый — и говорит: “Ну, милые мои, день склонился к вечеру, идите домой”. Я, как-то выйдя из терпения, сказала ему: “Долго ли вы, батюшка, будете с меня шкуру драть?” — намекая на его жестокость, а он ответил: — “Какая ты, Наденька, чудачка, вот мне присылают иногда апельсины, так что ж, по-твоему, я их должен в кожице есть?” Я именинница. Прихожу радостная к нему. Келейник говорит батюшке: “Она сегодня именинница”, а о. Нектарий, не поздравляя и не благословляя меня, говорит: “А ты готовилась к именинам?” Я отвечаю, что не знала, что нужно готовиться. “Отчего вы мне не сказали?” — “А значит, своего усердия нет! Будет у тебя сегодня постный обед со слезами, а если бы приготовилась, был бы пирог!” и ничего не подарил мне, только благословил. О Пушкине. “Пушкин был умнейший человек в России, а жил в тревоге и трепете, в тревоге и трепете. Все понимал, а себе жизнь испортил: у него на сердце всегда кошки скребли”. Я спросила: “А можно ли в искусстве без кошек?" Он ответил “Нельзя”. Когда Н<иколай> А<лександрович> и Лева приезжали из Москвы, то привозили много новых книг. Старец Нектарий велел им приходить и читать ему вслух все. Дошли до стихов Сологуба в альманахе “Феникс”. Стихи нескромные и Лева не решается их прочитать, но о. Нектарий говорит: “Читай все”. Прочтя стихи А. Ахматовой, Н<иколай> А<лександрович> Б<руни> сказал: “Батюшка, благословите эту поэтессу”. Тогда о. Нектарий сказал: “Она достойна… и праведна… приехать в Оптину Пустынь. Тут для нея две комнаты есть свободныя”». По просьбе матушки Серафимы эти рассказы я читал ей вслух, а она делала небольшие пояснения, касающиеся лиц и фактов, упомянутых в машинописи. В частности, она рассказала, что в описываемое время — перед окончательным закрытием и разорением Оптиной Пустыни — она вместе со своей родной сестрой Анастасией (обе были тогда рясофорными послушницами) несла послушание в оптинской монастырской больнице. Больница помещалась в корпусе при храме преподобного Илариона Великого (после возвращения Оптиной Пустыни Московской Патриархии в этом корпусе — поскольку он расположен за монастырскими стенами — на 2-м этаже была устроена женская гостиница, а 1-й этаж отвели под трапезную; храм был вновь освящен в 1991 году). Когда Анна Ахматова приезжала в Оптину, она останавливалась в комнате инокини Ирины, будущей схимонахини Серафимы. Эти сведения по дороге в Москву, в поезде, я кратко записал в своем путевом блокноте: «Когда сестры Ирина и Анастасия несли в Оптине послушание, их комнаты были в больничном корпусе (направо). Когда Анна Ахматова приезжала в Оптину, она жила в комнате у м. Ирины (рядом была комната м. Анастасии)». Рясофорная послушница Анастасия Бобкова впоследствии стала монахиней Анимаисой, а в 1977 году, за год до своей кончины, вместе с матушкой Серафимой приняла постриг в схиму — вновь с именем Анастасии (только не в честь преподобномученицы Анастасии Римляныни, как в крещении, а в честь великомученицы Анастасии Узорешительницы). Возвратившись в Москву, я напечатал на одной странице «КОММЕНТАРИЙ к рассказам о старце Нектарии, записанный со слов схимонахини Серафимы 29 октября 1988 г.». Рассказ об Анне Ахматовой был прокомментирован так: «К стр. 5 1. Когда Анна Ахматова приезжала в Оптину пустынь, она останавливалась в комнате послушницы Ирины (схимонахини Серафимы). Рядом была комната послушницы Анастасии — родной сестры послушницы Ирины. Комнаты были в больничном корпусе, направо. Это именно те две комнаты, про которые говорил отец Нектарий». С машинописи (с вложенным в нее «КОММЕНТАРИЕМ») были сняты ксерокопии и переданы в библиотеку Оптиной Пустыни. Эта машинопись вместе с моими путевыми заметками была предоставлена писательнице Анне Ильинской, которая по благословению тогдашнего наместника Оптиной Пустыни архимандрита Евлогия (впоследствии архиепископ Владимирский и Суздальский) подготовила к печати жизнеописание схимонахини Серафимы. Таким образом, свидетельство о посещении Анной Ахматовой Оптиной Пустыни впервые было опубликовано в литературной обработке Анны Ильинской в ее «духовном очерке» «Страницы жизни шамординской схимонахини Серафимы»: «Ностальгией об этих мучительно прекрасных днях, точно из первохристианской эпохи дарованных народу русскому для приобретения венца мученического, наполнена эмоционально скупая на первый взгляд строка: “И Оптиной мне больше не видать”, — но только на первый взгляд. Ибо поэт Анна Ахматова узрела знаменитую старческую вотчину именно такой: усиленно стираемой с лица земли, но молитвенно исповедующей имя Божие и не желающей истребляться. Об этом не кричишь — зубы стискиваешь…" Надо сказать, отец Нектарий был весьма образованным человеком. В годы своего предшествующего старчеству полузатвора он изучил множество светских наук, как то: математику, историю, географию, некоторое время занимался живописью и всегда следил за художественной литературой. Когда Лев Бруни наведывался в Москву, он всегда возвращался с чемоданчиком книжных новинок. Наряду со всеми Батюшка выказывал интерес к новым веяньям. Как ни странно, одна из последних книг, которую читали ему ученики, был “Закат Европы” Шпенглера. Любил слушать Белого, Блока, Хлебникова и особенно Ходасевича, стихи которого высоко ценил. Однажды ему прочитали кое-что из Ахматовой, а потом Бруни попросил: “Благословите эту поэтессу”. Батюшка сосредоточился, прикрыл глаза, а потом тихо вымолвил: “Она достойна… и праведна… приехать в Оптину пустынь. Тут для нее две комнаты есть”. Ахматовой передали старческое слово о ней, и она приехала,как паломница. Отец Нектарий благословил ее поселиться в келье послушницы Ирины Бобковой. Рядом через стенку жила Анастасия. Это и были те две комнаты, которые Батюшка в мыслях своих отвел Анне Андреевне: в больничном корпусе направо, там, где сейчас общежитие богомольцев… ...«Духовные дети оптинских старцев оказывали большое влияние на окружавших их людей. Так, знакомство с семьей Мансуровых способствовало воцерковлению Надежды Григорьевны Чулковой, жены писателя Г. И. Чулкова. В 1920-х гг. Надежда Григорьевна жила в Оптиной пустыни, где записывала рассказы старожилов о старцах Анатолии и Нектарии. Оформив свои записи в машинописный сборник “Цветочки Оптиной пустыни”, она подарила его о.Сергию Мечеву, пояснив в сопроводительной записке, что от каждого человека в Оптиной чувствует духовный аромат, чем и объясняется название сборника. Впоследствии машинопись хранилась у Елизаветы Александровны Булгаковой, которая передала ее в дар возрожденной Оптиной Пустыни » . ...Почему старец Нектарий пригласил Анну Ахматову приехать в Оптину — вполне понятно из его слов, которые приводятся в рассказе Надежды Павлович: «Она достойна… и праведна… приехать в Оптину Пустынь». Прозорливый старец видел, кому беседа с ним пойдет на пользу, а кто еще не созрел даже для простого посещения святой обители. Из рассказа актера Михаила Чехова видно, что старец Нектарий его пригласил точно так же, как и Анну Ахматову — провидев духовное устроение: «Попал и я к Старцу, и вот как это случилось. Русская поэтесса Н., находясь в общении с ним, сказала мне однажды, что во время ее последнего посещения Старец увидел у нее мой портрет в роли Гамлета. Посмотрев на портрет, он сказал: — Вижу проявление духа. Привези его ко мне» . «Русская поэтесса Н.» — это Надежда Александровна Павлович, преданная духовная дочь старца Нектария. Когда в мае 1922 года Лев Александрович Бруни прочитал старцу Нектарию ее письмо-исповедь, старец велел написать в ответ, что для таких, как она, в Оптиной места нет. Лев Александрович на такое не решился и ответил в обтекаемой форме: дескать, если ей так хочется, может приехать, — надеясь, что столичная журналистка с истерзанной душой и скептическим отношением к жизни все равно не соберется посетить Оптину. Когда же двадцатисемилетняя поэтесса в июле 1922 года, под праздник Казанской иконы Божией Матери, приехала в обитель, узнала от Бруни ответ старца Нектария и, попросив у старца прощения, сказала, что считает своим долгом уехать, старец велел ей остаться: «Божия Матерь привела вас сюда» ...

Лена, обычно четки в левой руке, четки накинуты на указательный и остальные с ним пальцы, двигает узелок/бусину большой палец. Бывают четочки на руку, на 20 примерно, на резинке, как браслет. Бывает удобно и для памятования, и "всегда под рукой". Есть возможность - сняли, помолились, обратно на руку одели. Ну то есть сколько угодно помощи разной придумано ))

Деяния Святых Апостолов, 8:9-24 Находился же в городе некоторый муж, именем Симон, который перед тем волхвовал и изумлял народ Самарийский, выдавая себя за кого-то великого. Ему внимали все, от малого до большого, говоря: сей есть великая сила Божия. А внимали ему потому, что он немалое время изумлял их волхвованиями. Но, когда поверили Филиппу, благовествующему о Царствии Божием и о имени Иисуса Христа, то крестились и мужчины и женщины. Уверовал и сам Симон и, крестившись, не отходил от Филиппа; и, видя совершающиеся великие силы и знамения, изумлялся. Находившиеся в Иерусалиме Апостолы, услышав, что Самаряне приняли слово Божие, послали к ним Петра и Иоанна, которые, придя, помолились о них, чтобы они приняли Духа Святаго. Ибо Он не сходил еще ни на одного из них, а только были они крещены во имя Господа Иисуса. Тогда возложили руки на них, и они приняли Духа Святаго. Симон же, увидев, что через возложение рук Апостольских подается Дух Святый, принес им деньги, говоря: дайте и мне власть сию, чтобы тот, на кого я возложу руки, получал Духа Святаго. Но Петр сказал ему: серебро твое да будет в погибель с тобою, потому что ты помыслил дар Божий получить за деньги. Нет тебе в сем части и жребия, ИБО СЕРЛЦЕ ТВОЕ НЕПРАВО ПРЕД БОГОМ. Итак покайся в сем грехе твоем, и молись Богу: может быть, опустится тебе ПОМЫСЕЛ СЕРДЦА ТВОЕГО; ибо вижу тебя исполненного горькой желчи и в узах неправды. Симон же сказал в ответ: помолитесь вы за меня Господу, дабы не постигло меня ничто из сказанного вами. Толкования: Магн Аврелий Кассиодор Нет тебе в сем части и жребия, ибо сердце твое неправо пред Богом Следует знать, что часто в Божественных Писаниях вместо рассудка упоминается сердце. <...> Несомненно, пусть всем будет ясно, что источник наших мыслей находится там, откуда, как изучено, исходят добро и зло. Ведь и сама частица нашего тела есть место мысли, которая имеет образ огня; так что по справедливости находится в таком месте творения, откуда к нам может прийти размышление. Изъяснение Псалмов. Лопухин А.П. Итак покайся в сем грехе твоем, и молись Богу: может быть, опустится тебе помысел сердца твоего Может быть, опустится тебе помысл сердца твоего. Этим указывается на тяжесть греха Симонова, требующего для прощения особо усиленных молитв и покаяния. Помысл сердца твоего - приведенное выше сознательное намерение купить дар Божий за деньги, возможное лишь при другом Богохульном помысле, что Бог способен торговать Своими Дарами.

Лена, а Вы на 30 бусин, например, пользуйтесь. Есть даже четочка на 10 бусин, на палец одевается. Чтобы так, как отец Венедикт управлялся, надо столько времени с ними провести! Отец Нил в одной из бесед показывал, по так быстро, что мне было непонятно. И отец Венедикт на беседе показывал, но тоже не понятно было. Если правильно помню, у отца Венедикта четки были на 100 из мелких бусин, не плетеные, достаточной длины, чтобы на ладони, при их "одевании" получался перехлест, похожий на букву Х. И между бусинами небольшой ход, чтобы можно было их немного передаигать. Из того, что приходилось видеть - монашествующие очень бережно относятся к четкам, никогда не бросают их как попало, а аккуратно укладывают где-то рядом, но в сторонке, если приходится на время выпустить их из рук, чтобы не уронить, не забыть и т.д. При входе в дамскую комнату, простите за подробности, четки обычно оставляются сестрами в коридорчике на крючках на стене. Знакомая практиковала Иисусову молитву без четок, по пальцам, вернее их фалангам. По одной руке 20 молитв можно произнести на счёт - на каждом пальце 4 молитвы(на большом дополнительная иолитовка для ровного счета, если он нужен). Подумалось, надо бы попробовать 40 раз "Господи помилуй" на пальцах (интересно звучит)), чтобы счёт не отвлекал. Ещё можно попробовать разной величины шарики или узелки, сутажные или шерстяные. Здесь тоже возможно появится предпочтение какое-либо.

Взамен в том смысле, что это разговор Бога, но уже доступным и понятным для Руси, например, языком.

Возможно. А вот наше познание Господа, Матери Божией...Наше бытие "У иконы". У каждого, предположу, не одна и не две истории, связанные с иконами, с их историей, своим познанием. А уж для предков, когда ни книг особо, никаких возможностей.

Сегодня в календаре: Икона Божией Матери Путивльская Из детального рассмотрения сведений, помещенных в различных литургических и исторических документах о Путивльской иконе Божией Матери, следует, что по крайней мере два образа носили это наименование. Один из них хранился в Путивльском Молченском монастыре, другой – в храме Воскресения Христова г. Путивля. Фактором, объединяющим эти два образа, служит то, что явления икон произошли на городских воротах, но в разное время. В документах упоминаются различные даты явления образа – 1232, 1238, 1600 и 1635 годы. Сведения, помещенные на киоте, в котором хранилась икона Божией Матери из Молченского монастыря, представлены в «Доношении» игумена Мануила. Из них следует, что «От создания мира в лето 7143 году от Рождества Христова 1635 мая во второй день в первом часу дни бысть явление Пресвятыя Богородицы Одигитрии во граде Путивле яже внутрь града у передних Никольских врат». О второй Путивльской иконе свидетельствует историк начала XX века oтец Иаков Левитский: «Этому городу на пути и благоугодно было Промыслу Божию накануне смутного времени 2 мая 1600 г. явить чудесно икону Божией Матери Путеводительницы, находящейся в настоящее время в Воскресенской церкви под видом большого и оригинального образа Божией Матери, на задней стене которого находится следующая надпись киноварью: "Лета 7108 года 2 маия в 1-й час дне явление Пресвятыя Владычицы нашея Богородицы и Присно Девы Марии образ честного и святого Ея Одигитрии во граде Путивле в первых городовых вратах"». В церковных описях, существующих со времени основания храма, эта икона называется «явленной». Существуют сведения, что чудотворный образ Пресвятой Богородицы долгое время находился на городских воротах и прославился многочисленными чудотворениями и знамениями. Благодаря заступничеству Богородицы через Свою святую икону, город Путивль «от нахождения в давних годах на град Путивль татарских людей, а в прошлых годах от свеев (шведов) неоднократно был избавляем». Во времена воинствующего атеизма первообраз чудотворной иконы, как и многие другие святыни Русской Православной Церкви, был утрачен. Сохранились лишь иллюстрации в дореволюционных изданиях, где Божия Матерь изображена с Предвечным Младенцем, держащим в левой руке шар, как символ Вседержителя; у правой руки Богоматери изображена лестница, в свою очередь символизирующая соединение земного с Небесным через Рождество Спасителя. Подобное изображение встречается и на Молченской иконе Пресвятой Богородицы. Несмотря на утрату древнего образа, православный народ и в наше время почитает Путивльскую икону Пресвятой Богородицы. К современному списку с чудотворного образа Божией Матери, пребывающему ныне в Путивльском Преображенском соборе, не иссякает поток любящих, благодарных сердец. Подумалось, как жилось бы нашим предкам, если бы не было икон?! (Где-то здесь в теме кто-то вопрошал на их тему). Это была бы совсем другая история существования человечества. Иконы - взамен пророков и их слов, так подумалось. И не объяснить...)) Как жилось бы нам?.. Если поразмышлять...

Господь помогает всем, главное, чтобы пусть не сразу, но хотя бы когда-то прозреть, что "сам с усам". То есть верующие будут всегда уверены, что если с Вами происходит что-то благодатное, благочинное, благородное и прочее в этом направлении - это благодаря помощи Божией и Вашим трудам. Если происходить будет неблагодатное - будут уверены, что Господь по Одному Ему ведомому промыслу пропускает Вам испытания. Чем они закончатся? Да по-разному бывает. Господь будет стараться спасти безсмертную Вашу душу, а уж как Вы посотрудничаете....))

Мария, цитировала частично, к тому же из жития. Далее будет упомянуто о рождении вне брака дочери и немного вокруг этого. Да, к отлучению Л.Н.не относится. Эпоха "светится"... Отдать жизнь за кого-то - это как Господь подаст... Бывает, абсолютные нефанатыникого отдают жизнь за ближних, дальних, незнакомых. Рядом с отцами непросто - битвы же. А "военных познаний" немного. И даже если много - ничего это не решает. Зависимость тяжёлая штука, излечивается трудно...

Не помню, говорилось ли о прототипе образа Карениной, может раньше, на тему ЛН. Толстого периодически поднимаются обсуждения. В упомянутом жизнеописании, которое встретилось на сайте Шамординской обители (прочитать можно - книжица печатная совсем небольшая) вот что изложено: "...Выйдя замуж, Мария Николаевна очутилась в семье родной сестры своей горячо любимой тетеньки Татьяны Александровны и была окружена той же любовью и нежной материнской заботой, живя в сельской тиши. В их имении был одноэтажный, белый дом, старинный парк с липовыми аллеями, спускающимися к реке Снежеди. Мария Николаевна в 1849 году родила первенца Петра умершего в детстве, затем родились Варвара, Николай и Елизавета. Дети были на руках няни под внимательным наблюдением Елизаветы Александровны. Когда они немного подросли, Мария Николаевна могла пользоваться некоторой свободой и проводить время в обществе соседей по имению: семьи барона А.А. Дельвига, с сестрой которого Любовью Антоновной она была очень дружна; их часто навещал поэт А.А.Фет и писатель И.С. Тургенев. Мария Николаевна была обаятельной и прекрасной собеседницей, чудно играла на скрипке и фортепиано исключительно классическую музыку: Шопена, Моцарта, Бетховена. Позже она любила вспоминать о том времени, и особенно о вечерах в обществе Ивана Сергеевича Тургенева, с которым она познакомилась в 1854 году. В семье Толстых считали даже, что он был несколько влюблен в Марию Николаевну. Он читал ей в рукописи свои только что написанные сочинения, прислушиваясь к ее мнению и ценя ее «тонкий ум и художественное чутье». Ей он посвятил свою повесть «Фауст» и говорил, что тип своей героини Веры Ельцовой, не любившей стихов, он заимствовал от Марии Николаевны, которая тоже не любила стихов. Через несколько дней после первого визита в Покровское, Тургенев написал Некрасову: «Жена графа Толстого, сестра автора «Отрочества» – премилая женщина – умна, добра и очень привлекательна. … Жаль, что отсюда до них около 25 верст. Она мне очень нравится…». Двумя днями позже – Анненкову: «…сестра его одно из привлекательнейших существ, какие мне только удавалось встретить! Мила, умна, проста, – глаз бы не отвел, – и продолжает: – на старости лет (мне четвертого дня стукнуло 36 лет) – я едва ли не влюбился. Я вижу отсюда, как у вас круглятся глаза и губы, раскрывшись испускают звук: кгха, кгха – что по – вашему значит смеяться, но не могу скрыть, что поражен я в самое сердце. Давно не встречал столько грации, такого трогательного обаяния…». И добавляет: «В «Отрочестве» Толстой описал свою сестру под именем Любочки…». Сохранилось 16 писем И.С. Тургенева к Марии Николаевне и ее мужу, с которым его связывало увлечение охотой. 14 сентября 1851 года в семью Марии Николаевны и Валериана Петровича пришло горе: на 61 году скончалась Елизавета Александровна. Последние годы своей жизни она была тяжело больна и очень страдала, но за несколько месяцев до смерти наступило улучшение настолько, что она смогла нанести визиты соседям, стала гулять в саду, осмотрела новые хозяйственные постройки. И в начале августа поехала поговеть в Оптину Пустынь и затем погостить у брата Дмитрия Александровича, жившего недалеко от Оптиной в имении Бордуково. Здесь она скончалась и похоронена в Оптиной Пустыни за алтарем Введенского храма рядом со своей двоюродной сестрой Александрой Ильиничной Остен-Сакен. «Вы не поверите, – писала позже Мария Николаевна братьям Льву Николаевичу и Николаю Николаевичу, – какая пустота и тоска у нас в доме без нее. Да, я теперь с каждым днем яснее вижу, что я потеряла в ней редкую мать и друга, которого у меня больше не будет. Она любила меня как дочь родную и не разделяла в своем сердце с Валерианом, которого она боготворила. Рассказывают, что она до последней своей минуты беспрестанно вспоминала обо мне и скончалась в совершенной памяти». Через пять месяцев после смерти свекрови 23 января 1852 года Мария Николаевна родила дочь, которую назвали Елизаветой. В 1857 году Мария Николаевна, узнав об измене своего мужа, не смогла смириться с этим и переехала с детьми в доставшееся ей по наследству от родителей имение, расположенное в селе Пирогово Крапивенского уезда Тульской губернии. Здесь она выстроила свой дом. В этом же селе на противоположном берегу реки Упы жил ее старший брат Сергей Николаевич, и Мария Николаевна до окончания строительства дома некоторое время жила у него. Когда дом был готов, совсем небольшой, с мезонином, она с детьми переехала в него. Это было очень трудное для нее время. Ей было всего лишь 27 лет, на руках у нее было трое детей: Елизавете – пять лет, родившимся в один год Варваре и Николаю – семь и седьмой. Было очень сложно привыкнуть к своему новому положению, хотя братья и тетенька Татьяна Александровна всячески поддерживали ее. «Молодая жизнь ее была сломлена, – напишет позже в своих воспоминаниях дочь Елизавета Валерьяновна, – и она не могла чувствовать себя вполне счастливой. Временами она была неспокойной, нервной, раздражительной. Тогда я этого не понимала, но, вспоминая впоследствии это время, я помню, что она часто грустила и, как всегда, выливала свое чувство в музыке»..."

"... В письме к сестре 10 апреля 1907 года Толстой писал: «Поклонись от меня всем твоим монашенкам. Помогай им Бог спасаться. В миру теперь такая ужасная, недобрая, глупая жизнь, что они благой путь избрали, и ты с ними. Напиши мне словечко о себе. Целую тебя. Брат твой по крови и по духу – не отвергай меня». Летом 1896 года Успенским постом Лев Николаевич и его жена Софья Андреевна посетили Марию Николаевну в Шамордино по пути в Оптину Пустынь. В неопубликованных машинописных воспоминаниях «Моя жизнь» Софья Андреевна дает живое, интересное описание этой поездки и Шамординской обители: «…До Калуги мы ехали по железной дороге; в Калуге ночевали, и, наняв ямщика, поехали 60 – т верст большой дорогой, обсаженной еще при Екатерине II, теперь уже старыми деревьями, в плохом, но рессорном экипаже. По дороге ехали и шли богомольцы, вероятно потому, что был пост, и они направлялись к Оптиной. В Шамордине мы остановились в небольшой гостинице и оттуда прошли к Марии Николаевне, которая нам очень обрадовалась. Жила она тогда в отдельном, уютном домике, недалеко от церкви и соблюдала в своей жизни все монашеские требования и правила. Ходили мы с ней всюду. Вот келья бывшей учительницы, Марии Александровны Хрущевой, показавшей нам померанцевое дерево, выросшее из семечка апельсина, который ел умерший старец Оптиной Пустыни – отец Амвросий, и к которому она имела фанатическое обожание. Пошли в детский приют девочек, маленьких монахинь, начальницей которого была мать Марии Александровны Хрущевой, тоже монахиня. Показали нам и келью Отца Амвросия, где он скончался. Прошли к девушке, еще не старой, но больной, в параличе, доброй и радостной, не взирая на немощь. Потом навестили старуху, тоже лежавшую без движения много лет, сердитую, ворчавшую на всех и нечистоплотную. Ходить за ними и за больными вообще, составляет одно из послушаний молодых монахинь, и они это соблюдают религиозно и без ропота. Вообще меня поразил хороший дух этого монастыря: смиренный и радостный. И я видела, что Мария Николаевна гордилась своим монастырем перед нами. Обошли мы с ней решительно все, что можно было. Были и в трапезной, и в церкви во время богослужения, где прекрасно пели монахини. В то время там строился собор на средства купца Перлова и постройкой заведовала Челпакова, бывшая помещица, еще молодая, ушедшая по призванию в монастырь в одно и то же время как и муж ее, в то время уже умерший в Оптиной Пустыни. В этой толпе 700-т женщин, самых разнообразных сословий и положений чувствовалась какая-то наивность и искренность веры. Помню, как сестра Мария Николаевна уходила от нас, говоря, что ей по монастырскому уставу надо прочесть в такой то час правила или молитвы, или класть поклоны...». После этого посещения Шамордина в письме к Марии Николаевне 17 сентября 1896 года из Ясной Поляны Толстой писал: «Посылаю тебе книги для слепых: Отче наш, Нагорная проповедь и Евангелие Иоанна. При каждой есть азбука. Передай их от меня игуменье вместе с выражением моих чувств уважения, благодарности и симпатии. Я думаю, что ей приятно будет читать: выбор книг не мой, а такие только есть. Псалтиря нет.… С большим удовольствием и умилением вспоминаю пребывание у тебя. Передай привет всем монахиням знакомым». Игуменьей монастыря, которой Толстой послал книги, в то время была матушка Евфросиния (Елена Александровна Розова, дворянка Калужской губернии). Уже будучи настоятельницей, она ослепла; но все, кто не знал об этом, встретившись с ней, не могли даже и подозревать этого. Она поражала всех своей духовной силой, сочетавшейся с необыкновенной кротостью, которая «проглядывала в чертах ее лица». Иногда Мария Николаевна бывала у братьев Льва Николаевича и Сергея Николаевича в Ясной Поляне и Пирогове; для нее самой и ее близких это были особенные дни, наполненные воспоминаниями о прошлом и близких. В 1895 году в дни болезни и затем смерти самого младшего семилетнего сына Толстых Ивана Львовича (Ванечки – как любовно называли его в семье), Мария Николаевна жила в семье брата и духовно поддерживала Льва Николаевича и Софью Андреевну. К этому времени относится подаренный ею Софье Андреевне «Молитвослов» 1893 года издания с автографом: «Милой сестре Соне Толстой от сердечно любящей ее М. Толстой», ниже рукой Софьи Андреевны: «Март 1895 г.». В 1903 году Мария Николаевна подарила Льву Николаевичу деревянную скамеечку с вышитым шерстью сиденьем с инициалами «М. Т. 1903». Судя по дате, можно предположить, что это ее подарок брату ко дню его 75 – летнего юбилея, на котором она была и даже фотографировалась со всей семьей. Другой ее подарок – вышитая шерстяными нитками маленькая подушка с надписью: «Одна из семисот Ш-х дур». Жена Толстого Софья Андреевна записала, что в спальне Л. Н. Толстого находится «на кровати маленькая подушечка, красная, подарок Марии Николаевны. Лев Николаевич шутя говорил, что в монастыре монахини, 700 человек дур, ничего не делающих. Мария Николаевна ему сказала: «Мы за вас молимся, не все же мы дуры», и вышила, и прислала ему подушечку: «от одной из 700 дур». Из другой записи, домашнего врача Толстого Д.П. Маковицкого 5 июля 1908 года узнаем: «Л.Н. расспрашивал Марию Николаевну про монастырскую жизнь, восхищался покоем тамошним. Некоторыми монашенками, про которых Мария Николаевна ему особенно рассказывала (Саша, вступившая молодой девушкой. И еще другая – такая же). Мария Николаевна спросила его, не дуры ли они: «Ведь так назвал нас», – сказала она. Л.Н.: «Нет, прекрасные женщины». Удивлялся, что их столько – семьсот». Эта подушка, вышитая на красном и черном фоне белыми нитками «крестиком» или так называемым русским швом, используемым еще в самой глубокой древности, представляет собой уникальный образец рукодельного искусства, в котором в православных символах: Вифлеемская звезда, крест, пальма, дом, ключи, корона, якорь, сердце, замок, лира, бабочка, фонарь, потир, петух, – зашифрован ответ Марии Николаевны брату о смысле жизни, который она теперь видела только в служении Богу, стяжании благодати Святого Духа. Вышивая Вифлеемскую звезду, возвестившую о рождении Спасителя, Мария Николаевна еще и еще раз тем самым повторяет брату, что в Нем спасение, что «… нужно покаяние – оно одно только может нам отворить ворота к милосердию Божию…» (письмо ее к Толстому от 28 декабря 1907г. ); «…покайтесь, ибо приблизилось Царство Небесное» (Матф. IV, 17). Крест – это скорби, болезни и другие тяготы земной жизни, посылаемые Богом. На Кресте Христос принял смерть ради нашего спасения. Пальма – символ мученичества. Ключи – от Царствия Небесного (дом). Якорь – надежда на помилование и получение Царствия Небесного. Корона – Царский венец уготованный тому, чье сердце всецело принадлежит Богу («Блаженны чистые сердцем, ибо они Бога узрят», Мтф. V, 8), кто хранит уста от многословия (замок), кто словословит Бога (лира), живет не заботясь о завтрашнем дне (бабочка). («Посему говорю вам: не заботьтесь для души вашей, что вам есть и что пить, ни для тела вашего, во что одеться. Душа не больше ли пищи, и тело одежды?… Ищите же прежде Царствия Божия и правды Его, и это все приложится вам», Мтф. VI, 25, 33). Фонарь- светильник («Тогда подобно будет Царство Небесное десяти девам, которые, взявши светильники свои, вышли на встречу жениху; Мтф. XXV, 1). Потир – церковная чаша, в которой выносятся Святые Дары во время Божественной Литургии. Петух – напоминание христианам об отречении апостола Петра и милости Божией, прощающей грехи раскаявшимся грешникам. Об обращении к Богу, соединении с Ним Мария Николаевна просила своего отлученного от Церкви брата, посылая ему этот подарок, и позже в письме 21 марта 1909 года вновь и вновь писала: «…как жаль, что ты не православный, что ты не хочешь ощутительно соединиться с Христом, сделать то, что Он убеждал своих учеников в последний, прощальный, трогательный ужин с Ним – приимите, а это вечное воспоминание. Если бы ты захотел только соединиться с Ним в Его воспоминании, какое бы ты почувствовал просветление и мир в душе твоей и как многое, что тебе теперь непонятно, стало бы ясно, как день!». Но Толстой умер не покаявшись и не примирившись с Церковью, и старец Иосиф не дал благословения Марии Николаевне молиться за брата, что для нее было очень тяжело. На следующий день после его смерти она пишет в Тулу священнику отцу Димитрию Троицкому, протоиерею Спасо – Преображенского храма, который с 1897 года часто бывал в Ясной Поляне в семье графов Толстых и пытался вернуть Льва Николаевича к православной вере. Это письмо наполнено скорбью, отчаянием, усугубляемыми запретом молиться за умершего. «…Но я надеюсь, – пишет Мария Николаевна, – что тот крест и то испытание, которое он с удивительным терпением и кротостью вынес последнее время, отверзят ему милосердие Господа. Неужели он попадет в ад, со всеми злодеями и неверующими ни во что святое! Ведь он любил Бога и Христа, горячо молился, много делал добра, а главное много любил, всех любил и даже людей ему недоброжелательных. А ведь без любви все мои добродетели и чудеса ничто! (I Посл. к Коринф., гл. XIII). Дорогой Батюшка, мне очень больно и тяжело! Не знаю, как за него молиться!? Неужели я не могу просить: «Не лиши его Царства Небесного?». …Скажите мне, Батюшка, как я могу за него молиться? Ведь слова в Псалмах и во многих молитвах, которые я, читая, применяла бы к нему (например, прекрасная молитва 19 кафизмы)». И лишь незадолго до смерти Марии Николаевны ее новый духовник снял с нее запрет почившего старца Иосифа, разрешив молиться за Толстого, но только в келье, что явилось большим утешением для нее..." (Жизнеописание схимонахини Марии (Толстой)"В скорбях мира нам спастись").

Знакомый руководитель паломнических поездок с именем Юрий Васильевича предполагает, что Юрий - это видоизменный на славянский лад "грузинский" Георгий - Гьергий, Гьюргий и т.д. В силу особенностей произношения. )) С Праздником именниников! В Оптине был Престол - один из пределов Казанского храма в честь влмч.Георгия.

Встретился конвертик в старой библиотечной книге. На нем указан только адресат, которому направлялось письмо. Видимо, нарочным привезли. А в конверте на тоненькой, почти папиросной бумаге вот такое собщение и такая фотография, настоящая фотография, не открытка. В письме напечатано, судя по шрифту, на механической печатной машинке: Свято-Духов монастырь Вильнюс Горького 86. 27 ноября 1979. Сердечно благодарим за Ваше пожертвование. Спаси Вас Господи! Имя р.Б. бол.мл. Алексия о з д р а в и и поминается за Божественными Литургиями и записано в монастырский синодик для поминовения на Сорокоуст. Господь милосердый да вознаградит Вас сторицей Своими щедротами. С любовью о Господе игумен Леонид с братией. Наш почтовый адрес: 232024, г.Вильнюс, ул. Горького, 86 Гайдукевичу Леониду Александровичу. Листочку 40 лет без малого, а смысл и содержание неизменяемые, знакомые, желанные. Болящий младенец Алексий не знал, какой заботой окружают его взрослые. А близкие хлопотали о нем...Это немного в тему о крёстных родителях. ) Фотография чёрно-белая, даже больше серо-белая уже, небольшая совсем. Как все изменилось! Какие сейчас у нас красочные открытки для православных праздников!

Инна, как Вам пение в храмах, если были на службах? Однажды была группа паломников из Молдовы в Оптине. Служили панихиду в Воскресенской Часовне убиенным братиям. На русском и молдавском языках. Очень впечатлило. Спаси Господи за такие подробные изложения Житий и описаний. ))

Если человек редко и только в субботу-воскресенье бывает в Оптине, ему действительно может показаться, что там толкаются (что и на самом деле имеет место быть, но только лишь в силу большого количества людей, движущихся в одном направлении - например на помазание: вольно-невольно друг друга "продвигаем"). На том же помазании, если говорим о месте в центре храма (есть ещё два места справа и слева ближе к выходу, у икон "Державная" и "Креститель Христов Иоанн Предтеча" - кстати, здесь без очереди в основном никто не подходит), после насельников монастыря подходят монахини, инокини, послушницы. Для них открывается калитка в центре храма, чтобы они могли подойти, минуя очередь, и, действительно, может показаться, что некоторое число людей подходит вне очереди. Но это лишь от незнания правил. Далее могут без очереди подойти послушающиеся в трапезных. Помазание в районе 19 часов, а то и позже, у них как раз время вечерней смены. Не стоять же и им в очереди. Бывают группы, отъезжающие по назначенному времени. Как уехать, не подойдя ко Кресту, например, в конце Литургии?! И т.д. У Оптины есть свой постоянный приход, но и приезжаюших во Святую обитель всегдадостаточное количество. Первой группе бывает иногда непросто - сравниваю, например, с приходом в поселке, где, за исключением нескольких больших праздников, количество людей постоянно, у каждого свое место, свои особенности, известные всем. В Оптине не так. Если приезжать периодически - постоянно, то все особенности быстро узнаются и становятся привычными. ))

Биограф старца Макария архимандрит Агапит рассказывает следующий случай: «Оптинский Скит окружен деревьями громадной величины и внутри засажен разными плодовыми деревьями, ягодными кустарниками и множеством разнородных и разновидных цветов, так что все здания его в летнее время утопают в зелени и цветах. А известно что роскошная растительность – излюбленное место для птичек Здесь порхают и чирикают разных пород мелкие пташки. Но из всех них выделяются, как и всегда выделялись, своим приятным пением соловьи. Любили (да и теперь, вероятно, любят) некоторые из монахов в вечернюю летнюю прохладу послушать пернатых певцов. Но вот несчастье – соловьи мало-помалу стали исчезать. Причиною же сего оказались кошки, которые усердно ловили их для своей потребности, не различая соловьев от мышей. Между прочим, старец Макарий любил держать в своих келлиях кошек как полезных домашних зверьков, способных истреблять известных вредных грызунов, только отнюдь не любил ласкать их. Павел Степанович, как любитель соловьиного пения, возревновал против этих неразборчивых истребителей. В досаде на них и, вероятно, надеясь на обычную снисходительность старца, он пришел к нему и бесцеремонно начал говорить: "Благословите, батюшка, побить кошек". Озадаченный такой неожиданной просьбой и видя в просителе настойчивость и несмиренное расположение духа (что в монашестве считается нестерпимым злом), старец, со своей стороны, спрашивает: "За что же, за что их побить?" – "Да как же, – отвечает тот, – они всех соловьев поели". – "Ну так что ж? – продолжал старец. – Это их естественное свойство". Да как затопочет ногами, зашумит на Павла Степановича: "Ах ты, сякой такой! Ишь затеял что!" Павел Степанович повернулся было к двери уходить, как старец начал поддавать ему подзатыльники. И стучит, и шумит, и под затылок поддает. Хотел было Павел Степанович поскорее выбежать вон, но так растерялся, что ощупывает руками дверь и никак не может ее найти, а старец продолжает штурмовать. Наконец он кое-как выбрался на дорожку и от сильного огорчения тут же дал себе слово непременно хоть куда-нибудь уйти из Оптиной Пустыни, говоря, что тут каторжная жизнь. Сложившись с таким помыслом, он уже и от старца отшатнулся: дня два или три ходит мимо старца, не кланяется ему, ни под благословение не подходит и даже не смотрит на него. Видит старец, что Павел огорчился до крайности. Пришел как-то сам к его келлии и сотворил по обычаю монастырскому молитву. Послышался внутри келлии ответный «аминь». "Благослови, брате, войти", – сказал старец. Был ответ: "Бог благословит". Вошел старец, помолился на святые иконы и затем с краткою речью обратился к Павлу Степановичу: "Павел Павел! Ты обиделся на меня? Обиделся? Ну, прости меня". И вдруг кланяется ему в ноги. При воспоминании о сем о. Платон сказывал: «Это глубочайшее смирение великого старца, имя которого в свое время славно было не только по всей России, но и за пределами ее, поразило меня до глубины души. Весь в слезах, мгновенно и сам я бросился к старцу в ноги, прося простить меня, малодушного, неразумного грешника. А любвеобильный старец тихо продолжал свою речь: "Что же ты уж и от меня-то ничего не хочешь понести? И если от меня не терпишь, то от кого же возможешь потерпеть что-либо?" Далее старец говорил о том, что терпеть скорби необходимо, что необходимы нам душевные потрясения для нашего же спасения. Так поучив меня, он удалился из моей келлии. Обуреваемый доселе разными сопротивными помыслами, я почувствовал в душе невозмутимый мир и тишину. И после такого случая, – прибавлял о. Платон, – еще более, бывало, полюбишь старца, а о выходе из обители и забудешь совершенно". Впрочем, это едва ли не единственный был случай во все время пребывания о. Платона в Скиту при старце Макарии в продолжение лет десяти. Вообще же старец всегда относился к нему с любовью и снисходительностью».